Кто был самым большим врагом Британии начала 19 века, то бишь Ротшильдов? – Тартария и Франция. Почему Тартария – понятно. А вот почему Франция оказалось в немилости у клана левитов, становится понятным из эльзасского обращения Наполеона к Государственному совету Франции в 1806 году в связи с жалобами на ростовщичество иудеев.
Речь прозвучала очень резко:
«Они главные возмутители в современном мире… Они стервятники человечества… Зло в них исходит не от отдельных личностей, но от коренной природы сего народа… Деятельность еврейской нации со времен Моисея, в силу всей ее предрасположенности, заключалась в ростовщичестве и вымогательстве… Французское правительство не может равнодушно смотреть на то, как низкая, опустившаяся, способная на всякие преступления нация, захватывает в свое исключительное владение обе прекрасные провинции старого Эльзаса… Целые села обобраны евреями, они снова ввели рабство; это настоящие стаи воронов. Вред, причиняемый евреями, не исходит от отдельных лиц, но от всего этого народа в целом. Эти черви и саранча, опустошающие Францию… Я делаю все, чтобы доказать мое презрение к этой подлейшей нации мира. Евреи являются нацией, способной к самым ужасным преступлениям… Философскими учениями жидовского характера не изменить, для них нужны исключительные специальные законы… К жидам относятся с отвращение, но надо признаться, что они действительно отвратительны, их также презирают, но ведь они и достойны презрения.»
(Из «Размышлений» и речи-обращения к Государственному
совету 30 апреля и 7 мая 1806 года).
До этого обращения представители самой гонимой в мире нации были под защитой Буонапарте, он всячески поддерживал их везде, где оказывалась его армия. И даже обещал восстановить Синедрион и еврейское государство в Палестине.
Но после эльзасского обращения судьба Наполеона была решена. Победы внезапно кончились. Слава покатилась под откос. Не прошло и трех лет, как его империю потряс тяжелейший экономический кризис. Население было недовольно. Покушения следовали одно за другим.
Русский царь отказался выдать за него свою сестру. Сначала одну, потом другую, явно нарываясь на скандал. И таки сумел добиться своего – Буонапарте собрал войска, двинулся на Москву и сам залез в приготовленную для него ловушку.
Наполеон был амбициозен и его заветной мечтой было завоевание Индии – лучшей жемчужины в короне британской империи. Он договорился с российским императором Павлом I о совместном Индийском походе, который сорвался лишь из-за убийства самодержца в результате заговора, организованного и оплаченного Британией.
Дело в том, что Павел I, связавшись с мальтийским орденом, запретил в России масонское ложе и вскоре после этого был задушен офицерским шарфом в собственной постели.
Новый царь Александр I сделал определенные выводы из ошибок своего отца и в его правление в России за соблюдением британских интересов следил посланник Британии граф Каткарт. Который прославился выдающейся по своей жестокости и бессмысленности бомбардировкой Копенгагена в сентябре 1807 г., когда всего за три ночи пятьдесят английских линейных кораблей сделали четырнадцать тысяч бортовых залпов и сравняли с землей треть датской столицы.
До этого Каткарт успел отличится в войне с британскими колониями в Северной Америке, повоевал в Испании и Фландрии и расправился с антибританскими выступлениями в Ирландии, за что был произведен в полные генералы и посвящен в рыцари ордена Чертополоха.
Каткарт был специалистом-карателем высочайшего класса. Именно он руководил спецоперацией по заманиванию Наполеона в «русскую ловушку», смысл которой станет понятным чуть позже.
Провал российско-французского Индийского похода не остановил Буонапарте и он готов был заключить союз с Великой Тартарией: враг моего врага – мой друг. И предпринял поход на Москву, после захвата которой ему открывалась прямая дорога в Индию.
Не потому ли Великая армия Наполеона была так велика, что ей предстояло одолеть не только Россию? А пройти еще полмира.
Если бы кампания по объединению французской и тартарской армии под общим командованием гениальнейшего полководца всех времен, тылы которого были обеспечены всем военно-экономическим потенциалом Великой Тартариии и ее провинций – Вольной и Китайской Тартарии- состоялось, это бы означало крах Британии.
Допустить второй развал европейского Хазарского каганата в лице британской империи и свести все усилия иудейской верхушки левитов к нулю было категорически недопустимо для Команды управления миром. Необходимо было повергнуть Францию и уничтожить Тартарию.
Хасидский цадик Исроэл из Козениц, узнав о вторжении Наполеона в Россию, на вопрос о перспективах его похода ответил: «Нафоль типоль». В дословном переводе это означает: «неминуемо падет». Любопытно, что при этом упомянутый Исроэл использовал игру слов «нафоль» и «наполь», созвучно с именем Наполеон. Остальное было делом времени.
Давайте проследим хронику тех событий.
На подступах к Москве произошло тяжелейшее сражение у села Бородино. Русские войска, успешно отразив все атаки французов, сохранив резервы и имея в своем распоряжении отличные позиции и крепкие тылы, неожиданно и нелогично отступают. К тому же Наполеон к этому времени уже потерял численное преимущество.
«Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми…» - заявил он после битвы.
Русские войска не просто отступили, а отдали на поругание самый главный город своей страны – Москву. Если бы во главе российской армии стоял истинно русский человек, патриот своей Родины, он даже в мыслях не допустил бы этого. Допустить это мог только тот, для кого русский народ не был своим народом, а Россия – не своей Родиной.
За сутки до позорной сдачи Москвы был собран печально известный военный совет в Филях, на котором Главнокомандующий всеми русскими армиями генерал-фельдмаршал российских войск Кутузов дал приказ оставить Москву, несмотря на яростное сопротивление некоторых своих генералов.
При отступлении в Москве было брошено более тридцати тысяч раненых и двадцать тысяч горожан, не пожелавших оставить столицу, а также огромное количество оружия (сто пятьдесят шесть орудий и двадцать семь тысяч ядер, семьдесят пять тысяч ружей и сорок тысяч сабель, шестьсот знамен и тысяча штандартов).
Перед тем, как войти в Москву 2 сентября 1812 г., Наполеон, славившийся своей решительностью, сидел на Поклонной горе и ждал неизвестно чего. По официальной версии, он ждал, что бояре вынесут ему ключи от города, однако к тому времени уже сто лет как не было бояр.
На самом деле Буонапарте был в замешательстве и почуял неладное. Ведь такие опытные военачальники, как Кутузов, которого он хорошо знал по предыдущим войнам, просто так не сдают исторические центры своей Родины. Особенно, прикрытые хорошо укрепленными позициями и обеспеченные крепкими тылами, а также резервами.
Ему было некуда деваться. Так что войти в Москву все же пришлось. И ловушка захлопнулась. В ту же ночь в Москве случился пожар.
Бригадный генерал граф Филипп де Сегюр в своих воспоминаниях писал: «Два офицера расположились в одном из кремлевских зданий, откуда им открывался вид на северную и восточную части города. Около полуночи их разбудил необычный свет, и они увидали, что пламя охватило дворцы: сначала оно осветило изящные и благородные очертания их архитектуры, а потом все это обрушилось… Сведения приносимые съезжавшимися со всех сторон офицерами, совпадали между собой. В первую же ночь, с 14-ого на 15-ое огненный шар спустился над дворцом князя Трубецкого и поджег это строение» . («Поход в Россию. Мемуары адъютанта». Граф Филипп-Поль де Сегюр. Изд-во «Захаров», 2002)
Необычный свет. Огненный шар. Пламя, обрушивающее многоэтажные дворцы. Не зажигающее, а освещающее. Сначала. А потом обрушивающее. Насчет шара вообще без комментариев. Достаточно посмотреть кинохронику ядерных испытаний.
Сильнее всего пострадал центр города. Несмотря на то, что был застроен исключительно каменными и кирпичными зданиями. Даже от Кремля почти ничего не осталось. Хотя от окружающих построек его отделяли широкие площади и рвы. Такие, например, как Алевизов ров (тридцать четыре метра в ширину и тринадцать в глубину). Который проходил от Арсенальной башни до Беклемишевской. Этот огромный ров после пожара оказался полностью завален обломками и мусором. После чего заровнять его стало проще, чем расчистить.
Все, кто выжил, находились в состоянии шока. Наполеон сам едва уцелел во время этого пожара. Граф де Сегюр рассказывает: «Тогда наши после долгих поисков нашли возле груды камней подземный ход выводивший к Москве-реке. Через этот узкий проход Наполеону с его офицерами и гвардией удалось выбраться из Кремля.»
Де Сегюр вспоминает: «Те же из наших, которые раньше ходили по городу, теперь, оглушенные бурей пожара и ослепленные пеплом, не узнавали местности, да и кроме того, сами улицы исчезли в дыму и обратились в груды развалин… От великой Москвы оставалось лишь несколько уцелевших домов, разбросанных среди развалин. Этот сраженный и сожженный колосс, подобно трупу, издавал тяжелый запах… От французской армии, как и от Москвы уцелела лишь одна треть.» («Поход в Россию. Мемуары адъютанта». Граф Филипп-Поль де Сегюр. Изд-во «Захаров», 2002)
Московский житель рассказывает: «Казармы были завалены больными солдатами, лишенными всякого присмотра, а госпитали ранеными, умиравшими сотнями от недостатка в лекарствах и даже пищи… улицы и площади были завалены мертвыми окровавленными телами человеческими и лошадьми… Стенали борящиеся со смертью раненые, коих иные проходящие мимо солдаты, из сострадания прикалывали с таким точно хладнокровием, с каким мы в летнее время умерщвляем муху… Целый город бы превращен в кладбище.» Дальше – больше. Следом за пожаром начались болезни.
Всего погибло более восьмидесяти тысяч человек. Во время атомного взрыва в Хиросиме погибло семьдесят тысяч человек, в Нагасаки – шестьдесят. Из 9158 строений было уничтожено 6532. Повышенный уровень фоновой радиации в центре Москвы образует характерное пятно, с «факелом», вытянутым в сторону юга. Эпицентр пятна расположен как раз в том месте, на которое выходили окна двух офицеров, упомянутых в мемуарах графа де Сегюра. Тех самых, на чьих глазах сначала были освещены, а потом обрушились изящные и благородные дворцы.
Официальная историческая наука до сих пор так и не выяснила, кто поджег Москву. Французы считали, что это сделали сами москвичи и даже расстреляли четыреста «поджигателей», дабы другим неповадно было. Русские полагали, что во всем виноват Наполеон, непонятно для чего уничтоживший 30 000 собственных солдат и офицеров.
5 апреля 1813 года умирал Кутузов. К нему приехал проститься император Александр I. За ширмами возле постели умирающего светлейшего князя, находился состоявший при нем чиновник Крупенников. Он и сохранил для потомков последнюю беседу Кутузова с Александром I:
– Прости меня, Михаил Илларионович! – сказал Государь и Самодержец Всероссийский.
– Я прощаю, государь, но Россия вам этого никогда не простит, – ответил фельдмаршал. ( Евгений Тарле. «Нашествие Наполеона на Россию». Читать онлайн http://unotices.com>book, стр. 87)
Император знал о ловушке Наполеону, свалив всю ответственность за сдачу Москвы на Кутузова.
Что касается Наполеона, то после московского пожара он прожил еще девять лет. И умер, едва перешагнув полувековой рубеж. В последнее годы жизни его здоровье сильно пошатнулось. Хотя до московского пожара он на него не жаловался. Вполне вероятно, что его постигла судьба хибакуся.
Как выше уже упоминалось, во время атомного взрыва в Хиросиме погибло семьдесят тысяч человек, в Нагасаки – шестьдесят. Но список жертв ядерного удара этим далеко не исчерпывается. Общее количество хибакуся (людей, подвергшихся облучению), умерших в течении следующих пяти лет от лучевой болезни и других долговременных последствий атомных бомбардировок, составило более 250 тысяч человек.
Инициировав применение атомной бомбы против Наполеона и, убедившись в необычайной эффективности данного оружия, его использовали снова. Против своего главного врага – Великой Славяно-Арийской державы. Потому что никаким другим способом сокрушить ее было нельзя…
Расичи представляли собой самую опасную угрозу для Команды управления миром. Тартары были неуснувшим народом и, соприкасаясь с уснувшими людьми, пробуждали бы их к истинной жизни одним только своим существованием.
Народ, населявший Асию 241 г. назад (на 2016 г.) был сплочен и совершенно однороден. И по национальности, и по языку, и по Вере.
Высокие, русоволосые белокожие люди с глазами василькового, зеленого, серого и карего цвета – Славяно-Арии. Русы. Сохранившие нравственную чистоту своих Предков: добролюбие, братолюбие и нестяжательство.
Основными чертами которых были доброта и незлобие, прямодушие, гостеприимство, жизнерадостность; особо ценились праведность, мужество, верность долгу и слову, любовь к родной земле.
Чтобы уничтожить Великую Тартарию, надо было уничтожить весь ее народ. Весь! До последнего человека.
Суммарная мощность ядерных зарядов, примененных зимой 1816 года по территории Великой Тартарии, выжегших все российские леса и вызвавшие трехлетнюю «ядерную зиму» в Северном полушарии, по расчетам климатологов составила около восьмисот мегатонн. Иначе говоря, 40 тысяч Хиросим.
Часть воронок, оставшихся после взрывов и превратившихся в «карстовые» озера, свидетельствует об использовании не только ядерных, но и термоядерных боеприпасов мощностью от одной до десяти мегатонн. Но даже в этом случае, упомянутого количества бомб должно было хватить для гарантированного уничтожения всех населенных пунктов Великой Тартарии. И крупных городов, и маленьких скитов. И больших станиц, и отдельных хуторов. И знатных кремлей, и небольших пограничных острогов.
Вот почему после гибели Великой Тартариии на ее территории не возникло несколько менее крупных государств, как это обычно происходит после крушения империй или при распаде больших стран.
Вот почему бескрайние пространства от Урала до Аляски с середине девятнадцатого столетия, когда началось их освоение, оказались практически безлюдными.
Подавляющая часть населения Великой Тартариии сгорела в огне атомных взрывов. Чем и объясняется отсутствие останков миллионов погибших.
Уцелевшие задохнулись в дыму пожаров или умерли от холода и голода. А также от лучевой болезни и раковых заболеваний. И были преданы очищающему пламени товарищами. Ибо совершние Кроды (отправление к Роду) с помощью погребального костра, являлось святой обязанностью и священным долгом поздних Славяно-Ариев по отношению к своим погибшим и умершим собратьям. При этом самый последний из выживших, понимая, что для него устроить Кроду будет уже некому, мог совершить самосожжение.
Огромная цветущая страна в одночасье была превращена в радиоактивное пепелище. И оставалась им долгие годы. Но время шло. На месте сгоревших лесов понялась тайга. Воронки превратились в озера. А большая часть радиоактивных изотопов распалась.
Радиоактивный фон в эпицентре ядерного взрыва недолго остается высоким, т.к. основные изотопы довольно быстро распадаются. Активность Цезия-137 падает в два раза за тридцать лет, Стронция- 90 – за 29 лет, Кобальта-60 за 5 лет, Йода-131 – за восемь дней.
Вот почему освоение бескрайних пространств от Урала до Аляски началось только в середине девятнадцатого столетия. Когда радиоактивный фон снизился, наконец, до безопасного уровня. Но даже полвека спустя переселенцы не рисковали приближаться к странным круглым озерам, неизвестно отчего образовавшихся в самых удобных для заселения местах. И дали этим озерам такие названия, как Мертвое, Адово, Шайтан и Чертово-озеро.
Что же касается 1812 г., то в память о нем была учреждена серебряная медаль. Одинаковая для всех. И для ополченцев, и для солдат, и для генералов. На нем были выбиты слова из псалма Давида: «Не нам, не нам, а имени твоему…» На обратной стороне медали отчеканено изображение пирамиды со Всевидящим Оком… Без слов…
За время наполеоновского нашествия и заграничного похода безвозвратные потери русской армии составили около 300 тысяч человек. А убыль населения Московской Руси со столицей в Санкт-Петербурге с 1811 по 1816 гг. составила более 3 млн. человек! При общей численности в 36 миллионов. Иначе говоря, погибло почти десять процентов населения, столько же, сколько и во время Великой Отечественной войны.
Общие потери во время Отечественной войны 1812 г. официально не опубликованы. Их можно оценить лишь косвенно. По результата ревизий, проведенных в 1811 и 1816 годах. Если бы опубликовали официально такое чудовищное число погибших, то дали бы пищу к размышлению. Ведь Наполеон местное население не трогал. Отступающие русские войска, сжигавшие на своем пути сотни городов и деревень по приказу Александра I и превратившие старую Смоленскую дорогу в выжженную пустыню, жителей не расстреливали. Суровая зима 1812-1813 гг., несомненно, внесла свою лепту в общие человеческие потери.
Но основная причина лежит в ядерной бомбардировке Тартарии в феврале 1816 г., превратившей этот год в «насмерть замерзший», с которого начался малый ледниковый период на Северном полушарии, длившийся три года. И если в Европе и Северной Америке он унес десятки тысяч жизней, то в России счет пошел на миллионы. Однако, еще больше жизней этот год унес в Тартарии…
Так оказались безлюдными бескрайние просторы Великой Тартарии от Урала до Аляски, некогда населенное более, чем ста миллионами тартар. А северные народности Асии, которые уцелели после 1816 г., с тех пор так и остались на грани вымирания…
После военного поражения Тартарии 1775 г. вся история была переписана заново. Начиная с 1781 г. Романовы начали менять гербы русских городов и областей, заметая следы и уничтожая любую информацию, дающую пищу к размышлению.
Средневековой Пермью была Германия, а средневековой Вяткой – Италия, отсюда и название Ватикан. Эти провинции переместили из Западной Европы вглубь России. Но особого «внимания» со стороны Команды управления миром подвергся русский язык. И это не удивительно, ведь письменность – это инструмент, через который можно прочитать древние тексты и иметь доступ к древним знаниям.
Изменить письменность – заставить говорить другим языков – заставить забыть свои корни. Уходит язык и с ним уходит культура – родовые ценности народа. Лишенным знаний о былом легко преподавать новые науки и внушать их как значимые.