Никита следующие два дня провел в командировке в соседней области, работы было много, и он ездил не один, поэтому общение с Сашей было сведено к минимуму. Когда он приехал в город, ему позвонил Сава, предложил встретиться в кафе и поговорить.
Сава называл словом «кафе» ночные клубы, где танцуют обнаженные девушки, но он так привык к ним, что не обращал на этих грациозных дам никого внимания так же, как и они на него. А иногда говорили ему что-то вроде: «Сава, мы сейчас курьера закажем, на тебя брать покушать?» Никита поначалу скромно улыбался и спрашивал: «Ты ее знаешь?» Сава отвечал в своей манере: «Да откуда!» - и смеялся.
- Ну, как ты, Никит? В общем, смотри, расклад такой: интеллигент с депутатом куда- то не туда сунулись. В общем, качка дома нашли, сломался он, не знаю сам или помог кто, а второй пропал куда-то, не знаю, может, уже сам рыбок кормит. Ну, если и живой, то не до тебя ему! Ну а ты, я так вижу, успокоился уже?
Никита отпил кофе:
- Как, успокоился? Будет возможность - свое возьму.
- Ну и правильно, - ответил Сава и позвал официанта. - Сладкая, сделай нам коньячку по двести с лимончиком.
- Ты так, наверное, и не понял, Никита, что Лиза - это моя жена. И застукала она меня в доме за городом. Я там вон со сладкими танцевал два дня. У нас такие отношения с самого знакомства - и у меня кто- то есть, и у нее, то разбегаемся, потом опять сходимся, вообще, все как положено. Это я так, чтобы ты знал, а то Сашка не расскажет сама, она про других никогда не говорит ничего, правильная. Теска приехал к ней сегодня, может, позвонят, увидимся с ними, сам звонить не буду, не виделись же они давно.
- Какой теска, Сава, друг твой?
Сава улыбнулся:
-Ну, зачем мне друзья, у меня ты есть, - и засмеялся. – Нет, Сашкин ухажер.
У Никиты пересохло в горле и сдавило грудь:
- В смысле, Сашин ухажёр?
- Ну, Никита, сколько тут смыслов? Парень Сашкин.
Больше Никита ничего не слышал и не понимал, сказал, что ему пора, устал с дороги, и что неважно себя чувствует. А чувствовал он себя действительно неважно. Сердце то бешено билось, то вдруг замирало, ему хотелось то бежать, то стоять, не шевелясь. Одно только звучало в голове: «Ну, Никита, сколько тут смыслов? Парень Сашкин».
Никита стоял по центру комнаты и смотрел в пол, он молчал и не шевелился, его входная дверь была приоткрыта, но он не обращал на это внимание. Внутри груди появилось жжение, а в руках дрожь, напряжение внутри тела усиливалось. Он сел на пол и взял двумя руками себя за голову: «Что это? Что это?!» Потом резко соскочил и пошел к лифту. Вышел из подъезда, дошел до парковки и выехал на дорогу по направлению выезда из города. По пути остановился в магазине и купил сигарет, бутылочку коньяка, продуктов. Маршрут был построен, он ехал на берег, на полянку под ивами.
В голове больше не звучало: «Саша». Теперь был вопрос: «почему?», который постепенно менялся на вопрос: «Я что, влюбился? Зачем?» Проезжая мимо придорожного кафе, он вспоминал, как еще не так давно он тут был с Сашей, как он тогда любил жизнь и всех людей.
Поворачивая от деревни к лесу, он вспомнил мужика на лесовозе, и как Саша долго смеялась, пытаясь разобрать значение каждого матерного слова, которые тот применял при объяснении маршрута. Он проехал мимо покосившегося забора заброшенного дома и понял, что, судя по всему, стол и скамейка на поляне были сделаны именно из этого материала. Раньше Никита не замечал этого, но когда на этой скамейке сидела Саша, он разглядел все детали в подробностях, и теперь все напоминало ему о ней.
«Зачем я, взрослый человек, повелся на этот безумный бред? Какая может быть любовь, зачем все это надо?» - повторял в своей голове Никита. Он уже разжёг костер, разложил все аккуратно на стол, но не мог найти себе места, и не понимал для чего и кого все это он сейчас делает.
«Так, все хватит! Надо выдохнуть и, как учила виновница сегодняшнего торжества, наполнить себя новой положительной энергией и эмоциями!». Никита сел перед костром налил себе полную кружку коньяка: «Это будет моей энергией» - и маленькими глотками выпил все до дна. Затем закурил сигарету: «Ну вот, теперь можно и насладится природой».
«Любовь. Да, Никита, ну и дела! Каким ты стал ранимым. А может, как в детстве, свои мысли перенести в стихотворную форму? Да! И отправить ей. Все, решено, так и сделаю!», - и он прямо на телефоне стал набирать текст, подливая периодически коньяк, и куря одну сигарету за другой.
«Вот и все готово, можно отправлять стих про любовь! Надо придумать еще название, так, какое же название?... А вот – Моя маленькая ****ь! Нет, не то, про любовь же, а вот – Любовь да нах… ты нужна! А что, классное название! Честное и емкое, ну и к смыслу подходит. Так, где у нас там Саша… Вот она… Отправляем. Все готово. Вот и все!»
Любовь да нах… ты нужна!
Не ищу с тобой встречи более,
Греюсь об воспоминание.
Кто бы знал, что с годами жарче
Обжигает твое дыхание.
Не люблю я идти по лугу,
На крою лишь горит мое пламя.
Вспоминать не тебя я буду,
А те чувства, что жили рядом.
Ты как сущность меняешь формы,
И, как будто бы, изгаляешься.
Если влезть на чердак за звездами,
Ты там месяцем раскорячишься.
На поляне лесной под травами
Спелой ягодою поманишь.
А оставишь вина лишь запах
В помутневшем старом бокале.
Не ищу с тобой встречи более,
Греюсь об воспоминания.
Кто бы знал, что с годами жарче
Обжигает твое дыхание.
Ритм трамвая отбил желание
Покупать билеты на поезд.
Взяв рюкзак, гитару и спички
Я иду вдоль провисших заборов.
Говорят, здесь не раз гоняли
«Белую стрекозу любви».
Наиграю я бит на гитаре,
Невпопад подпоют соловьи.
Не ищу с тобой более встречи,
Юным ты оголяй свои плечи.
Они любят себя калечить,
А моя благодать в пути…
Никита проснулся ночью от холода, он лежал на земле у прогоревшего тлеющего костра. Голова сильно болела, и невероятно тряслись руки. Он взял дрова и положил их в костер, немного плеснул туда коньяка, затем немного плеснул коньяка в себя и ситуация начала приобретать более позитивный характер.
«Так… что же было тут, пока я отсутствовал, но присутствовал тот другой, который скоро вновь вернется через пару кружек коньяка. А он вернется, потому что я его еще никуда не отпускаю. Ого! Я что-то писал Саше, и она писала и звонила мне. Блин, я же ей отправил стих. Как мне стыдно. Ну, ничего, ничего. Что пишет Саша?» - он сел поближе к костру, который уже пощелкивал и освещал всю поляну. Саша написала: «Никита, если ты психанул, когда узнал от Савы про теску, то есть Сашу, то нужно было позвонить мне и поговорить. Ты помнишь мои слова, когда я прощалась с тобой? Я напомню тебе – завтра теска приезжает, разговор предстоит непростой. Если бы я думала остаться с ним в отношениях, то я не проводила бы с тобой все это время. Мы с Сашей поговорили, ему все понятно, вопросов не имеет. Мы теперь с ним уже просто друзья».
Когда Никита дочитал, телефон выпал из его рук, он взял себя одной рукой за лоб и медленно провел ладонь к низу, оставив на лице полосы сажи, так как недавно поправлял этой рукой дрова в костре. Ромео закусил несколькими бутербродами, достал из машины плед и лег недалеко от костра.
Проснулся Никита уже утром, когда светило солнце, от звука двигателя автомобиля. Он открыл глаза и увидел Савин внедорожник, но за рулем сидела Саша, и в машине она была одна. Никита встал и сделал несколько шагов навстречу. Саша вышла из машины и оценивающе посмотрела на Никиту: «Слушай, а мне нравится этот образ, только я не могу его разгадать. Ты - Рэмбо?» Никита обнял Сашу и, не понимая в чем смысл этой шутки, спросил: «Почему?» Саша, стирая большим пальцем сажу с его лица, а другой рукой поправляя растрепанные волосы, сказала: «Это ты объясни - почему?»
Обратно они ехали друг за другом, Саша позвонила Никите и сказала: «Включи Небесных Трюфилей, будем на одной волне, я им сейчас подпеваю», - в боковое зеркало было видно пританцовывающую хрупкую девушку, которая посилилась в бездонном сердце Никиты. Саша открыла панорамный люк и окна, ее волосы развивались, и на тот момент Никита был самым счастливым человеком.
По приезду домой Никита сходил в душ, а Саша приготовила бутербродов и кофе. Они сидели напротив друг друга и молчали. Вдруг Саша сказала: «Пока мы ехали, произошло две вещи. Первая, я тоже сочинила для тебя стих. Лови его.
Прохожий скажет: «У вас грим потёк»
Я улыбнусь, отвечу: «Хорошо...»
Мой разум к сердцу на чаек зашёл.
Душа достала им вина на стол.
Они втроём пируют, а мне хорошо...
Я вижу солнце, чувствую тепло.
«Прохожий, слушай, мне так хорошо...
Цветы не рви в букет, я лучше их полью
Пускай понежит завтра их опять тепло,
А я тебе их запах подарю».
Прохожий скажет: «У вас грим потёк»
Я улыбнусь, отвечу: «Хорошо...»
Я не играю больше, он мне не к чему.
Весенний воздух нежен без него...
Мы снимем крышу на шоссе,
Пусть развивает ветер волосы.
Когда идиллия внутри тебя,
Не нужно нарезать и полосы…
«Прохожий, что же ты молчишь про грим и про мои растрёпанные волосы…»
Никита подошел, наклонился к ее волосам, уткнулся в них носом, и сказал: «Спасибо, Саша, а второе что произошло?» Саша подняла руки к верху и прижала свои ладони к щекам Никиты: «А второе, что я поняла, что мне нужна тачка с откидной крышей, пусть не дорогая, но с откидной, как у тебя», - и засмеялась. Никита засунул пальцы рук ей в волосы и медленно поднял их вверх: «Но у меня обычный седан, без откидной крыши». Саша с серьезным лицом продолжила: «Я и не говорила про твою машину, я говорила про тебя самого, про твою откидную «крышу», мой друг!»
P. S.: Никита понимал, что Саша снесла его крышу напрочь, но он еще не осознавал, что будет дальше.
Занавес!