мне было что читать под абажуром вытертого пледа...
не стеллажи для книг -склад пятистенок!
до высоты пятиметровой рост не с табурета-
лишь с лестницы...
кружилась голова на цырлах- венах .
мне было что читать - чихать от пыли.
не питерская влажность не брала её,
не хвост павлиний.
там в линию и Гёте и Рембо, и в удалении:
на расстояньи вытянутых рук Сократ и Плиний.
я выбирала кожуха-шагрень, не зная сладости.
не переросток, девочка-душа, коленки голые.
в одиннадцать, лишь Данте был знаком,
за то, что ад постиг...
на шрифте Брайля пальцы ждут
явленья - полымя.
я обжигалась начатой строкой до волдырей сознания,
от всех скрывая раннюю любовь
дерзка и ранена .
я целовала в губы прошлый век лесною ланью-
отшельница и дикая ещё, в восторге крайнем...
мне открывались двери кабаков, соборы, кельи.
непостижимо не сойти с ума и я сходила.
из кукольного выросла тряпья, когда запели
два ангела над самой головой в руках- кадила...
так кончилось не детство- старый мир для новых таинств.
мне выбирать любовников теперь в турнирах шпажных.
и самую запретную любовь сокрыть пытаюсь,
закладки по строке запоминать, сгиб не заглаживая.
по времени расчитывать приход любого взрослого
«шаги - враги- из спаленки нагим» рифмуя первое.
наверное, колечком дорогим: каменья россыпью
смутили бы...
отвадить не смогли, как от ломберного.
мне было что любить, чем рисковать, за что ответствовать...
на вырост покупался сапожок и платье школьное.
мечтала, что обрушит потолок стихийным бедствием,
и с самой верхней полки упадёт всё недозволенное.
прочитанный Золя благословлял на самый трепетный,
на самый откровенный поцелуй эпох злословия...
душа ещё не знала, что умрет, а зубы - брекетов .
то время... я люблю его в себе, за предисловие ...