Часть первая. Белградское знакомство.
В августе 1989 года нашему коллективу выделили групповую путевку на отдых на побережье Адриатического моря в городе Пула, что на самом юге Югославии. Эта путевка образовалась совершенно неожиданно, времени на подготовку к поездке было очень мало, всего несколько дней, но прежде всего надо было сделать еще кучу дел, а самое главное сдать работу по договору с Татарским меховым объединением, срок выполнения которой был именно в конце августа.
Вот и пришлось мне срочно отправиться в Казань, оформление отчета и актов сдачи-приемки по каждому этапу работы затянулось на весь день, но к концу рабочего дня все было закончено, и я помчался к своей однокурснице по институту текстильной и легкой промышленности. Майка была симпатичной девчонкой, хотя по паспорту и русской, но с явной примесью восточной крови, брюнетка со слегка миндалевидными темными, как спелая вишня, глазами, с прекрасной фигурой, она была предметом вздохов многих ребят с нашего потока. У меня с ней сложились хорошие чисто дружеские отношения, правда, пару раз мы эту черту с ней перешагнули, но тому виной было выпитое вино, да чисто физическое влечение, не более того, на нашей чисто человеческой дружбе это нисколько не отразилось. После получения диплома Майю назначили заведующей производством на небольшой фабрике меховых изделий, я всегда, приезжая в Казань, старался ее навестить, попить чайку с московским тортиком, которые Майка очень любила, да и просто хотелось поделиться всяческой информацией о нашей жизни. Была моя подружка замужней дамой, да так уж случилось, что это у нее третий раз произошло. Не знаю, почему это было, но ей все время не везло с мужьями, вот и нового она поймала на приеме каких-то наркотиков. Обо всем этом она и рассказывала мне весь вечер, со своими проблемами я даже не пытался влезть, что такое всякие мелочи, когда тут такое происходит. Однако когда я начал собираться на вокзал, а Майка как всегда решила меня обязательно проводить, мне пришлось упомянуть о намечавшейся поездке.
- Вот здорово! Я на прошлой неделе тоже была в Пуле. Мы прилетели в Белград, там переночевали, а на следующее утро отправились самолетом на самый юг страны.
- У нас точно такой же маршрут, - только и успел я вставить в тот словесный поток, который вдруг начал извергаться из обычно очень спокойной и уравновешенной Майи, но она меня, пожалуй, даже не услышала.
- Возьми как можно больше различного товара для торговли. Там, в Пуле, на центральной площади рынок образуется, и все, кто туда отдыхать приезжают, чем-нибудь обязательно торгуют. Очень это интересно получается. Я наторговала себе на кучу всякого добра, не деньги же оттуда везти. Обязательно набери всего, что дома не нужно и все там продашь, вот увидишь, и непременно возьми то, что сейчас там очень модно.
- О чем ты говоришь, я солидный человек, там будут мои коллеги, доктора и кандидаты наук, а ты говоришь торговать.
- Глупый ты, турецкий опыт тебя ничему не научил что ли? Сам рассказывал, как ты там торговал, вот и тут попробуй тоже. Поверь, все у тебя там хорошо получится. Вот увидишь, все ваши тоже что-нибудь повезут. Я тебе начала говорить о том, чем лучше всего поторговать в Пуле. Не поверишь, но это мужские сатиновые или лучше ситцевые трусы, те которые у нас семейными зовут, их юги за купальные шорты принимают и нарасхват, чем ярче, тем круче.
К счастью к этому времени мы прибыли на вокзал, уже заканчивалась посадка на поезд, она то и прервала Майкину бессмысленную и беспредметную болтовню. Я помахал рукой девушке, прислонившейся к столбу, и сколько видел, там она так и продолжала стоять.
Наш московский офис был недалеко от Комсомольской площади и, прежде чем отправляться домой, я решил заскочить на работу. Там уже собралось человек десять, приехал один из руководителей направлений из Риги, вот ребята и подъехали с ним поговорить. Майка очень накрутила меня вчера, я и начал свой рассказ о поездке с ее дурацкого предложения. К моему изумлению, услышал я совершенно не то, что ожидал:
- Ты, что Анатолий, с дерева упал, какие такие глупости, о чем это ты говоришь, девочка тебе прекрасные советы дала, мы все решили там поторговать, кто чем, конечно, но все, единогласно, - наш неофициальный лидер, финансовый директор Фима Глейзер, улыбаясь, в своей обычной манере, мне все это так настойчиво в голову вдалбливал.
Но еще больше поразил меня, всегда спокойный и невозмутимый Яныш, он приехал в Москву уже с вещами. Так вот, он открыл один из чемоданов и показал большие такие сувенирные коробки со спичками, в каждую, наверное, влезает штук по двадцать обычных, все с красивыми серийными этикетками.
- Мне в Риге умные, знающие люди подсказали, что югославы фанатичные коллекционеры, собирают все подряд, а сейчас у них бзик на спичечные этикетки, я и набрал, сколько смог привезти.
- Ребята вы, наверное, меня разыграть хотите? Какая торговля? Может я, что-то не понимаю? Так разъясните.
И мне все дружно разъяснили, что рублей на югославские динары меняют всего ничего, и что в Пуле специально создали этот рынок для любых отдыхающих, независимо от национальности. Ну, создали, это я уж очень завернул, там пустая голая площадь, а власти просто не запрещают там торговать всем, кому захотелось.
Вот с такой информацией я приехал домой, рассказал обо всем жене, она неожиданно для меня, начала рыться по шкафам, доставая оттуда всяческую ерунду, чаще всего кем-то подаренные абсолютно ненужные вещи. Я посмотрел на все это и пошел полюбоваться на то, как "Спартак" выигрывает. Шум на трибунах да громкий голос комментатора помешали мне услышать телефонный звонок.
- Иди, там твоя ненаглядная Майя возжелать тебя захотела, - невзлюбила моя супруга Майку, наверное, какие-то подозрения у нее возникли, мне же, когда женины подозрения справедливы, почему то всегда хочется спорить, вот и тут я завелся было, но она меня охолонила:
- Человек на проводе, а ты тут в оправдалки поиграть захотел, иди уж, потом дооправдываешься.
Майка меня в очередной раз поразила. Она была предельно кратка:
- Завтра в пятом вагоне у проводницы, напоминаю, Люсей ее зовут, тючок на свое имя получи, вернешься, рассчитаешься, - и трубка так на рычажок мягко упала, тоже, наверное, муж где-то неподалеку, лишнего слова не скажешь.
Утром пришлось чуть задержаться дома, чтобы к приходу "Татарстана", так фирменный поезд из Казани до Москвы называется, прийти, не торчать же там без дела. Тючок оказался весомым, да и не маленьким. Люся, которая не первый раз наши передачки туда-сюда возит, хитро так улыбнулась:
- Шубку, что ли, прислала подруга?
- Трусы тут сатиновые, черт бы их побрал, вот глупая баба придумала.
Люсьен только головой покачала, мол, ну не дурак ли ты мужик, ерунду такую мне на уши навесить хочешь, но ничего не сказала, я и пошел к машине, которая на вокзальной площади осталась меня ждать.
На работе все собрались посмотреть, что за добро я в офис приволок. Мне самому было любопытно, чего это там Майя в пакет насовала, килограмм двадцать оказалось. Так вот, представьте, как мне стало ужасно стыдно, когда мужики начали трясти женскими теплыми трусами, такими, знаете, почти до колен, или белыми хлопковыми лифчиками от пятого размера и больше, ну а уж о мужских ситцевых и сатиновых трусах в цветочки я и не говорю.
Аня, наша бухгалтерша, между прочим, она тоже кандидатом экономических наук к нам пришла, постояла в сторонке, посмотрела, да и высказалась:
- Ну, что вы жеребцы ржете, без этих трусов и бюстгальтеров и наши бабы и сербские себе все отморозят, детей рожать будет нечем. Правильный тебе, Ильич, товар прислала подруга, вот увидишь, влет пойдет.
Как бы то ни было, но через два дня мы уже ехали по освещенным солнцем улицам Белграда. Автобус ехал медленно, движение было очень оживленным, но вот наша гид, которая рассказывала что-то об истории страны и ее столицы, резко сменила тему:
- Вон там, посмотрите, рынок, там ваши соотечественники постоянно торгуют.
Все повскакивали со своих мест и сбились на одной стороне, так что показалось, автобус на бок опрокинуться сможет, но нет, обошлось. Зато, как только мы оказались в отеле, тут же раздался чей-то голос:
- Через полчаса собираемся внизу и пойдем на экскурсию на этот рынок.
- Товар берем, или просто так прогуляемся?
- Да нет, дело к вечеру, торговля скоро закончится, так пойдем, просто посмотрим и все.
Надо же, насколько все падки на такие вещи, подумал я, но сам в тоже время решил пойти обязательно.
- Ну что, пойдем? – спросил я жену, будучи на сто процентов уверенным в ее ответе. Надя лишь молча кивнула головой в знак согласия.
Полчаса пролетели как одна минута, мы еле-еле успели себя в порядок привести, а уже выходить пришлось. Прогуляться собралось человек пятнадцать, немаленькая такая толпа из гостиницы на улицу вывалилась. В конце широкой улицы, по которой непрерывно в обе стороны ехали машины, торчала какая-то труба, тот ориентир, который мы заметили около рынка, к ней мы и направились. Минут пятнадцать, что ушло на дорогу, мы почти непрерывно смеялись, рассказывая друг другу анекдоты, но при этом, успевали и по сторонам глядеть, замечая все непривычное нашему глазу. Мне уже пришлось побывать в Белграде, но было это давно, еще в 1970 году, поэтому я на все смотрел, как будто приехал сюда впервые. Но если в тот свой первый приезд я к легковым машинам был совсем равнодушен: думал, рассеянный очень, водить машину не смогу, так что на них смотреть, то сейчас, забывший как это без машины куда-то добираться придется, засмотрелся. Мимо ехало такое разнообразие "железных коней", что мы все только диву давались, многие ведь за границей впервые оказались. Встречались и родные "Жигули" с "Волгами", но они скорее просто в глаза нам бросались, чаще же ездили совсем незнакомые машины, такие мы только на фотографиях в журналах и видели.
Ну, вот и рынок, большой он, но почти пустой, редкие покупатели по нему слонялись, да за некоторыми прилавками продавцы сидели. Искать среди них русских было бессмысленно, в основном это были дородные женщины средних лет, такие, знаете, типичные рыночные торговки, а если среди них и встречались мужчины, то они все были в достаточно пожилом возрасте, вряд ли смогли бы добраться сюда из Союза. Правда, в самом конце, а может начале рынка, входа то было два, так вот у противоположного входа толпился народ, мы и пошли туда. Народ у прилавка собрался странный, во-первых, там были одни мужчины, а во-вторых, вид у них был такой, что сразу становилось ясно, в их руки до того ничего тяжелее авторучки не попадалось. При этом они самозабвенно копались во всем том, что было разбросано на прилавке. Товар был не менее странным, чем его потенциальные покупатели: какие-то дверные и оконные ручки и запоры всякие, мелкие гвозди и шурупы, насыпанные в бумажные пакетики, рояльные и обычные петли, какие-то гаечные ключи, тоже небольшого размера и все такое прочее, металлическое, но по размеру не очень большое, да в хозяйстве явно нужное, вот и толпились вокруг люди, выбирая то, что им пригодиться дома сможет. Продавец, молодой парень, то что-то показывал покупателям, то отвечал на их вопросы, то просто с кем-то общался. Никто не толкался, не ругался, все было весьма пристойно.
Мы присмотрелись к продавцу, с покупателями он общался на незнакомом для нас языке, но что-то нам подсказывало, не местный он, уж, не наш ли товарищ, не из Советского ли Союза он сюда явился? В таких вот обсуждениях мы постояли несколько минуток и решили отправиться назад, но парень сам к нам обратился:
- Простите, я слышу, вы русские, подождите меня, пожалуйста, я сейчас все соберу. Я сильно вас не задержу, вы не беспокойтесь.
Он что-то сказал людям, стоявшим рядом, и они со смехом начали расходиться. Парень взял увесистую сумку и направился к нам:
- Еще одну минуточку подождите, я сейчас это добро сдам до утра и все, буду свободен, - и он направился к какому-то беленному кирпичному зданию, стоящему у въездных ворот.
Через пару минут уже со свободными руками он подошел к нам:
- Вот теперь здравствуйте, Геннадием меня зовут.
Мальчишка был совсем молодой, явно еще в армии не служил, но высокий и сложенный очень даже ничего, физически тоже прилично развитый.
- И ты тоже, Гена, не болей, - сказал Фима, - а лучше расскажи нам без всякого ложного стеснения, кто ты такой, откуда здесь взялся, а самое главное, что ты такое этим мужикам сказал, что их рассмешил всех, да на каком таком наречии ты с ними общаешься.
- Ну, у покупателей я прощения попросил, да пообещал им всем завтра скидку дать, им это ужас как нравится, вот я случаем и воспользовался. Завтра все прибегут, да раскупят весь товар сразу, можно будет и домой собираться. А сам я из Находки, может, слышали про такой город?
- Ничего себе, - присвистнул кто-то, - каким же образом ты сюда из Приморья-то добрался?
- Да учиться мне в школе не хотелось, глупый я был совсем, в ПТУ пошел (ПТУ не ругательство вовсе, это профессионально-техническое училище, по современному колледж, это я для молодых поясняю), а вот его заканчиваю и понимаю, что надо в институт поступать. Хорошо бы успеть до армии, но у нас ничего интересного нет, надо во Владик или Хабаровск ехать, а денег в доме на это нет. Решил я поработать где-нибудь летом, да вот один знакомый рассказал про Югославию, я и загорелся. Восемнадцать мне уже исполнилось, знакомые помогли быстренько паспорт оформить, я всякого хлама металлического в сарае набрал, да в ПТУ мне мастер кое-что дал, сюда и прикатил первый раз, стыдно вспомнить, что привез тогда.
- Как же ты добирался-то, расскажи хоть?
- А у меня сестра стюардессой работает, в Москву летает, она и помогла во всем. Здесь мне тоже повезло, я прямо с самолета, как мне и порекомендовали, сюда направился, и сразу же с одним нашим из Львова познакомился, он меня научил очень многому, и ночевать я вместе с ним в купейном вагоне стал, здесь ежедневный поезд наш Москва-Белград в отстойнике стоит. Вечером приходит, ночь стоит, а утром в обратный путь отправляется, с тех пор только там и ночую, очень удобно, проводники с удовольствием пускают, берут сущие копейки, чаем поят, все замечательно, плохо только, что все вещи с собой таскать приходится. Ну и тут мы уже приспособились. На рынке камера хранения имеется, после закрытия мы все вещи туда, а часов в десять забегаем, то, что для ночлега нужно, забираем и на вокзал, в вагон-то только после десяти запускают, ну а в семь уже уходить нужно, это-то как раз неплохо, рынок с восьми, пока доберешься, разложишься, тут и покупатели начинают приходить. Сейчас-то все мне здесь ясно и понятно, я уже третий раз за это лето приехал, а вот в первый раз и страшно, и чудно было.
Мы, взрослые, многого добившиеся в жизни, с уважением смотрели на этого пацана, решившего в одиночку приехать сюда, потому что кто-то ему это посоветовал. Хорошо, все сложилось так, как он нам это рассказал, а могло бы и по-другому получиться. Молодец мальчишка, честное слово, молодец. Мы ему это все и сказали.
- Да я и сам понимаю теперь, дома-то я в лидерах хожу, девчонкам наболтал, что поеду, назад же слова не возьмешь, а тут еще Ирка, сестра моя, езжай, говорит, я тебе, где смогу помогу. Вот я глаза зажмурил и поехал, удивительно, но все получилось. Денег заработал много, то чем торгую - почти бесплатно в порту да на заводах нахожу. Товар оказался очень хорошим, здесь все, что из металла сделано, дорого стоит. Инструмент всякий, клещи там, пассатижи и прочее сразу с руками отрывают, сверла за пять минут улетают, мелочевка всякая вот остается, так, чтобы лишнее за место, да на жратву здесь не тратить, ее лучше на хранение здесь оставить или кому-нибудь задешево все продать, и домой. Здесь все дешевле, чем у нас, но еда – очень дорогая. Много всего, я даже некоторые продукты первый раз увидел именно здесь, но даже пробовать не стал, деньги жалко. Вот домой только кое-что необычное покупаю, маму с братом младшим угостить, а здесь все, что попроще ем, на рынке, мы русские, человек пять, шесть нас здесь собирается, скидываемся и варим по очереди, что-нибудь знакомое, каши, картошку, все такое, в общем.
- Домой-то вернешься, опять затаришься и сюда?
- Нет, учиться надо, скоро занятия начнутся, а на поездку надо дней десять, но самое главное - это визы, они все держат. А вот на следующий год я уже на зимние каникулы сюда приеду, они же православные, сербы-то, им к Рождеству, которое они очень уважают, надо всяких сувениров привезти на подарки родичам да друзьям. В магазинах у них всего полно, но все хотят купить что подешевле, да позаковыристей, вот из соседних стран друг к другу все и возят. Из Львова тот дяденька, что меня учил в самом начале, на Рождество писанки возит мешками и все продается. "Писанки" - это деревянные яйца пасхальные разукрашенные, - пояснил он, увидев наши удивленные лица, и продолжил, - только приехать хорошо бы перед Новым годом, тогда еще лучше получится. Придется, правда, комнату снимать с питанием, тут уже один покупатель, серьезный такой, со мной поговорил и предложил у него с женой пожить, да языком заняться. Жена у него учительница, русский язык здесь преподает, он тоже хорошо по-русски разговаривает, вот я и думаю, может попробовать, сербский-то я не знаю, так, нахватался чего-то, да по-русски слово произнесешь, но поковеркаешь его как-нибудь, глядишь, они и поймут. А, вы бы что посоветовали, а?
В это время мы уже шли по улице в сторону отеля, на улице стемнело, зажглись фонари. Вылет завтра ранний, надо хорошенько выспаться, позавтракать и бегом в автобус, на аэродром, в самолет. Нас море ждет, не дождется. Кто-то достал "поляроид" и решил сфотографировать вид на улицу, очень там дома симпатичные стояли, а уличная подсветка их даже преобразила в лучшую сторону. Гена я изумлением смотрел, как ползла вверх фотокарточка, когда все полностью проявилось, он взял ее в руки и начал сравнивать с натурой. По-видимому, его все удовлетворило, и он буквально взмолился:
- Пожалуйста, сфотографируйте меня на фоне витрины вон того магазина, да фотографию эту подарите, - и он указал на светящуюся витрину большого гастронома.
- Вот здесь, пожалуйста, - он встал так, чтобы было видно все великолепие гастрономического отдела: множество колбас, сыров и всяких других яств, - а то мне ребята не верят, когда я им рассказываю.
Вот таким он мне и запомнился: вихры, торчащие во все стороны, улыбка во все лицо, горящие глаза, и все это на фоне разнообразнейшей еды.
Там мы с ним распрощались, ему надо было идти в сторону вокзала, он так и пошел, продолжая рассматривать подаренную фотографию, нам же осталось подняться вверх по улице. Отель уже был совсем рядом, жаль совет мы парню так дать и не успели.
Часть вторая. В Хорватии, в южном городке.
Уже в 10 утра следующего дня мы ехали из аэропорта Пулы в гостиницу. Отель был просто шикарным, и лифтовый холл со стойкой администратора, и бесшумный скоростной лифт, буквально за несколько секунд взметнувший нас на пятнадцатый этаж, и номер – большой с широкой двуспальной кроватью, телевизором и туалетом с ванной, а еще там был балкон, с которого открывался красивейший вид на море. Все было настолько замечательно, что даже дыхание перехватывало. До обеда времени было достаточно и мы, переодевшись, спустились вниз, захотелось на пляж посмотреть не только сверху, почти из поднебесья, а и просто по нему прогуляться, а может даже и окунуться в море. Народу там было немного, поздновато уже, солнце почти в зените, наверное, время за полдень уже перевалило. Удивительно, но в море мы никого не увидели, зато в небольшом бассейне, расположенном прямо на берегу, чуть поближе к зданию отеля и поэтому оказавшемуся сейчас в тени, купалось человек двадцать. Там мы и наших заметили. Быстро разделись и в воду. Подплыл я к Лешке Гудкову и спрашиваю:
- Леш, а что это никто в море не купается, а все сюда залезли?
- Дно там поганое совсем, камни, типа ракушечника, ноги режут, я не смог и пары шагов сделать, пришлось назад выбираться. В таких местах всегда морских ежей полно, еще наступишь, не дай бог, без ноги остаться можно.
Лешка у нас выходец откуда-то с Причерноморья, он о морях-океанах все знает, поскольку долгое время морской биологией занимался и почти все моря на свете объездил. Это в последнее время он какими-то стеклянными микропористыми фильтрами заниматься начал, а сейчас их промышленное производство пытается организовать. Поплавали мы немного, по берегу погуляли, жарко, вспотели все, опять в бассейн нырнули, охладились и решили, что хватит, надо и на обед собираться, кушать уже очень захотелось, завтрак-то ранний был, да и какой это завтрак, так баловство одно: яйцо, половинка помидора, плавленый сырок, вкусный впрочем очень, мягкий и нежный, прямо во рту тает, кусочек какого-то копченого мяса, хлеб да чай. Разве это завтрак?
После обеда мы вышли из ресторана, ощущая приятную тяжесть в животе.
- Ну, и как тебе? – спросил я супругу.
- Замечательно, - ответила она, - надеюсь, что это не ради приветствия, а так и дальше будет.
В этот момент к нам подошел человек, одетый в какую-то форму, с табличкой "securety" на груди и на очень плохом русском попросил нас показать, что лежит у Нади в сумочке.
- С какой стати, мы будем вам это показывать? – очень вежливо спросили мы, - даже и не подумаем.
- Надо, - услышали мы.
- Вам надо, вы и показывайте.
Тут к нам подошла администратор из ресторана, ее русский был получше, но, то, что она заявила, прозвучало, мягко говоря, странно:
- Я уверена, что вы выносите с собой продукты, это запрещено нашими правилами.
Пришлось вызвать руководство отеля. Народа вокруг собралось много, была почти вся наша группа, да и иностранцев оказалось несколько человек. Подошла женщина, сидевшая до того за стойкой администратора. На глазах у всех жена вывернула сумку прямо на пол, образовалась такая небольшая горка, в которой можно было найти все, что угодно, косметику, документы, массу всяческих мелочей, кроме продуктов. Иностранцы заулыбались, а все мы стояли возмущенные, но сдерживали эмоции, чтобы не разразился скандал. Администратор ресторана растерянная начала собирать и запихивать назад в сумку все то, что оказалось на полу.
- Не трогайте, я сама, - строго сказала моя супруга.
Фима решил, что пора вмешаться:
- Простите, советское консульство ведь в Загребе расположено? – и, уловив кивок администратора, продолжил, - разрешите я позвоню туда, и дайте мне адреса других отелей, мы бы хотели отсюда уехать.
Администратор как рот открыла от изумления, так и закрыть его никак не могла, это надо же реальная угроза появилась, что почти сорок человек со скандалом далеко не в пользу отеля, его покинуть собираются, а это значит, что и ей здесь больше не работать, да и не только здесь, кто же возьмет к себе человека, практически допустившего катастрофу на своем рабочем месте? Мы прекрасно понимали ее состояние, но даже сочувствовать ей не собирались. Потом-то оказалось, все это произошло по ошибке, просто нас спутали, очень уж мы были похожи на каких-то туристов, которые во время завтрака напихали в женскую сумку всяческих продуктов со "шведского" стола, а когда их попытался задержать охранник, оттолкнули его и убежали.
- Такое обычно позволяют себе только русские, мы так и подумали, а тут вы выходите и по-русски разговариваете. Извините нас, пожалуйста, - заявила пунцовая от стыда администратор.
- Вы бы хоть узнали, когда мы приехали в Пулу, а потом уже скандал начали затевать, - сказал Фима, - типичная антисоветская провокация, - и ушел звонить в Загреб.
В это время в холл вывалилась из лифта веселая компания с сумками в руках. Поняв, что мы русские, они тут же закричали:
- Поехали с нами, поторгуем!
Мы начали их тормошить:
- Где? Как? Чем?
- Да, всем, что у вас есть. Вон видите, автобус стоит. Каждый день в это время он везет всех желающих в центр города. Вот там, на площади все и раскладывают свой товар, прямо на асфальт, ну, а от покупателей отбоя нет. К этому времени народ специально со всех сторон прибывает, отдыхающих то здесь со всего света полно, да и местные интерес проявляют, любую ерунду продать можно, если, конечно, с ценой не ошибетесь. Принцип ценообразования простой, каждый рубль стоимости вашей вещи должен превратиться в два доллара, вот так и просите. Учтите, что сейчас официальный курс рубля почти приблизился к полутора долларам, так что два - это совсем нормально, иногда даже маловато, но это уж вам самим решать.
Впереди у нас еще было много времени, десять дней здесь будем находиться, поэтому спешить мы не стали, решили пока по берегу моря погулять, да слегка на солнышке погреться. Наши на берегу собрались практически все, не было лишь Фимы, куда-то он исчез под предлогом звонка в советское консульство. Знакомы мы все были не первый день, способности друг друга знали отменно, поэтому без какой бы то ни было раскачки, Мишка Петров начал травить без перерыва анекдоты. Мишка доктор наук, говорят, когда-то подавал надежды, как один из самых молодых и талантливых физиков-теоретиков в нашей стране, но затем у него, что-то случилось, то ли несчастная любовь, то ли что-то еще в таком же роде, он сломался, науку забросил, работал даже дворником в каком-то институте, но потихоньку пришел в себя, и вот теперь возглавляет у нас одно из самых любопытных направлений. Он сам расписывает печные изразцы подглазурной краской, покрывает их глазурью, а напоследок обжигает в придуманном им же специальном муфеле, но не простом, а проходном. На транспортер, выполненный из вольфрамовой проволоки, кладут подготовленные изразцы, и они едут в длинную туннельную печь для обжига. Скорость движения транспортера рассчитана таким образом, что времени нахождения изразцов в зоне максимальной температуры хватает для качественного расплавления глазури и полного заполнения всех углублений в красочном слое, чтобы получилась идеально гладкая поверхность. Печь стоила бешеных денег, почти все направления приняли участие в финансировании ее производства, а сегодня огромная очередь из желающих купить эти изразцы для облицовки своих каминов собралась. Мишка уже не успевает выполнять многочисленные заказы. Вот и здесь он заявил нам, что придумал новое устройство со значительно большей производительностью, готовьте, мол, коллеги денежки. Но любят все Мишку не за его способности, среди членов кооператива многие ему в этом не уступают, а за его беззлобный характер и феноменальную память на анекдоты. Знал он их тысячи, но знать мало, он умел их так преподать слушателям, что все приходили в какой-то щенячий восторг. Мужская часть нашей компании уже заставила пустыми пивными бутылками всю поверхность немаленького столика, стоящего между буфетом, откуда пиво регулярно к нам поступало, и бассейном, куда время от времени все отправлялись слегка охладиться. Посредине стола в окружении пивных гордо стояла пара бутылок какого-то местного белого вина, с удовольствием употребленного нашими дамами. Время благополучно подбиралось к девятнадцати часам, скоро пора будет идти на ужин, но тут появился наш финансовый гений. Фима осмотрелся, взял одну из еще не початых бутылок пива, буквально в два длинных глотка ее осушил, после чего изрек:
- Консул убедительно попросил нас не шуметь и не дурить, наш отель лучший в этом районе, а менять шило на мыло глупо. Это раз. Он имел долгую беседу с директором отеля, который примчался через несколько минут, после того, как я начал разговор с консулом. Уже уволен охранник, а с администратора ресторана взяли слово, что она публично, во время сегодняшнего ужина принесет извинения Анатолию и Надежде. Консул же пообещал, что он навестит нас в самое ближайшее время, не каждый день сюда полтора десятка докторов различных наук на отдых одновременно прибывает. Познакомиться с нами он пожелал.
В этот момент со стороны моря раздался чей-то крик:
- Вот Мишка, дурак, в море полез, наверное, ногу повредил, разве здесь можно купаться. В туалет понимаешь, поленился пойти, далеко, мол, вот и отправился в море нужду справить – все это нам Лешка уже на бегу объяснял.
Действительно почти у самого берега виднелась Мишкина фигура, он сидел по пояс в воде и, задрав ногу, что-то там делал.
- Мишка, ничего не трогай, сломаешь, придется резать, - завопил Леха, но, по-видимому, было уже поздно.
На здоровенного морского ежа умудрился наступить Михаил, но самое плохое, что пытаясь выдернуть иголку, он ее сломал, да еще где-то глубоко в пятке. Пришлось сразу же посадить его в дежурную машину и, в сопровождении Лехи, везти в ближайшую травматологию.
Печальные пришли мы в ресторан, аппетит пропал, и даже искусство поваров никак не могли прорвать какую-то пелену грусти, накрывшую нас всех с ног до головы. Официанты уже подали нам дежурное второе блюдо, надо отметить, что еще целый день мы будем питаться по дежурному рациону, и только после того как завтра утром сделаем заказ на следующий день, перейдем на заказное меню. Так вот именно в этот момент администратор ресторана попросила минутку тишины. Зал, в котором стоял ровный гул, потихоньку в недоумении затих. Бледная от волнения женщина в форменной одежде произнесла всего несколько слов:
- Я приношу глубокие и искренние извинения нашим гостям из Советского Союза за невольную и ошибочную грубость, и в знак прощения прошу принять этот скромный подарок, - она на секунду замолкла, давая возможность всем русскоговорящим понять то, что она хотела сказать. Затем, неожиданно для всех она повторила эти слова вначале на сербохорватском, которым владела большая часть присутствующих, а затем на приличных английском, немецком, французском, итальянском и еще каких-то языках. Мы начали было считать количество языков, но сбились, поскольку дама еще продолжала говорить, а в зале под одобрительные хлопки и выкрики, появились два официанта, несшие на больших подносах по ведерку с бутылкой шампанского. Одну с поклоном вручили Надежде, а другую - мне.
- Это коренным образом меняет дело, - сказал Фима, - ну, что ребята извинения принимаете? – это он уже к нам обратился.
- Принимают, принимают, - ответил за нас чей-то голос, сопровождаемый хлопком открываемой бутылки.
После ужина, когда мы оказались всей толпой в большом холле, к нам еще раз подошла администратор. Тщательно выговаривая слова, она сказала, что, перед тем как покинуть отель, уволенный охранник указал ей на возмутителя спокойствия. Им оказался американский турист, который даже не стал отпираться, а, наоборот, с какой-то даже гордостью сказал, что он ворует еду во всех ресторанах, где имеется "шведский" стол, интерес у него, понимаете, спортивный имеется, но уж коли его уличили, обещает в дальнейшем этого здесь не делать. Таким образом, инцидент был полностью исчерпан.
Вскоре и Алексей с Михаилом появились. Обломок иглы насколько смогли из ноги удалили, но теперь придется на перевязки регулярно ездить, и о всяческих прогулках временно забыть.
Вот так и закончился первый день нашего пребывания на курорте мирового уровня.
Часть третья. О спичках, мужских трусах и старой кинокамере.
Втянулись мы уже в отдых, даже уставать от него стали, не привыкли бездельничать-то. Вот и решили в город выбраться, много с собой вещей брать не стали, но по сумочке всякого барахла прихватили. Я многие вещи, которые Надежда в чемоданы засунула, дома даже и не видел, откуда они у нас взялись уже и не помнил, поэтому за представившуюся возможность избавиться от них ухватился сразу. А вот из той кучи, что Майка прислала, выбрал всего несколько штук, да и так, на всякий случай, не верил я, что кого-то эта ерунда заинтересует.
Автобус затормозил около большого костела, в Хорватии католицизм исповедуют, и водитель объяснил нам, что стоять он будет за углом, на соседней улице, времени у нас будет три часа, а затем он обратно уедет. Вывалились мы все на улицу, что делать дальше, не знаем, русская группа, которую мы накануне встретили в отеле, уже уехала, хорошо вместе с нами еще несколько отдыхающих иностранцев приехало, они уже здесь были, поэтому весьма решительно направились к небольшой группе, разложившей прямо на асфальте вещи для продажи.
Моя предусмотрительная супруга захватила с собой большую клеенку, которую она расстелила на землю, застолбив таким образом небольшой участок пространства, и начала доставать из сумки всякие сувениры, даже красивые резные шахматы вместе с доской выложила. Я взял в руки список всех товаров, составленный ею в гостинице и начал его изучать, корректируя одновременно цены, ну не верил я, что за такие деньги, которые Надежда нарисовала, будут все это покупать. Жена тут же отняла у меня уже исчерканную бумагу, и велела пойти погулять, а она здесь и одна справится, правильно, торговать ей не впервой, она же во внешнеторговом управлении одного из промышленных министерств работает. Правда торговля там по другим принципам организована, но все же торговлей называется.
Пока мы занимались выкладкой товара, народа вокруг собралось много. Люди подходили со всех сторон. В основном это были местные жители и, что нас удивило, среди них было немало молодежи. Один парень тут же ухватил шахматы и начал торговаться с Надей, но она не собиралась уступать ни одного динара, и парень, заметив, что рядом мужчина уже достал деньги и только и ждет, что он откажется, тоже полез в бумажник. Итак, почин был сделан. Надя, по торгашескому обычаю денежку поцеловала, да себе за пазуху куда-то там спрятала, и откуда она все это знает, удивился я даже. К тому, что лежало на нашей клеенке, интерес был большой, что меня очень удивило. Несколько человек держали в руках полотенце, к которому были приколоты значки, оказывается здесь я был прав, коллекционеры в этой стране еще не перевелись, я-то хорошо помнил, что творилось в Белграде в 1970 году, сотни киосков тогда торговали и обменивали именно значки. По мере освобождения места на клеенке, Надя доставала из сумки все новый и новый товар, я помогал жене всем, чем мог, но, когда очередь дошла до Майкиных трусов и лифчиков, я отошел в сторону, делая вид, что хочу посмотреть, что у других делается, но на самом деле стыдно мне было такие вещи для продажи выкладывать. Ну, как же я в этом был не прав. Моментально набежали люди, каким образом интересно слухи разносятся, понять я не могу. Трусы сатиновые улетели махом, пара человек взяла все сразу, оптом, безразмерные хлопчатобумажные белоснежные лифчики купила одна дородная дама, она же ополовинила и кучку трусов до колен, причем она отошла в сторону, и на радость куривших поодаль мужчин, начала прикладывать их к себе, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон без всякого зеркала даже. Столько всяческих комплиментов донеслось до ее ушей, что ради одного этого стоило трусы в руки взять. Тут уже я окончательно понял, что ничего в торговле не понимаю, и пошел погулять по площади, впрочем, от торгующих далеко не удаляясь.
Мое внимание привлекла толпа мужчин, которая весело над чем-то смеялась. Я заглянул через их головы, и увидел Яныша, демонстрирующего свои подарочные коробки, и монотонно повторяющего одно и тоже:
- Спички, кому спички?
При каждом повторении толпа радостно начинала ржать, и никак остановиться не могла.
- Простите, а что здесь происходит? - тронул я за рукав незнакомого высокого дядю, совсем забыв, что вообще-то я за границей нахожусь.
- Слушай, а ты его знаешь? – вопросом на вопрос ответил неожиданно понявший меня югослав, - объясни ему, что кричать слово "спичка" у нас не принято. Понимаешь, "пичка" на сербохорватском, как бы это помягче объяснить, в общем это женский половой орган, у вас есть очень хорошее слово для обозначения этой замечательной штуки, и у нас это вот так называется. Так вот, "спичка" слышится так, как будто ты громогласно объявляешь, что только сейчас ты с нее, этой самой пички, слез. А эти палочки у нас называются "шибица", понимаешь?
Я тут же пробился сквозь все уплотняющуюся, не перестававшую гоготать толпу:
- Яныш, нельзя здесь говорить спички, кричи шибица, я тебе все потом объясню.
Он, как заведенный, кивнул головой, и все тем же затравленным голосом произнес:
- Шибица, кому шибица.
Толпа тут же рассосалась, кина больше не будет, аттракцион приказал долго жить.
Когда торговля сама по себе начала иссякать, наша бухгалтерша, заводная я вам скажу девица, громко на всю площадь закричала так, что голуби даже взлетели с купола собора:
- Люди, вы только посмотрите на этих русских докторов и кандидатов наук, какие из них торгаши прекрасные вышли, - и тут же к своим вещам назад вернулась.
Весь вечер и до и после ужина вся наша компания обсуждала одну лишь тему:
- Ну, и как мы поторговали?
Дня три все это продолжалось практически в одном ключе, а потом оказалось, что товара-то почти не осталось, торговать нечем, а то, что осталось, почему-то никак не продавалось. Лично у нас застряла одна старая узкопленочная кинокамера с ручным пружинным заводом, а Майкина передачка уже во второй торговый день продалась вся на "ура". Вот на общей вечерней беседе мы и решили завязать, а остатки нераспроданного потихонечку куда-нибудь выбросить. Так бы все и получилось, но тут пришел Фима и сказал:
- Ребята, на днях здесь что-то типа праздника, нас попросили, именно так, попросили, на нем поприсутствовать и не только потолкаться там, но обязательно поторговать на набережной, там специальные места оборудуют. Я объяснял, что мы все распродали, и вообще мы любители, а не профи, но они очень попросили, чтобы тот, кто шибицу продавал, да еще пара человек в этом участие приняли. Остатки вы небось еще не выбросили? Тащите все сюда, наберем сумочку, да Надьку пошлем с Толькой, ну а в помощь им Яныша дадим, он такой фурор здесь произвел.
Мы с Янышем сразу же в отказ пошли, а Надя сказала, а что давайте, собирайте, кто что может, ей это явно понравилось. И вот в один из уже последних дней нашего пребывания в Пуле, вся наша компания стояла у широкого парапета, отделяющего город от морской черты, на котором расположились многочисленные торговцы, и наблюдали, как моя жена пыталась втюхать кому-то нашу узкопленочную кинокамеру, для которой уж давно пленку производить перестали. Пожилой человек с палочкой, стоящий перед Надеждой, представился как профессор местного университета. Просила она за этот раритет сущую мелочь и профессор пошел домой за деньгами, попросив убрать камеру подальше и никому ее не продавать.
Мы уже и забыли об этой камере, так как появились итальянские контрабандисты, и нам было очень интересно посмотреть, как это все обставляется. А было так. К берегу на большой скорости подлетело сразу пять или даже шесть быстроходных катеров. Практически одновременно они остановились на глубине не более метра, за борт спрыгнуло человека по четыре и быстро перетащили на берег по паре десятков больших коробов или мешков, после чего катера взревели моторами и умчались в море. Высадившиеся люди перетащили все свое добро к парапету, продавцы, стоящие там, тут же потеснились, и итальянцы начали торговлю. Югославские полицейские на момент высадки куда-то внезапно удалились, а когда они вернулись, все было тихо и спокойно.
- Откуда эти итальянцы взялись то? – спросил я у какого-то местного, по-русски немного говорящего.
- Так они же наши соседи, здесь до границы рукой подать, - его ответ я привел в нашем удобоваримом звучании, конечно.
Около итальянцев сразу же возникла толчея, я там вволю порезвился, пока жена торговлей всякой ерундой никому не нужной занималась. В общем именно там я немалую часть денег, вырученных нами за все, что продаться успело, оставил. Накупил я там наборы с антипригарным покрытием, у нас такого еще никто даже не видел, да и в Югославии они вероятно в новинку были, так как распродавались лихо. Лично я купил таких наборов десятка полтора, красочная коробка, в которой они лежали, была довольно-таки жесткой, поэтому до дома они доехали хорошо, а в Москве были распроданы за такие деньги и с такой скоростью, что хоть опять в Пулу отправляйся. Один мы оставили себе, да потом уже пожалели об этом, надо было и его сдать, сущей ерундой оказалась эта итальянская посуда. Судочки это были для выпекания кондитерских изделий, наверное, без крышек потому что. Покрытие было неплохим, но толщина стенок напомнила мне ватманскую бумагу, чуть заденешь, сразу же мнется, так и выбросили вскоре.
Но все это было уже потом, а пока я гулял вдоль этого парапета, да деда профессора, который за деньгами пошел, все ждал. Наши уже все в автобусе сидели, а мы все ждали.
- Надя, Толя, идите скорей, мы сейчас поедем, - закричал Фима, но мы увидели, как, сильно прихрамывая, с горки спускался пожилой человек. Из автобуса его тоже увидели, и водителя попросили еще минуточку подождать. Все закончилось замечательно, свой товар мы продали полностью.
Оставшееся время мы провели в ленном валянии на пляже, купании в бассейне и долгих разговорах обо всем на свете. Михаил каждый день, как на работу, ездил на перевязки, рана постоянно нагнаивалась, ему ее резали, чистили, чем-то заливали, а на следующий день все повторялось снова и снова. Только перед самым нашим отъездом в сторону дома, нога более или менее поджила, но так, прихрамывая, он и домой приехал.
Ну, а закончилось наше пребывание в Югославии тем, что мы целый день в Белграде провели в безудержной трате денег, чего мы только не накупили, в основном, конечно, себе любимым, да мамам с папами и прочим братьям с сестрами, но многое по приезду перекочевало и на полки знакомых магазинов, что позволило не только поездку полностью окупить, но и заработать прилично тоже.