Жизнь как она есть. Часть третья. Повесть

               
               

                Глава первая.
        Дом - это место, где растворяется все, что тревожит во внешнем мире. Так думала Татьяна до тех времен, пока этот внешний мир не стал подкидывать сюрпризы.
  Развалился Союз,  республики стали самостоятельными государствами, коммунистическая идеология сменилась другой, неясной и тревожной. Как жить? По каким законам?
         Александр вступил в партию еще в армии, всегда честно и преданно верил в идеалы коммунистов, хотя видел, как живут партийные боссы, как имеют то, что недоступно простым людям. Ведь жизнь партийной номенклатуры –это государство в государстве. Это поликлиники, дачи, персональные машины, дома отдыха, спецпайки и т. д. Почему сразу спасовала, развалилась коммунистическая верхушка, почему публично выкладывала партбилеты и заявляла о своей непричастности к тому, что происходит в стране? А происходило страшное. Останавливались целые производства, приходило в упадок сельское хозяйство, появилась огромная армия безработных, выросла во много раз преступность. Все меньше и меньше видел он вокруг кристально честных и преданных идеям партии, какая-то чревоточина проскальзывала в их речах, в их поведении. Отделить зерна от плевел, истину от лжи становилось все труднее. И те и другие произносили умные речи, били себя в грудь, давая клятвенные обещания сделать жизнь счастливой, а сами тайком разворовывали все, что когда-то принадлежало народу.



       Долгими вечерами они говорили о том, что происходит необычного в их окружении.

- У нас в институте сокращают часы русского языка. В казахских группах их вообще сняли. Наглые и амбициозные преподаватели говорят, что русский язык им не нужен, а общаться на бытовом уровне им хватит минимума русских слов.
- И у нас  в редакции происходит что-то подобное. Тиражи газет на русском языке сокращаются. В печать все чаще попадают статьи националистического содержания.
-Что делать? Может, переехать в Россию? Ты без работы не останешься, я на крайний случай пойду в школу.
- Пойми, в России тоже все непонятно. Ну, приедем мы в Россию. Кто мы, беженцы?  От кого мы бежим? Здесь наши корни, здесь наши родные. Их оставить? Ради чего? Я думаю, что здравый смысл возьмет верх. Русские здесь тоже имеют право диктовать свои условия, но при этом быть талерантными. Главное, не прогнуться под темными силами и держать руку на пульсе истины.
  - У нас сейчас столько дел,- продолжал он,-  развернулась антиядерная программа «Невада – Семипалатинск». О нас знает мир, и оставить это в угоду каким-то воинствующим молодчикам?  Да, трудно, да, тяжело! Мир меняется, надо что-то изменить и в нас.
   -Пашка Егоров молодец! Вовремя смекнул, что от государства помощи не дождешься. Собрал коллектив и предложил выкупить комбинат, создал акционерное общество. Теперь сами ищут заказчиков, перепрофилировали производство, открыли мебельный цех, магазин кустарных изделий, занимаются антиквариатом. Так теперь делают многие. Время подсказывает, что надо многое менять, смотреть на эти перестройки с других позиций.
  Жить становилось все труднее, но ждали перемен, жили надеждами.

                Глава вторая.


   Летом перед отправлением Антошки в школу  съездили на юг, покупались в Черном море. Два дня жили в Москве у близкого друга Саши по Афгану –Валерки. Он жил с семьей у родителей жены.  Много лет мотался по стране в поисках интересных сюжетов, пока, наконец, не осознал, что захватывающие сюжеты были рядом.
     В 1989 году советские войска покинули Афганистан. Страна встретила эту огромную армию крайне прохладно.   Проще говоря , все высокочтимые правители отвернулись от этих героев, им бы успеть урвать лакомый кусок в свой карман, а тут какие—то солдафоны.  Афганцы создали свои союзы, объединения и стали все больше тревожить власть своими требованиями должностей, льгот, т.е. своего места в стране, которая отправила их когда-то выполнять интернациональный долг, а теперь спасибо, что вывела тех, кто выжил, и бросила на произвол судьбы. Бывшие военные умели только воевать, выполнять приказы,  в этих новых условиях сначала растерялись, а потом стали искать свою правду. Их выступления были бурными, агрессивными , они вступили в опасный спор с криминальными группировками, отвоевывали сферы влияния, пытались найти защиту у госчиновников. Единственный, кому верили афганцы, был генерал Громов, бывший командующий контингентом  советских войск в Афгане, теперь губернатор Московской области. Вот к нему-то за правдой и помощью двинулись особенно обиженные.
     Ситуация в стране была накалена до такой степени, что власти, испугавшись дальнейшего развития, попытались привести это воинство к разумному существованию. При городских исполкомах подмосковных городов губернатор Громов создал отделы по работе с воинами-интернационалистами. Необходимо было помочь им адаптироваться в этой жизни, найти в ней свое место. Валерий руководил таким отделов в подмосковном Красногорске.
    Его жена Галина – коренная москвичка, его однокурсница, отец -  доктор исторических наук, профессор МГУ, мать – преподаватель сценической речи в театральном училище. Познакомились Галина и Валерий после зачисления их в университет на колхозном поле. Галя аккуратными пальчиками с маникюром брезгливо вырывала из земли картошку, осматривала ее со всех сторон и кидала в стоявшее рядом ведро. Вскоре желание рассматривать овощ пропало, спина стала побаливать. Норма на каждого студента 50 килограмм картошки для нее невыполнима. Да еще бригадир Валерка, из своих, ходит следом, собирает остатки и ворчит. А ей хочется полежать в траве, понежиться на солнышке, послушать стрекотание кузнечика. К вечеру собирала картошку на своем рядке на коленях, спортивные брюки пропитались землей и грязью, под ногтями черные разводы, от маникюра остались какие-то кусочки лака.
  После ужина на школьном дворе, где они жили, танцы под баян. А она свалилась на пол, как приклеилась. Утром кряхтела и стонала, но придумать отказ не получилось. Выручил Валерка, выполнил свою норму и ее, повел на пруд, искупал в уже прохладной воде, стало легче. Все остальные дни она только делала вид, что работает. Так с тех пор и повелось. Всю тяжелую и грязную работу брал на себя, а Галя блистала красотой и талантом. Кавалеров море, Валерка где-то в стороне,  но домой провожает только он, а потом долго добирается до общежития. Он из Воронежа, жил с мамой, отца не помнил, окончил школу с золотой медалью и поступил в МГУ, привык всего добиваться сам. Галинку тоже никому не отдал, на третьем курсе взял в жены, а через год родился Славка. Вот тогда стало по-настоящему тяжело. Ни Галя, ни ее мама не знали, как искупать его, как запеленать, уложить спать. В семье всегда были няни, домработницы. А теперь они беспомощно толклись около плачущего ребенка, не зная, как ему помочь. Мать Валерия, Вера Степановна, прожила у них месяц, надо домой, там работа. Как оставить их? В разговоре вспомнила, что в Москве живет ее дальняя родственница Клава.
После войны уехала из голодной деревни в Москву, поступила работать на валяльно-войлочный комбинат, долго прожила в общежитии, успела сходить замуж, потерять младенца, заразившегося в детских яслях скарлатиной. Перед тем, как отправить ее на пенсию в 45 лет по вредной сетке, дали ей долгожданную комнату в коммуналке. Вспомнила мама, как приезжала как-то Клава на родину, пожила недолго и вернулась в Москву. Загорелась Вера Петровна разыскать ее. Нашла. Жила Клава на окраине в старой пятиэтажке, родне обрадовалась, угостила,  чем бог послал, а когда узнала о цели визита, согласилась помочь, пенсия маленькая, деньги нужны. Сначала ходила два раза в неделю, гуляла с коляской во дворе, кормила, купала, обстирывала всех, готовила тоже на всех. Но ночами к плачущему младенцу так не хотелось вставать, и решили они забрать Клаву к себе. Отдали Славику и Клаве свою спальню, сами перешли в зал. Валера помогал ей, ходил за продуктами, играл с сынишкой и был счастлив. Галинка упорхнула в университет, готовилась к защите, Валера подрабатывал разъездным корреспондентом.  Родители Галины любили внука, покупали ему дорогие игрушки, но он быстро утомлял их, мешал  творческим занятиям. Жила у них Клава пять лет, пока не отдали Славу в детский садик, но раз в неделю стирала , готовила обеды, убирала квартиру.
    В то лето, когда Таня и Саша проездом на юг гостили у них, родители с Клавой и Славиком жили на даче. Галина показала им город, заставила Таню сделать современную стрижку, сходить к косметологу, купили Антону много необходимых вещей для школы.
    Вечером сидели на балконе, глазели на вечернюю Москву. Валера рассказывал о своей новой работе.
-Сколько вам можно жить среди казахов, слушать их призывы к национальному единству? Переезжайте в Россию, найдете место, где пригодятся и ваши знания, и ваш опыт.

   Подобные мысли посещали их, когда они видели у себя в городе пустые полки магазинов, громадные очереди за продуктами. Нет, они не голодали, из деревни привозили мясо, свекровь и Эльза Георгиевна  снабжали урожаем с огородов, появились талоны на крупу, сахар, макароны, даже водку. Доходило до смешного. На семью в месяц полагалось покупать две бутылки. Предприимчивые бабульки успешно реализовывали такие горячительные напитки по спекулятивным ценам.
 
                Глава третья

      В институте тоже большие перемены. Объединили кафедры русского и казахского языков, отправили на пенсию состав научной элиты, кто-то из них переехал к детям в Россию, кто-то остался здесь в одиночку доживать свою старость. Уже не стало таких душевных заседаний с чаепитием. Воинствующие молодчики, которые сменили прежний состав, что-то требовали, доказывали, куда-то уводили от честного и продуктивного труда. Студенты почти не занимались научными разработками, состав и х с каждым годом становился все слабее, но нахальнее и наглее.
    Книга о Федоре Данииловиче Знаменском была написана, одобрена Ученым советом института и отправлена в Академию педагогических наук для разрешения на опубликование.

       Перед началом учебного года  Татьяну вызвал ректор. Спокойного, умного, убеленного сединами Владимира Ивановича сменил бывший ее однокурсник , он учился
на биологическом, Михаил Панин. Новые преподаватели требовали отказаться от всего, что было наработано институтом за долгие годы, но дельного ничего не предлагали.
- Татьяна, как ты  посмотришь на твое назначение заведующей кафедрой?
- Почему я? Есть ведь и другие желающие?
- Нет! Я не верю этим новоявленным деятелям от науки. Растащут, разворуют все, что накопил институт за десятилетия! Таня! Выручай! Я знаю твою цепкость, твое упорство! Не дай погибнуть трудам наших учителей! Соглашайся!

Таня понимала, как он болеет за их общее дело. Не согласиться не могла.
   Назначение на кафедре встретили прохладно, но Татьяна притянула вожжи, придержала их рвение, все расставила по своим местам. Работалось тяжело, оппонентов захлестывали амбиции. Им все казалось, что их зажимают, не дают развернуться, напечатать свой труд, претендующий, по их глубокому убеждению, на всенародное признание. Татьяна бережно использовала труды своих учителей, требовала ссылки на них в переделанных под себя научных докладах этих выскочек.

     Саше тоже работалось несладко. Тиражи с каждым годом уменьшались, объективные материалы не находили публикаций, критика не приветствовалась. Поездки по области не радовали. В шестидесятые годы в казахстанских степях стали осваивать целинные и залежные земли, собирать богатый урожай. Появились в степи новые совхозы, где, в основном, селились сосланные в годы войны немцы. Они всегда старались обособиться, сохранить свой образ жизни, свои традиции. Они-то и создали в бескрайних степях целые поселки из белых саманных домов с пристройками для домашних животных, огороженные крепкими заборами. Теперь, когда вся жизнь катилась куда-то в тар-тарары, немцы стали спешно продавать за бесценок дома коренным жителям и уезжать в Германию. Казахи – народ кочевой. Они не привыкли жить в домах с печным отоплением, доить коров, сажать картошку. Очень быстро поселки перестали радовать глаз, дворы разгородили, коров продали, а из сараев соорудили кошары для овец.

      Русское население особенно в городах всячески ущемлялось в правах. Почти все командные места занимали казахи, но заместитель русский, ведь надо кому-то работать. Начальники, казахи очень любили это слово, сидели в президиумах, принимали  богатые подношения, но самой главной изюминкой была русская любовница. Носители русского языка и культуры не нужны были этой цветущей некогда республике. Ядерные полигоны закрыли, а красивейший городок Курчатов, центр этих исследований, зарос крапивой и полынью, дома разграбили, жители покинули его, боясь принять огромную дозу радиации. Работы по очищению  от этой страшной беды так и не были закончены.


    И вот в этот период все их планы о переезде спутала желанная и долгожданная беременность Тани. Решили держаться за свою родину до последнего. Александр поступил на заочное отделение  юридического института. Время диктовало необходимость  знания законов, по которым  нужно было двигаться в этой сложной и трудной жизни.

                Глава четвертая
.
     Дочь родилась раньше положенного срока. Маленький, худенький комочек, но голос был на весь роддом. Продержали недолго и приготовили к выписке.
     Нашли кроватку, одолжили соседи, коляску, подержанную , но в хорошем состоянии. Эльза Георгиевна через знакомую санитарку купила старые, списанные пеленки. Свекровь поехала покупать детскую ванночку. Обошла все магазины – пусто. Куда все подевалось? В чем купать ребенка? Бесполезно. Только ноги набила. Подошла к своему подъезду, присела на скамейку отдохнуть. Какие-то мужики выволокли диван, узлы, коробки. Кто-то куда-то переезжал. Краем глаза зацепила маленькую зеленую ванночку,  охнула, ухватила и поставила рядом с собой. Женщина потянулась за ней, но Валентина Ивановна держала цепко.
 -Отдайте, нет, продайте, завтра привезут внучку, купать не в чем!
Женщина посмотрела на нее и подумала: « Вроде интеллигентная, а глаза безумные». Но в этой жизни привыкли и к таким.
--А забирайте, дети выросли.
 Мигом, откуда силы взялись, прибежала  домой с подарком, отмыла, высушила и, довольная, понесла сыну.
    Девочку назвали Валерией, Лерой, и первые три месяца носили на руках по всей ночи. Кряхтела, пищала, плакала, выплевывала грудь и не давала спать никому. В весе прибавляла плохо, головку держала слабо, почти не улыбалась. Детский врач  говорила о том, что ребенок не получает нужного питания. Надо бы принести на анализ материнское молоко и начать прикармливать. Чем? Детские молочные кухни закрылись, у торговок на рынке молоко покупать страшно, вдруг занесем инфекцию. Действительно, грудное молоко оказалось жидким и низкокалорийным. Таня, в отчаянии возвращаясь от врача, с трудом втиснулась в городской автобус и услышала, как кто-то  ее окликнул. 
 - Ба, Андрей! Здравствуй! – обрадовалась Таня.
 Это был один из ее первых студентов.
- В какой ты школе?
 - Что Вы? Какая школа? Давно ушел! Жить как-то надо! Целый год был грузчиком в магазине, а теперь я снабженец. Заключаем договоры с поставщиками, встречаем грузы, отправляем на склады. А вы как живете?
- Ох, не говори! Я в декретном отпуске. Дочери три месяца. Надо детское питание, а где его взять?
-Татьяна Максимовна! Как удачно мы встретились! Только вчера выгрузили и отправили на склад целый вагон детского питания. Я сейчас спешу, но расскажу, как найти этот склад и напишу записку товароведу. Поможет!

  Вечером Саша привез две большие коробки с детским питанием «Семилак».
Сначала давали понемногу, но с умилением глядели, как поглощает она эту смесь и  спит по четыре –пять часов ночью. В этот месяц она прибавила в весе на полтора килограмма, округлилась, стала ловить игрушки, смеяться. Антон не отходил от сестренки, играл с ней, носил на руках. Глядели на это чудо Таня с Сашей и радовались. Отступали куда-то  и тревоги за завтрашний день, и неурядицы на работе. Казалось, вот еще немного потерпеть и станет легче.

  Но …только казалось .Самые трудные времена наступили, когда перестали платить деньги за работу. Впервые познакомились со словом «бартер»-- обмен, когда вместо денег привозили на работу полудохлых кур, дешевый стиральный порошок, клейкие макароны. Саша брал задания в редакции и уезжал на несколько дней в отдаленные уголки области, иногда привозил оттуда мясо баранов. Таня вышла на работу, когда Лере исполнилось полтора года. На одну зарплату жить стало невмоготу.
      Лерочка  заговорила  резво и грамотно, как только научилась ходить. В отличие от спокойного и серьезного Антона она рано научилась читать, петь, танцевать. Здесь ей не было равных. Подвижная, быстрая, внешностью очень похожая  на мать, кудрявая, белокурая, синеглазая. Схватывала на лету слова и мелодию понравившейся песенки, копировала всех героев мультфильмов, знала их роли и придумывала свои. В два года отдали в детский сад, с охотой бегала к подружкам, принимала участие в детских спектаклях. Бабушки смеялись: «Будущая артистка растет!»


                Глава пятая..
   
      Перевалили за вторую половину «лихие» девяностые, а легче не стало. Экономика окончательно пришла в негодность. По старому работать уже было нельзя, а по- новому не знали как.
   Многочисленные союзы афганцев, прошедшие и непризнание властей, и схватки с криминалом, пытались наладить свой бизнес. Из Алма- Аты и других городов Казахстана потянулись в Россию тяжелые фуры с овощами, фруктами. Через страну по Великому Шелковому пути шли товары из Средней Азии, Китая. Сгруппировались  воины- интернационалисты, взяли в аренду несколько фур, загрузили арбузами и отправились торговать в Россию. Так начался их бизнес. Саша, получивший уже юридическое образование, проверял сопроводительные документы, стал нужным человеком, его часто приглашали в такие поездки, а затем переманили окончательно. Что делать? Журналистика подождет, а семью кормить надо.
    Татьяне за издание книги о П. Д. Знаменском Ученым советом института присвоили звание доцента. Хоть и небольшая  (15%), а все-таки прибавка к зарплате. Недоброжелатели посчитали это неправильным, требовали, чтобы преподаватели такого уровня владели и русским, и казахским языками. Кайрат Балтабаев, с которым везли эту тяжелую ношу, умный и порядочный, понимал, что атмосфера  напряженная, пытался урезонить зарвавшихся «гореученых». Замолкали на какое-то время, а в деканате появлялись анонимные письма, иногда злые,  иногда смешные. Подумывала подать заявление об освобождении от занимаемой должности, но представила Михаила Панина, ему еще труднее. Надо, надо искать компромисс, договариваться, быть талерантными. Как вбить в головы этих «новых» казахов, что русская наука и культура двигает и их, без них казахскую культуру ожидает застой.
   Может, так же и терпели все это, если бы не Антон. Как-то услышала Таня, что в детской кто-то плачет. Кинулась, схватила сына.
 - Что случилось? Заболел?
Прижала к себе его голову, он уткнулся в живот и продолжал всхлипывать. Потом успокоился, и Таня услышала:
- Классная руководительница сказала, что завтра все ученики должны говорить только по-казахски. Кто ответит по-русски, получит «двойку».
-Успокойся!  Ты, наверное, не так понял. Я позвоню в школу и все узнаю.
- Да,- скрипучим надменным голосом ответила директор,- каждый четверг в нашей стране объявлен днем единого государственного языка. Не только в школах, но  и  во всех учреждениях должны говорить только по-казахски. А как иначе заставить всех владеть государственным языком?
    Вечером Таня с трудом дождалась мужа и все ему рассказала. Эта новость потрясла его.

- И что делать? Ладно, мы, считай, полжизни здесь прожили, а чем виноваты наши дети? Тем, что они русские? Давай, будем что-то менять в нашей жизни? Думай!

 Александр долго сидел, глядя в одну точку.

-Меня Валерка давно зовет перебраться к нему. Видимо, такое время настало.

    Проговорили полночи, решили, что Саша уволится с работы, выпишится из квартиры и уедет в Россию. Пусть не в Красногорск, так в другой  город, лишь бы найти нормальные условия для жизни и работы. Таня с детьми пока останется здесь. Тяжело покидать дом, город, отрываться от семьи, но больше надеяться не на что. Валентину Ивановну уговаривали долго, отпаивали валерьянкой. Она умом разделяла их решение, а сердцем – никак!
  - Мама! Мама! Мы тебя не оставим! Как только найду подходящее жилье в  России, перевезу вас, а пока перебирайся к нам. Тане будет полегче, за ребятишками присмотришь, талоны отоваришь. Квартиру закрой или сдай знакомым.

     В воскресение перед отъездом пошли к Ивану Ивановичу и Эльзе Георгиевне. Открыли тяжелые ворота, навстречу им бежал огромный пес.

-Антон! Берегись! –со страхом закричала Таня, но  пес кинулся к сыну, встал на задние лапы, передние положил на его плечи и облизал лицо.
-Узнал! Молодец! Узнал! – быстро выходя из сарайчика, засеменил к ним Иван Иванович.
Черный, такая кличка была у пса, ластился к Антону, дергал лапами за его курточку, повизгивал.
      Со ступенек дома быстро спускалась Эльза Георгиевна, обняла всех, поправила платье на Лере, потеребила вихры у Антона и повела к терраске.
       Мужчины устроились в беседке, Саша поставил на стол пиво, дед сорвал  с веревочки вяленую рыбу. Громко разговаривали, смеялись.  Старый «Жигуленок»  уже давно стоял у него в гараже. Теперь Саша принес ему доверенность на управление, поделился своими планами. Помолчали, думая каждый о своем. Вот как жизнь поворачивается.

    - Не переживай! Твоих не оставим, они нам как родные. Поезжай, попробуй  начать по-другому. Это никогда не поздно. Вот я разве думал, что на старости лет встречу Лизу. Если тебе рассказать, что я пережил, как вылезал из болота, ужас берет.
Я ведь сирота, беспризорник, голодал, подворовывал. Однажды решил попытать удачу в крепком богатом доме. Спрыгнул через высокую ограду. А прямо на меня  -два огромных кобеля. Ну, думаю, разорвут. А тут выходит хозяин, отогнал собак, провел в пристройку, накормил и оставил у себя помощником. Он был столяром, летом подрабатывал табуретками, а зимой покупал кожу от зарезанных коров, телят, выделывал в огромных чанах, сушил, чистил, потом продавал. За еду я надрывался у него, пока не стал его зятем. Да, да зятем. Это была семья староверов, со своими порядками. Все молились перед иконами, с соседями не дружили. В дом я  почти не заходил,  жил во дворе, в пристройке. Их дочь проходила иногда по двору, завязанная по самые глаза. Когда я хотел с ней заговорить, шарахалась в сторону. Но хозяин рассудил по-своему, лучшего мужа, чем я, ей не найти. Закрыл однажды нас в пристройке, там я ее и оприходовал. Да что толку! Жили каждый сам по себе. Детей не было. А последние десять лет не вставала после инсульта. Я все сам, работал, брал халтуру, ухаживал за ней, а когда похоронил – запил, жить стало совсем муторно.
- А тут Лиза. И как повезло! Я только теперь узнал заботу, внимание. Все стало по-другому. Самое главное - со мной считаются. Теперь я обихожен. Домой бегу и знаю , что там тепло, чисто, вкусно.
.
     То ли от пива, то ли от воспоминаний  глаза его повлажнели, он прикрыл их ладонью, перешагнул через скамейку и пошел к дому.
 -  Лиза! Угостила внуков? А медку не попробовали? Давай, я спущусь в погреб, налью баночку, с собой возьмут. 
 Провожая гостей, Черный подал всем лапу. Антон все спрашивал у деда:
- Почему он Черный, а не Черныш, как Шарик или Тобик?
-   Слушай. Этак лет семь назад шел я ночью домой по темным улицам и услышал под кустом какой-то писк, посветил фонариком и увидел двух маленьких  еще слепых щенят. Жалко их стало, положил за пазуху, принес домой, стал отпаивать молоком. Так и остались. Один Черный, другой Серый. Но тот куда-то удрал, вот остался только Черный.
  - Пап, пап,- приставал к отцу Антон,- а мы, когда переедем в другой город, давай сразу заведем собаку?
- Да, да, сразу заведем,- думая о чем-то своем, проговорил отец.
    




                Глава шестая.

  Красногорск, один из подмосковных городов, расположен на юго-западе  в 20-ти километрах от Москвы. Живописный лесопарк огибают реки Истра, Банька, Курица, которые летом образуют пруды. Любители рыбалки находят для себя удобные места и имеют неплохой улов. Городок старый, но чистый и уютный. Прямые улицы с боковыми аллеями из огромных лип, берез, кленов. Недалеко расположен музей-усадьба Архангельское, где любили отдыхать именитые музыканты и художники прошлого века.

       Афганский друг Валерка, Валерий Петрович, теперь директор городского департамента по социально-экономической работе с населением, предложил взять один из отделов – работа с воинами-интернационалистами. Накануне нового столетия афганцы поутихли, перепробовав все средства борьбы за свои права. Многие вернулись домой и нашли себе довольно распространенную по тем временам работу охранника, другие стали преуспевать в коммерческих делах. Те, кому некуда было ехать, приземлились здесь. Вот им и надо было помочь наладить малый бизнес, добиться положенной пенсии, жилья, лечения в госпиталях и санаториях. Работы хватало. Первые недели знакомился с документами, составил картотеку, определил время приема по личным вопросам. В его подчинении трое бывших воинов и девушка юристконсульт. Поселился в общежитии для специалистов, комната на двоих, сосед такой же бедолага, ищущий лучшую жизнь. Возобновил утренние пробежки. Осень блистала, отсвечивала всеми  цветами радуги, воздух чистый, прохладный, свежий.

- Самое главное,- инструктировал Валерий,- подать документы на гражданство, восстановить сроки пребывания в Афгане, запросить архив военного госпиталя, где лечился после ранения. Соберешь все, а потом посмотрим, что можно сделать.
        Александр жил только одной мыслью побыстрее соединиться с семьей. Результаты будут нескоро. А вот копии медицинских документов удивили. Оказывается, ранение тогда было тяжелым, с угрозой для жизни, и вместе с выпиской  он должен был получить направление на ВКК с предоставлением ему инвалидности, но он  быстро уехал к себе, и направление так и осталось в архиве. Нога побаливала и сейчас, особенно в непогоду. Все это теперь пригодится. Собрал все выписки, копии дипломов, характеристики, ходатайства и направил в городской отдел распределения жилья.
    Россия накануне нового столетия пережила «лихие» девяностые и избрала другой, не менее рискованный путь развития. Появились акции, ваучеры, всевозможные банки предлагали огромные проценты за вложенные деньги. Знаменитый Леня Голубков с телевизионного экрана рассказывал о том, как он на такие проценты купил жене сапоги. На эти « зазывалки»  попадались доверчивые граждане. Особенно прогорал мелкий бизнес. Александр всеми силами стремился помочь своим не попасть в зависимость, не прогореть  и, может быть, найти другой выход.  А все «МММ», «Властелины»  разваливались, деньги уходили неизвестно куда.
  Его подельники по прежнему бизнесу, доставка продуктов из Казахстана, вошли в торговую фирму «Надежда», Директорствовал там умный и предприимчивый армянин Ашот. В прошлом крупный хозяйственник, он сейчас объединил частных предпринимателей и организовал поставку продуктов из бывших республик. В новых условиях иногда заходил в тупик, не хватало юридических знаний, и тогда приглашал Александра. Вместе составляли бизнес-планы, связывались  с налоговой инспекцией, готовили документы для таможни. У Александра было одно условие: весь бизнес должен быть честным, открытым, все в рамках закона. Настрадались, насмотрелись, как разорялись, гибли, попадали в тюрьму умные и порядочные головы. Где-то что-то упустили, кому-то поверили, кто-то оклеветал, и все уходило в грязные и багряные руки врагов.
    На вещевых рынках появились товары из Турции. Огромные полосатые сумки – эпоха развития челночного бизнеса. Пуховики, водолазки, свитера, футболки, вареные джинсы заполнили прилавки .
    Тяжело, надсадно выходила страна  из страшного, голодного, разрушительного времени. Появился новый слой русской интеллигенции – малиновые пиджаки. Вынырнувшие из прежней жизни с кучей «бобла», ухватившиеся за жадные руки госчиновников, они успешно начали торговлю, делая себе огромный «навар» . Жизнь вокруг кипела, и в этом вареве, как в аду, кипел и пытался выпрыгнуть обыкновенный обыватель, привыкший трудиться не более семи часов ежедневно, пользоваться соцпакетом. Теперь в обиходе было слово « крутиться», а не работать. И вот в такое трудное время государство не должно было бросить народ, его в среде новых русских называли «быдло». Но остались и пришли новые  силы, способные бороться со всей этой сворой и не запачкаться.
      
     Каждый вторник  Александр принимал посетителей, выслушивал их просьбы, рассматривал заявления, подключал своих сотрудников. Часто все их обращения мог решить только суд. И тогда доказывали свои права долго, убедительно и неоднократно.

        Однажды в часы приема вошли две женщины. Одна спокойная, уверенная, деловая. Другая пожилая, скромно одетая, все теребила платочек в руке и вытирала слезы.
 -Вот пришли мы к вам со своим горем,- начала та, что помоложе.- мы обыкновенная московская семья, пенсионеры. Несколько лет, как сын уехал в Германию. Мы и не думали уезжать, но тяжело заболел внук. Надо помочь. Вот и надумали уехать. А что  делать с Анной?
 Помолчала, поглядывая на свою спутницу.
- Давай, сама рассказывай.
Но Анна опять залилась слезами.
- Ладно, расскажу. В 1988 году получила она  похоронку на сына, служил в Афганистане. Жила она тогда в селе, работала дояркой, растила сына без мужа, и вот такое горе. Плакала долго, больше всего сокрушалась, что нет могилки. Она женщина богомольная, у других хоть что-то привозили в железных гробах, хоронили, ставили памятник со звездой, хоть было куда прийти помолиться, поплакать, а тут некуда.
Вот и задумала она ехать в Москву к большим начальникам, чтобы помогли ей найти могилу сына. Продала домик, хозяйство и сошла с поезда на Казанском вокзале. Сколько она обошла инстанций, сколько прождала в приемных своего часа, сколько настрадалась, знает только она. Ночевала на вокзале, утром приводила себя в общественном туалете и опять шла. К осени обезножила так, что вынуждена была целый день сидеть на скамейке в зале ожидания. Деньги кончались.  Как-то совсем стало плохо, закружилась голова, провалилась куда-то, а когда пришла в себя, увидела, что лежит на холодном, грязном полу, сумки нет, украли  оставшиеся деньги,  документы и самую дорогую память о сыне–похоронку. Может, так бы и до смерти недалеко, но увидели ее мы с мужем, привели домой, узнали ее горестную историю и оставили у себя. Так жили 10 лет, сроднились , когда решили уезжать, хотели забрать ее, но она отказалась. Паспорт мы ей восстановили, а остальных документов нет. Вот пришли к вам.

Подключился весь отдел, чтобы помочь ей. , а пока дали место в общежитии и социальное пособие на питание и другие расходы.

    Такие визиты вызывали не только чувство жалости, но и гнева. В чем виновата эта худенькая, робкая старушка, потерявшая единственного  сына и оставшаяся на произвол судьбы умирать на грязном вокзале?

И еще одна история оставила тяжелый след. Уже заканчивался очередной прием, когда открылась  дверь, и вошел высокий, загорелый мужчина с неприветливым взглядом.

 - Помогите! Я никто, у меня нет имени, нет документов.
Тяжело опустился на стул, снял старую, замызганную кепку с лысой головы и , глядя в пол, продолжил:
-Служил в Афгане. В одном из боев был тяжело ранен. Когда пришел в себя, кругом лежали мои погибшие друзья. От страха или от ужаса, или от горя –сам не знаю- пополз по ущелью, трое суток прятался от душманов в скалах. Кровь от раны промочила одежду, стало трудно дышать. Очнулся уже в плену.
    Замолчал, еще ниже опустил голову.
-Как мне жилось, говорить не буду. Врагу не пожелаю. Много лет не слышал родной речи.
Раз, помню, донеслась до загородки, где меня держали, как собаку, какая-то мелодия. Целый день вспоминал, и вдруг в голову полыхнуло: танцплощадка, родной дом и одноклассница Ленка. И так стало худо, хоть волком вой. Все! Не могу больше! И ушел в ту же ночь. Как добирался до своих, тоже не буду говорить. Но самое страшное – это то. что в родном городе я оказался погибшим. Еще тогда, восемь лет назад. Мать умерла, отец погиб в аварии. На кладбище памятник со звездой, моя фамилия, дата рождения и смерти.  Я умер еще тогда. Очухался немного и пошел доказывать, что я живой, а кто лежит там, я не знаю.
 - Вот такие дела. Теперь я уже три года доказываю, что я живой. Превратился в бомжа, работаю, где придется, ем, что дают. Сколько продержусь –не знаю

    Такие истории брали за душу. Чтобы помочь – надо найти и поднять все документы. Доказать трудно, почти невозможно. Мы живем уже в другой стране, и отголоски прошлого почти никого не волнуют. Почти, но не всех. Александр –один из них, И многим, но не всем, ждущим помощи от государства, помогает. Губернатор Московской области Громов поддерживает такие организации, как «Боевое братство», «Ассоциация воинов –интернационалистов».

        Через полгода своей работы Александр получил российское гражданство, городской отдел по распределению жилья рассмотрел его документы, и он  был внесен в льготный список. Валерий Петрович знал, что в новом доме , где только фундамент, дадут квартиры остро нуждающимся афганцам. Попадет ли Александр в их число, неизвестно, но надежда есть.
    С такими новостями и полными сумками подарков прилетел он на новогодние праздники к своим. Дочка бросилась к нему с радостным визгом: «Папа приехал!» Антошка прижался к нему, просунул голову ему под мышки, затих, затаился, наслаждаясь этой близостью. Таня светилась от счастья. Эти дни промчались в прогулках с детьми, катанием на лыжах, санках. И еще долгими разговорами о том, что пережили. Таня уверяла, что они живут неплохо, помогают бабушки. Иван Иванович всегда, как любит он говорить, на боевом посту. Жигуленок весь перебрал, отчистил, отшлифовал каждую деталь, каждый болтик. Бегает, как новый. Правда, когда с грохотом закрывают его пассажиры дверцы, вздрагивает и морщится.
 
    В институте оппоненты немного приутихли, но теперь жалят изнутри. Обстановка в республике стала спокойнее, но по-прежнему закрываются предприятия, работы нет, жить тяжело и тревожно. Саша успокаивал ее, умалчивал о своих проблемах, просил подождать, потерпеть, может, к лету что-то изменится,
     Перед отъездом ему удалось использовать свои прежние связи: купил мешок муки и мешок сахара. Богатство при их жизни непредсказуемое. Надолго хватит.


                Глава седьмая.

      Летом Татьяна отвезла детей в деревню,    села в поезд и на третьи сутки вышла на перрон Казанского вокзала.
    -  Москва от нас никуда не уйдет,- говорил Саша , усаживая ее на сидение электрички. - Сейчас едем домой! Да, да, привыкай . Эта дорога приведет нас в наш новый дом.
 Таня не могла оторваться от окошка. Поля чередовались с зелеными рощицами. Все необычно, интересно, обо всем хочется узнать побольше.
    Красногорск поразил ее четкими, прямыми улицами, спокойствием, размеренностью,, каким-то уютом, напоминающим картинки из жизни  девятнадцатого века.
      Комната в общежитии чистая, светлая, сосед переселился на время в другую. Рядом небольшой базарчик, где каждый день покупала все свежее, вкусное. Полуголодная жизнь дома была совсем не похожа на эту. Обилие продуктов вызывало желание готовить каждый раз что-нибудь новое. Соседка тетя Нюра давала ей сковородку, кастрюльки.
    Вечером шли гулять по городу, доезжали до нового микрорайона Изумрудные столбы, где , по заверению Валерки, им должны были дать квартиру. Таня   поднималась по ступенькам недостроенного дома и мысленно представляла, как она благоустроит свое жилье. Посетили все достопримечательности городка, побродили по Архангельскому. В воскресение Валера повез их на дачу к родителям Галины. Таня только охала от удивления и восторга. Настоящая подмосковная дача стояла среди сосен и берез. Неподалеку большой светлый пруд. На полукруглой веранде накрыт стол. Посуда тонкая, легкая, скатерть кружевная.
       Вечером за шашлыками и прозрачным грузинским вином Татьяна разоткровенничалась:
 - Понимаете! Мы не беженцы! Мы коренные жители Казахстана. Там остались могилы наших предков, там доживают свой век наши матери. Но нам, носителям настоящей русской культуры , нет места. Казахи готовы жить рядом с нами, но по их понятиям и правилам, а они примитивные, низкопробные, их запросы больше смахивают на байские самовосхваления. Мы нужны им как исполнители их воли, не более.

       Время провели изумительно, заряд бодрости получили надолго. На обратном пути Таня услышала еще одну новость. Валерий Петрович, оказывается, тоже ждет квартиру в этом же доме. Они уже с родителями все решили: те перебираются в «двушку», где сейчас живет Валерий с семьей, а свою будут сдавать. Вот так решали свои дела москвичи.
   Сходили в Третьяковку, в Кремлевский Дворец съездов  на оперу «Риголетто», купили кое-что в магазинах.
    Наверно, жизнь действительно полосатая.  Столько радости, приятных впечатлений и этот визит.
      Уже накануне отъезда гладила мужу рубашки и услышала легкий стук в дверь.  На пороге стояла молодая девушка с заплаканными глазами. Узнала. Это Жанна, одна из сотрудниц Александра.
- Проходите! Садитесь! Что случилось? Вы заболели?
- Нет! Я здорова! Решилась встретиться с Вами! Не могу больше терпеть и ждать! Простите меня! Я виновата перед Вами!
-Да что случилось? Вас кто обидел?
- Нет! Да! Я не знаю.
Наклонила голову, всхлипнула и выпалила:
- Я люблю Вашего мужа!
Замолчала. Татьяна ничем не выдала своего удивления.
- Да, он красивый, обаятельный! Женщинам нравится. Вы не одинока,- медленно выдавливая по слову, произнесла Татьяна.
- Дослушайте! Он тоже любит меня!
-Вы в этом уверены? Если это чувство взаимно, при чем здесь я? Полюбили – и флаг вам в руки! – начала  закипать Татьяна. – Только я уверяю Вас, счастья вы с ним не найдете ! Он никогда не оставит меня и детей. Никогда!
Помолчали, каждая по-своему переживала услышанное.
-Зачем он вам? Женатый…Вы молодая, красивая. Найдите себе другую половину для жизни, а нас оставьте в покое.
Жанна отвернулась к двери и вытерла слезы.
-Пусть наш разговор останется между нами!
 -Я Вам это не обещаю.
Дверь хлопнула. Таня удивилась своему хладнокровию, но осталась одна – и задрожала так, что зубы стучали о стакан с водой, вышла в фойе, села на диван и уставилась в угол. Слезы, наконец, полились, облегчая ее состояние. Не раз с шваброй проходила тетя Нюра, поглядывала на нее, не смела подойти.
 
  Вечером муж заметил перемену в ее настроении, но подумал, что впереди опять  разлука.  Перед отправлением поезда, когда вещи  уже были уложены в купе, Таня решилась на разговор:

- Саш! Сейчас я уеду. Сколько еще будем в разлуке, не знаю. Отвыкаем мы друг от друга. Мне легче, со мной дети. А ты один. Тебе труднее. Подумай, может, тебе еще не поздно сделать свой выбор. Нужны ли мы тебе, или можно заменить тоску чем- нибудь другим? Может, нам не нужен этот переезд?
- Таня!  Я тебя не понимаю! Что ты говоришь? Да я каждой клеточкой хочу нашего счастья!
-Не надо уверять меня в своем чувстве, я это знаю, но подумай над моими словами.

Вагон дернулся. Таня вскочила на подножку и пробежала в середину вагона. Все, еще одна грустная сторона ее жизни будет долго давить на сердце, ломая ребра.
.   

                Глава восьмая.

    Всю длинную дорогу домой Таня анализировала, мысленно продумывала все, что услышала. Сначала жгуче захотелось все разрубить.

-Никуда не поеду. Останемся с детьми в Казахстане. Тяжело? Ничего. Прорвемся. Пусть устраивает свою жизнь сам. Приеду, сразу подам на развод, дам ему свободу. Пусть живет, как хочет.

 Пыталась отвлечь себя разговорами с соседями, а мысли непроизвольно возвращались к переживаемому.

-Вместе мы уже 15 лет. В социологии – это кризис среднего возраста, или «седина в голову  - бес в ребро». И к нему это пришло.

Она как будто оправдывала мужа.

   Ночью под стук колес ей снились его ладони. Она всегда помнила их, отличала от всех других прикосновений, а от них  просто «дурела», загоралась страстным желанием. Просыпалась в поту, конвульсивно вздрагивала, усаживалась у окна и смотрела на проплывающие полустанки, березовые рощицы, «Вот природа, как и человек, просыпается, приносит плоды, гибнет, а страдает ли она так же, как мы, болит ли у нее душа? И как теперь с этим жить? Для кого? Дети – это счастье. А женское счастье? Где оно»?
- Детям,- размышляла она, - нужен отец. Надо, чтобы он участвовал в их взрослении. Мы и переезд в Россию задумали ради их будущего. Да, это неоспоримо. Так что? Замкнуть, закрыть , глубоко спрятать все обиды?

 Решила ничем не напоминать ему обо всем, что произошло. Что будет, то и будет. Она знала только одно: так преданно и самозабвенно его никто, кроме нее,  любить не будет.

                Глава девятая.

     Теплый  летний вечер сменился колючим ветром, небо потемнело, вдали погромыхивал гром, гроза шла на город, сверкала молниями,  распарывала небо яркими линиями.
 На душе было муторно.  Долго ходил Саша по улицам. Дождь загнал его в небольшой магазинчик. Огляделся, и взгляд остановился на целой серии разнокалиберных бутылок. Рука потянулась за кошельком. Подумал, что это сейчас ослабит груз одиночества.
    В комнате налил половину стакана, залпом выпил. В нос шибанул сладкий и приторный запах латиноамериканских приправ, горло обожгла тягучая противная жидкость. Долго сидел, думал о том, что сказала ему жена. Сквозь приоткрытую дверь тихонько вошла со шваброй тетя Нюра.
-Михалыч, приберу немного?
  Тихо двигалась, что-то бормотала под нос.
-Что, тяжко одному?
Ответа не услышала.
- Тяжко, по себе знаю.
Помолчала, а потом снова тихонько заговорила:
- Она тоже переживает. Как поговорила с вашей Жанной, вышла в коридор, села в уголке и заплакала. Так ее жалко! Хотела подойти, да не посмела.
Она еще что-то говорила, но Александр уловил только это: Жанна была здесь, о чем они говорили, он догадывался, теперь ему стало понятно настроение Татьяны.
- Подлец, подонок! Как я мог из-за какого- то легкого флирта потерять семью?

     Жанна впорхнула в их кабинет легкой  бабочкой. Молодая, хорошенькая щебетунья в миг растопила сердца суровых и нелюдимых коллег, продемонстрировала такие знания по юриспруденции, которые им, бывшим заочникам, были неведомы. Она местная, живет с родителями, по молодости даже побывала замужем, студенческий или пробный брак, как говорили опытные ловеласы.
 На утренней пробежке как-то увидел впереди женскую фигурку в красном спортивном костюме. Догнал и с удивлением узнал Жанну.
- С детства занималась легкой атлетикой. Вот решила возобновить.
Теперь часто они вместе пересекали лесной массив, разминались, подсмеивались друг над другом.
    А по весне выдалась срочная командировка: один из их клиентов подал документы в суд. Жанну взял как более опытного специалиста. Заседание суда затянулось, возвращаться решили завтра, а сегодня пришли в гостиницу и спустились в ресторан поужинать. Удачное завершение дела отметили бокалом хорошего вина. Малолюдно, слабое освещение, приглушенная музыка. Медленный танец, нежные прикосновения. Все это возбудило в нем почти забытые желания. Была ли это безрассудная страсть, от которой он не мог отрешиться, или щемило огромное, растравленное чувство одиночества, теперь он не мог себе объяснить. Одним словом, снесло крышу. Проснулся он среди ночи, осторожно покинул чужую постель, собрал одежду и обувь и перешел в свой номер. Сна не было. Чувство вины было сильным, и оправданий себе не находил.
    Всю обратную дорогу ехали молча, а у подъезда дома задержал ее:

-Я очень виноват перед тобой. Прости меня. Это вышло случайно и продолжения не будет.
 
  Но потом началось неприятное домогательство. Утром, увидев ее красный  костюм, он  менял направления, она ждала его у подъезда, приносила домашние угощения, придумывала поводы для ужина в ресторане. Его коллеги  заметили такое внимание, видели, как хмурится и избегает ее Александр Михайлович. А Жанна «закусила удела» и шла напрямую. Может, она, правда, влюбилась и теперь боролась за свое счастье, как умела, но ведь видела  совсем нелюбовное отношение к себе.


   Когда уже все увещевания оказались напрасными, пошел к Валерке, честно ему все рассказал и попросил помощи. Через неделю Жанну перевели в другой отдел с повышением. Вздохнулось легче, почти забылось, но решила она, видимо, «ударить» его еще раз и встретилась с женой. Что она ей наговорила? Татьяна никогда об этом не расскажет. Будет таить все в себе, надрывать сердце подозрениями. Он свою жену знает и не променяет на  эту профурсетку, порхающую в поисках легкой наживы. Только Таня смогла сделать его жизнь успешной, только она интуитивно гармонизировала все пространство в их жизни. Именно она сделала его не только карьеристом, в хорошем смысле этого  слова, но и добытчиком. Он любит ее, потому что она знает его лучше, чем он сам. Она согревает взглядом, поведением все вокруг, она помогает жить , она никогда не унизится до предательства. Эта ее внутренняя красота помогает ему существовать. Мерой таланта мужчины является женщина, которая рядом с ним. Он никому ее не отдаст.

                Глава десятая.
 
     Снова она в родном городе, снова рядом дети, снова все проблемы на работе.
Накануне учебного года зашла в институт. По дороге встретила Кайрата.
- Татьяна? Вернулась? Насовсем?
-И сама не знаю. Как-то все неопределенно. Вот несу в деканат заявление об освобождении меня от занимаемой должности и переводе только на лекционные часы. Да, я так решила. С отъездом неизвестно, а тянуть эту лямку я уже не могу. Давай, бери все в свои руки, греби, куда хочешь и как хочешь.

Решила настроиться на волну хорошего позитива и не отпускать ее.  Вот такие планы на весь год. Жесткий реализм поможет ей существовать в этом пространстве.
Каждый выпивает свою чашу. Но ее счастье в том, что ей есть для кого жить, кого кормить и поить. Кроме лекций, взяла еще 10 часов в той школе, где учится Антон. Старалась не думать о будущем. Время покажет.
 Александр звонил каждую неделю. Огорчался, что строительство дома приостановлено.   В прежней строительной фирме закончились деньги, а в новой еще не поступили. Таня воспринимала все это уже с какой-то долей равнодушия. Жизнь, судя по всему, на этом не кончалась, и сложностей в ней хватает.
      Она стала жестче, молчаливей.
    Утром привычная суета, завтрак, поиски теплых вещей, нужных книг, наконец, довела до садика дочь, кивнула сыну и скорее к своим студентам.
    Свекровь очень помогала ей в тот год, дачу она продала, но перебраться совсем побоялась, участились случаи квартирных краж, продавать пока не решилась, вот и караулила свою «трешку»  в старом микрорайоне, выстаивала многочасовые очереди за продуктами, встречала из школы внука. Как только возвращалась с работы Татьяна, уезжала к себе.
    Вечер проходил в заботах: покормить детей, помыть посуду, сварить бульон на завтра , погладить платье дочери, помочь сделать математику сыну А еще надо   почистить его школьные брюки, уложить детей, дочке обязательно на ночь сказку, сыну –поцелуй. А еще надо проверить тетради, подготовиться к завтрашним занятиям. Когда, наконец, вставала под душ, не было сил вылезти из ванной. Выпивала таблетку витаминов –и в постель.
    Вспомнила: завтра тяжелый день, дежурство, прийти надо пораньше, договориться, что сын до школы дойдет сам. Если не будет бабушки, вечером из сада заберет сестру. Рассудительный и заботливый Антон заверяет, что уход за сестрой обеспечит по полной программе, может даже пожарить яичницу или сварить пельмени.
 Умница! Какая радость от детей! А в ее жизни так мало праздников, хочется отдохнуть, расслабиться, почувствовать счастье и легкость, как в далекой юности. Так надеялась, что приедет мама, но получила письмо: мама приболела и не хочет нагружать дочь своими печалями.
Так изо дня в день, недель, месяцев катилась ее жизнь, в которой не было уже радостных перспектив, а только ежедневная серая рутина. А она так устала от этого. А что впереди? Она представляла все по-своему. Вот переедут они в Россию, Саша  - человек ответственный. Он все сделает, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. А потом скажет: «Прости! Я ухожу!»  Вот это страшило ее до сердечных болей. Когда он звонил, она волновалась, поднимала трубку. Руки дрожали. Она смотрела на свои руки и ждала. Но он говорил быстро и взволнованно. Куча вопросов. Как она? Как дети? Мама?  Переплачет, отгонит от себя черные мысли. Спать! Завтра трудный день.

    Саша прилетал на два-три дня. Встречала приветливо, ровно. Никаких жалоб. Все нормально. Видел он, видел и хмурился. Не такой стала его Таня. Куда делся ее звонкий смех, живой блеск глаз. Постарела, поблекла, утратила свое активное отношение к жизни. Завяла. Понимал, как тяжело ей, надо как-то пережить  это. Будет у них еще радость в жизни. Будет!

    А жизнь не радовала. В городе свирепствовал грипп. Закрывались школы, детские сады. Вечером у Леры разболелась голова, поднялась температура. Валентина Ивановна осталась на ночь,  дочери стало совсем плохо. Вызвали «Скорую». Врач послушала, посмотрела горло, измерила температуру.
-Ей надо немедленно в стационар, У нее подозрение на воспаление легких.
 Быстро закутали в одеяло и в больницу. Там сделали укол, а утром посмотрел педиатр, выписал все назначения и, выходя из палаты, произнес: «Сегодня еще сделают укол, а завтра – нет. Находите лекарство сами» .
 Вечером позвала к телефону медсестра, и Таня услышала рыдающий голос свекрови:
- Танечка! Антону плохо! Бредит! Вызвала «Скорую».
Схватила Таня фуфайку и валенки санитарки, на голову  – пеленку и бегом домой. Как добежала – плохо помнит, дышала тяжело и ничего не могла сказать. У подъезда стояла «Скорая». Антон с трудом открыл глаза «Мама!» и уткнулся, как в детстве, ей в живот. Уговорила врача отвезти в ту же больницу, где и дочь. После укола Антон заснул, а она вышла , прислонилась к косяку и заплакала. Старенькая нянечка погладила по плечу.
- Молись, доченька! Молись! Услышит тебя бог!
-Я и молитвы не знаю!
-А ты, как знаешь, попроси у бога милости для своих детей. Он поможет!
Таня молилась  горячо,  искренне,  жалобно, молилась и плакала. Где она находила такие слова, наверно, шли они от сердца.

   Проплакалась, вытерла слезы, пошла в кабинет дежурного врача и попросила разрешения позвонить в другой город.
-Звоните!
-Нина! Ниночка! - кричала в трубку, – Помоги! Заболели дети, лекарств нет.

    Время было позднее, но Нина Петрова быстро поняла ее просьбу, переписала все, что продиктовала ей Таня, и просила  ждать звонка. А на следующий день Татьяна уже встречала в аэропорту рейсовый самолет из Алма-Аты. Стюардесса выскочила на трап с большим пакетом и передала его Тане.
Две недели  не отходила от детей. Как тогда выдержала она и не свалилась? Наверно, материнская любовь дала ей силы пережить эти страшные дни.
Саше решили об этом не говорить, а с свекровью сблизились так, как будто были самыми родными.
   Теперь  каждую ночь перед сном  Татьяна молилась. Своими словами - никаких молитв она не знала. Она просила Господа оставить все, как есть, только бы все были здоровы. И еще одно событие несколько успокоило ее. В воскресение Эльза Георгиевна привела детей с прогулки. Она были возбуждены, правда, Антон помалкивал, а Лера сразу все выложила: где были, что видели.
-Болтушка! Могла бы помолчать. Как к этому отнесется мама?
-Таня! Ты не обижайся! Я окрестила твоих детей! Неизвестно, что их ждет, пусть Господь хранит  от беды, - робко проговорила  верная и любимая баба Лиза.

      Снова о полосатой жизни. Только пришли в себя от переживаний, позвонил Саша с радостной вестью: получил ключи от квартиры. Но жить пока там нельзя. Всю чистовую отделку будут делать за свой счет. Подключили  ребят – афганцев,  которые занимаются строительством, купили линолеум, двери, обои, сантехнику. За работу надо заплатить, но сделают основательно. Руководил работой Валерий, Александр покупал и доставлял строительные материалы, Галина занималась дизайном. Купили одинаковые кухонные гарнитуры, холодильники, посудомоечные машины и другие необходимые  принадлежности.
 Ашот, подельник по перевозке продуктов из Казахстана,  дал беспроцентную ссуду на все необходимое.
  Все эти сведения подняли настроение Тани. Она стала понемногу распродавать, а скорее всего раздавать кухонную утварь, одежду, мебель. Решили взять только спальный гарнитур и книги. Остальное увезет в деревню брат. Квартиру выставили на продажу. Отъезд  запланировали на начало июня. Антон закончит учебный год, Таня доработает до отпуска и  уволится. Все свои обиды и подозрения глубоко запрятала. Надо жить!
 Саша приехал помочь загрузить и отправить контейнер, и сразу же улетел обратно, Таня с детьми поедет к маме в деревню и недели через две доберется до Москвы.
    Много хлопот и уговоров потратили на Валентину Ивановну. Собирались вместе долго, обстоятельно и в последние дни услышали:
-Танечка, Саша! Не обижайтесь, поймите меня правильно. Я решила пока с вами не ехать. Кое-что вы заберете, остальное багажом отправлю в Новосибирск Ольге. Как там дочь одна с маленькой  Кристинкой  на руках? На зятя надежда плохая. Он руководит турфирмой и все разъезжает по заграницам. А Оле надо выходить на работу, внучку в ясли отдавать рано. Помогу ей, поживу, сколько надо. Я ведь вижу, что между вами тоже не все гладко. Надо заново привыкать. Лучше без меня.
 Как ни уговаривали, она стояла на своем.

      В деревню приехали поздно вечером, сгрузили пожитки, утром прошла Татьяна по двору и заплакала. Мама стала совсем слабая, корову продала, оставила только птицу  да поросенка. Разрывалось сердце от жалости, но с ними тоже ехать отказалась.
-Дочь, пойми меня , заболею я вдруг там, а ко мне и не придут соседки  попроведать.  Нет, буду здесь доживать.
Зашла Таня в сарайчик, посмотрела: топлива почти не осталось. Утром первым автобусом поехала на угольный склад, дошла до начальника станции, и к вечеру по пыльной дороге спускалась в деревню машина, нагруженная углем. Поговорила с двумя молодыми соседками, они намесили глины с соломой, промазали все углы домика, сарая, переносили уголь в маленькую пристройку, вынесли из дома перины, одеяла, подушки, побелили стены и потолок известью, а Татьяна снова поехала в район, в лесоцехе  купила машину дров, в магазине - краску, олифу, кисточки. Надя с Марией развели краску, обновили рамы, окна, двери, покрасили полы, ставни, заборчик. Сестра нашила новых занавесочек, расставили все, что привезли из города, постелили мамины полосатые половички. Стало так красиво, уютно, что не хотелось уезжать. Подруги мамы завидовали:
-Будешь жить, как барыня!
Последние дни мама и Таня никак не могли наговориться. Вспоминала мама свою жизнь с мужем, всего в ней было намешано, и смешного, и грустного. Заверяла, что как только поправится, соберется к ним, здесь посадят на поезд, а там встретят. Таня успокаивала, что не оставит и будет помогать.
Через две недели отправляли Таню с ребятишками. Слез пролили море, но надеялись на лучшее.

             Глава одиннадцатая.
   
     Суета, шум и ошеломляющее количество машин и народа встретили их в Москве. Все спешили по своим делам, не замечая прохожих. От такого мелькания разболелась голова, пока усаживались в машину. Саша сел за руль.
-Чья машина?
-Наша. Ашот помог.

   Антошка прилип к окну. Лера вскрикивала от восторга. Таня испытывала двойственное чувство. Волновалась, дрожали руки, тревожно поблескивали глаза.  Саша выглядел великолепно. Одежда, настроение – все выдавало в нем довольного  жизнью. Он с улыбкой глядел на детей, на притихшую жену, а она чувствовала, как уходит тревога и больше ни о чем не думала. Просто ни о чем. Только ощущение радости и, быть может, счастья. Без разницы. Просто легко и хорошо.
     Начало лета. Погода прекрасная. Выехали за Москву и не могли надышаться запахом свежей травы, полевых цветов. Тот червячок тревоги и подозрения, что не давал ей покоя, куда-то исчез, испарился. Можем, уже и не вернется?

    Александр открыл дверь своим ключом, и она замерла на пороге, боясь войти.
-Заходи,-засмеялся он,-ты здесь хозяйка.
Она улыбнулась и заплакала.
-Дурочка моя,- сказал  и чмокнул в макушку.-  В общем, разбирайтесь. Хозяйничайте. Вернусь вечером. Все остальное будешь выбирать сама. Галина уже готова показать тебе магазины.
 Таня испуганно кивнула, неторопливо обошла квартиру. Кухня сверкала новыми шкафчиками, обилием всевозможных  предметов, чтобы облегчить труд хозяйки. Понятно! Галина постаралась! В зале книги аккуратно прибраны в шкафы. Комнаты Антона и Леры пока пустоваты, да и в их спальне, кроме привезенного гарнитура, ни штор, ни люстры.
    В эту ночь спалось ей отлично. Она не вспомнила, когда в последний раз она так спала: без тревог и душных, беспокойных сновидений, без боязни проспать, куда-то опоздать. 
      Съездили в ИКЕА, только что открывшийся магазин, купили шторы, люстры, светильники,  покрывала и другие мелочи, нужные для повседневной жизни. У Тани было такое чувство, что ей предстоит заново узнавать жизнь. Нет, она не замечала каких-то разительных перемен - она просто не могла совместить свой внутренний ритм с ритмом окружающей жизни.
     Когда все утрясли, Татьяна  внимательно оглядела себя в зеркале. На нее напряженно смотрела худая, загорелая  дурнушка, потухшее лицо и глаза побитой собаки. Теперь она поняла, почему Галина так оценивающе приглядывалась к ней. Она не знала, что та выполняла просьбу Саши.
 -Возьми,-говорил он,- над ней шефство. Не узнаю ее, то ли  она растерялась, то ли скучает, какая—то замороженная, заиндевелая, просто холодильник, а не женщина. Растормоши ее, заинтересуй, успокой. Ты знаешь, как.

И Галя старалась.
-На днях сходим с тобой к Серафиме, закажем нужные вещи и себе, и детям.

 Серафима работала когда- то в закрытой секции ГУМа, через нее шел дефицит импортных товаров. Покупатели – проверенные люди. Цена, конечно, немаленькая. Зато качество не в пример тому, что предлагается на рынках.

  Таня постепенно привыкала к городу, к своей новой квартире, привыкала к статусу жены, хозяйки. После прописки сходили в поликлинику, прикрепились к участковому врачу, недалеко от дома нашли детский сад. Зеленый, аккуратный дворик с детскими площадками, звонкий, радостный смех детворы. Место в нем есть. Девяностые годы не богаты потомством и тех, кто нуждается в дошкольном воспитании, было маловато. Обговорили с заведующей все вопросы, связанные с оформлением дочери, и успокоились. Где-то здесь недалеко, как объяснила Галина, расположена одна из лучших в городе гимназия № 10 , там уже учился Славик, сын Валерия и Гали.  Антон с восхищением осматривал спортивную площадку, огромные, светлые рекреации, чистые классы.
 Заместитель директора, приветливая и тактичная, проверила личное дело сына, похвалила за отличные оценки.
-Примем, примем! Нам такие нужны. Но перед началом учебного года надо пройти тестирование. Это своеобразный вступительный экзамен.
- А вам учителя не нужны? Вот мои документы.
 Та прочитала, посмотрела на Татьяну и заторопилась к директору. Попросила ее подождать.
    Солидный, немногословный мужчина расспросил ее, где работала, с кем. Не каждый день приходят к ним ученые люди.
 -Татьяна  Максимовна,-  заглядывая в личное дело, мягко заговорил он, - Мы очень рады, что вы хотите работать именно в нашей гимназии. С нового учебного года ввели еще одну единицу, простите, что я изъясняюсь таким казенным языком, заместителя директора по науке. Время, знаете, наступило такое, надо и нам повернуться лицом к научным достижениям. Вы, я думаю, подошли бы нам на эту должность.
 -Спасибо за предложение. Но я человек новый, порядки и требования, наверное, здесь другие. Сейчас приглядываюсь, адаптируюсь и пока, простите, не могу принять Ваше предложение.  Была бы очень рада только нагрузке в 18 часов в старших классах. А дальше время покажет.
-Я все понял. Так и решим.

Вечером рассказали Саше об их прогулке.
- Вы просто молодцы! Только, Таня, почему школа?  С твоим потенциалом, опытом в школе будет скучно. Можно подыскать что-нибудь посолиднее.
-Я пришла к этому сознательно. Не могу оставить детей в новом городе без присмотра. Им тоже нужно прижиться, привыкнуть. Могут возникнуть всякие обстоятельства, а мамы с ними не будет. Да и я буду неспокойна , если их нет рядом.

Наконец-то подключили телефон. Теперь можно и с бабушками поговорить.
 
   В доме одна. Дети с мужем ушли в кино. Вдруг звонок.


- Кто я? Да какая вам разница? Просто хочу открыть глаза. Вы что думаете, что ваш муж жил здесь один? Красивый, молодой, здоровый. Да у него здесь любовница! Молодая. Гораздо моложе, чем вы, дорогая!  Просто предупреждаю. Будьте внимательны и осторожны. Реальная угроза вашей семье. А ведь вы дама не первой свежести.

 Так, в ступоре, просидела до самого вечера. Когда очнулась, за окном было уже темно.
Дети с мужем вернулись голодные и восторженные. Фильм – супер!
А она вспоминала трудную жизнь без него, трепетное ожидание телефонного звонка. Какие - то фразы. А может, этот звонок – вранье?  Но терпеть больше нет сил.  Она вздрагивала, когда он входил в двери, тревогой туманились глаза. Ждала, когда он скажет те слова, которые разорвут этот узел, "Прости, я ухожу». Но он не говорил. Наоборот. Был внимательным и нежным.
 Перед сном услышала:
- Я все хотел убедить тебя оставить работу, стать домохозяйкой, Почему не любят это слово: домохозяйка, хозяйка дома. Родим еще одного ребеночка и заживем!
- А как же Жанна? Она, наверно, тоже хочет быть хозяйкой дома?
- Тебя это беспокоит?
- Да! И не только беспокоит, а волнует. Я не могу больше держать все в себе. Тот гвоздь, который вбила она в мой мозг год назад, не дает мне нормально жить. В голове уже не гвоздь, а нарыв. И еще этот звонок,  что у тебя здесь любовница. Я не могу спокойно жить, спать, радоваться! Не могу! Не надо меня мучить! Уходи!
 Это уже был не просто разговор, это был крик, вопль. Рыдания рвали горло. Она уже не плакала, а выла, как волчица.
 Александр слушал молча, вздыхал, качал головой, сердце его сжималось от боли, вины. А потом тихо произнес:
- Хочешь все знать? Слушай!
Встал, походил по спальне. Руки дрожали.
-Что говорить? Да, было. Ничего серьезного. Поехала крыша. Да, правда. Да, я подлец!  Но правда, это был какой-то сдвиг по фазе. А она оказалась настырной и наглой пустышкой. Я сразу поставил все точки, в мою жизнь ни ногой. Все. Теперь она работает в другом отделе. Я там не бываю. Отношений у нас давно нет, да и не было собственно. Телефонный звонок, я думаю, это тоже она или ее подружка, Дальше ты. Как решишь, так и будет. Я все приму. Прости меня. Теперь выбираешь ты.

 В эту ночь не спали оба. Муж все ходил по квартире, пил воду на кухне, курил в форточку, хотя давно бросил. Татьяна лежала без движения. Сил не было ни на что. Так бы и лежала. И чтобы никто не дергал, не добавлял страданий.
  Утром дети требовали завтрака, смеялись, звали в парк. Отправила одних. В голове не было никаких мыслей. Странно, слез тоже не было. Наверно, выплакала.

     Почему-то пришли воспоминания об их знакомстве. Им было очень интересно болтать обо всем на свете. У них оказались схожие вкусы на очень многое – книги, кино, музыку.. Им нравилось практически одно и то же. Она не была безумно влюблена. Он нравился ей как человек. И еще она понимала, что надо устраивать жизнь. Короче говоря, она поняла, что с этим человеком можно делить время. А мужа она полюбила года через три, несмотря на то, что его человеческие достоинства и истинный мужской характер были обнаружены и оценены довольно давно, гораздо раньше, чем она могла его полюбить. И со временем поняла, что есть только они, двое. Так думала, пока не накрыла его эта непонятная страсть, продукт, как известно, недолговечный. А настоящая любовь «не вздохи на скамейке, и не прогулки  при луне».  Это внимание, это чувство долга, это желание доставить любимому радость и удовольствие.
    При всей мягкости его характера последнее решающее слово было за ним. По мелочам все бытовые вопросы Татьяна решала сама, он в них не лез. Как настоящий мужик. А вот крупные вопросы и проблемы решал сам. Но с некоторых пор, известных только им, она уже не могла верить ему, открыть ему свои объятия и утонуть в них.

       Галинка оказалась не только хорошим экскурсоводом, но и внимательным, сердечным другом. Она видела состояние Татьяны и прониклась жалостью к ней после того, как Таня решила ей все рассказать.
      Долго молчали.
- Знаешь что, - проговорила,  наконец, она. - Тебе надо уехать куда-нибудь, подумать и успокоиться. Мои старики часто спрашивают о тебе. А поехали к ним? Я в отпуске, тебе только через две недели на работу. Возьмем детей и отдохнем. Пусть наши мужики побудут холостыми. Посмотрим, надо ли им это. Моря нам в этом году не видать, с кредитами надо расплатиться.
 Таня вспомнила, что она привезла родителям Гали из Казахстана подарок.
Загрузили багажник продуктами, сверху укрепили два велосипеда, усадили детей и двинулись.
На дворе жаркий, сухой август. Легкий ветерок проникает в окна, на полях вдоль дороги-копны соломы и короткая стерня. Галя всю дорогу вслух сочиняет свои заметки, она тележурналист, снимает интересные кадры. Таня дополняет, исправляет ее. Хорошо, когда обе они работают со словом. Тем для таких находок хватает. На ходу сочиняли смешные стишки, мальчишки помогали.
    Синее небо Зеленые сосны. Тишь и благодать. День солнечный, теплый. На небе ни тучки, а на дворе последние летние денечки. Подъехали к участку. Перед домом огромная лужайка. На ней стоят, машут руками Федор Васильевич, Елена Сергеевна, Клава.
 На веранде накрыт стол, а Таня вынимает из коробки подарок и попутно рассказывает:

-В Казахстане чай не кипятят, а варят: вода, половина молока, кусок темного кирпичного чая, сахар. Все это переливается в большой фарфоровый чайник, вот такой.
 На столе появляется белый чайник, по кругу - национальный красный орнамент. Следом в середину стола ставится большое блюдо для баурсаков, так называют казахи свое печение. Дальше – шесть кесешек для орехов, сухофруктов и других восточных сладостей. И, наконец, последние, самые маленькие пиалы, в них и наливают горячий чай из большого чайника.
  Вечером Таня угощает всех крепким казахским напитком.

      Две недели они отдыхали, как говорила Клава, и душой, и телом. Загорали на берегу озера, ходили в лес за грибами, варили варенье, мариновали огурцы и помидоры, солили и сушили грибы. Вечером сидели на ступеньках, смотрели на звездопад, загадывали желания. Душа успокаивалась, находила какие-то закоулки, пряталась от страданий
.
-Ну, что ты решила? – задавала один и тот же вопрос  Галя.
- Не знаю. От жизни уже ничего не жду. Для чего?
-Как для чего? Надо повысить  самооценку. А то она у тебя ниже плинтуса.
-Надолго? До следующего звонка?
-Да наплюй ты на всех этих баб с высокой трибуны! Кто –ты ,и кто- они? Ты посмотри на себя: фигуру сохранила, волосы роскошные, умница. Правда, закрыла себя в четырех стенах, никуда не выходишь, ни с кем не встречаешься. Нельзя так. Жизнь такая короткая, а мы ее тратим на всякие пустяки. Я верю, Сашка любит тебя, а то, что было, ну и быльем поросло. Вот вернемся домой, я возьмусь за тебя, пусть кое-кто смотрит и облизывается. 
    Вернулись с полными сумками овощей, яблок, с банками варенья, соления, с корзинами красных помидор, сочного болгарского перца, лука, чеснока, зелени.

    Как и обещала,  Галя свозила ее к Серафиме, Выбрали выходной костюм для Антона, светло-синий наряд для Тани, голубую кофточку, туфли-лодочки.
Подъехали к подъезду, и на прощание Таня услышала:

-Завтра приходи к нам, будем делать из тебя красавицу. Для начала вызовем Светку и Люську.
-Это кто?
 - Это мои парикмахерша и маникюрша.

   
  Девицы критически оглядели ее, потрогали лицо, волосы, как на базаре покупали, а потом началось. Ноги – в таз с теплой водой, руки – в миску с мыльным раствором, работали в четыре руки четко, слаженно, а Таня сидела с закрытыми глазами и наслаждалась.
-Готово!
Девушки отошли подальше и принялись внимательно разглядывать ее, а она не могла оторвать взгляд от своих ступней и рук.
-А к зеркалу можно?- спросила Татьяна.
Подошла и замерла, оторопев, волосы лежали мягкой волной и были дивного пепельного цвета. Кожа на лице отливала глянцем, свежестью, глаза и брови казались искусно нарисованными.
- Это просто чудо какое-то, - тихо произнесла Таня и заплакала.
- Вот, дорогая, помни! Каждую неделю мы будем совершать такие процедуры. Твоя жизнь не закончилась. Ты самодостаточна, умна, красива. И это твоя жизнь. Ты не должна идти на поводу у своих мыслей, не должна жить только для мужа, это и твоя жизнь, а не только его. И надо самой найти в ней выходы. Я права? Надо иногда думать о себе. Кроме тебя самой, о тебе вспомнят немногие.

                Глава двенадцатая.

   Теплым солнечным утром первого   сентября всей семьей, нарядные, с букетами красивых цветов вошли в школьный двор.
    Начало школьной жизни в новом коллективе для Антона вовсе не мелочь, хотелось все сделать на отлично. Последние дни объездили пол-Москвы. Спортивный костюм покупали на специальном складе, брюки для ежедневных занятий шили в ателье, тетради, учебники - все по высшему классу, чтобы никто и подумать не мог, что он беженец.
А какая у них будет программа? По каким учебникам будут заниматься? Какой покупать ранец, вторую обувь, даже сумку для нее долго не могли найти. Слава, теперь  одноклассник Антона, подсказывал кое-что, но и его иногда ставили в тупик вопросы тети Тани.
  Наконец дошли, сфотографировались и стали искать табличку с 7 «А», втиснули в этот ряд испуганного сына, познакомились с классным руководителем, вручили цветы, и Татьяне удалось со стороны сравнить всех, с кем будет учиться, сын выглядел не хуже в ослепительной белой рубашке, черных брюках и таком же жилете. Успокоилась. Отослала мужа и дочь в детский сад и стала искать свой, теперь уже свой, 10»А».
Весь день прошел в каком-то экстриме: это сказать, туда отвести, это продиктовать. К середине дня выдохлась окончательно.
  Вечером Саша устроил им праздничный ужин, одарил всех сувенирами, а потом услышали:
- У нас новая соседка. Давайте познакомимся!
 -  Не надо беспокоить! Как-нибудь позже.
  -Нет, нет! Пойдемте!
На звонок вышла пожилая женщина, и Таня удивленно промолвила:
-Тетя Нюра?
-Танечка! Я думала, что не признаешь? Заходите. А это ваши дети?
Антон и Лера поздоровались, вошли в квартиру, состоящую из комнаты и кухни.
- Вот Михалыч выбил мне квартиру на старости лет.

Уже перед сном Таня вспомнила и спросила:
-Почему «выбил»? И почему так поздно? Дом уже заселили.
-Добиваться ордера пришлось долго. Сначала никто не мог помочь, тогда собрал все документы и поехал лично к губернатору Громову. Вот он и помог. Тетя Нюра два года жила рядом со мной в общежитии. Стала мне как своя. У нее никого больше. Вот я и решил лечь костьми, как говорили в народе, но помочь. Теперь она наша соседка.


-Вот он какой, мой Саша - проваливаясь в сон, подумала Таня.

   Тетя Нюра стала частью их семьи. Дети росли с бабушками и сейчас приняли сердцем эту немолодую, настрадавшуюся в нелегкой жизни женщину. Она встречала и провожала детей, помогала Тане вести домашние дела, прислонилась, прикипела к ним.  Саша помогал ей обустроиться, Таня следила за ее здоровьем,

   Начался учебный год,  Утром торопливые сборы, завтрак. До школы пять-семь минут ходьбы, до садика еще ближе. А дальше все как всегда. Но Татьяна не чувствовала такого груза житейских проблем, как в Казахстане последние два года. Многое взял на себя Саша. Антон освоил велосипед, стал посещать спортивную секцию дзю-до.  Почти каждые выходные дни они совершали дальние прогулки на велосипедах, зимой на лыжах, научились кататься на сноуборде.
  Татьяна познакомилась с коллегами, учениками, составила подробные разработки, вспомнила многое из своей педагогической деятельности. Наблюдала со стороны за  всей  работой педагогического коллектива, что-то нравится, что-то бы изменила, от чего-то бы избавилась. Но помалкивала. Хватит, навоевалась в свое время на кафедре.
      Классное руководство в гуманитарном классе, девочек -15 и мальчиков  -10. Присматривались друг к другу, посещали театры,  ходили на экскурсии, обсуждали, спорили, все вызывало интерес. Но в конце декабря Татьяна решила показать им обратную сторону жизни. На окраине города располагался детский дом. Созвонилась с директором, попросила разрешения подойти с ребятами, поздравить детишек с новым годом. Ученикам предложила собрать дома ненужные игрушки, книги, купить сладости и по желанию, это особенно подчеркнула, 26 декабря собраться во дворе гимназии и отправиться. Пришли 15 человек. Съездили, подарили, поздравили, поиграли. Всю обратную дорогу молчали. А на следующий день сами завели разговор о счастливом и обездоленном детстве. Предложили взять детский дом под свое крыло. Мальчики готовы создать футбольную команду, девочки организовать театр. Это и хотела услышать Татьяна. Не все прониклись желанием помочь, но основную идею Татьяны восприняли правильно. Она поняла -  это было самым главным за четыре месяца сотрудничества.
    В своем 10 «А» Татьяна организовала  «Литературные вторники». После шестого урока все желающие собирались в кабинете литературы. Заранее сбрасывались,  кто, сколько мог, на конфеты, пирожные. Чайную заварку Татьяна приносила сама, в этом она знала толк. Чашки были куплены на деньги родительского комитета еще в начале учебного года. Не просто пили чай, сидя за партами, а слушали рассказ учителя о жизни писателей и поэтов, творчество которых они изучали. Школьная программа не могла вместить всех  сведений  и фактов, а Татьяне хотелось, чтобы ее ребята узнали много нового и интересного, чтобы прониклись глубоким уважением к великим людям, чтобы узнали подробности их взросления, формирования  характера,  взглядов , чтобы узнали их окружение, узнали о женщинах, которые были с ними рядом.  Она знала об этом такое, чего не знал, кроме нее,почти никто. Такие посиделки длились не более часа, а затем в один из воскресных дней отправлялись в Москву, в музеи, на экскурсии по  следам великих мыслителей  , будь это Пушкин, или Гоголь, или Булгаков. Единственная проблема, которая при этом возникала,- число желающих участвовать в таких чаепитиях превышало вместимость кабинета. Напрашивались   гости из других классов, заглядывали на огонек учителя. Жаль было им отказывать, Она понимала, что надо как-то переформатировать такие узкие занятия во что-то более крупное, общешкольное.

       В семейной жизни тоже наметилась определенность. Они с улыбкой вспоминали первые годы своей жизни, расписанной на каждый день недели. Сейчас Таня, с подачи Галины, стала еженедельно посещать салоны ( упражнения на тренажерах, сауна, косметический кабинет). У Александра тоже образовалась своя мужская компания. В конце рабочей недели, в пятницу, они шли в спортзал, затем в баню.
Разговоров об этом хватали им с Валерой до следующей пятницы.
С Галиной сблизились так, что даже не представляли жизни врозь. Таня всегда располагала к себе людей, относилась к ним с вниманием и добротой.

- Вот теперь я узнаю тебя прежнюю,- похлопывая в сауне веником по плечу, говорила Галя.- Молодец! Преодолела хандру, вышла из обоймы. Теперь ты в порядке. Шикарная женщина! Комильфо!

   Татьяна чувствовала, как наполняется ее сердце, душа новым, неизведанным. Теперь она не просто жена, которая заглядывает мужу  в глаза, гладит рубашки, готовит вкусные обеды.  Нет, она по-прежнему встречала его с улыбкой, шуткой, но более сдержанно. Производила впечатление умудренной жизнью женщины, и с этим тоже приходилось считаться.  Муж мог приготовить на всех вкусный плов, погладить брюки себе, научить домашним делам сына, более трепетно относиться к ее труду, тихонечко накрыть пледом, приглушить звук телевизора, когда она засыпала на диване. Появлялось иногда какое- то ощущение опасности, видимо, сказались прежние страхи и переживания, но она тушила это в себе.
   Заметила, что они как прежде подолгу разговаривали, делились своими проблемами, прислушивались к советам. Тане было что рассказать,  она делала это почти каждый вечер. Саша всегда отличался немногословностью, все больше слушал ее, но о трудностях в его работе она тоже знала. Россия с усилием выплывала из хаоса и рутины и не могла быстро решать все задачи, связанные с улучшением жизни россиян. Для Александра и его ведомства теперь еще одна головная боль – чеченский синдром.

- Только, только разгрузили почти все проблемы, связанные с афганцами,- опять новая беда. Сил больше на это нет, пусть приходят другие, более молодые, более «продвинутые», а нам  все-таки надо уходить из госструктур и создавать свою юридическую фирму. Валерий тоже об этом думает. Ашот,  давний партнер по бизнесу, зовет к себе в соучредители. Надо все взвесить. Задерживает неприватизированная квартира, пока она в социальном найме, вот дождемся приватизации и потом уже подумаем о самостоятельной деятельности.



                Глава тринадцатая

     Новых друзей нашла Лера. Как-то шли с ней из садика, и она всю дорогу рассказывала, чем  занимаются дети. Особенно часто мелькало в ее щебетании имя Алинка. Это ее подруга, а мама ее играет на пианино и разучивает с ними песенки. А потом встретились и познакомились с ее мамой. Светлана Васильевна, так звали маму Алины, высокая худенькая, приятная женщина, музыкальный руководитель в детском саду. Часто вместе шли к дому, они жили в соседнем подъезде, говорили о детях, о погоде, о городе. Да мало ли о чем могут говорить женщины. Девчонки играли на детской площадке, а они все находили какие-то общие темы. 
    Вечером Лера тараторила обо всем, что ее занимало. И конечно, Алина была предметом ее восхваления. Саша слушал ее и смеялся.
- Мама Алины работает в садике, поет вместе с нами, а ее папа работает в банке. Только я не пойму, в какой банке, стеклянной или железной, и как он там помещается?
-Дурочка моя! Банк –  это дом, где хранятся деньги. А как зовут ее папу? -Руслан.
-Адыг?
 -Нет, Руслан!
 - Да, Руслан. Я хорошо его знаю. А Адыг – это его кличка. Он адыгеец по национальности.

     Они подружились, часто вместе ездили на рыбалку, устраивали прогулки в лес с шашлыками, с пением под гитару. Когда похолодало, проводили время в уютном и хлебосольном доме Тани и Саши. Присоединялись Галя с Валерой, много шутили, смеялись и пели. Света - музыкант, у Саши и Гали несильный, но приятный голос, Валерка брал громкостью, Таня любила петь с детства. Только у Руслана был сильный и бархатный баритон.


       Поженились Светлана и Руслан шесть лет назад, а до этого каждый пережил много лихих моментов.
    Светлана с матерью жила в подмосковной Балашихе. Отца не стало вскоре после окончания войны. Мать работала в ЖЭКе, а Светлана , одна из лучших учениц , посещала музыкальную школу, мечтала о вокальной карьере.
   Лавина вандализма, вседозволенности, вымогательства накрыла всю страну. Приближались лихие девяностые. Докатилась эта волна и до Балашихи. Появились ОПГ, организованные преступные группировки, создаваемые бывшими зэками по своим криминальным законам. Подгребали под себя молодых отморозков, которым работать, как все, не хотелось, служить в армии – тоже.  Стал процветать «рэкет» - крыша, защита. Только от кого? От таких же, как сами, только из другой стаи. Запуганные рыночные торговцы – челночники вынуждены были платить им мзду или дань. Не заплатишь – сгоришь вместе с товаром! И платили. А куда денешься? В суд подавать бесполезно, все куплено. А эти «хозяева жизни» собирали кучу денег и делали все, что хотели.
   Откуда это повелось – сейчас угадать трудно, но рядом с такими бритыми «качками» для красоты жизни должна быть юная, чистая, не от мира сего подруга. Песня Сергея Крылова о девочке и хулигане была инструкцией в их поведении. А откуда взять им образованность, ум, воспитанность? Их никогда у них не водилось. Кто знает, может, хотели восполнить такие пробелы, может, похвалиться, как хорошим товаром?
    Витька, один из братков, не давал прохода Светлане. Ждал возле школы, провожал домой, травил похабные анекдоты, желая понравиться. На большее его не хватало.  Страх и боязнь так глубоко поселились в ней, что заглушили все ее желания и стремления. Только бы успеть добежать до дома, закрыться на засов, замереть. Мать Мария Ивановна тоже заметила этого ухажора, боялась за дочь, но противостоять ему было страшно, За ним стояли «дуболомы», способные на все.
     Самое страшное произошло после выпускного вечера. Силой затащил ее Витька в темную аллею парка, надругался и оставил одну на траве. Кое-как пришла домой  в грязном, измятом платье и повалилась на пороге. Мать все поняла. Убила бы гада, да сидеть за это дерьмо не хотелось, и как дочь одну оставишь? Переплакала, сняла с дочери замызганное платье, уложила в постель. Что делать? Кто поможет? Как скрыть позор?
     Витька встретил мать утром во дворе и сказал, что женится. Ни романтического предложения, ни колец – ничего не было. Боялся он не меньше матери. Сидеть за изнасилование тоже не хотелось. Подумала Мария Ивановна про позор и согласилась. На свадьбе гуляла вся «кодла», не обращая никакого внимания на заплаканную невесту. Пили, кричали, матерились, дрались. Одним словом, не свадьба, а срам.
  Перетерпели и это. А дальше стало еще страшнее. Витька приносил деньги полными пакетами. Света шарахалась от них и молчала. Он злился, набивал ими карманы и уходил на всю ночь в загул. Приходил под утро пьяный «в хлам».  Отсыпался до обеда, жрал, теряя макароны по пути в рот, пил воду прямо из крана. Он вдоволь натешился дорогой игрушкой, и  Светлана раздражала его своим молчанием. Теперь он мог «зависать» где-то по несколько суток. Мать и дочь жили в страхе и не видели никакого выхода.
    Но, видимо, господь сжалился над ними. Как-то вошла Светлана в комнату и увидела, как Витька быстро запихивает в сумку свою одежду, прячет по карманам деньги, документы. Ей сказал, что уезжает к другу в Новый Уренгой, пусть подает на развод. Хлопнул дверью – и был таков! Мать и дочь сидели, как истуканы, не в силах поверить в избавление. А может он вернется? И почему так быстро смотался? Может, учуял погоню?
   Два месяца жили как на пороховой бочке, вздрагивали от каждого звонка, каждого стука. Несколько раз наведывались  дружки, требовали его адрес.  И решили тогда они поменять свою «двушку» на другой город.
    В это же время почувствовала Светлана, что беременна. Переехали. Мать стала работать в таком же ЖЭКе. Когда родилась Анечка, записали на свою фамилию, поменяли паспорта, чтобы ничто не напоминало о прошлом. Света пошла работать в детские ясли, поступила на заочное отделение пединститута на музыкально-педагогический факультет. Однажды возвращалась поздно из Москвы, шла через парк и не заметила, как догнали ее трое парней. Один закрыл ей рот, а двое других стали выламывать руки. Отбивалась, как могла, но они были здоровые, сильные. И в какое-то мгновение услышала крик, кто-то кого-то бил, а она стремительно, откуда взялись силы, метнулась к дому. Заметила, что нагнал ее какой-то мужчина в форме охранника, что-то говорил, но ее била такая дрожь, что она даже не смогла поблагодарить его и юркнула в подъезд.


          Адыгея - край гор и водопадов. Природные красоты поражают своими изысканными равнинами среди гор, лесными массивами, пещерами, ущельями, горячими источниками.
 Это родина Руслана.
   Воспоминания детства.
Конец зимы. Скоро горные луга оденутся зеленью и огласятся блеянием овец, ржанием коней, мычанием коров. Дедушка развел во дворе костер, взял большие щипцы, закрепил на конце  железную букву и сунул в костер. Это тавро – первая буква их фамилии. Им метят своих ягнят и жеребят, чтобы отличить от остальных в общем стаде. Раскаленная буква впивается в мягкую ткань, от нестерпимой боли плачут, как дети, ягнята, стучат копытами жеребята, забиваются в угол загона овцы.
    Руслан закрывает подушкой уши, видит перед собой любимого ягненка Борьку, и слезы застилают глаза. Хочется побежать и спасти от такого наказания, но нельзя.
- Заживет, заживет, - успокаивает его мама, гладит по кудрявой голове, нежно перебирает пряди.
      Аул небольшой, все знают друг друга, помогают, делятся последним, уважают старших.
     Отличительная черта адыгеев -  храбрость и скромность.
   Храбрость воспитывают с детства. Отец посадил его самостоятельно на коня в пять лет. Отменным наездником он стал в двенадцать.  Научился метать ножи, владеть кинжалом, стрелять из лука. Это помогло ему в тяжелые афганские  дни.
 
   Его народ молчалив, немногословен, сдержан в чувствах, но оказать помощь, накормить путника, дать ему кров – это заложено в них предками.

    Родители – сельские учителя. Отец – математик, мать – учитель начальных классов.  С детства готовил себя Руслан к военной службе. Учился легко. Краснодарское военное училище окончил с красным дипломом, а потом несколько лет овладевал воинской наукой в гарнизонах страны. В 80- е годы принял роту в Афганистане. Страшная и непонятная война. Многие прошли через это горнило и выходили обугленные, с каменным сердцем. Он не любил вспоминать то время, стальную твердость собственной руки, сжимающей то нож, то автомат, коротко отдаваемые команды, от которых зависела чужая жизнь, кровь, жару, волны ненависти, и жестокость, жестокость без границ. За одну из самых трудных недель он потерял половину роты и совершенно не надеялся, что выведет из ущелья остальных. А уж тем более выйдет сам. Он даже обрадоваться не смог, услышав гул вертолетов. После этого боя и появилась в его волосах седина.  Многих однополчан оставил там навечно. Сам чудом выжил. Несколько месяцев провалялся в госпиталях, а долечивался дома. Бабушкины травы, отвары, примочки помогли лучше уколов. Голова стала меньше болеть, ноги научились ходить заново. Из армии его списали по состоянию здоровья, присвоили майора, дали пенсию, и бывай, солдат!
   А что делать здесь? Колхоз развалился окончательно. Работы нет. Единственный молокозавод, где делали знаменитый адыгейский сыр, не  мог вместить всех безработных. Да и не хотел он быть сыроделом. Родители на пенсии, живут за счет сада, огорода и своего хозяйства. Помогал им, но жизнь их повторять не хотел.
    От безделья молодежь все чаще прикладывалась к бутылкам и устраивала кулачные потехи, часто в ход шли ножи, стрелы. Кто постарше вспоминал, как варили когда-то домашнее пиво-бузу на просе, неочищенном пшене, после него в голову вступала дурь, приводила к жестоким дракам.
    Вечерами собирались на посиделки, и девушки выбирали себе женихов. Да, таков был обычай. Девушка звала к себе в гости 2 -3 парней, угощала, пела им песни, а выбирала одного. Иногда перед самой свадьбой могла отказать ему. Вот и Руслана высмотрела молоденькая ,черноглазая Гульсум, и не успел он понять, что к чему, как оказался ее женихом. У него не было опыта обращения с девушками, он думал, что так и должно быть. Не сопротивлялся. А когда пришел в себя – желания вместе жить не оказалось. Гульсум – обыкновенная  девчонка, школу окончила едва- едва и осталась в селе. Руслан много лет видел другую жизнь. Он был умен, наблюдателен. Ему хотелось друга, собеседника, а здесь - ни поговорить, ни посоветоваться – ничего! Понял, что они не пара, поздно! Уже сыну шел годик. Жене тоже нелегко с ним. Немногословный, молчаливый, непредсказуемый. Не о таком муже мечтала.
        Как жить дальше? Пить бузу, кормить баранов и коз? Нет! Это не его жизнь! Он привык к воинской дисциплине, строгости, другим порядкам. Списался с однополчанами. Тоже не сладко. Пытались наладить свою жизнь в Подмосковье, звали к себе. Жена встретила известие об отъезде равнодушно, даже с облегчением. Он ничего не обещал, уехал и все! Сначала работал охранником, а затем возглавил службу безопасности одного из крупных городских банков. Всю пенсию отсылал домой.
       Так бы, может, и разрывался между домом и Красногорском, если бы не случай, который перевернул всю его жизнь. Это хрупкая, испуганная девушка,  невольным спасителем которой он стал, стояла перед глазами, После смены ноги сами несли его к подъезду ее дома. Прятался, как мальчик, за деревьями, стеснялся подойти, познакомиться. Видел несколько раз, как выходила из подъезда с девочкой-школьницей. Однажды повезло: рано утром выскочила с ведром, лопатой и направилась к конечной остановке автобуса. Отсюда отправлялись автобусы в сады-огороды. Назвать эти четыре сотки садом можно с большой натяжкой. Несколько лет назад, выполняя Продовольственную программу, нуждающимся семьям выделалась земля, где они могли посадить картошку, овощи. Уцепились вдовы, многодетные семьи, одинокие за этот клочок земли, надеялись хоть как-нибудь помочь себе. В народе называли эту плантацию «дураково поле».  Использовать землю можно без права постройки,  Воды для полива не было, носить из озера – далеко. Ставить забор – тоже нельзя. Часто урожай с этих политых потом соток снимали воры и проходимцы. Оттого и прижилось такое название.
  Дошел до огорода следом за Светой и тогда решил познакомиться. Светлана признала своего спасителя. Сейчас он не казался ей страшным. Нет, красивое, мускулистое тело, крепкие руки. Руслан сразу взялся за работу: перекопал землю, посадили вместе картошку, лук. Из леса принес жерди, огородил участок, сделал шатер, где можно было укрыться от дождя.
    Вечером Света рассказала о новом знакомом. Мария Ивановна пришла в ужас:
- Дочь, ты сошла с ума! Забыла, сколько мы натерпелись страха от Витьки? А этот нерусский! Они все горцы горячие, буйные! Зачем нам такой?
 
     Руслан видел, как подозрительно поглядывает она на него, уводит внучку, дергает за кофту дочь. Он уезжал в огород, поливал, рвал траву, окучивал картошку. По-прежнему жил в общежитии. Растопил он сердце тещи невиданным урожаем. Такой картошки не было ни у одной соседки, К осени в гаражном кооперативе купил железный гараж, выкопал там погреб, и весь урожай  перекочевал в закрома, нашлось место и для солений и варений. К тому времени, как родилась Алинка, он развелся с женой, сын остался жить у его родителей,  Гульсум снова вышла замуж.
         В новую квартиру теща и Аня решили не переезжать, здесь и школа рядом, и музыкальная недалеко. Пусть они сами налаживают свою жизнь. Но Руслан стал их надежным защитником, любили его, прислушивались к его советам, побывали в гостях на
 его родине  в Адыгее. Не могла нарадоваться Мария Ивановна, видя, как играет он с маленькой Алиной, как объясняет задание по математике Ане. Хороший зять, Дал Господь счастья ее дочери!

                Глава четырнадцатая

         Каждый прожитый год вносит в жизнь новые проблемы, ощущения, переживания. Этот ушедший был наполнен тревогами, ожиданием перемен. И вот снова декабрь. Всегда этот месяц был для Татьяны самым трудным, заполненным отчетами, итогами полугодия, проведением новогодних праздников, где все надо успеть, ко всему отнестись ответственно. А еще праздничный стол, подарки, чистая квартира, полный холодильник. На себя всегда времени не хватало. Да и не приучена она была к тому, чтобы сделать комфортным только свое пространство, все старалась для других.
     Что принес ей прожитый год? Переезд, новая квартира, интересная работа, близкие люди. Счастлива ли она? Почему одни счастливы, а другие нет? Кто-то стремится к недостижимому -  и всегда несчастлив. Кто-то довольствуется малым – и счастлив. Наверно, дело в том, что счастливые вовремя осознали: жизнь не борьба, а награда. Она это тоже стала понимать. Надо  жить ощущением счастья, любви близких, заботой о них. Вот отправила новогодние посылочки маме, свекрови, Эльзе Георгиевне с Иваном Ивановичем, Петровым в Алма - Ату – и счастлива. Принес сын табель с пятерками – тоже радость. И такие мелкие вспышки собирают вокруг целый костер счастья.

     Перед Новым годом в городском исполкоме или мэрии, как сейчас называют, корпоратив. Все приглашены с женами.
 Галинка рьяно взялась за подготовку.
- Так. Пойдем к Серафиме. Подберем себе такие наряды – все ахнут! Мы порвем этих баб, которые осмелились позариться на наших мужиков!

Наряды получились современные, но не вычурные. Подчеркнуты достоинства фигуры и скрыты все недостатки. Перед этим приемом пройден весь путь от турникетов до массажистов.
   Вошли в зал, заняли столик. Мужчины, как заметила Галина, проводили их восхищенными взглядами. Свои мужья довольно охнули, отодвинули стулья, подобрались. Настоящие галантные джентльмены.
   Перед началом торжества Александр и Валерий приветствовали знакомых кивком головы, рукопожатием. Некоторые подходили и оказывали знаки внимания женщинам. Саша знакомил их с женой, и его  глаза, казалось, говорили: « Посмотрите на мою жену. Как она хороша! Как искренне радуется она новым знакомым! Как светится ее улыбка, голос, в котором можно разобрать и смех, и легкую иронию!».
Подошел высокий, склонный к полноте мужчина и, улыбаясь, заговорил:
 - Ну-ка, Александр Михайлович, познакомь с супругой!
Приложился к руке и продолжил:
-Наслышан, наслышан от дочери о Ваших чаепитиях. А родителей не приглашаете?
- Пожалуйста! Приходите!
-Спасибо! Напросился!
Когда отошел, Таня вопросительно посмотрела на мужа и услышала:
- Зимин. Глава городской администрации. Когда-то начинал директором школы.
-Значит, Наташа Зимина – его дочь? Хорошая девочка.  Ну, ну! Пусть приходит!
     На чаепитие он так и не пришел, дел много, а вот  Ясную Поляну  с его помощью  посетили и долго делились впечатлениями.
        Этот новогодний вечер проходил в одном из лучших ресторанов города. Шары, конфетти, дождь из ярких,  разноцветных полос – все создавало ощущение комфорта и праздника. За их столом шестеро. Галина здесь многих знает, снимает на видеокамеру, фотографирует, берет интервью. Видна  ее репортерская  хватка. Светлана с Русланом несколько скованны, как и Татьяна. Они впервые в почти незнакомом окружении. 
    Ведущий вносит большой мешок и предлагает вытащить фантик с заданием. Один из компании опускает руку в мешок, достает игрушку, на ней задание. Кому-то придумать новогоднее поздравление, кому-то  разыграть отрывок из сказки.  Галине досталась песня. Она сразу решила, что здесь прозвучит их любимая «Арго» и  в каталоге караоки нашла музыкальное сопровождение. После небольшой дозы горячительных напитков все почувствовали себя молодыми, талантливыми, смелыми. Смех и аплодисменты провожали «новоявленных» артистов.   Но когда зазвучала мелодия «Арго» и сильный голос Руслана, зал затих.
                Арго – разве путь твой ближе, чем дорога млечная.
                Арго – о каких потерях плачет птица встречная.
                Парус над тобой, поднятый судьбой!
                Это флаг разлуки, странствий знамя вечное.
 Подхватили песню Валерий, Александр, Галина настроила камеру, а Светлана грациозно и красиво плыла в танце по кругу. Где и когда научилась она этому? Ее движения заворожили всех, казалось, что это шло у нее от сердца, от горячего желания разделить с мужем его радость. Песня прозвучала еще раз на «бис», теперь подпевали все желающие и с приятным удивлением смотрели на Светлану и Руслана. Первый приз – шампанское -  был торжественно водружен на их стол. Смущение Светы и Руслана как рукой сняло. Они веселились, дурачились, принимали участие в розыгрышах и танцах.
 
        Вечер подходил к завершению. Здесь и произошла довольно банальная история, которая положила конец всем ее переживаниям. Вошла Татьяна в туалет, только закрылась в кабине, как услышала скрип открываемой двери. Впорхнули две полупьяные молодки и защебетали, Одну из них Таня узнала, голос другой тоже смутно наводил на какие-то мысли.
- Ну и как тебе жена Александра Михайловича?
- Никак! Я же говорила, как в прошлом году устроила перед ней спектакль: ах, какая я несчастная, как мы с вашим мужем любим друг друга, ах помогите нам!
Прикурила еще одну сигарету, а Таня перестала дышать.
- Какая я дура!  Думала разжалобить ее, разозлить, она устроит скандал и разведется,  и тогда, наконец, я получу ее муженька. Фигушки! Ничего не вышло! Он еще больше после этого возненавидел меня. Да и я подумала, что это я тащусь за ним, других что ли нет.
-Я когда позвонила, как ты меня просила, сразу поняла: тут нам дороги нет! Но пассаран!

Потом они еще о чем-то трепались, пьяно хохотали, пересыпали речь матерными
словами и, наконец, удалились.
 Татьяна вышла, поправила макияж и почувствовала, как с лягушки кожа, стали слезать с нее все  тревоги и подозрения. Она  как будто заново родилась, будто свежего воздуха глотнула.
                Глава  пятнадцатая
   
     Работает Татьяна с утра до 15 – 15, 30. Антон возвращается из школы в 14 часов. Тетя Нюра встречает его, кормит супом и тем, что осталось от ужина. В 15 часов он уходит на тренировку, возвращается в 17 часов, заходит за Лерой в садик. К этому времени Таня уже дома, готовит ужин. Наголодались в Казахстане, а здесь такой выбор продуктов,так что блюда  она готовила вкусные и  изысканные. Вот и сегодня на ужин лазанья по-итальянски.
- Лера! Зови бабу Нюру! Мальчишки, мыть руки и за стол.
!
      Слава и Антон учились в одном классе, вместе ходили на тренировки, увлекались велосипедами. Галя часто уезжала в командировки, и Слава был в их семье еще одним ребенком.
    Сели за стол, лазанью уплетали так, что за ушами трещало, а Лера готовила очередной вечерний спектакль, приносила своих кукол, медвежат, зайцев. Все они имели роли, а озвучивала их она.
       Еще не попили чай, открылась входная дверь. Пришел с работы Александр. За ним стоял Валерий и звал сына домой.
-- Заходи, заходи,- заохала Таня,- жены нет, чем будешь ужинать?
 -В морозилке есть пачка пельменей!
- Давай, давай! Заходи! Чувствуешь, как вкусно пахнет!- потянул его за рукав куртки Саша.
- Таня! Вы не только Славку поставили на довольствие, но и меня прикармливаете, -раздеваясь, смеялся Валерий.
Оба сели к столу и с удовольствием охали после каждой ложки.
- Я за два года так настрадался без ее супа, что сейчас никак не наемся ,- приговаривал Александр.
Лера решила приостановить эти разговоры.
-Начинаем первое действие сказки «Аленький цветочек»,
 - Ох, ох ,- куражились зрители,- а у вас нет лишнего билетика, мы купить не успели.
 -Дайте им контрамарки,- медленно выговаривая это малопонятное слово, Лера царственно махнула рукой Славе и Антону. Они подыгрывали ей, изображая то героев сказки, то кассиров.
 Артисты старались во всю, зрители хлопали, Таня подливала им суп, ставила лазанью, заваривала чай.

    Спектакль окончился. Славка взял шапку и пошел по кругу.
 -Помогите,  кто чем может! Мы люди не местные, а дома голодные дети!
 Баба Нюра достала красивый носовой платочек, Таня нашла новую заколку, а у Саши с Валерием обнаружилась коробочка вкусных пирожных.
 Посмеялись, пошутили и разошлись по своим делам.
 
   Саша пошел мыть и чистить обувь. Это его обязанность. Когда он в командировке, его заменяет  Антон. С тетей Нюрой объединились за счет небольшого выступа на площадке. Поставили крепкие двери, и получился общий коридорчик, где находилась уличная обувь и Антошкин велосипед.
      Таня загрузила посудомоечную машину, вынула из морозилки мясо, поставила варить суп на завтра, выдвинула гладильную доску, принесла ворох чистого сухого белья.
   Саша  поменял у тети Нюры лампочку на кухне, прилег отдохнуть в зале у бормочущего телевизора.
   Время приближалось к 21 часу,  Лерка выскочила из своей комнаты, прыгнула на диван к отцу. В обнимку стали смотреть «Спокойной ночи, малыши!». А в детской ждет своего часа книжка К. Чуковского. У них с папой – вечерние чтения. Уложил дочь, зашел к сыну. Поговорили о чем- то своем.
     Таня убрала поглаженное белье, приготовила всем одежду, сварила суп и села за подготовку к завтрашним урокам.
   Саша вышел от Антона, взял со стола большую зеленую тетрадь и углубился в чтение. Таня знала, что он уже несколько лет пишет книгу «Афганский синдром». Это боль, о которой надо писать, не забывать ее, это память сердца и долг людей нести эту память по жизни. Она знала, что книга будет написана. В талант мужа она верила беззаветно.
  Перед сном Таня  с тонометром зашла к тете Нюре, измерила давление, дала таблетку.Напоследок – в душ и в постель. Вот эти минуты общения были для Тани самыми желанными. Тихий, задушевный разговор, шутки, планы, намерения, советы – и теплое плечо рядом, родной голос, спокойное дыхание.
   Они шли по жизни вдвоем,  они были вместе, вместе просыпались, вместе мечтали о будущем: счастливом, удачном и благостном.

                Глава шестнадцатая

    Таня постепенно привыкала к гимназии, лучше узнавала учеников, находила интересные и полезные формы работы. Когда-то она посещала семинары известного  учителя-новатора из Санкт-Петербурга Евгения Ильина. Запомнился один из приемов. В ходе изучения художественного произведения один урок проводился нестандартно. Герой романа, его играл ученик, ( грим, прическа, фрагменты одежды) находился перед классом,  где были и его обвинители, и защитники. Они доказывали правильность своих взглядов. Татьяна придумала провести заключительный урок по роману И. Гончарова «Обломов». Принесли кушетку из медкабинета, из дома старое покрывало, халат, стоптанные тапки, уложили склонного к полноте ученика. Это Обломов, он нежится в постели и мечтает о том, как изменится его жизнь, когда он перестанет проводить время подобным образом. Класс разделился на две группы. Одни отстаивали точку зрения критика Добролюбова, отрицательно относившегося к Обломову, другие защищали концепцию критика Дружинина. Получилось  интересно, занимательно.
     Вечером рассказывает мужу:
- В феврале традиционный смотр песни и строя. Не люблю такие штампы. Может, он и формирует, как утверждают, какие-то патриотические чувства. Не думаю. Обязательная муштра, боязнь ступить не той ногой, повернуться не в ту сторону. На лицах не улыбка, а страх. Не всем даны подобные способности, а заставляют всех.
- Вот, вот. Я вспоминаю, как нас на уроках начальной военной подготовки заставляли совершать длительные марш -броски. Вовка Прохоров, здоровый, полный, обливался потом, но бежать быстро не мог. К концу дистанции мы буквально несли его на руках. Я уверен, в армии он нашел бы себе полезное занятие, если бы не муштра. Почему всех гребут под одну гребенку?
- Я тоже так думаю. Каждый может найти дело, которое будет полезным, желанным и красивым. Я предложила своим ребятам устроить не смотр, а праздник строя и песни. Выбрали морскую тематику, строй составили из желающих, вырезали из плотной бумаги воротники и бескозырки, показали и строевой шаг, и повороты, и команды, но под мелодию не марша , а популярной песни :
                Нам нужны такие корабли на море,
                Чтобы мы могли с любой волной поспорить,
                Маяки нужны и нужен нам локатор,
                А еще нам крепкие нужны ребята.
   А дальше звучит мелодия «Севастопольского вальса». Юноша и девушка поют, а остальные танцуют вальс на фоне морского залива, машут кораблям, гуляют по пирсу. Каждый элемент отработали досконально. Конечно, получили первое место.

     В марте – декада русского языка и литературы. Каждый учитель должен провести или открытый урок, или какое-то внеклассное мероприятие. Татьяна предложила все десять дней сделать свои уроки открытыми. В 10 классе - ее любимый Толстой. Желающих посетить такие уроки было много. Приходили не только свои учителя, но и родители, и гости из других школ. Просили разрешения просто посидеть на уроках, погрузиться в мир событий начала 19 века, послушать завораживающий текст  автора, подумать о себе. После таких посещений было много вопросов, споров, размышлений. Почему весь мир экранизирует «Войну и мир»?  Потому, что там про людей все сказано. Про  то, как они любят, ненавидят, да просто живут.
   В учительской математик насмешила всех:
- Пахомов неверно решил задачу. Собралась только отчитать его за это, а он выдал: «Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, ошибаться». Как там дальше?
Татьяна продолжила:
-«начинать и бросать…и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – это душевная подлость».
- Вот, вот! Они у нас скоро заговорят высказываниями Толстого. Но мне это нравится. Пахомов избежал отрицательной оценки.

Все это вызвало  шутки, улыбки и хороший позитив.
 
  Дежурство по школе с классом отнимает уйму времени, приходится неоднократно измерять шагами рекреации школы, укрощать особенно строптивых. На одном из этажей столкнулась с директором. Он возвращался с какого-то совещания и остановил ее.

- Татьяна Максимовна! Сегодня ко мне подошла директор детского дома и так благодарила за помощь, что я даже растерялся. Оказывается, ваши ученики   уже давно там свои люди. Молодцы!

 Пошел к своему кабинету, а Татьяна подумала, что доброе дело должно быть тихим, незаметным, непубличным. Мало кто из гимназии знал, что ее ребята два раза в неделю гоняют мяч вместе с детдомовцами, что девочки ведут там занятия по изобразительному  искусству, недавно провели пушкинские чтения, а на заключительном концерте всех поразил пятилетний Кирилл. Он с таким выражением и одухотворением прочитал «У лукоморья дуб зеленый…», что даже Елена Сергеевна, мать Галины, Таня уговорила ее вести там занятия в театральной студии, так вот даже она прослезилась. Да всего и не вспомнишь, и не будешь об этом говорить . Нам далеко до Пушкина , но строки «Служение муз не терпит суеты…» приходят на ум.

        Весной после праздника Последнего звонка за традиционным чаепитием директор снова завел разговор:
- Татьяна Максимовна, какие планы на следующий год? Мне кажется, что с Вашим потенциалом Вам тесно в рамках только классного руководства?  Подумайте над моим предложением возглавить сектор научной работы. Поймите, время диктует внедрение новых технологий в образовательный процесс. Впереди летние каникулы, а в августе в гимназии должен появиться заместитель директора по науке. Я вижу только Вас в этой должности.

       Рассказала о разговоре мужу. Он  чувствовал уже по ее настроению, что она почти приняла предложение директора.
  - Конечно, конечно! Я всегда считал тебя не только умной и мудрой, но и  целеустремленной. Это твоя работа. Я уверен, у тебя все получится. А мы тебе поможем. Соглашайся.
- Ладно. После отпуска решу. 

                Глава семнадцатая
.               
      Весна закончилась быстро. За работой не заметили, как это произошло. У Леры в саду выпускной. Отправили Руслана и Александра. Вечером рассказывали, как танцевали, пели и играли дети, какие были красивые, непринужденные, уверенные.
А итог наших пап такой:
-Все хороши, а наши лучше! Ну а как же! Свои ведь!

 Галя с Валерой и Славиком собрались в Воронеж: у Веры Петровны юбилей. Руслан со Светой едут к отцу , надо помочь с ремонтом, да и сенокос скоро, работы хватит.
       Таня с Сашей тоже раздумывают: надо бы поехать к морю или на родину в Казахстан, но дорого, кредит все еще держит. Руслан убеждал поехать в Адыгею.
-Природа еще та, есть на что посмотреть, экзотики хоть отбавляй, форель в горных речках прямо в руки прыгает. А термальные источники? Сюда приезжают отовсюду и греют в теплой и горячей лечебной  воде суставы, поясницы, руки.

   Вот это заинтересовало Татьяну. Лера после гриппа часто кашляет, надо бы пролечиться.
- А что? Поедем,- торопил легкий на подъем Саша,-Руслан сказал, что можно остановиться у его тети, она возьмет нас на полный пансион. Давай, Тань, собирайся! Когда мы отдыхали вместе, я уже и не вспомню.
   Через две недели Руслан на вездеходе соседа встречал их в Майкопе. .Узкая асфальтированная дорога петляла среди гор, лесных массивов и горных рек. Руслан не замолкал:
- Вот сейчас обогнем этот мыс и наш аул видно. Вот он, край гор, водопадов и сыра. А воздух? Чувствуете! Мой дед говорил, что наш воздух можно намазать на хлеб и по кусочку глотать.
     Поселок стоял среди гор и лугов. Вдоль единственной  улицы - длинные столы с навесами –местный рынок. По улице проезжают нагруженные сеном подводы, запряженные лошадьми, ослы с поклажей. Расположен аул вдали от оживленной трассы, под склонами живописных гор с одной стороны, а с другой открывались прекрасные сады, огороды, луга. Горная речка Мишоко надвое рассекает аул и соединяется мостками из огромных камней. Кругом тихо, умиротворенно, живописно.
    Тетя Рая и дядя Гайсан радушно встретили гостей, проводили в небольшой домик во дворе, там большая комната и сени. Помылись с дороги, осмотрелись. Двор разделен на две части, в одной, где гостевой домик, длинная галерея из виноградных лоз, в другой, хозяйской, загоны для овец, коз, коровы, птицы. Хозяева угостили вкусным обедом, передали приглашение Руслана на шашлык, привез из отары свежей баранины.
    Вечером познакомились с родителями Руслана, попробовали шашлык. Дядя Арсен, отец Руслана, рассказывал о том, как готовят шашлык по-адыгейски. Мясо, свежую баранину, не маринуют, а поджаривают на углях, поливают маринадом и затем кладут в сотейник и доводят до приготовления.
- Завтра выезжаем на сенокос в альпийские луга, отсюда десять километров.
Хотите посмотреть? Присоединяйтесь!
   Вечером решили, что Антон и Саша поедут посмотреть окрестности, а Таня с Лерой пойдут в лечебницу принимать термальные процедуры.
   На восходе солнца дядя Гайсан запряг в большую телегу, арбу, низкорослого, спокойного коня, положил косы, вилы, грабли, длинный шест с веревками, тетя Рая вынесла торбу с едой. Саша с полусонным Антоном удобно устроился в телеге, дядя Гайсан подергал вожжами и медленно выехал со двора. Вся дорога запружена повозками, каждый хозяин отправлялся на свой участок, пай. Следом ехал дядя Арсен с Русланом и Тимуром.
      В воздухе прохлада, благоухают запахи неизвестных растений. Утро аула оглашается мычанием коров, пением петухов, блеянием овец. Антон уже окончательно проснулся , огляделся. Вокруг было так необычно, будто оказался он в сказке. 
       На делянке дед распряг Куцего, такая кличка была у коня, стреножил и отправил на луг попастись, сам еще раз подточил косу, выбрал место, откуда начать , основательно поправил ичиги( сапоги), взмахнул косой и четко, размеренно пошел вперед. Из-под косы трава ложилась ровной дорожкой. Саша взял вилы, стал складывать траву в небольшие копны, Антон граблями сгребал остатки, ни одна скошенная травинка не должна остаться на лугу. Постепенно вошел в ритм, уже не оглядывался на Тимура, все понял сам. С небольшими передышками работали до наступления полуденной жары, потом  разожгли костер, вскипятили чай, пообедали  и легли  отдохнуть в холодке под телегой. Затем снова четкий, размеренный ход, и только копны травы все увеличиваются. Что-то прокричал Тимур, позвал Антона, надо вести коней на водопой. Антон со страхом подошел к Куцему, покормил его хлебом, взобрался на него, боязливо держась за гриву, и тихонько потрусил к реке, там завел в воду, спрыгнул и по подсказке Тимура, пока конь жадно пил, смывал с него пучком травы пот, отгонял слепней. Вернулись с водопоя чистые, прохладная вода прогнала жару и жажду. Дед Гайсан запряг Куцего и стал складывать в арбу скошенную траву, равномерно распределяя так, чтобы получился большой ровный воз, закрепили жердью и веревками, подсадили Антона, сами удобно устроились и двинулись в обратную дорогу.   
    Тетя Рая открывает ворота, встречают их Таня с Лерой. Переложили траву под поветь для просушки и отправились ужинать. Перед сном Таня, жалея сына, уговаривала мужа не брать его с собой, но Александр стоял на своем:
 - Пойми, он будущий мужчина. Пусть узнает другую жизнь. Пока ему это нравится.
       Целую неделю ежедневно ездили на делянку, загорели, наловчились, меньше уставали. Антон и Тимур находили в траве крупные и сочные ягоды полевой клубники, лакомились сами, набирали полные котелки для своих женщин, почувствовали всю «прелесть» крестьянской жизни. Вечером тетя Рая кормила их вкусной едой и приговаривала:
- Ешьте, ешьте! Дал бог работников. Что бы мы без вас делали! 
    Делянка скошена, сухая трава превращается в сено и дожидается своего зимнего часа. Вечером довольный дед  Гайсан тихонько подозвал Антона, вынес седло, накинул на Куцего, закрепил, подсадил и дал  в руки уздечку. Медленной рысцой конь направился к воротам. Таня встретила их уже на дороге и чуть не упала от испуга.
    -Саша, Саша ,-  кричала она, - догони, задержи! Он упадет, разобьется.
Александр усадил ее на скамеечку у ворот
- Не переживай! Куцый очень спокойный конь, они уже подружились.
Но Таня сидела на скамеечке до возвращения сына.
В оставшиеся дни Антон с Тимуром объездили все окрестности, пещеры, гроты, впадины в горах, побывали на высокогорье, где пасутся  отары овец, полакомились лесными дарами.  В воскресенье пошли на дальнюю речку Белую, где можно было наловить форели.
--У нас тоже есть река Белая, широкая, спокойная и неглубокая.
-Наша Белая течет с гор, поэтому такая бурливая и быстрая. Купаться в ней нельзя: вода ледяная.
 Распутали удочки, сняли сандалии, закинули и стали ждать. Солнце печет, жара, укрыться негде. Вдруг леска у Антона напряглась и задрожала. Кинулся вперед, удерживая удочку, и упал в воду. Все произошло молниеносно. Холодная вода мигом накрыла его, выкинула наверх и опять с силой ударила по голове.   Тимур кинулся следом.
Поймать его никак не получалось, стремительный поток относил его  к водопаду. Надо успеть. Большие скользкие камни на дне никак не давали  опоры, а Антон уже не выныривал. Тимур сбил локти и колени, поймал, наконец, за майку и потянул к берегу. Сил уже ни на что не было, но успел положить его животом к себе на колени и, когда хлынула из него вода и он зашевелился, упал на спину без сил. Пришел в себя от какого-то звука. Антон, скорчившись, сидел на камне и плакал. Все его тело вздрагивало то ли от холода, то ли от страха.
- Испугался. Маленький еще. Пусть поплачет.
Тимур был старше только на два года, высокий и сильный, весь в отца, закаленный южным климатом, он казался старше своих шестнадцати лет и всех, кто младше, считал пацанами.
Посидели еще, погрелись на солнышке, высушили одежду на горячих камнях и отправились искать место своего первоначального привала. Удочки, к их радости, так и висели, привязанные к веткам. Сложили все и пошли домой. Решили родителям ничего не говорить.
      Молчаливый и немногословный Тимур вдруг произнес:

-Отец к себе зовет. А я не знаю. Как деда с бабушкой оставлю?

 -У меня на родине тоже остались дед Ваня и баба Лиза. Скучал. Даже во сне видел. Рассказал отцу. Знаешь, что он ответил. Точно не скажу, но смысл такой. «Это хорошо, что помнишь, только учись жить сам».

 Помолчали. Каждый думал о себе.
 
 - Хочу военным стать, как отец.

- Станешь. Вон какой ты сильный. Меня выловил. 
У мамы почему не живешь?

- Отчим нехороший. Бузу пьет.

-Тетя Света добрая. Да и Анька с Алинкой клевые. Приедешь, мы с тобой на великах погоняем. Славку возьмем, я тебя познакомлю.

    Вечером Руслан подвинулся к Тане.
-Хочу послушать тебя. Тимуру  еще два года до окончания школы. Хочет в военное училище поступать. Давно мечтаю забрать его от родителей. Ты видишь – парень он рослый, крепкий. Беспокоюсь, как у него с школьной программой? Потянет ли по русскому, математике в городской школе?

- Да, пора его определять  по профилю. В двух остановках от нашего дома есть кадетский лицей. Я узнаю, как можно туда попасть. По русскому я с ним позанимаюсь, математика тоже найдем. Правильно решил: дети должны жить с родителями.
     - Светлану с дочками отправлю с вами, надо к школе готовиться. Мы здесь оформим все документы и подъедем.

      Последние дни перед отъездом Таня проводила на кухне у тети Раи, старалась запомнить, как варить абрикосовое варение, делать сыр из овечьего, козьего и коровьего молока, восхищалась тем, как тетя Рая говорит и одновременно что-то мешает в кастрюльке, достает приправу, солит и все это на глаз.
-Я ведь в детстве жила у богатых родственников, помогала варить фасолевый суп, готовить баранину для шашлыков. Да много чего делала. А потом хозяин привел меня в ресторан посудомойкой, потом стали доверять простые блюда, постепенно всему научилась. Готовила для важных гостей. Однажды даже в Краснодар возили, там прием какой-то делегации был. Очень понравилась им моя курочка по-адыгейски. Хочешь, расскажу секрет приготовления.
- Да, да! Конечно, хочу!.
- Слушай. Курочка должна быть деревенской, выращенной на зерне, травке и никакой химии.  Моем, разрезаем, складываем в сковороду, где жарится лук на сливочном масле. Жарим до румяной корочки с двух сторон, затем солим адыгейской солью. Это морская или горная соль со специями, Оставляем еще на десять минут и готовим соус  щипс. Лук пережариваем с маслом, добавляем паприку, кукурузную муку, травы и медленно вливаем горячий куриный бульон. Все. Блюдо готово.
-Я тоже так делаю, но он почему- то не пахнет так и привкус не такой.
- А это кукурузная мука дает ореховый запах, а пажитник горчит. Эта трава растет только здесь, я дам тебе мешочек.
Отставила кастрюльку, проговорила что-то по-своему.
- Ну, вот, все рассказала. Потом замуж вышла, приехали жить сюда, но и сейчас, если у кого свадьба или юбилей, зовут приготовить что-нибудь. Дочери живут в Майкопе. Замужем, по две девочки растут. Не дал нам аллах сына или внука, нет. Тоскует Гайсан, мужчина в доме – это гордость, надежда, защита.
 Помолчала, и снова полилась ее напевная и грустная речь.
- Вот смотрю я на тебя ,Таня, и удивляюсь. Лера мне рассказала, что ты ученая, а здесь ты такая теплая, открытая.
 - Я ведь деревенская. Отец не пришел с войны, а нас пятеро, я младшая. Как выжили, что вытерпели, даже вспоминать страшно. Еще подростком я поняла, чтобы выбраться из этой нищеты, надо хорошо учиться. Но этого мало. Надо что-то есть и пить, что-то надеть, где-то спать. Сколько я перемыла чужих полов, перенянчила чужих детей, перекопала огородов.
  Таня отвернулась к окну, вытерла слезы. Вспомнила,  как десятилетней  девочкой носила тяжелые деревянные станки, в них вилами накладывали перепревший навоз с соломой. Босыми ногами надо утрамбовать его в станок, поднять и унести в конец двора, там вытряхнуть на землю для просушки. Зимой этим кизяком будут топить печи.
   Жарко, напекло голову. Покраснели плечи, а этому навозу нет конца. И когда уносишь последний станок и  валишься в траву, жить не хочется. Иногда хозяева покормят. Чаще – нет. Вынесут старые валенки или фуфайку, кинут в ноги, а она и рада –зимой пригодится.
- Ну вот! Расстроила я тебя. Верю, что тяжело вспоминать. По себе знаю. Ладно, успокойся. Теперь радуйся, что у тебя хороший муж, детки. Заслужила ты это счастье.

  Тетя Азиза, мать Руслана, была другой. «Наша артистка», -   так звали ее близкие. Работала в школе, руководила художественной самодеятельностью, сама пела, танцевала. Теперь приучала к этому Свету и девчонок .Света уже понимала адыгейский язык, но говорить еще стеснялась. А свекрови подпевала с охотой.
 Нет! Не сразу распахнула свое сердце Азиза перед невесткой. Однажды уже напоролась на шипы. Сейчас осторожно приглядывалась, заводила разговоры и все больше убеждалась: эта женщина сделает сына счастливым, а внука благодарным.

     В дождливый день дети играли на паласе в нарды, Тимур научил, а Азиза дотронулась до плеча Светы и показала на дверь в соседнюю комнату. Это была ее спальня. На тумбочке у кровати стояла шкатулка-сундучок, отделанная кожей, украшенная резьбой. Азиза поставила ее перед собой, достала маленький ключик, который висел у нее на шее на  цепочке, и открыла шкатулку. Там стояли аккуратные коробочки. Раскрыла одну из них и вынула сережки, маленькие, с резным узором из серебряных нитей с камешком внутри. 
Тихонько приоткрылась дверь, заглянула Аня. Азиза поманила ее к себе и заставила примерить. Аня зарделась, застеснялась.
- Нравятся?
-Да, очень!- чуть слышно ответила та.
- Носи!
 - Спасибо, бабушка!-  Наклонилась, обняла и поцеловала ее Аня.
     Как ждала Азиза этого мгновения, как хотела прижать эту худенькую девочку, сказать ей какие-то хорошие слова. Но не смогла. Только слезы выступили на глазах.
Помолчала, успокоилась, открыла еще одну коробочку побольше, там лежали сережки, кулон и кольцо.
- Это украшения моей бабушки. У нас принято передавать их старшей невестке. Примерь.
Черненые серьги с кружевным плетением, с маленькой бирюзинкой посередине.
Но  то, что надела Светлана на шею, даже кулоном нельзя назвать. В несколько рядов изгибались, блестели, радовали изящными переплетениями серебряные нити, а среди них сверкали небольшие камешки.  Кольцо оказалось большим.
-Ничего! Оставь Алинке.
- Спасибо, мама,- прошептала пересохшими от волнения губами Светлана.
Весь вечер Азиза рассказывала о традициях, обычаях, костюмах своего народа, о том, что у них женщины никогда не закрывали лицо, не были так покорны мужу, как у других  мусульманских народов. Много интересного и смешного наслушались от этой веселой и неунывающей женщины.
Татьяна еще раз посмотрела на эту красоту  и восхищенно повздыхала.
- Хочешь такие?
- Еще бы! Но где это взять?
-Найдем! Завтра утром выезжаем. Детей оставляем Рае, мужики хотят съездить на рыбзавод, может, купят форель.
      Наутро она запрягла Гнедого, положила в телегу сена, прикрыла пестрым ковриком, усадила женщин, дернула вожжи и двинулись. Гнедой, видно, хорошо знал эту дорогу, то трусил мелкой рысью под гору, то медленно поднимался вверх.
        Азиза не умолкала:
- Мы едем в аул, где я родилась и прожила 14 лет. Окончила семь классов, и поехали мы на смотр художественной самодеятельности в Майкоп, а там подходит ко мне пожилой мужчина и говорит:
-Понравилось мне твое выступление. Откуда ты?
Я все рассказала ему, и тогда он посоветовал мне поступать в только что открывшееся педагогическое училище. Я испугалась, но отчаянная была, пошла на экзамены и поступила. Учиться было трудно, но интересно. Много читали, ходили в театр, проводили вечера у себя. Однажды на сцене почувствовала чей-то взгляд и оглянулась. На меня восхищенно смотрел высокий черноволосый парень. После представления, как водится, танцы. Там и познакомились. Он учился в пединституте. После окончания поженились, приехали сюда. Я и здесь не бросила своего занятия. Возила своих артистов на смотры, по несколько дней не бывала дома, но никогда не слышала от него грубого слова, крика, недовольства.
 
 -Подъезжаем. У нас в ауле всегда занимались только серебром. Золота не жаловали. Не знаю, почему.Серебро копеечное, а изделия сказочные А красота у нас какая –оторваться невозможно! А дворики какие! Сами увидите. 

Приехали. Оставили Гнедого у коновязи, прошли по узким, мощенным булыжником улочкам. Аул стоял на высокой горе, и снизу открывался дивный пейзаж: ленты нешироких дорог, вкрапления зеленых отрывков леса и каменистые увалы с яркими пятнами цветущих маков.
     Вошли в маленькую лавочку. Азиза и хозяйка встретились как давние подруги. Обнялись, что- то быстро и горячо говорили на своем языке, а за окошком сидели мастера и что-то творили -  стучали, выгибали, выпрямляли.
      
       Тане казалось, что она попала в какую-то старую сказку.
У прилавка они замерли. Как можно выбрать что-то одно! Да просто невозможно! Хочется все сразу!
 Выбирали долго, около часа. Выбрали длинные серьги кружевного плетения с маленьким камешком посередине. Это для Галины. У нее скоро юбилей. Она большая любительница цеплять на себя всякие новомодные штучки. Тане выбрали серьги поскромнее, поменьше, но поизящнее, с голубым камнем. Хозяйка выложила перед Татьяной кулон на тонкой ажурной цепочке с таким же камушкам в центре, нажала на кнопку калькулятора и показала Тане.
   -Нет, это я не потяну,- прошептала она.
- Спокойно,- ответила Азиза.- Надо торговаться!
-Я не умею!
- А на тебя никто и не рассчитывает! Отойдите! Не суетитесь.

И начался торг. Азиза о чем-то быстро говорила, отворачивалась, закатывала глаза, усмехалась, швыряла покупки на прилавок, потом опять брала их в руки и с холодной усмешкой разглядывала, потом снова швыряла. Хозяйка возмущалась, обижалась, взвешивала украшения, подносила их к носу Азизы, та усмехалась и презрительно вскидывала перед нею голову.
Пойдем! - Она дернула Таню за руку.
-А как же?- Таня растерянно оглянулась на хозяйку.
-Идем!- прошипела Азиза.
Они уже почти вышли на улицу, как их окликнула хозяйка. Азиза медленно развернулась и с достоинством подошла к прилавку.
 Все украшения они купили по цене одного.
-Спасибо! – пролепетала Таня.
Хозяйка издевательски поклонилась и закрыла дверь лавочки.
На улице Таня и Света никак не могли прийти в себя. Дрожали руки, кружились головы, а Азиза спокойно поправляла упряжь и смотрела перед собой.
- Довольна?-  усмехнулась она.
-Очень! Но это такой стресс!
- А ты как хотела?  И какой там стресс! По-моему, очень увлекательное дело!
 
       Всю обратную дорогу молчали. Выжали все свои эмоции и теперь отдыхали.
Вечером лакомились вкусной форелью и с согласия тети Азизы рассказывали, на каком спектакле они побывали. Таня,  в основном, передавала все жестами и мимикой, а Света вставляла услышанные адыгейские слова. Они оказались далеко не литературные. Такой хохот давно не слышали в ауле. А Азиза сидела в центре стола и принимала поздравления. Это был ее триумф.

Перед сном Таня , уткнувшись в плечо мужа, виновато  бормотала о том, как много денег «бухнула» она на эти украшения.
- Деньги для того и нужны, чтобы их тратить. Не переживай! Заработаем еще. Зато память останется.
 -И еще вот о чем я хотела поговорить. Дядя Гайсан и тетя Рая наотрез отказываются принять от нас деньги за проживание. Утверждают, что мы их гости, а не постояльцы. Сено заготовили, крышу починили. И за это еще надо платить нам деньги, а не им! Приглашают в гости на следующий год. Я думаю, дома куплю им что-нибудь нужное и отправлю посылочкой.
- Вот видишь, какая ты умница, все сама рассудила.
 Рано утром, здесь всегда рано начинается день, услышали стук в окно.
- Таня! Вставай, идем на базар!
- Какой еще базар в такую рань,- проворчал сонный муж.
- Спи! Сегодня воскресение, у дороги , где длинные столы с навесами, продают свои изделия жители окрестных аулов.
 Подошли ,и глаза разбежались: чего тут только не было!
Но, наученные тем, что всего не купишь, отправились по рядам. Впереди, конечно, тетя Азиза «правила балом». Подходила, брала изделие, щупала пальцами, подносила к глазам, выбирала цвет, фасон, качество. Таня купила мягкие модные жилеты для Саши и Антона, пушистую шапочку для Леры, две теплые кофты для мамы и тети Нюры, а себе ажурный палантин дымчатого цвета. Ну и кое-что по мелочи.  Как говорит тетя Азиза: «Покупать нужно только то, без чего нельзя обойтись».
 Уезжали к поезду с полными сумками гостинцев, подарков, с банками варений, солений. Дед Гайсан принес и передал Антону большую чеканку. Это над ней он трудился долгими вечерами. Сначала не обратили на нее особого внимания, и только в поезде присмотрелся Антон и ахнул. На полотне вырисовывалась деревенская улица, горы, лес.
- Это же наш аул! Вот дома деда Арсена и деда Гайсана. Вот ворота в их двор, вот стоит , подняв голову, Гнедой, а мой любимец Куцый и здесь скромно  опустил свою голову и ждет лакомства. Смотрите, на окнах герань с красными цветами, а за огородами виднеются белые кабинки термальных источников.
      Весь вечер все разглядывали эту картину, находили новые подробности и радовались.
Когда  угомонились, Таня еще раз вспомнила, с какой любовью сын смотрел на полотно деда Гайсана, отметила, как возмужал и повзрослел он, как налились силой его плечи, как темный загар подчеркивал влажный блеск глаз. Ростом почти догнал отца. В голосе проявляется басок, да и от ее объятий увертывается. Растет сын. Скоро ему четырнадцать. Лера на горячих источниках, да козьем молоке  окрепла, зарумянились ее щечки, покрылись золотистым загаром ручки и ножки.Стала упругая, как мячик. «Гриб боровик",- так шутливо поддразнивает ее папа. Впереди у нее школа, запаса сил, здоровья и энергии ей хватит надолго.И их  ждали новые дела. Татьяна будет двигать науку в школу. Александр и Валерий открывают свою юридическую фирму. 
    Поездкой Татьяна осталась довольна.
 
                Май 2019 год.
      


 

-
 

   

               








 _.