Это казалось странным

 
Миниатюра

Это казалось странным. Маша считала себя серьёзной девушкой и твёрдо знала, что выйдет замуж только после окончания университета, и всё, что полагается между супругами, произойдёт у неё именно в первую брачную ночь, после пышного свадебного ужина с непременным шампанским. Три года назад её двоюродная сестра так неудачно влюбилась, что совсем потеряла голову, а потом была вынуждена избавиться от нежеланного ребёночка и выйти замуж, но уже за нелюбимого – неразговорчивого угрюмого парня из соседней деревни. И после этого родители неустанно внушали Маше, что порядочных мужчин очень мало и что надо прилежно ждать своего единственного, который обязательно появится в её жизни – ведь счастье приходит как награда к самым терпеливым!

Вот Маша и ждала, а попутно увлечённо и без напряжения училась и успешно поступила в университет. После происшествия с сестрой её даже на танцы не отпускали, и рассказы подружек о первых поцелуях и прогулках до рассвета она слушала с немым ужасом.

И вот теперь Маша, ответственная и порядочная девушка, вместо того, чтобы уснуть, уютно устроившись на нижней полке плацкартного вагона и совсем по-детски положив под левую щёку пухлые ладошки, стояла в тамбуре вместе с группой молодых весёлых парней.  Они  тихонько – чтобы не потревожить пассажиров  -  пели одну за другой задумчивые песни под гитару.
 Она познакомилась с ними на перроне перед отправлением поезда, на котором ехала в родительский дом на праздники. Шумные и раскованные, они привлекли её внимание сразу же, ещё до того момента, когда один из них, улыбнувшись, предложил помочь донести до вагона тяжёлую сумку с вещами и книгами.

- Мы – молодые инженеры, и едем в командировку, - сказал он, улыбаясь и проникая тёмным загадочным взглядом  прямо в неопытную душу. – Пойдём с нами в тамбур, будем всю ночь петь песни и пить вино.
И она, как зачарованная, пошла за ним.
Конечно, он был женат.  Тонкое обручальное кольцо,  укоризненно блестевшее в те моменты, когда он поправлял волосы, больно жалило гибкую спину девушки, когда мужчина обнимал  вздрагивающее  тело и его уверенные крупные руки ласкали её под наброшенной на узкие плечи  мужской курткой.

Они почти не разговаривали, но Маше, которая обычно пугалась напряжённого молчания, возникающего в разговоре и пыталась его заполнить ничего не значащими фразами, не надо было слов.  Сейчас её волновало другое:  бутылка дешёвого вина, из горлышка которой они по очереди пили тягучую, туманящую разум жидкость, да эти чужие умелые руки, по-хозяйски бродившие по её телу.
Он всё время пытался ей что-нибудь подарить и непрестанно шарил по карманам в поисках чего-нибудь стоящего, но ничего не нашлось, кроме маленького невзрачного значка с видом незнакомого Маше города, и именно это значок остался ей на память о нём.

Губы у него были сильные и уверенные, и когда они целовались, его друзья деликатно отводили глаза и пели чуть громче, и голоса их становились охрипшими, но это совсем не портило их бродяжьи песни. И даже какой-то старичок в полинявшем спортивном костюме, проходя мимо, задержался, чтобы послушать,  и сказал, скользнув цепким взглядом по лицу Маши:
- Хороша  песня, эх, хороша!

Поезд, чуть покачиваясь, неустанно летел вперёд, в звёздную ноябрьскую ночь, и казалось, что всё самое важное в жизни совершается именно сейчас, в холодном полутемном тамбуре пассажирского вагона.

… Ранним утром Маша выходила на маленькой станции, название которой мало кому было известно. Ей было обидно, что  новые друзья, которых она считала теперь близкими людьми, даже не проснулись, чтобы её проводить. Спали молодым здоровым сном, улыбаясь чему-то, а ей надо было идти одной в промозглую тьму.
Поезд мягко тронулся и уплыл от неё вдаль, как казалось девушке, в счастливое будущее, в котором  ей не нашлось места, а она осталась одна на пустынном перроне, где её никто не встречал. И это было так грустно, что хотелось разрыдаться в голос и броситься вслед за поездом…