Идём в атаку! – тут же откликнулся Николай. Группа Трофимова действовала смело и точно. Она подожгла несколько бронетранспортёров и автомашин, нанесла поражение вражеской пехоте. В этот день противник атак больше не предпринимал. Но вскоре, подтянув дополнительные силы, снова начал контратаки с юга. В это время к Висле была переброшена 3-я гв. танковая армия Рыбалко. Она нанесла мощный удар по вражеской группировке. Понеся большие потери, гитлеровские части поспешно отступили на Мелец и Вислу. К 10 августа главные силы фронта вышли на Вислу и начали бои за расширение плацдарма. Основные соединения воздушной армии также подтянулись к району и включились в боевые действия. Для дивизии Покрышкина обстановка резко улучшилась, авиаторы полностью перешли на прикрытие переправ и плацдарма от налётов авиации врага. К штурмовым действиям приступили и полки Ил-2 корпуса Рязанова. Оставив за себя на КП начальника воздушно-стрелковой подготовки дивизии Героя Советского Союза Вишневецкого, Покрышкин вылетел на По-2 в Лисьи Ямы. И неожиданно попал на похороны штурмана дивизии Героя Советского Союза Василия Шаренко. Обстоятельства его гибели были обидны. Прибывший в штаб дивизии стажёр командующего воздушной армией ген. Самохин приказал Шаренко вылететь на По-2 с офицером аэродромно-строительной службы в район Сталева-Воля и определить там состояние бетонного аэродрома для базирования истребителей. На подходе к Сталева-Воля самолёт оказался над передним краем немецкой обороны, был обстрелян зениткой и загорелся. Развернув горящую машину на юг, Шаренко потянул к позициям наших войск.
Но не выдержал пламени, выпрыгнул из кабины на высоте 30 м и от удара о землю разбился. По-2 с убитым ещё в воздухе офицером аэродромной службы упал на нейтральной полосе. Наши пехотинцы выскочили из передних окопов и под пулемётным огнём втащили Шаренко в траншею. Этот случай потряс весь лётный состав дивизии. Лётчики всегда с большим уважением относились к Шаренко, смелому воздушному бойцу, доброму товарищу. Как способного командира Покрышкин взял его помощником по штурманской подготовке ещё в боях на Пруте. Его гибель была тяжёлой потерей. Вскоре аэродромно-строительная служба нашла подходящие полевые площадки ближе к Висле и подготовила их к базированию самолетов. Два полка сели в Ежове, а 26-й гв. авиаполк, в котором находился и боевой самолет комдива, сел в пригороде Тарнобжега, Мокшишуве. Там же разместился штаб дивизии. Благоприятные условия базирования позволяли более успешно решать задачи по прикрытию войск, ведущих напряжённые бои по расширению плацдарма за Вислой. В середине августа 1944 г. стояли жаркие дни. Фронт, уничтожив окружённую на плацдарме группировку противника, успешно завершил Львовско-Сандомирскую операцию. Началась подготовка к новым сражениям, разрабатывались планы предстоящей операции, шли укомплектование и подготовка войск, создавались запасы горючего, боеприпасов, продовольствия. Эти дни были замечательными в жизни Покрышкина. Ночью 19-го августа зазвонил телефон, и дежурный офицер штаба произнёс: – Товарищ командир дивизии, поздравляю с присвоением вам звания трижды героя Советского Союза! – И далее был зачитан текст поздравительной телеграммы ген. Красовского.
В ней сообщалось о присвоении мне этого высокого звания в третий раз, первому в Советской Армии... Некоторое время Александр Иванович молчал. Даже не верилось в то, что так высоко были оценены партией и правительством его боевые дела. Первый трижды Герой… Все это как-то не укладывалось в сознании. В памяти пронеслись три года боёв, побед и неудач, успехов и огорчений. Конечно, эта награда – результат ратного труда всех подчинённых, всех боевых друзей. В этой высшей оценке Родины – доблесть и подвиг его однополчан. Мужество и тех, кто сгорел в небе, пал смертью храбрых за свободу и честь Отчизны. Утром были поздравления друзей и товарищей, звонки из штабов воздушной армии и фронта, телеграмма от командующего ВВС А. А. Новикова. За успехи в Львовско-Сандомирской операции многие лётчики и техники дивизии также были награждены орденами и медалями. Плеяду Героев пополнили Аркадий Фёдоров и Андрей Труд. К сожалению, радостные дни в дивизии были омрачены трагической гибелью штурмана эскадрильи Героя Советского Союза Михаила Лиховида, авиатехника Краснянского и механика Фонкевича. В одном из боев с «фоккерами» от группы оторвался молодой лётчик. Взяв курс на свой аэродром, он проскочил его и на остатках горючего приземлился на заболоченный луг у села Майдан, недалеко от Равы-Русской. Добравшись до ближайшего городка, лётчик сообщил о месте вынужденной посадки и характере поломки. Туда для ремонта и перегонки самолёта была направлена группа Лиховида. Прошло несколько дней, а от него не было известий. Зная, что в нашем тылу действуют оуновцы, Покрышкин приказал отправить на место вынужденной посадки группу автоматчиков. Они вернулись через два дня и сообщили страшные обстоятельства гибели группы Лиховида.
Самолёт отремонтировали быстро, но взлётная полоса не обеспечивала подъёма. Крестьяне из местного села уже заканчивали работу, когда на воинов напала банда бандеровцев. Техник и механик приняли бой, а Лиховид запустил мотор. Однако взлёт не удался, недостроенная полоса оказалась короткой. Самолёт, попав на пробеге в заболоченный луг, застрял. Бандеровцы, окружив истребитель, открыли огонь. Лиховид отстреливался от бандитов, но был тяжело ранен. Бандеровцы вытащили его из кабины самолёта, бросили рядом с израненным техником, облили бензином и заживо их сожгли. Неизвестной осталась лишь судьба механика. Украинец Лиховид и русский Краснянский воевали за освобождение Украины от фашистских захватчиков и погибли на ее земле от рук предателей, буржуазных националистов. Выкормыши униатской церкви и фашизма действовали по гитлеровским образцам. Лётчики и техники дивизии убедились в этом, когда побывали в лагере смерти – Майданеке. Используя затишье в боях, они последовательно группами выезжали в это страшное место, где зверствовали фашисты, истязая попавших сюда людей из СССР и оккупированных стран Европы. Лагерь смерти располагался рядом с польским г. Люблином. Бараки-казармы, низкие строения «бани», опоясанные проволочными заграждениями с вышками для охраны, были последним пристанищем нескольких миллионов людей. Здесь фашисты размещали сотни тысяч военнопленных, обрекая их на голод и истязания, на мученическую смерть. В лагерь привозили стариков, женщин и детей, вплоть до грудных. Их вели в «баню», предварительно забрав одежду, отрезав волосы у женщин и детей. Перегоняли под видом «дезобработки» в газовый блок, где герметически закрывали двери, пускали газ. В тяжелой агонии умирали обманутые люди.
Команды военнопленных грузили трупы отравленных на автомашины, а затем их сжигали. Трубы крематория дымили беспрерывно, днем и ночью. Пепел сожжённых отвозился в фашистскую Германию на удобрение полей. В Майданеке лётчикам показали большие бараки-склады. В них были миллионы пар обуви, от маленьких детских туфелек до ботинок 45 размера. В другом бараке хранились сотни мешков с волосами. Охрана не успела отправить их на изготовление париков, спальных матрацев и мягкой мебели. Многие дни после посещения фашистской фабрики смерти личный состав авиадивизии преследовали тяжёлые воспоминания. Ненависть звала в бой, заставляла смелее бить врага. Даже радостное сообщение о таких событиях, как присвоение дивизии наименования «Сандомирская», награждение её орденом Богдана Хмельницкого, а также присвоение наименования «Львовский» 6-му гвардейскому авиакорпусу было омрачено всеми теми ужасами, которые довелось увидеть в преисподней - Майданеке. В начале октября Покрышкина, Речкалова, Фёдорова и Труда вызвали в Москву. Золотые Звезды Героев Советского Союза вручил Николай Михайлович Шверник в Кремле. Затем награждённых пригласили в штаб ВВС к командующему А.А. Новикову. Он тепло поздравил всех с наградами и обращаясь к Покрышкину, сказал: – Александр Иванович! Звонили твои земляки и просили отпустить тебя на несколько дней в Новосибирск. Желаешь слетать в родную Сибирь? – Конечно, товарищ главный маршал авиации! Я там не был более восьми лет. Хочется повидать мать и жену. – Хорошо! Завтра рано утром вылетай. – И пошутил: – Только будь осторожнее с земляками, чтобы не затаскали. Я знаю, что такое сибирское хлебосольство...Ещё до рассвета самолёт взял курс на восток.
В Ли-2 со мною летели журналисты и работники кино. Накануне полета и в воздухе шли расспросы о детстве, о работе кровельщиком в Сибирстройтресте и слесарем-лекальщиком на заводе Сибсельмаш, о боях. Отвлеклись, лишь когда внизу появились горы Урала, а потом Свердловск, затянутый дымом заводских труб. Сразу же после посадки - встреча с рабочими Уралмаша. Митинг и посещение огромного цеха, где делались тяжелые танки для фронта; короткий отдых – и снова полёт. Под крыльями тянулись бескрайние сибирские просторы. Впереди показалась Обь. Сколько раз Покрышкин в детстве на спор с ребятами переплывал ее… Вот и Новосибирск. Земляки встречали торжественно. Почти половина аэродрома оказалась заполненной. При подруливании самолёта, Покрышкин сразу узнал мать, жену Марию, других родственников. Объятия и поцелуи, короткий митинг. Затем сквозь коридор стоящих людей на Красном проспекте приехали в дом матери… Но в кругу семьи и близких Покрышкину пришлось бывать лишь перед сном. Все дни, отпущенные на побывку в Новосибирске, были заполнены встречами с рабочими на заводах, где выступал в огромных цехах. И везде в основной массе рабочих – женщины и подростки. Заменив мужей и отцов, ушедших на фронт, встали они у огнедышащих печей, обтачивали на станках снаряды и мины, строили самолёты. Наглядно подтверждалось всенародное участие в разгроме фашистских захватчиков. Готовя нападение на нашу Родину, Гитлер и его фашистская свора не учли неиссякаемый патриотизм советских людей. И за это жестоко поплатились. Быстро пробежали дни короткого отпуска. Вот и последняя встреча с жителями Новосибирска на городской площади. Прошла она поздно вечером, при прожекторах. Едем на аэродром.
Продолжение следует в части 37 http://proza.ru/2019/06/10/1262