І блідий місяць на ту пору,
Із хмари деде виглядав,
Неначе човен в синім морі,
То виринав, то потопав.
А ведь похоже. Действительно плывет. Интересно, какая же завтра погода будет? Мы в Эйн Карем собрались, а вдруг дождь будет? Нет, мы дождь с удовольствием встретим, ждем ведь его с нетерпением. Но пусть он лучше после поездки пойдет. Утро пасмурное. Я уступаю Анечке руль, а сам устраиваюсь рядышком с Фотом Евгеньевичем в руках. Ему сегодня придется поработать. И он начинает.
Серая лента шоссе, окаймлённая высокими фонарями, стрелой убегает к сине-серым горам на горизонте. Дорога ещё пустая, лишь пару машин впереди.
Аня немного нервничает. Ей приходится держаться за машиной Саши, а Саша едет не торопясь, правил не нарушая. Аня то срывается в соседнюю полосу, то вновь становится в хвост Сашиному "RENAULT". Изредка между нами вклинивается какой-нибудь торопыга, но выдерживает Сашин темп не более трёх-четырёх минут и сваливает. По сторонам плывут скалы, поросшие соснами, кипарисами и елями. Я постоянно дергаю Анечку - "посмотри, глянь, обрати внимание..." Она сердится: "Не на этих поворотах". Действительно, поворот на повороте и запросто можно либо во встречку, либо в скалу, либо в металлический забор-отбойник влететь.
Вот и Эйн Карем. Это фактически пригород Иерусалима, административно являющийся его районом. Он раскинулся на на западных склонах Иудейских гор, у подножия горы Ора (свет, ивр.).
Останавливаемся в тупичке, у какого-то старинного здания под шикарным каменным балконом. Выход из тупичка нацелен на красивейшую стрельчатую башню, увенчанную высоким шпилем.
Группы иностранных и местных туристов появляются снизу, сверху, выходят из боковой улицы, исчезают в переулочках... А нам куда? Пока Саша, наш специалист по маршрутам, разбирается с картой и описанием, вытащенным из интернета, Фот Евгеньевич примечает сценки из жизни эйн-каремцев:
Вон как красиво (плывут) бегут вон те трое: двое мужчин в шортах, футболках и белых кроссовкам и крупный питбуль на поводке.
Батюшка, высотой с коломенскую версту, в огромных башмаках, бодро вышагивает торопясь к заутрене.
В кафешке, напротив, под симпатичной вывеской «PAULANER MUNCHEN», висящей на кованом кронштейне, сидит на пластиковом стульчике дама с собачкой - огромным, шоколадной масти, лабрадором, и беседует по телефону.
Наконец наш Иван Сашанин выбрал маршрут.
Мы поднимаемся к монастырю Сестёр Сиона. Хоть ноги и гудят, я всё время отбиваюсь от нашей компактной группки. То вперед забегу, то отстану, то в сторону отойду. Еще бы! Здесь столько красивого:
Деревья усыпаны цветами.
Вверх по деревьям карабкаются лианы, усыпанные фиолетовыми и бело-розовыми граммофончиками.
А вот свисают орехи пекАна. Колючая и прекрасная бугенвиллея всех цветов радуги укрывает здания и заборы.
Проходим рядом с домом, сильно смахивающим на древнюю крепость. Окна-бойницы с арочной верхней частью, стены из потемневшего за века жёлтого иерусалимского камня. Прямо по наружной стене идёт узкая крутая из того же камня лестница без перил. Не похоже, что когда-нибудь здесь присутствовала хоть какая-то ограда. Интересно, как люди не боялись взбираться по ней? Представляю, как рыцари, вооружённые мечами, сражаются на ней и падают, сраженные противником.
Фот Евгеньич не удержался и щёлкнул. Ну, вы же знаете его любовь к котейкам. А тут такая красавица, греет спинку на солнышке за оградой греческой ортодоксальной церкви, и встречает нас любопытным взглядом. А это, видимо, её хозяин - опирающийся на голубой металлический забор статный пожилой мужчина в чёрной сутане, в чёрной же цилиндрической шапочке, в чёрных очках, с чёрно-серебряными усами и бородой разделённой надвое. Он радушно приглашает нас войти. Мы благодарим батюшку, но проходим мимо и двигаемся дальше.
Ну, наконец-то. Мы стоим у ворот монастыря Сестёр Сиона. Они заперты, но таблички, в том числе и на русском языке, приглашают нажать кнопку звонка. Надийка, Сашина жена, это быстренько и делает. Жужжит электромагнит современного замка и калитка гостеприимно распахивается в тихий монастырский двор. Слева от ворот что-то типа секретарского домика. В старину сказали бы, наверное, привратницкая. Наши дамы туда и заскочили - на предмет узнать что и сколько стоит. Привратник, молодой парень, заявил, что всё бесплатно. Но... если мы хотим, то можно пожертвовать энную сумму во-он в ту жертвенную кружку.
Пока они там выясняли где и что находится, Фот Евгеньевич вывел меня в монастырский двор, где стояла такая тишина, что аж в ушах звенело. Ну, разумеется, мы не удержались снять приметы осени:
Желтеющие листья мелии;
Корявый и дуплистый дуб, судя по всему очень старый, так как в Израиле дубы обычно тонкие, и не такие как у нас в Украине;
Гроздья каких-то жёлто-оранжевых ягод…
Ну вот все и в сборе. Пошли в обход парка. Идём, наслаждаясь тишиной, запахами осени и горного воздуха. Саша тем временем читает нам лекцию по истории монастыря. Я вам перескажу её своим языком:
Жил-был в XIX столетии в городе Страссбург, на востоке Франции, еврей Мари-Альфонс Ратисбон. Воспитывался он не в иудаизме и не в католичестве, а был вполне себе атеистом, в отличие от собственного старшего брата Теодора Ратисбона, ещё в 1827 году принявшего католичество и изгнанного из семьи. Мари-Альфонс получил прекрасное образование, стал юристом и готовился стать членом правления банка, принадлежавшего его дяде.
И влюбился Мари-Альфонс в свою шестнадцатилетнюю племянницу, а юное очаровательное создание ответило ему взаимностью. В 1841 году они обручились и жених, в ожидании свадьбы отправился в путешествие, планируя посетить Италию, а затем страны средиземноморского Востока. Знала бы его невеста что с ним там случится - ни за что не отпустила бы его туда.
20 января 1842, когда он зашёл осмотреть церковь S. FAndrea delle Fratte в Риме, привиделась ему Дева Мария. Естественно, он воспринял это видение как чудо. Это плохо кончилось для его невесты. Помолвку Мари-Альфонс разорвал, крестился и совместно со страшим братом Теодором занялся организацией женского религиозного ордена Богоматери в Сионе (Notre Dame de Sion).
В 1847 году Мари-Альфонс Ратисбон принял священнический сан и стал членом ордена Иезуитов (Общество Иисуса). Их целью было сделать все возможное для обращения евреев и мусульман в христианство, (примечание: ныне в Израиле миссионерская деятельность запрещена законом).
В 1855 году, заручившись согласием папы Пия IX, Мари-Альфонс выходит из Общества Иисуса, переселяется в Иерусалим.
Он обращается к арабу с просьбой продать ему земельный участок для строительства. Но обуреваемый жадностью араб затребовал от христианина немыслимую, заоблачную сумму. Тогда Мари-Альфонс Ратисбон исхитрился его купить по номинальной стоимости через подставное лицо и начал строительство большого монастыря со школой и приютом для девочек для ордена Богоматери в Сионе
В начале 60 годов XIX века в Ливане после резни христиан мусульманами, Ратисбон направляет в Ливан посыльных, которые собирают оставшихся сиротами девочек и привозят их в Эйн Карем Специально для них строится здание приюта при монастыре. Позже Мари-Альфонс благоустраивал монастырь, а затем создал для жителей деревни школу и лечебницу.
6 мая 1884 года, в возрасте 72 лет Мари-Альфонс Ратисборн умер в Эйн Кареме и похоронен в построенного им монастыре, по территории которого мы сейчас и идём.
Наши женщины о чём-то оживлённо беседуют, Саша рассказывает им то что вычитал в интернете, а я с Фотом верчу головой по сторонам. Нам всё интересно. И лопнувшие перезрелые гранаты на дереве и флюгер в виде петуха с разноцветной вертушкой-пропеллером и стрелкой-указателем и купол с крестом, напоминающий шолом русского витязя…
Мы подошли к длинному зданию, примыкающему к церкви, с огромной крытой терассой. Это трапезная. Тут мы впервые увидели людей. Они ели, спокойно беседовали. Мне почему-то было неудобно их фотографировать и я спрятал Фота Евгеньича в кофр.
Дорожка привела нас к странноприимному дому. На его двери красовалась шикарная, потемневшей литой бронзы, ручка в виде опущенной человеческой кисти. Набравшись смелости, а может даже наглости, мы с Сашей оставили дам снаружи, а сами вошли внутрь и попали в скромненький, но очень светлый и уютный коридор.
Я представил себе, как когда-то в нём чинно прохаживались девочки из приюта. А может шалили здесь. Может быть здесь иногда, когда рядом не было наставниц, звонко перекликались детские голоса.
Но ныне это скромный дом отдыха. Здесь останавливаются люди (не только верующие) со всех концов света. Ну и паломники к святым местам тоже. Я заметил, что у некоторых дверей есть таблички с именами и фамилиями. Значит тут есть и постоянные жильцы. Поднявшись на второй этаж, мы заглянули в одну из открытых дверей и оказались на кольцевом балконе-террасе со спуском во внутренний дворик. В этот момент где-то хлопнула дверь и мы поспешили ретироваться.
Тропинка вывела нас к внешней ограде. За ней начинался крутой спуск, и открылся такой вид, что сердце сжалось от восторга. На широко раскинувшихся древних Иудейских горах раскинулся Иерусалим, жёлтые арабские и зелёные еврейские поселения, поля и леса. А над ними огромное небо с облаками, тени которых плыли по земле. Будто мы смотрели в иллюминатор самолёта.
Оторвавшись, наконец, от панорамы, мы с Фотом Евгеньевичем упёрлись взглядом в дерево, сквозь ветви которого проглядывала маленькая часовенка. Мы заглянули внутрь и увидели подсвеченную снизу мягким свечением скульптуру Девы Марии с ребёнком Иисусом на руках. Лицо с лёгкой улыбкой Девы Марии укутано платком, на манер как в наших украинских сёлах покрывались платком сельские женщины. А малыш - слегка кучерявый, толстощёкенький, из таких, которых так и хочется поцеловать в щёчку или нежно ущипнуть за неё.
Не знаю почему, но мне захотелось постоять тут. Трудно было оторваться от этой маминой улыбки, гордящейся своим ребёнком.
Но вот меня уже стали окликать наши нетерпеливые женщины и я пошёл их догонять.
Внутренняя дорога, вынырнув из-за деревьев, круто повернув спускается к монастырской стене и упирается в крепкие ворота. Я представил себе, как когда-то монахи, облаченные в латы, вооруженные мечами, на боевых конях, тоже укрытых латами, вылетают, разгоняясь по спуску в распахнутые ворота, на защиту монастыря. Хотя вряд ли эту мирную обитель охраняли мужчины, а тем более рыцари. Скорее всего отсюда выезжали и въезжали телеги, гружённые продовольствием для обитательниц монастыря.
Я оборачиваюсь и обозреваю территорию монастыря. И вдруг Фот Евгеньич замечает сугубо современные фигуры, в обычной одежде, джинсах и майках, занимающиеся зарядкой. Только зарядка какая-то медленная-медленная. А-а-а, так это же они йогой занимаются. Как-то нелепо выглядит эта группа на фоне старины. Чуть в глубине парка, за группой рассеянно наблюдает отдыхающая в плетённом кресле женщина. И я вдруг теряю ощущение старины, как будто чудом перенёсся на территории какого-то черноморского санатория.
Тем временем дорога выводит нас на противоположный склон горы и спускается ниже уровня парка. Указатель сообщает, что она ведёт к монастырскому кладбищу. Дорога в вечность.
Последний раз мелькает гора напротив с Горненским женским монастырем на склоне.
Проходим сквозь небольшой тоннель в стенах которого окна келий. Здесь наверное жили затворницы. Однако в ставне вместо креста прорезано окошко в виде легкомысленноого сердечка, вполне в духе современных девочек-подростков.
Выходим из туннеля и оказываемся на маленьком кладбище. Вот она, могила основателя монастыря Мари-Альфонса Ратисбона. Он скончался 6 мая 1884 года в Эйн-Кареме и похоронен здесь. Над могилой скульптура его покровительницы - Девы Марии, босой ногой наступившей на шипящего в бессильной ярости змея.
Побродив по этому, очень небольшому кладбищу, мы возвращаемся ко входу. Нас провожает, сделав стойку, служебный кактусо-ящер, стелящийся по земле и упирающийся в неё колючими лапами.
Фотографии к этой главе здесь:
http://evgenybe.livejournal.com/112763.html
http://evgenybe.livejournal.com/113394.html
Продолжение путешествий по христианским местам:
"Церковь Марии Магдалины" - http://www.proza.ru/2018/02/17/1270
"Знамение" - http://www.proza.ru/2016/03/29/1841
"Иорданит" - http://www.proza.ru/2016/03/26/1066
"Назарет" - http://www.proza.ru/2017/12/21/1639