Адвокат Волков сел в постели и медленно, с удовольствием потянулся. Суставы хрустнули, и где-то в пояснице неприятно защемило. Здоровье в последнее время пошаливало, и он планировал целенаправленно им заняться. Вот только откуда возьмёшь на это время? С известностью приходит и занятость, и выкроить хотя бы пару часов в день становится почти невозможно… Хотя это, конечно, лукавство. Не так уж он и занят, и сам прекрасно отдаёт себе в этом отчёт. Вот сегодня, например, разве у него не свободный день? Лишь пара консультаций ближе к вечеру, а так – почти свободная пятница, делай что хочешь. Но в этом-то и была проблема. Виктор вовсе не хотел заниматься собой. Это требовало немалых усилий, а чего можно было достигнуть? Подкачаться, нарастить мышечную массу, улучшить осанку? Но с какой целью? Он ценен вовсе не своими бицепсами. Разве прибавилось бы у него клиентов, начни он ходить на тренажёры? Виктор никогда ничем серьёзно не болел. Заставлять себя делать то, что не нравится, лишь ради теоретической необходимости сохранять здоровье до старости? Кто знает, доживёт ли он до этой самой старости. Хотя зарядку по утрам всё-таки не помешало бы начать делать…
Адвокат подложил под спину подушку и устроился поудобней. Вставать его совсем не тянуло. Он даже почти не проголодался. Впрочем, было бы совсем неплохо попросить себе завтрак в постель. Судя по звукам, доносившимся из гостиной, Надя делала уборку. Он не мог не нарадоваться на свою домработницу. Она всегда была точна, пунктуальна, исключительно аккуратна. Ни разу не опоздала ни на минуту. Разговаривала она с ним всегда подчёркнуто вежливо, никак не реагируя на те шутливо-нежные слова, которыми он её то и дело награждал. Тем не менее, Виктору казалось, что она относится к нему с определённой симпатией. Было что-то такое в её чуть раскосых карих глазах, какой-то еле заметный огонёк, периодически в них мерцавший. Хотя женщин не поймёшь. Сегодня, пожалуй, можно рискнуть и предложить ей сопровождать его в воскресенье. В конце концов, что в этом такого особенного? Она его горничная, домработница и секретарша. Он имеет право пригласить её на вечер, не рискуя повредить текущему положению дел.
Большие часы под старину на противоположной стене показывали десять минут одиннадцатого. Пора было вставать, слишком потакать своей лени нельзя. Запахнув одеяло на своей голой белой груди, покрытой редкими светлыми волосками, Виктор позвал:
– Наденька!
Она появилась почти мгновенно, как будто ждала у двери.
– С добрым утром, Виктор Михайлович, – лицо её было бесстрастным и строгим.
– С добрым утром, с добрым утром. Можно попросить вас поставить кофе? Я скоро встаю.
– Да, конечно. Вы хотите капучино или просто чёрный?
– Пожалуй, выпью чёрный, – он улыбнулся, несколько виновато, как ему самому показалось.
– Хорошо, я сейчас.
– Газеты ещё не принесли?
– Принесли, они на столике, как обычно.
– Чудесно. Большое вам спасибо, Наденька.
Девушка ничего не ответила и притворила за собой дверь. Нет, с её симпатией к нему он, видимо, погорячился. Беспрекословность иногда путаешь с неравнодушием. Да и то сказать, чем он мог заслужить её доверие? Наниматель – всегда в некоторой степени противник. Ты слишком от него зависишь, всегда ждёшь от него подвоха. И чем он милее и обходительнее, тем осторожнее ты стараешься быть. По крайней мере, так это представлялось Виктору. Наверное, я перебарщиваю с фамильярностью, решил он.
Волков одним рывком откинул одеяло, нащупал на полу тапки и прошёл в ванную. Умылся холодной водой, отдуваясь и фыркая. Свежевыстиранные полотенца были жёсткими, царапали кожу. Виктор взглянул на себе в зеркало и остался доволен увиденным. Не атлет, конечно, но нельзя сказать, что совсем не в форме. Даже живот почти не выпирает. Спортзал ему, положим, не так уж и необходим. В дальнейшем, конечно, но постепенно и без перегрузок. А пока можно и потерпеть мелкие неудобства.
Адвокат быстро оделся и с задумчивым видом остановился перед своей коллекцией духов, которые несколькими рядами выстроились на полочках. Хотя у него было их около пятидесяти, пользовался он обычно двумя-тремя. Но сегодня Виктор ощутил сильное желание попробовать что-нибудь непривычное. Окинув взглядом флаконы, он протянул руку и вынул из заднего ряда один, причудливой формы и с крышкой в виде лебединой шеи. Прочитал название: “Коньячный туман”. Усмехнулся. Какие только эпитеты не придумают создатели парфюмерии! В большинстве случаев никак не соответствует запаху. Он осторожно распылил духи на тыльную сторону руки, принюхался. Что ж, запах неплохой, не резкий, довольно сдержанный. Женщинам должен нравиться. Виктор спрыснул шею с обеих сторон и вернул флакончик на место. Ещё раз посмотрелся в зеркало, пригладил волосы, похлопал себя по щекам. Кажется, всё в порядке.
Виктор широко распахнул двери гостиной. Дымящийся чёрный кофе в большой кружке с глазуревым ободком стоял на журнальном столике. Там же лежали несколько писем и какой-то журнал. Бегло просмотрев письма и убедившись, что ничего интересного они из себя не представляют, адвокат взялся за журнал. Написанное красными безвкусными буквами название гласило: «Горячий город».
– Надя! – позвал Волков.
Девушка не замедлила появиться.
– Да, Виктор Михайлович?
– Откуда это взялось? – он показал ей журнал.
– Он лежал в почтовом ящике вместе с письмами.
– Вот как? Это странно… я ведь не выписываю никаких журналов. Неужели этот пройдоха-щелкопёр… – тут адвокат осёкся, поняв, что не стоит употреблять подобную лексику в присутствии Нади.
– Если позволите мне высказать своё мнение…
– Ну разумеется, Надежда, почему нет?
– Мне кажется, этот журналист сам положил свежий номер в ваш почтовый ящик. Он хочет, чтобы вы прочитали интервью.
– Да, видимо так, – согласился Виктор, помрачневший при упоминании об интервью. – Если честно, у меня совсем нет желания смотреть, что он там понаписал.
– И всё-таки, мне думается, вам стоит это сделать, – столь же бесстрастным голосом, как и всегда, возразила девушка. – Хотя бы из соображений безопасности.
– Наверное, ты права, – вздохнул он. – Но не прямо сейчас. Хочется выпить кофе и позабывать хотя бы на несколько минут обо всём этом.
– В таком случае я оставлю вас, мне ещё нужно протереть пыль в…
– Постой, Надежда, – остановил её адвокат. Вид у него был сосредоточенный и серьёзный, как у человека, решившегося наконец сделать ответственный шаг. – Я только хотел тебя спросить…
– Я слушаю, Виктор Михайлович.
Волков протянул руку и выдвинул небольшой ящичек, скрывавшийся под ровным овалом стола. Он достал оттуда два билета и положил перед секретаршей.
– Ты, если мне не изменяет память, говорила недавно, что любишь классическую музыку.
– Совершенно верно.
– Я взял на себя смелость… конечно, это ни к чему тебя не обязывает. Просто в воскресенье будет концерт, о котором… в общем, это большое событие, ты, конечно, знаешь.
– Вы имеете в виду концерт Листа в Филармонии?
– Да, именно так. Я покупал себе билет, и подумал, что ты, возможно, тоже захотела бы сходить.
Виктор старался не смотреть на девушку, он прижал билеты указательным пальцем к гладкой поверхности стола и никак не мог их отпустить. “Да что это со мной? – подумал он. – Неужели я робею? С какой стати мне робеть? Это всего лишь моя секретарша, только и всего”. Но это было неправдой. Сейчас Надя не была “всего лишь секретаршей”. Она была девушкой, которую он приглашал пойти с ним. Пойти… да, почему бы не употребить это слово, на свидание. Глупое, конечно, слово, слово из далёкого прошлого, когда оно значило гораздо больше. Но что это такое, если не свидание?
– Спасибо большое, Виктор Михайлович, – услышал он её голос, – это очень неожиданно. Честно говоря, я ещё не определилась со своими планами на воскресенье. Возможно, что я приму ваше предложение. Постараюсь сообщить вам до завтра. А теперь извините, у меня ещё много работы.
Вслед за этим она удалилась, а адвокат так и остался сидеть в нелепо-просящей позе с пальцем, прижимающим два билета. “Мда, ситуация, – подумалось ему. – И надо же мне было выставить себя таким дураком! Ну, да всё равно. Сделанного уже не отменишь, тут апелляцию не подают. Так что пусть будет, как будет”.
И, аккуратно сложив билеты, он сунул их обратно в стол.