Женщина не должна жить без любви. Мужчины, наверное, могут. Но женщины – нет! Именно это делает их такими уязвимыми. Даже самых жестоких, умных и успешных бизнес-леди.
Конечно, сейчас она должна остановить его признания, но не … смогла. А кто бы смог? Мужа своего она давно не любила. Романтические чувства к хорошему и простодушному американскому парню, как ей раньше казалось, испарились безвозвратно, едва она поняла, что это «прямодушие и искренность», мальчишеская задорная улыбка, всего лишь маска, прикрывающая холодное, патологически жестокое и аморальное существо. Но алмазный капкан на её ноге защелкнулся и не отворится больше никогда.
Однажды, несколько лет назад, когда он, Стив, с гордостью похвастался, что одному больному с рождения, практически нежизнеспособному, ребенку в его зарубежной экспериментальной клинике, пересадили сердце, печень, селезенку и почки, и сделали всё это в один прием. Нина, сострадая несчастному больному ребенку, всё же поинтересовалась, где это можно одновременно раздобыть столько совместимых с организмом ребенка органов.
Ответ Стива поверг её в шок:
- Органы изъяли у какого-то индусенка. Мало ли на земле семей, где за пятьсот баксов продадут оптом своих ненужных детишек. – Цинично усмехнулся он. Заметив на её лице ужас и отвращение, поспешно добавил. - Но я в этой купле-продаже не участвовал.
- Деньги твои участвовали.- Нина гордо подняла голову и, твердо глядя ему в глаза, сказала. – Как я страдала, что у нас нет детей, а теперь этому обстоятельству несказанно рада. Интересно, каково это иметь деток от такого чудовища? И еще, даже твоей аморальности обязательно наступит предел. Однажды ты проснешься в тюрьме.
- Ты всерьез считаешь, что этот биоматериал будут искать и выйдут на меня?
- Конечно! – С садисткой гримаской отозвалась Нина. – Если ребенок и выживет с таким набором чужих органов, то близкие, да и дальние знакомые семьи будут задавать себе подобные вопросы. Я же задала сразу, едва услышала о «гуманной» операции. Рано или поздно заинтересуется тобой Фемида… - Она запнулась, увидев на лице мужа такое выражение, словно он что-то прикидывает. Идет страшнейшая работа мысли. Зрачки расширились и дрогнули.
Нина сообразила, что он всё обдумал, оценил свой промах и реальность серьезных последствий, и решил судьбу прооперированного ребенка. Сегодня же с ним сделают что-то такое, от чего он быстро и естественным образом скончается.
Она поняла, что своими неосторожными словами накликала беду на голову невинного ребенка, но помочь ему она уже не в состоянии. Обратиться в полицию? Клиника наверняка находится не в США. Бесполезно, прооперированный ребенок, как и тот несчастный «индусёнок» обречен.
Нина встала и, пройдя к двери, оглянулась, сделав последнюю попытку защитить маленькое несчастное существо:
- Не делай задуманного! Дай ребенку шанс.
- Сообразила. Не всегда ты сообразительной была. – Он легко, словно соломинку, переломил в пальцах ручку Паркер. - Но не очень-то терзайся. Еще никому не удавалось выжить или хотя бы год прожить после такой операции.
- Значит этот ребенок не первый?
Он только усмехнулся.
Она хотела уехать, покинуть его навсегда. Но не могла. Он нашел бы её и в Китае, и убил. А еще, у неё был человек, которого она любила и должна была беречь. Совсем старенькая, со слабым больным сердцем тетя, чудом найденная дедом в Одессе и вывезенная во Францию, а потом, после ухода деда, Нина взяла ее к себе.
- О чем ты задумалась?
- Да так, - Она отвела глаза.
- Знаешь, Нина. Я весь этот год думал о тебе. Я прожил с тобой этот год. Мы любили друг друга и путешествовали по морям и океанам на своей яхте. Лето провели на Ривьере. Насладились осенью в Италии. Посетили её города-музеи. А потом бросились искать весну, нарушая все законы естественного течения времени. Её нашли в Эквадоре. Мы с тобой целовались под полной тяжелой луной тропиков. Я видел всё это так ясно в своих мечтах. Я изучил твое тело, на нем нет и сантиметра неизвестного мне. Не попробованного моими губами на вкус и мягкость.
- Замолчи. - С мукой проговорила Нина.
- Бросай ты своего Билла.
- Стива.
- Тем более бросай! – Убежденно сказал Николай. – Я с первого же взгляда понял, что ты его не любишь. Я свою жену фактически уже бросил. В сущности, она и не жена мне вовсе. У нас нет супружеских отношений уже более двадцати лет.
- Сколько? – Удивилась Нина.
- Ты не ослышалась. Двадцать. Я её терпел в России только потому, что законы той страны таковы, что если даже мать - законченная алкоголичка и ****ь, отцу ребенка все равно не отдадут. И она меня всё время этим шантажировала.
- А сколько твоему сыну?
- 26.
- Но он давно вышел из возраста требующего опеки.
- Когда мы уезжали, он был еще несовершеннолетний. А здесь она свои выходки прекратила. Стала пить тихонько, никого не раздражая. А я, видимо, тайный мазохист и мне она нужна для тонуса. Скандалить с ней и сливать на неё дурное настроение.
- А ты не прост.
- Я еще тот огурчик! – Он снова взял её руку и поднес к губам. – Ах, мадам, какое у вас кольцо.
- Его привез из России мой дедушка вместе с диадемой. Я уже говорила, что помимо них существуют еще серьги и колье…
- «Я держал его в руках». - Чуть было не сказал Николай. Но к чему это говорить? Колье потеряно безвозвратно, если он расскажет о нем Нине, последует множество вопросов, на которые он не знает ответа. И главный, почему они такие дураки, что миллионное колье не смогли спрятать подальше. Что его у них украли, не особенно даже напрягаясь. Наверное, только в России живут такие недотепы. Но… проехали мимо сада городского!
- Вы обещали мне поведать историю этих изумрудов.
- Дедушка смеялся, что их невероятные похождения может описать только Стивенсон или Дюма.
- Я бы с удовольствием послушал.
Нина взглянула на часики.
- Тебе пора? – Он ужаснулся, что вот сейчас она встанет, попрощается, и разрушиться их близость. Еще никогда, ни с одной женщиной, с которой был близок, он не чувствовал себя так спокойно и легко. Он наклонился и, подняв её головку за подбородок, приник к её губам, как к чистой воде припадает мучимый жаждой. И Нина не сомкнула губ. Он почувствовал её жар, её ответную страсть…
- Что это с нами? – Спросила она. - Наваждение какое-то.
- А нас пронзил своей стрелой этот, как его?
- Амур? – Подсказала Нина.
- Он самый, и еще, лично меня одолел демон роковой страсти. – Он нарочито, голосом Александра Ф. Скляра прорычал. – «В этой безумной любви мы утопим друг друга, и будем лежать на дне, как две морские звезды». – И пояснил. - Мой сын привез кучу новых дисков из Москвы, где недавно побывал. И там, в этой песне, ещё есть слова, что «мы увидим с тобой золотой Эльдорадо».
- Николай, - строго сказала Нина, - я никогда не смогу быть с тобой. Полюбить тебя, значит – убить. Мой муж – страшный человек, хотя он блестящий актер, и кроме меня и моей тети никто об этом не догадывается. Он жертвует деньги разным фондам, он раздает стипендии талантливым учёным - биологам и программистам. Он столь удачлив - живое воплощение Великой Американской Мечты, любимец нации. И Стив, едва заподозрив, что между нами что-то есть, тебя просто убьет. Думаешь, киллеры-виртуозы имеются только на нашей с тобой прародине? Здесь есть не хуже. А он привык покупать всё самое лучшее. И всё будет сделано незаметно. Ты просто тихо уснёшь, чтобы никогда не проснуться.
- Я тебя обожаю за это беспокойство, но надо рисковать, Нина. Ты не можешь жить с человеком, которого боишься и ненавидишь. Я тебе предлагаю любовь, а это сильнее всего. Он, поймет это и отступится.
- Какой ты милый и наивный. - С горечью произнесла женщина. – Ты так говоришь, потому что видел только его солнечный фасад. А настоящего Стива ты не знаешь. И не дай Бог тебе узнать! Ты в опасности уже просто из-за того, что мы сидим здесь и разговариваем. Я даже опасаюсь, что нас выследил шофер, и сегодня же доложит, что я обедала с каким-то мужчиной.
- Ну и черт с ним. Я тоже – мужчина, - чуть ли не заорал Николай, - и я не бедный. Конечно, наши состояния не сравнить. Но я смогу за себя постоять. И защитить тебя.
- Давай я тебе продолжу рассказывать, как баснословные драгоценности оказались у меня.
- Сначала скажи, любишь ты меня или нет?
- Да. - Она выдохнула это слово так тихо, так нежно.
- И только пусть кто-нибудь попробует помешать нам любить друг друга! – Воинственно оглядываясь, сказал Николай.
Нина только грустно подумала, что их чувства и её небывалое счастье, обречены. Что всесильный муж не даст ей испытать в этой жизни настоящей любви. Он завалит её грудами драгоценностей, платьев, мехов, дворцов и яхт. И она проживет свою жизнь, как фарфоровая куколка, эфемерное создание куртуазного семнадцатого века, запертое в витрине замка английского лорда.
У КУКЛЫ НЕТ ДУШИ! И НЕ БОЛИТ ЕЁ ПЛОТЬ, НЕ ТРЕБУЕТ ЛЮБВИ.