Подвиг – он какой? Есть у подвига размер, объём? Сколько в нашей жизни надо оставить места для подвига?
«…в сложной обстановке проявил мужество, хладнокровие. Действовал грамотно. За проявленную стойкость…»
Кому в восемнадцать лет не хочется быть героем? Чтобы вот так: «…курсант… стойкость… героизм… совершил… подвиг»!
Ну, пусть не подвиг, но непременно что-то героическое! Ну или пусть всё же подвиг - небольшой такой подвиг. В повседневной, обыденной, неприметной жизни - маленький подвиг.
Зависть, непременно в душе растёт зависть, когда в каком-то соседнем полку или даже в эскадрильи, третьей или уж совсем неприемлемое – в твоей, пятой эскадре ни у тебя, а у кого-то происходит отказ материальной части. И вот он стоит перед строем, и ему зачитывают строки приказа. Он справился с ситуацией, он - молодец! Стоит он, а не ты, зачитывают ему, а не тебе. Это с него надо брать пример!
Конечно, ты рад за друга, брата или собрата, но рад-то рад?! Но, это он!
…а не ты!
Хорошо бы связь отказала! Без связи же посадить можно?! Нет, не то! Колёса не вышли! И ты наматываешь круги над аэродромом. Перегрузкой пытаешься выдавить их из самолёта. Нет. Движок встал! Вот – это да! Движок встал, а ты самолёт - на брюхо в чистое поле, по которому к тебе бегут колхозники! Машут шапками, а ты устало улыбаешься им навстречу и вытираешь пот со лба подшлемником! И потом уже: «…за проявленное мужество…»!
Ничего подобного за два года моей учёбы не случилось. У кого-то было! А у меня даже лампочки не перегорали! Не было места в моей учёбе подвигу, маленькому, и то не нашлось!
10 сентября 85 года у меня - экзамен за второй курс. В заднем кабинете - мой инструктор Толик. Погода осенняя: как вошли в облака чуть ли не на первом развороте, и весь полёт в молоке. Где там этот верхний край и солнышко – хрен их знает!
Сложный пилотаж крутим в облаках – как на тренажёре. Ничего интересного! Переворот – петля – полупетля! Переворот – петля и полупетля! Полупетля: тянем, тянем, подходим к верхней точке и… наконец-то! Нашлось- таки маленькое местечко героическому! Вот она – слава! Я же справлюсь?!
Ну, хорошо! Мы справимся!
На табло отказов загорелась лампочка «Не запускай».
- Что отказало? – экзаменует меня Толик.
- Таа… подкачивающий насос, - с ухмылочкой отвечаю.
- Твои действия? – берёт управление на себя, делает полубочку, убирает обороты.
- Плавно убираем обороты, прекращаем выполнение задания, докладываем Руководителю полётов, проверяем арматуру кабины.
- Правильно. Проверяй «азээсы»!
Я смотрю на панель с выключателями: все они включены. Плечи от важности упираются в борта кабины: отказ! настоящий!
- Всё включено.
- Хорошо.
Разворачивает самолёт на аэродром, докладывает об отказе РП. Запрашивает разрешение на посадку сходу. Руководитель всех разгоняет на кругу и даёт нам «зелёный свет». Мы с высоты четыре тысячи метров планируем в сторону аэродрома.
И уже сейчас кто-то завидует мне! Теперь про меня! Гордость, откуда-то изнутри прорывается и растёт чувство гордости. А там, на земле, на старте: твои собратья молча и напряженно всматриваются в громкоговоритель. Переживают! За меня переживают. Ну хорошо, за нас! И уже потом: взгляды, расспросы и бесконечные рукопожатия.
На высоте девятьсот метров выскакиваем из облаков. Сразу же взглядом нахожу аэродром. Толик строит заход так, что обороты нам приходится добавлять всего лишь разок. За бортом - штиль, самолёт не болтает, и мы плавно касаемся бетонки.
Бежим по полосе. Я бросаю взгляд на правый борт с выключателями. Все «азээсы» торчат вверх, а один…
… вниз!
Резким движением я ставлю выключатель в положение «включено»!
И! И лампочка на табло отказов гаснет!
- Что сделал? – тоном недоброжелательным спрашивает Анатолий Николаевич.
- «АЗС» включил…
- Убью!
«Богатыри – не мы»! …опять…