Но именно такую Возвышенную любовь и вселила в поэта на всю его жизнь Императрица Елизавета Алексеевна, обожаемая и обожествляемая им, это к ней были обращены его строки: "И божество, и вдохновение, и жизнь, и слёзы, и любовь."
Это ей, а не Керн предназначался тот экземпляр главы из "Евгения Онегина", в неразрезанных страницах которого она по случайности обнаружила лист со стихотворением, написанным Душой и Сердцем поэта " Я помню, чудное мгновенье". И которое раздосадованный ошибкой Пушкин безуспешно пытался отобрать у А. П. Керн.
Только в то мгновение он понял, что тогда при их последней встрече, состоявшейся как раз в то время, когда императрица совершала свой последний переезд на юг, Елизавета Алексеевна со свитой останавливалась в пути в том числе в Псковской губернии , предположительно в Святогорском монастыре, - почти рядом с Михайловским, где в это время поэт находился в ссылке , - так и не получила этого , только ей одной предназначенного признания, - ей достался другой экземпляр главы романа "Евгений Онегин".
Существование её, прелестной и недоступной, возможность хотя бы изредка эпизодически видеть её, слышать нежный, чарующий голос , - "...я долго слышал голос нежный...", незаметно следовать за нею, в его воображении Нимфой, на прогулках и иметь редкое счастье писать и посвящать ей стихи, обмолвиться словом, непреходящее восхищение ею, ощущение, что душа Её - отражение его всегда одинокой души:
"Одна была… я с ней одной делиться мог бы вдохновеньем. Она одна бы разумела стихи неясные мои» - всё это
наполняло его жизнь высоким духовным, смыслом, поэзией, а душу радостью.
Она, Возвышенная и почти для него Неземная, навсегда осталась Потаенной Любовью поэта, просто NN, ибо " не упоминай всуе имя бога своего ", а Она несомненно была его Богиней. его Музой.