Кот сидел у подъезда и деловито смотрел на прохожих.
- Ишь, трёхшёрстный! - воскликнула тётка в розовом топике, натянутом на обширнейший бюст. - Говорят, что увидеть такого - на счастье.
Кот перевёл взгляд на складки, выглядывающие из-под тесной одёжки, и хмыкнул, деликатно прикрывая рот пёстрой лапой.
Потом приковылял дед из соседнего подъезда. Остановился, чтобы перевести дух и закурить свежую папироску:
- Сидишь, бездельник? Что уставился, морда наглая? Вот в прежние времена, когда порядка было больше, коты при деле обретались - мышей ловили, людей веселили. И всё задарма, не то, что нонеча, когда каждый себя личностью считает. Всем рупь дай! А за что? Я - человек заслужённый, меня всяк уважать должон! А они, гады, только ухмыляются да на самокатах мимо меня - свисть, свисть, свисть. И ты, охламон, такой же!
Кот оттопырил нижнюю губу, словно Чайлд-Гарольд, и повернулся к брюзге полосатым задом.
Потом мимо порхнула завитая девушка с абрикосовым пуделем на поводке. Пёсик поскрёб задними лапами землю и звонко тявкнул. Поводок натянулся, как струна, и хозяйка покачнулась на высоких, тонких "шпильках".
- Фу, Джоник, фу! - воскликнула девушка и вцепилась в металлический заборчик, оберегающий клумбу от нашествия двуногих и четвероногих. - С твоей родословной нельзя размениваться на простых, ничейных котов! Они грязные, блохастые и... и...
Кот раззявил широкую пасть и нахально продолжил:
- ...и некастрированные. В отличие от некоторых!
Кто взвизгнул громче - непонятно, но только качающееся ограждение напоминало ещё целых пять минут, что кто-то оценивал стати кота.
Протопал бомж, дядя Веня, поковырялся в урне, достал несколько пустых банок, сплющил их и присоседился на скамейке.
- Ну, что, бродяга, - откашлялся половиной лёгкого, - как жизнь молодая? Всё у старой Гликерии Павловны обретаешься? Когда дальше двинешься?
Кот покрутил головой:
- Не скоро ещё! Бабулька крепкая, ещё годков десять на людей из окошка глазеть будет.
- Не надоело по домам скакать? - спросил дядя Веня и поднялся. - На моей памяти ты уже сотню хозяев пережил. Или больше?
- Кто бы говорил? - зевнул кот. - Сам-то ещё в библейской яме сидел и ничего - до сих пор земля тебя носит.
Ближе к вечеру прошла огненно-рыжая женщина, в оранжевой толстовке, стилизованной под "лису", глянула мельком на трёхшёрстного, улыбнулась, и понял кот, что все его тайны - у неё на ладони. Захочет - в кулёк завернёт, захочет - по ветру развеет. Потому, как плясала чертовщинка в голубых глазах самой настоящей Ведьмы. Но она лукаво повела бровью и полетела дальше, весело шлёпая по асфальту малиновыми кроссовками.