— У вас неплохо получается. Родители наделили вас крылышками таланта?
Севший в кресло человек посмотрел на шуршащий аплодисментами телевизор. Плескались аплодисменты от шутки. Подумалось о крылышках, но не с талантом, а с ядрёным соусом. Можно было бы приготовить их, обжарить, бросить в панировку, смешать с пакетиком специй. Он вспомнил, что сковородка была черна, вся засохшая, а крыльев в холодильнике не было. Спускаться до магазина не хотелось, тем более, что стоит под ногой ящик со взрывчаткой.
Завибрировал смартфон. Дотянувшись до него, человек нажал кнопку приёма звонка, и поднёс его к уху:
— Да?
— Крем. Приехал следственный комитет. Начали ворошить всё, что попалось под руки. Думаю, нам капец.
Заглядывают, обнюхивают, будто бродячие псы… Тайна хранилась в офисе, за стеной, и они не откроют её, имея даже тысячу глаз и носов.
Крем поднёс к себе верёвку, лежавшую на коленях, и погладил её рукой. Это был фитиль, протянутый к взрывчатке. Верёвка куплена за хорошие деньги. Хотелось умереть с качественной вещью, чтобы она отработала потраченные средства.
Взгляд упал на столик. Лежали круассаны, украденные с работы. Его любовь таскать оттуда вкусности пока никто не заметил. А ощущение чувства неуловимости придавало тонус.
Лежали и смятые деньги, взятые из почтового ящика у местной девочки. Хранить их дома, она, видимо, не могла. Девочка ходила в магазин, чтобы купить еду и накормить бродячих собак. Крем заметил это, и начал забирать деньги из тайника. Ощущалась теплота, выше живота, когда он мог в очередной раз выхватить добычу, до того, как девчонка побежит проверять тайник.
Раздался звонок. Рука дотянулась до смартфона мгновенно, а уши были готовы слушать.
— Да?
— Помнишь Ника, которого мы не замечали? Он заговорил комитет, и тот ушёл. Завалил его бумажками из старого архива, закинув туда новые даты. Можешь выдохнуть. Мы все сегодня можем выдохнуть.
Обхватив руками смартфон, захотелось целовать его, целовать, оставляя отпечатки от влепившихся смачно губ. Хотелось поделиться радостью, общаться со всем миром!
— Спасибо! Я целую тебя! Я целую тебя! Я целую тебя!
Захотелось выпить. Захотелось открутить крышку, вдохнуть запах персиков, выпить холодного сока. Хотелось, чтобы катышки мякоти насели на язык. Крем спрыгнул с кресла и подбежал к холодильнику. Любовь к соку не пропадёт даже в худшие времена.
Мысль о жизни была спасительным лекарством. Он принял её вместе с глотком сока. Вытащенная банка была холодной, она охлаждала нервы, это чувствовалось.
Зазвенел смартфон. Звонок был громче, чем раньше. Он требовал разъярённо, чтобы его выслушали. Крем ответил на вызов:
— Да!
— Они ломают стены.
Слышался лязг лома. Прогремел вдруг гром на конце трубки и приглушенный ладонью голос произнес:
— Они добрались.
Свернулся желудок от испуга. Крем отпустил банку с отторжением. Бывший нектар стал тошнотным, не хотелось даже смотреть на него. Сок стал воспоминанием счастливой жизни, к которому не вернуться. Слышался сухой голос из динамика, звучащий внахлёст с мыслями в голове:
— Нашли тайну… Открывают… Крем. Они теперь её знают.
Сигарета запрыгнула в зубы. Он всосал дым, и тяжело выдохнул.
Огонь завораживал. Крем смотрел на жёлто-синий танец, распоясавшийся в зажигалке. В глазах, помимо его отражения, выпирал наружу страх. Совладать с собой тяжело, тряслись руки, они готовы рухнуть. Крем, дрожа, взял во вторую руку верёвку. Огонь прикоснулся к фитилю.
Севший человек был уже мёртв. Мёртвые могут сидеть в креслах, могут говорить, могут творить, и чувствовать себя живыми. Но придёт время.