Тот год... Я был уверен, что он последний в моей жизни. Я чувствовал это, я знал, что умираю.
Нет, не было никакой смертельной болезни, только внезапная, нестерпимая боль от потери всего. Я потерял мир, который подарил мне слишком много счастья. Слишком много для того, чтобы остаться в нем навсегда.
Бросившись с головой в работу, я преследовал только одну цель: чтобы быстрее вышло мое время. Я этого хотел, понимая - мне уже ничто не сможет помочь.
Работал днем и ночью, не ощущая усталости, не имея потребности в отдыхе, напрочь потеряв счет суткам и неделям, иногда лишь забываясь коротким беспокойным сном.
Я работал, чтобы умереть.
Вязкий черный туман вокруг становился все гуще, не хотелось ни видеть, ни слышать, я все меньше замечал окружающий мир, и однажды пришла тишина.
Однажды утром я не проснулся.
Время остановилось.
Уши заложило отчаянно шипящим потоком незнакомых звуков:
вот режет небо острым клинком предрассветный луч;
вот закипает, испаряясь, случайно задержавшаяся капля росы, орошая влажным подобием тумана вибрирующую паутину;
вот запоздалая звезда рассыпалась пыльными мириадами фотонов;
где-то в пустыне жара плавит песчинку, прилипшую к копыту верблюда, а на дне океана последний раз вздохнула полупрозрачная аурелия, нежно отдавшись своей бахромой на милость голубому кораллу.
Вот льется на ржавую крышу шелковым переливом свет покосившегося фонаря. А вот, оглохшее само от себя эхо, утонуло где-то в горах... Я устал от такой тишины.
Мой следующий рассвет наступил через 42 года, состарив тело на половину жизни и превратив меня в 90-летнего старца. Мышцы атрофировались, и я так и не смог больше открыть глаза. Моим миром стала тишина.
Теперь я слышу, как молчаливыми секундами уходит время, которое обычно ждут, чтобы оно пришло.
Я сумел убить свое время, и теперь лишь остается слушать приближающиеся шаги моей следующей жизни.