Теремок . Хроника.
Год одиннадцатый.
В этом году весна нарушила всю фенологию, прийдя на две недели позже. Зима выдалась не суровой но слишком малоснежной. В результате земля промёрзла глубоко, заморозив даже водопроводы. А в конце марта – начале апреля повалил снег. Скворцы прилетели с опозданием на двенадцать дней. Хотя «прилетели» слишком громко сказано! Опять в нашем околотке появились, как и в прошлом году, лишь две пары. И заняли они те же самые скворечники недалеко от берега речки. К моим птичьим домикам они даже не подлетали.
Всю зиму мой скворечник посещали воробьи, как домовые, так и полевые, но долго не задерживались, лишь изредка ночевали. В конце марта я опять почистил скворечник, но можно было этого и не делать: разного хлама скопилось немного. До прилёта скворцов вокруг него стала крутиться парочка вездесущих больших синиц. Я ещё подумал: «Прилетят скворцы – выгонят!». Но всё этим и закончилось. Скворцы так и не появились, а потом и синички куда-то исчезли. Прилетала сорока. Засунула голову в леток, вытащила, задумчиво посидела на жёрдочке и улетела.
Целый месяц скворечником никто не интересовался, как вдруг, выйдя утром на крыльцо, я услышал знакомую песню. На верхушке соседской телеантенны сидел горихвост и посылал трель за трелью.
Затем он слетел на крышу скворечника, исполнил там несколько песен, перелетел в леток, но забираться внутрь не стал, а остался сидеть, выставив наружу распущенный рыжий хвост, показывая этим, что жилплощадь занята. Так горихвост распевал свои песни то сидя на антенне, то на скворечнике, то на крыше дома, три дня. А на четвёртый день появилась серенькая невзрачная самочка-горихвостка. Она деловито, изнутри и снаружи обследовала скворечник. Самец всё время крутился возле неё, принимая различные позы и изредка подавая голос, как бы расхваливая свою находку. Затем они вместе слетели на землю в сад и… и больше я парочку не видел.
Почти всё лето птичий домик оставался пустым, но вот в середине августа я увидел воробья, с трудом тащившего длиннющую соломину. И тащил он её целенаправленно в мой скворечник. Он даже не смог полностью затолкнуть её во внутрь. Воробей улетел, а соломина так и осталась наполовину торчать из летка, а я даже не успел раглядеть его видовую принадлежность. Через день увидел воробьиху – самку полевого воробья. Она принесла в клюве пушинку. Зацепилась
за край летка, огляделась и юркнула внутрь скворечника.
Подлетел воробей с обрывком газеты. «Сейчас политинформацию будет проводить» - с усмешкой подумал я. Но воробей сунул клочок в леток и, вспорхнув на крышу домика, весело зачирикал. Тут уж я точно убедился, что заняла чета полевых воробьёв. Самец был в коричневой шапочке, щёки у него были чёрные и чётко виднелась светлая бровь. У домового же воробья пепельно-серая шапочка, светлые щёки и чёрная манишка.
Строящих гнездо воробьёв я наблюдал ещё два дня, а потом что-то случилось. Самка куда-то пропала, а самец лишь изредка сидел нахохлившись на крыше скворечника. Я уже было хотел залезть и осмотреть внутренности сооружения, но как-то всё откладывал на потом. И вдруг, в середине сентября, выйдя из дома, обнаружил сидящего на крыльце птенца-слетка воробья. Желторотик испуганно смотрел на меня, а когда я приблизился, он неуклюже взлетел, и часто взмахивая короткими крылышками, скрылся в малиннике. Туда-же с крыши бани устремилась два взрослых воробья.
Посмотрел на скворечник. Из летка выглядывал ещё один птенец. Вот он высунулся наполовину, оттолкнулся лапками от края летка, полетел в сад и уселся на ветку ближайшей яблони. За ним вылетел третий. Этот приземлился на кучу картофельной ботвы. Я прождал ещё минут десять, но больше птенцов не было. Я предположил два варианта: или птенцы вылетели до того как обнаружился первый слёток; или кладка состояла всего из трёх яиц. Второй вариант предпочтительнее. Обычно вторая и последующие кладки меньше первой на два-три яйца.
Я не стал тревожить малышей и их родителей и вышел на улицу.