Сказка о том, как славный меря Ипатьевский монастырь основал.
1.
В прокопченном воздухе московских кузен пестрела трудовая суета, шутка ли – князь Иван сын Данилы по благословению святейшего Феогноста второй каменный храм заложил! Глядя сквозь начало строительных буден, этот узколицый человек, в скромном одеянии, прозванный Калитой за щедрые подаяния убогим, вспоминал пророческое напутствие святейшего митрополита чудотворца Петра: «Москва должна стать собирательницей земель русских»! Скупая слеза потекла по щеке князя и исчезла в волнистой бороде. Вот и сейчас муж сей имел при себе кожаный кошель, из которого в праздники и без случая, доставал милостыню для калек – во славу Божию - за вдовой, да за сиротою сам Бог с калитою.
Люди тянулись отовсюду. С особым удовольствием шла мерь из Ипской и Коломенского, с Сетуни реки и прочих станов и поселений – нравилось чухне, что потомки варяжских князей, покорившие огромные просторы известной земли, к мерьской стороне прикипели и назвали город их же словом. Трудились вятчане, было много тех, чьи предки пришли с моря – Москва строилась, созидая будущую империю.
Среди мери особым образом отличался некто по прозвищу Чет. Он прекрасно говорил на русском языке, умел понять замысел и организовать соплеменников. Его одинаково слушались и чухонцы, и выходцы с Балтии, и заносчивые вятчане, поскольку был он очень силён (один мог поднять бревно) и вместе с тем вежлив и убедителен. Именно поэтому, его прозвали Чет – в прозвище содержалась ирония, и правда об этом человеке.
«Бог в помощь!» - услышал Иван Данилович позади себя – к нему еле слышно приблизился высокий человек в простом монашеском одеянии с посохом в правой руке - то был сам митрополит Феогност.
- На то зришь, князь?
-Благослови, Отче – князь Иван нагнулся за благословением…
-Хорош чухонец. Мнится мне, святейший, в месте, где Кострома в Волгу впадает, обитель создать. Там ведь его народ, проживает?
-Верно, только Кострома разливается по весне, да и крепость, что князь Георгий на Суле поставил, разбойнички одолели.
Иван Данилович отрицательно покачал головой: «О торговых путях думать надо – мыто надо сбирать! По Костроме в чухонские земли гости поплывут, торг пойдет. Обитель укрепление христианской власти в тех землях. Окрестим мерь, они нам помогут и забудут, что их с места согнали.
-Вижу, ты все продумал, князь.
Когда на следующее утро Чета призвали к князю, у него затряслись руки. В деревянных хоромах на огромном троне восседал сам Иван Калита, недалеко с посохом в руке стоял митрополит Феогност! Чет свершил земной поклон, и воцарилась многозначительная пауза. Грозные тени сновали в лучах рассветного солнца по бревенчатым стенам палат. Первым молчание прервал Феогност: «В кого веруешь, отвечай!»
-Мас в Волоса, верую, отче - произнес мерянин почти без чухонского акцента.
-Грамоте обучен? - грозно спросил князь.
-Мас обучен!
Феогност медленно приблизился к здоровяку: «Вот что, Чет, было мне видение, что человек из ваших построил на Костроме обитель. А давеча увидел я этого человека посреди строителей»
-Кто же сей человек, отче?!
-Ты, Чет. Батюшка твой ведь из тех краёв? У тебя теперь одна стезя…
-Из тех краёв, отче! Но, как же так, ведь другая вера у меня!?
-На плаху пойдёшь!» - закричал Калита, вскочив с трона. Чет упал на колени.
-Не бойся, человек. Ступай к иноку Филарету, он с тобой побеседует, даст тебе святое евангелие. Через пять дней призову тебя. Ежели примешь правильное решение, сам тебя и окрещу!
Чет, покинул палаты, шепча себе под нос: «Коштыр ма, Коштыр ма йоки матк кибол…
-А как по-нашему его прозвище будет?» - спросил Феогноста князь Иван Данилович.
-Некоторые их словеса вельми сложно понять, ибо сугубый смысл они имеют. Прозвище его означает «Нежный порядок».
«Да… странный язык. Как надоела мне это разномастица! Придумать бы вместо всех этих - один славный народ!» - задумчиво произнёс Калита.
После этих слов что-то странное мелькнуло во взгляде Феогноста.
За окном густел день, всё отчётливей были слышны звуки города. Дымилась работа, кипела жизнь – Московия крепко вставала на ноги.
2.
Прекрасного вида дубас отчалил от крепости и заскользил по искрящейся глади неширокой Волги. Не ведали гребцы, что через несколько веков встанет здесь прекрасный град, а на его гербе по желанию совсем других правителей будет красоваться такая вот лодия. Но любой город начинается с веры – на ней стоит и держится всё русское государство!
На носу ушкуя стоял меря Чет, крещенный Захарием.
А вот и Кострома река. Чу, звуки гуслей разнеслись над водой, и дым от костра воспарил над частым лесом. Отдав распоряжение ватаге – оставаться на месте, Захарий стал пробираться сквозь чащу и вышел прямо на кереметь. Мольбище потрясало своим видом – огромные валуны с четырёх сторон света и самый большой в центре. Рядом яма для ритуальных сожжений и огромный резной столб. Не ведал арбуй (жрец), что скоро камни эти будут определены в фундамент христианской церкви. А, может, и ведал. Как было сказано древними: «Боги создают людей, люди создают Богов. Если умрут Боги, умрут и люди. Если умрут люди, умрут и Боги».
Мерь делала подношение своему великому Хозяину. К столбу был привязан молодой бычок. От количества нарядных женщин у Чета закружилась голова. Красавицы плавно скользили по траве, шурша большими украшениями, коими был увешан весь их сияющий на солнце наряд. Каждое движение красавиц сопровождал шелест медных утиных лапок, символизирующих творение мира. На широких поясах тоже была медь – пряжки с затейливым орнаментом. По вискам мерянок струились гирлянды из колец. Головные уборы некоторых женщин, расшитые бисером и украшениями, напоминали птичьи гребни. Знатно, будто маленькие искорки, поблёскивали пуговки – гирьки, украшенные рунами. На запястьях множество браслетов. Мужья мерянок соревновались друг с другом – кто лучше украсит жену, что, безусловно, было на руку красоткам. Здесь не увидишь христианских бород – все образы ухоженные. Захарию показалось, что он попал в какой-то сказочный мир, и пути назад нет. В московских мерьских станах уже давно никто так не одевается. Схоронили бабушек, поклали всю красоту к ним в могилы, над сожжением пано (курган) насыпали, забыли их язык и напутствия.
«Вай, клёво! Вай, ламонна мерю йока кондаш... савой» - Захарий обернулся и обомлел - перед ним стояла мерька лет четырнадцати невероятной красоты! Большой чувственный рот трепетал от желания, круглое личико напоминало ангелов с христианских фресок.
Думаю, дорогой читатель, что для большего удобства необходимо мне перевести весь разговор на современный русский язык, ибо мало кто в наши дни сможет понять речь наших предков. Итак:
-Ой, хорошо! Ой, красивого мужчину река принесла… большой.
-Господи Боже, откуда такая красота взялась?
-Из лесу, ёлси (извините - колдунья, приносящая удачу) я. Пришла чары на тебя напустить! – засмеялась девушка.
-Тогда считай, у тебя уже получилось!
Подошел отец девушки – по-видимому, очень богатый и уважаемый мерь.
-Ну что, Вядря, выбрала себе мужа?
-Да вот он – произнесла девица, указывая на Захария.
Чет просиял, неужто в этих заветных Костромских лесах посчастливилось ему встретить свою судьбу?!
-Ну, тогда веди его к Волоту.
Молодая пара, взявшись за руки, приблизилась к алтарному камню. Жертвоприношение свершилось – бычок был сожжён и присыпан землёй. Сверху жрец воткнул топор – ворота закрыты. На лицах ближнего круга были полоски крови – благословление Волоса.
Чет и девушка подошли к жрецу, чтобы спросить совета о будущей жизни и, если она увидится ему светлой и прочной, как нить моски, получить благословение. Но, увидев Захария, жрец вскрикнул! Воцарилась пауза, замолчали гусли, только медные утиные лапки шелестели на ветру.
«Свершилось» - зычно провозгласил жрец Волот!
В высоком двухэтажном тереме собрались мерянские старейшины и главы родов. Арбуй держал речь:
«Во времена прадедов князь Георгий оттеснил наш народ от реки Сулы, чтобы поставить острог! Но крепость слаба и разбойники одолели их. Сегодня прислал князь Иван своего человека по имени Захарий! Было мне видение, что этот муж построит здесь христианскую обитель и укрепит эти места. От него пойдёт династия новых царей. А спустя триста лет после этого ещё один царский род выйдет из этой обители, и ещё больше увеличит свои владения! И сохранит эта обитель великое писание о нашем народе и других народах объединённых одной властью! Это – воля Богов. А я должен уйти и забрать наших Богов с собой, чтобы вернуться ровно через семь веков. Кто хочет – идите со мной. Остальные оставайтесь и помогайте Захарию, но вам нужно будет уверовать в пророка, которого они называют богом!».
Не сказал Волот, что менее чем через три века царствующий потомок Захария, отречётся от него, окрестив знатным татарином. За что судьба прицепит к нему славу безродного выскочки.
С первыми лучами солнца Волот с частью племени ушел туда, где сейчас находятся Волотовы горы. Никто не ведает, как сложилась судьба великого жреца, но поговаривают, что люди в тех местах до сих пор ждут его возвращения.
Захарий Чет со своей пока ещё некрещёной невестой Вядрей и группой примкнувшей к нему мери вышел на берег реки Костромы.
Уткнувшись носами в берег стояло шесть лодий с дружинниками, посланными на помощь Захарию. Но опытные воины оказались не востребованы – теперь были нужны строители.
Со всех сторон плыли мерянские лодки – уверовавшая в Христа мерь спешила строить новую жизнь под крылом всевидящей Моски.