Доверяю

- Я тебе доверяю - томно выдохнула она в телефонную трубку.
Её голос был глухой, чуть хрипловатый и жадный - как голоса роковых женщин из фильмов про страсть и неземную любовь...
Сначала мы любовались, как бурлящая пена бойко выныривала из-под кормы белоснежного катера и её стремительная полоса делила надвое голубую водную гладь - волнистую и неспокойную, в такой же пенистой ряби. Я смотрел в её свежее, с ровным овалом лицо, она то и дело отбрасывала точёной ладонью, пахнущей розами - или другими цветами, непослушные длинные пряди волос - цвета солнца в зените, которые то и дело игриво трепал солёный морской ветерок.
Потом мы спустились по узким крутым ступенькам в трюм - где расположен был ресторан. Я сжимал её маленькую горячую ладошку в своей и помогал ей спускаться - на ней было длинное волнистое платье пурпурного цвета. В ресторане играла музыка, плотно друг к другу были расставлены столики, покрытые белоснежными скатертями. Людей было немного, мы пили вино, ели крабов под соусом, бутерброды с икрой, потом танцевали. Я не мог оторвать взгляда от её глаз - цвета фиалок, прикосновение её тёплых нежных рук к моим плечам вызывали приятную дрожь во всём теле. Она прижималась ко мне всё плотнее, я млел от ощущения её горячего гибкого стана под тонкой тканью одежды. Я как будто погрязал в глубоком омуте её дивных женственных чар. Словно бы встрепенувшись от дрёмы, я услышал её голос. Она страстно шептала мне в самое ухо:
- Я хочу тебя. Идём в туалет... - и не дожидаясь ответа, прекратив танец, стремительно потянула меня за собой.
Я, шатаясь, брёл за нею как пьяный. Я желал её всю - выпить до дна, как пил недавно вино - сладкое, терпкое, бурлящее кровь.
Гальюн был неудобным и узким, стульчак неприятно пахнул мочой, но нам был всё равно. Мы жадно ловили губами губы друг друга, я чувствовал во рту чуть горьковатый привкус её слюны. Я целовал её выпиравшие из узкого платья груди, пальцы мои скользили по шелковистой ткани, пытаясь попасть между ног. Она помогла мне, руками собрав его складки и поднимая наверх, как занавес в театре. Мои пальцы скользили по плотной обтяжке её трусов, под ними ощущалась нежная мякоть её естества, то и дело я проводил по глубокой ложбинке, наконец она шепнула:
- Отодвинь трусики, я хочу чувствовать тебя...
Я сдвинул тонкую ткань набок, пальцы тут же залила вязкая влага - я задрожал от волны вожделения - она ведь меня безумно хотела! Отпустив полу платья, она ласкала меня - но мой член безвольно висел - это было невероятно! Я хотел эту женищину больше жизни - как мог хотеть лишь юный подросток - и не мог! Меня бил озноб, я безумно боялся позора. Она всё поняла без лишних слов, её дыхание сделалось ровным, одну руку она положила мне на плечо, другой всё ещё сжимала складки длинного платья:
- Ласкай меня там... - окончание фразы повисло в звенящей в ушах тишине.
Я ощущал биение сердца, шум крови. Катер качало, желудок мутило, я стал на колени, она чуть обернулась, поставив одну ногу на шаткий ободок унитаза. Волос на лобке было немного - они были такого же светлого цвета, подстрижены коротко, губки влагалища были длинными, тонкими, тёмными, как у негритянки, внутри лишь алели резким контрастом - как кровь. Они пахнули морем, на вкус были чуть солоноватыми. Я ласкал их, безумея от животной страсти, она тихо стонала, потом, забившись в конвульсиях, стала кричать. Я помог ей сесть на стульчак, сам повернулся к умывальнику - плеснуть в залитое слизью и горящее страстью лицо прохладной водой. Над маленькой овальной раковиной - покрытой ржавыми разводами от жёсткой воды, висело узкое прямоугольное зеркало. Мне почему-то было боязно в него смотреть, и - тем не менее - я туда заглянул. Этот взгляд меня напугал - моё лицо было лицом вампира - бледное, измождённое - глаза налиты кровью. Я отвернулся, умылся горькими брызгами. В голове моей слышался шум - громкий - как шум прибоя.
Я вышел в узкий, тускло освещённый рядом блекнущих лампочек коридор, дожидаясь свою подругу. Мимо время от времени торопливо сновали матросы. Дрожь в теле всё не унималась. Когда она вышла - мы решили подняться наверх, подышать свежим воздухом. Путь был долгим - мы всё шли по ступеням, как будто по галерее метро, всюду висели блестящие зеркала, я испуганно отворачивал взгляд. А потом случилось невероятное. Она шла чуть впереди, навстречу спускался мужчина - он был огромен - как орангутанг, весь заросший щетиной, от него остро разило потом и сигаретами, он схавтил мою спутницу волосатой широкой ладонью и что есть силы рванул на себя - вырвав клок материи и обнажив округлую нежную грудь с крохотной алой бисеринкой соска. Она вскрикнула, пытаясь освободиться - и упала в сторону, он - рыкнув как лев - набросился на меня, что есть силы саданув ногою в ботинке по голове. В глазах моих мир потускнел, реальность слегка пошатнулась - так, словно в кино резко дёрнули камеру, и всё вокруг окрасилось яркою краской - и стало мультяшным. Хотя я мультфильмы с детства не очень люблю, но тут мне пришлось самому стать их героем - всё вокруг - стены, дорожка, мой противник, подруга - стали как бы персонажами японского аниме - движения резкие, переходы контрастные, звуки шумные и кричащие. Он всё наседал, бил меня толстыми злыми ногами и рычал как собака, у которой пытаются вырвать из пасти вожделенную кость. Я крутился калачиком, закрывая руками голову, во мне неожиданный страх постепенно сменялся дикой необузданной яростью. Выждав момент, я резко вскочил и нанёс единственный, но меткий удар в челюсть. Не ожидая от меня такой прыти - верзила застыл истуканом, я же, не теряя времени бил его кулаками в лицо, мне было больно, но злость притупляла все чувства. Когда он упал, я добивал его ногами, я хотел его разорвать - и я его рвал, хватая за руки и видя, как отделяется мясо, как белеют округлости кости, как выливается кровь - она светилась, как лава вулкана...
Послышался чей-то истошный визг, потом вокруг затопали ноги, меня оттянули от тела поверженного неприятеля. В ушах стоял неистерпимый звон - как будто звонили церковные колокола, а голова была колокольней. Боже мой! Я дрожал, как осиновый лист, сердце глухо ухало в самой груди. Кто-то кричал:
- Позовите полицию! И вызовите врача! Он убил его...
Боль застилал глаза кровавым багрянцем, я ничего не видел и почти ничего не понимал. Меня держали за руки, потом куда-то вели. Мир всё ещё был окрашен в нереальные мультяшные цвета. Всё вокруг напоминало какой-то детский смешной сериал. В светлом кабинете с широким овалом иллюминатора сидел усатый сердитый следователь - крупный усталый мужчина - похожий на сказочное чудовище из диснеевского мультфильма. Он курил сигарету и уныло взирал на меня. Напротив сидела и слегка подвывала, хлюпая носом, моя принцесса. В моём "мультфильме" она была ещё обворожительнее и прекраснее, чем в реальности. Полицейский усталым прокуренным голосом задавал ей формальные вопросы, она то и дело всхлипывая и вздыхая нехотя на них отвечала.
- Это ваш муж?
- Нет, мы с ним познакомились в Интернете.
- Понятно... - следователь вздохнул. - Он пьяный?
- Не знаю. Мы пили немного...
- Значит он сумасшедьший. - прищурив глаз под кустистой бровью в мою сторону, подытожил мужчина. - Что скажешь? - спросил он меня.
- Не знаю. - мой голос показался мне противным, как воронье карканье. В горле забулькало, я закашлялся. Едкий дым сигареты, которую курил полицейский, резанул мне глаза. Картинка реальности вновь пошатнулась, как тогда - когда на меня кинулся разьярённый верзила.
- Ты знаешь, что ты убил человека? - послышался новый вопрос.
- Возможно. - отпарировал я уклончиво.
- Зачем?
Что я мог ответить на это? Мне на миг показалось - что реальность была не такой, какой я её воображал. Я мог сказать, что он сам напал на меня, но моя принцесса молчала - а она ведь всё видела - в этом деле было что-то не так - я нутром это чувствовал. Потом в моей голове промелькнула догадка. Она была настолько невероятной, что я не сдержался и вскочив со стула закричал не своим голосом, возмущённо потрясая руками:
- Она меня отравила! - при этих словах девушка подскочила испуганным кроликом, вся сжалась - как от удара, фиалковые глаза её округлились.
- Сядь! - рявкнул рассерженный служитель закона. И меня усадили резким ударом под ноги. Следователь же, уже успокоившись, но всё ещё сердито добавил: - Разберёмся!..
Экспертиза ничего не нашла, пострадавший был жив - но сильно покалечен. "Мультяшность" окружающей реальности проходила медленно, её пелена исчезала, как исчезает тающий снег весной. Меня поместили в профилакторий, в простонародье - в дурку. Я бесцельно слонялся, как это делают все обетатели здравницы, пил лекарства, ел безвкусную пресную пищу. И думал. И мысли мои были очень печальные. Я вспоминал знакомство с нею, острое - как лезвие кинжала - желание встречи. Потом её невероятность. А самое главное - я никак не мог понять - что же случилось потом?
- Эта тварь захотела прибрать всё к рукам. - заговорил унылый больной, сидящий на такой же мятой койке напротив. Причёска его напоминала курятник, седые волосы хаотично торчали в разные стороны, стальной взгляд серых глаз непрерывно бегал.
От удивления я открыл рот и всё смотрел на него. "Он что - читает мысли?" - пронеслось вдруг в мозгу.
- Наверное, она подсыпала мне какой-то сильный наркотик. - как бы в оправдание себя, промямлил я.
- А ты не думал, что это мог быть не яд и вообще - где ты видел зелье, которое не может покинуть башку месяцами? - вступил в спор со мной мой неожиданный собеседник.
- А что это? - удивлённо переспросил я.
Он прищурил глаза, блеснув чернотой зрачков, в которых отразилась унылая серость окна больничной палаты. Потом, как бы нехотя, будто делился каким-то важным секретом - на пример государственной тайны - глухо ответил:
- Ты вроде нормальный ещё. Значит обряд не прошёл до конца... - и завис, как дешёвый смартфон на Андроиде.
Я ждал ответа, потом, сам не понимая зачем, признался:
- Я убил человека. - хотя помнил, что мне говорили - будто всего лишь избил - но избил жестоко. Кто его знает - в голове всё смешалось - как каша.
Пациент мрачно молчал, изучая свои корявые босые ноги - все в синих прожилках вздувшихся старческих вен. Потом, словно нехотя, продолжил:
- А должен был убить её. - и неожиданно, взглянув мне в глаза, спросил: - Мультики смотришь?
Я встрепенулся. Он знал и об этом! А тот по моей реакции догадавшись, что попал в самую точку, уже более уверенным голосом продолжал:
- Она поспешила. Или что-то её задержало. Обряд не прошёл до конца. - снова повторил он знакомую фразу. - Халтура... - тяжко вздохнув, он продолжил. - Ты убиваешь её, её душа вселяется в твоё тело - и берёт под контроль твои мысли, всю твою жизнь. И ты уже ничего сделать не можешь. Труп надо спрятать, чтоб не нашли - и не искали... - тут он замолчал, подозрительно сощурив глаза на меня. - А может ты врёшь всё?
Я посмотрел на него, испугавшись этого дикого взгляда - лицо его было бледным - как луна в полнолуние, только краснели глаза - налитые кровью как у вампира. И я отвернулся. Тут он подскочил ко мне с перекошенным лицом, вцепился мне в волосы своими "клешнями" и истошно завопил на всю округу - "ведьма!". Больной повалил меня на пол, осатанело избивая босыми ногами, я слышал предательский хруст его костей - он готов был переломать об меня свои ноги!
На шум примчались перепуганные санитары, взбесившегося буйного скрутили, задрали рубаху, сделав укол длинной иглой в худой впалый живот под остро выпиравшими рёбрами...
Меня давно выписали. Хотя я всё ещё боялся смотреть в зеркала, память о прошлом постепенно уснула в моём сознании, став частью глубоких слоёв подсознанья. Мне всё ещё снились мультяшные сны, но реальность была здравой и твёрдой - как кремень. Мы сидели с мамой на кухне, пили чай и ели лимонный пирог - мой любимый. Я нашёл новую работу - одев заботливо проглаженный строгий костюм, готовился ехать на собеседование. Наливая чай в мою чашку из разукрашенного розами фарфорового чайничка и глядя, как золотистая жидкость неспешно наполняет бледный сырой глянец, мама сказала:
- Звонила твоя - эта... - она запнулась, вспоминая имя. - как её... Вера! - и замолчала, увидев, как я изменился.
Меня словно вдруг в самое сердце ужалила злая оса. По телу пошли волны предательской дрожи, я схватил в охапку лежавший на столе острый кухонный тесак и что есть силы всадил в мамино горло. Брызнула кровь, она округлила перепуганные - как у героя мультфильма - глаза. А я всё смотрел, как яркая, светящаяся магмой жидкость заливает белоснежную скатерть стола. Чашки звякнули, фарфоровый чайник упал и разбился, ошпарив мне ногу жгучим кипятком, но я этого почти не почувствовал. Мир вокруг стал изумрудно-ярким, как диснеевский мультик. И в сознании наступила долгожданная ночь...