ПОЧЕМУ Я НАПИСАЛ “HEIL МОЯ ЛЮБОВЬ” - 1
или история дилетанта-нонконформиста
По моему замыслу роман “Heil моя любовь” должен был быть произведением, вмещавшим в себя как можно больше аспектов контркультуры во всем её многообразии. Слово “контркультура” для меня было новым, с ним я познакомился только после своего приезда в Петербург. Что-нибудь посеять на этой литературной ниве я захотел сразу же и немедленно, но никакой контркультурной темы у меня не было, да и сюжетов тоже. Требовалось время на создание сюжетного материала, а время приказало долго жить, было только жадное желание поэкспериментировать в новом для себя литературном направлении. Но я нашёл выход. Так как издатели и читатели очень вяло реагировали на мои бессмертные нетленки, то я их и пустил в расход (я имею ввиду, не писателей и читателей, разумеется, а свои опусы). Но что из себя представляли мои бессмертные нетленки? Собственно говоря, ничего особенного и выдающегося.
Читать я научился в восемь лет. Первую свою книжку я помню до сих пор. Это была тоненькая книжка с картинками на каждой странице с двумя-тремя предложениями. Книжка о охотниках, которые сидели около костерка, травили на ходу байки, дополняя их живописными подробностями. Кажется, есть ещё такой советский мультфильм на основе сего сюжета.
После прочтения своей первой книжки мне сразу же захотелось написать что-то самому. Но тут была одна загвоздка. Чисто техническая проблема. Я не умел писать, просто не умел выводить буквы на бумаге, складывать их в слова, а слова в предложения. Я стал учиться. Дело шло медленно и туго, но я был упорен в своём начинании. Я читал с каждым месяцем всё больше и больше книг, желание стать писателем усиливалось всё сильнее и сильнее. Знакомство с новыми книгами, с новыми авторами, походы в библиотеки – всё это возбуждало во мне творческий аппетит. Это стимулировало меня, подстёгивало учиться литературе (хотя, конечно, само собой, разумеется, тут до настоящей литературы было пока далеко). Вскоре в десять лет я написал свой первый рассказик. Потом ещё один. Потом ещё. И ещё…
Мои ранние труды не сохранились, но я нисколько об этом не жалею, так как все они до одного представляли непотребное подражательство на самом примитивном уровне - многочисленные недоконченные вариации “Властелина Колец” профессора Толкиена и “Хроники Эмбера” Желязны, практически плагиат, если говорить начистоту. Настолько я был увлечён волшебными мирами этих мастодонтов жанра “фэнтази” (хотя, если бы можно было Толкиену сказать, что он – один из отцов-основателей “фэнтази”, то он обиделся бы). Свои самостоятельные темы и сюжеты я научился разрабатывать в семнадцать лет. Это был замечательный возраст, я тогда подпал под власть рок-музыки и многое в моём сознании переворачивалось и настраивалось на иной лад. В моём воображении сформировался мой новый враг – СИСТЕМА. В это слово я вложил современный уклад жизни человеческого общества на текущий момент. Я ополчился на религию, политику и культуру, я встал на сторону “личности” против “стада”, возвёл баррикады и взял в руки знамя нонконформизма. Свои взгляды и своё такое вот настроение я стал излагать в новых художественных рассказах, объединив их потом в концептуальный сборник “Мир без номера” (по аналогии с названием музыкального альбома группы ДДТ “Мир номер ноль”). Следующий сборник я, естественно, назвал “Номер без мира”. Я катился к пропасти, я находился в депрессивном состоянии, я загнал себя в душевно-умозрительный тупик, я внушил самому себе, что наш мир лишён радости, доброты, красоты и любви. Всюду я видел только негатив. Более того, мне нравилось видеть мир в таком отрицательном цвете, я гнал всякую мысль о хорошем. Один мой приятель (тоже любитель рок-музыки) в ту пору написал обо мне песенку “Белый Рыцарь на Сером коне”, которая характеризовала мой внутренний облик.
Приближаясь к пропасти моего личного кризиса, после двух сборников я написал две повести “Дом, который построил Джек” и “Несколько граммов жизни” – нечто вроде дневникового чтива о наиболее острых приступах моей унылости. Затем… затем случилось несколько печальных событий (о них не очень хочется рассказывать), после которых я уничтожил большую часть того, что написал доныне, и принял решение серьёзно заниматься художественной литературой. Во время этой “душевной реабилитации” я начал писать роман “Герои тоже выходят на пенсию” – о бесполезности нонконформизма, как явления и настроения, и о бессмысленности противопоставления себя СИСТЕМЕ, которая рано или поздно сделает любую “личность” рядовым винтиком своего равнодушно-безжалостного механизма. Через несколько месяцев я перестал писать этот роман, поняв, что просто устал над ним работать. Я сказал самому себе, что романы – это не моя стихия, что мне надо вернуться к малым формам – рассказам и повестям. Поэтому я начал строчить рассказы совершенно в новом для меня ключе, объединив их в сборник “О людях и нелюдях”. После него появились сборники “Железная Бабочка” “Непонятная человеческая комната”, “Рыцари Дырявого Стола”, “Утроба” и ещё несколько, названия которых сейчас мне сейчас и не вспомнить. Помимо сборников были и повести: “Таинственный лес”, “Сон Эмили”, “Никуда”. Эх, времечко было плодотворное для меня! Пять писательских лет – период моей жизни между двадцатью и двадцатью пятью годами! Таких лет, наверное, больше у меня не будет. Я тогда просыпался, пробуждался и стряхивал с себя остатки тяжелого сна.
В роман “Heil моя любовь” вошло большое количество рассказов из вышеперечисленных мною сборников, в значительно переделанном под стиль и общую концепцию данного романа виде. Сейчас, спустя почти восемь лет, я частенько думаю, что зря это сделал. Некоторые из них в своём первоначальном виде выглядели гораздо лучше, как мне думается теперь. Но… сделанное сделано.
Любые творческие путешествия заводят авторов в совершенно разные повороты и развороты, на то они и путешествия, собственно говоря. В Искусстве сердце ищет свой ритм и пульс. Куда приводят такие путешествия автора? Категорически нельзя ничего утверждать. Выводы делаешь только в конце, и у каждого – свои выводы. Насколько они верны? Очень часто сами авторы не могут верно на это ответить. Я отношусь к тем, кто вспоминает свои путешествия с большой долей ностальгии. Я люблю нашу реальную жизнь, но свои воздушные замки мне никогда не забыть.
2019 г.