Эту невероятную историю непременно рассказывают все добрые бабушки своим внукам и внучкам зимним вечером, когда за окнами растут горы снега, и хочется погреться у камина. Мне же ее рассказала одна старая, добрая, совсем мне не знакомая женщина за кружкой эля в одной из таверн маленького городка Бридснука, потому что моя бабуля была на редкость вредной и сварливой старушонкой.
Когда-то давно, когда землями правили еще короли, а печки топили дровами и смельчаки дрались на мечах, была на свете одна маленькая захолустная деревушка со странным названием Итом. Непроходимые леса и болота окружили ее когда-то совсем давно. Люди жили здесь не всегда. Непокорный народец, не подчинившийся власти подлого и алчного короля Бальтурна, пришел сюда и попросил помощи и убежища у природы. Деревья встали стеной вокруг народа Ит, и вязкие топи скрыли их корни, не смог тогда король со своим войском пройти здесь и оставил народец в покое. Так и появились здесь первые люди. После смерти враждебного короля, они прорубили одну дорогу на север и одну на юг. А из бревен и веток они построили свою деревушку Итом. Жили здесь люди самые разные: низкие и высокие, крепкие и хилые, художники и столяры… как-то даже появился коровий парикмахер с одним преогромным и одним маленьким ушами, но не о нем сказ этот.
Ровно девять с половиной поколений прошло со дня постройки деревушки до дождливого дня, когда на свет появился кудрявый сын коневода Бонка Бруда Эрил.
- Гроза не сулит мальчишке ничего хорошего! – ворчала старая соседка Брудов.
- Да, да, Петунья! Ничего хорошего! – вторила ей подруга.
Но на удивление всем мальчик рос высоким, сильным, умным и красивым, как и подобает будущим героям. Никто за всю историю Итома не знал более лихого наездника, чем Эрил. Никто так легко не обращался с клинком, как Эрил. Словом не было равных ему в родной деревушке. Тем и была известна семья Брудов, что Эрил называл себя Брудом.
Много еще семей вмещал в себя Итом: больших и маленьких, бедных и богатых, известных и не очень. Но одна еще издавна имела дурную славу. С самого начала Мольны поселились на западном краю деревни, так, что одна половина их домишки стояла на земле, а другая - на бревнах, вбитых прямо в болото. И ничего бы странного не говорили про них, будь у них только странный дом. Всегда случалось так, что когда на свет у Мольнов появлялись дети, бесследно пропадал отец семейства. А что еще больше настораживало жителей Итома, так это то, что не было еще ни одного случая, чтобы у них родился мальчик. Потому, наверно, этой странной семьи сторонились все обитатели Итома и между собой называли их просто ведьмами, но никак не семьей Мольнов. Однако будь так, про ведьм просто забыли бы давным-давно, если бы не одно постоянно повторявшееся стечение обстоятельств. Испокон веков самые прекрасные девушки были из рода Мольнов. И когда проходило два раза по десять лет на них женились самые сильные и красивые юноши деревни, вопреки наговорам и увещаниям своих матерей. А потом, как водится, юноши пропадали, как только рождалась у них дочь. И всякий раз повторялась такая история, словно кто-то строго следил за таким порядком.
- Какой красавец! Какой красавец! Изведут его Мольны! – говорила старая соседка Брудов.
- Да, да, Петунья! Изведут красавца! – вторила ей подруга.
С годами Эрил становился все более мужественным и одним взглядом своим пленял сердца красавиц Итома, не отвечая взаимностью ни одной из них. Наверно, потому так плохо спала в последние годы мать Эрила. Хотя в самом деле – что дурного в том, что ее сын – главный красавец Итома?
Прошло двадцатое лето Эрила. Все в деревне собрали урожай и приготовились к долгой, холодной и темной зиме. Деревья сбросили листья на землю и обнажили свои корявые ветви. Эрил ветром летал по полям на своем скакуне, на ходу упражняясь во владении клинком. И, казалось, сам воздух выл от боли, наносимой ему отточенным острием.
- Ах, осень! Ты пьянишь меня своей красотой! Нет на свете ничего прекрасней для меня! – кричал Эрил и смеялся, от души радуясь времени года. Каждый день в лесу можно было слышать эти слова и заливистый смех, подобный журчанью ручья.
- Смогу ли я разубедить тебя, о прекрасный юноша? – услышал однажды Эрил, проносившийся по опушке, засыпанной багровыми листьями каштана. Юноша оглянулся и, засмотревшись на говорившую, слетел с коня и, кувыркаясь, упал прямо у ног девушки с корзиной в руках. Она засмеялась поцеловала макушку головы Эрила и побежала прочь. В тот момент юноша поднял взор и понял, что называя осень самой прекрасной, он ошибался.
- Скажи имя свое, красавица! – крикнул Эрил вслед удалявшийся девушке.
- Лиза Мольн… - услышал он в ответ. Этот момент перевернул всю его жизнь и то, что было после нее.
- Ох, Эрил… твоя красота сыграла с тобой злую шутку! – сказала ему мать, услышав о приключившемся с ее сыном. Долгими вечерами она стала плакать тайком, понимая, что сделать ничего уже нельзя и ее сын сын обречен на безвестную гибель. Эрил не слышал мольбы и уговоры матери оставить красавицу Мольн, и что бы она ни говорила, каждое мгновение юноша грезил о встрече с Лизой. Так любовь впервые поселилась в сердце его. Несколько месяцев Эрил и Лиза встречались на той же опушке, где увиделись впервые. Со временем влюбленные стали понимать, что встречи – это слишком мало, и начали планировать свою свадьбу.
Ранней весной Эрил Бруд женился на Лизе Мольн и покинул родной дом. С тех пор начали жить вместе бабушка, мать Лизы, сама Лиза и Эрил в большом доме Мольнов на западном краю деревни.
Наступил второй весенний месяц, когда Лиза сказала Эрилу, что он будет отцом. Весна, лето и осень пролетели в приятных хлопотах и ожидании чуда. Эрил изредка заходил к старикам Брудам и каждый раз злой хлопал дверью, уходя, не поинмая почему новости о будущем внуке или внучке так злят их.
Наступила зима, и однажды холодным вечером Лиза сказала Эрилу, что она должна рассказать ему много важных вещей. Она отвела его в дальнюю комнату, где висел портрет и стояли два кресла.
- Мы пришли в Итом в числе первых жителей. Отец нашего рода – Мольн забил первые бревна на болоте и построил этот дом. – начала Лиза, - Вскоре его жена родила дочь, но странная болезнь поразила ребенка и исказила ее черты лица. Девочка росла угрюмой, замкнутой в себе и не имела друзей. В доме Мольнов царило вечное горе, и не было утешения родителям, видевшим страдания дочери. Прошло два десятка лет и девушка влюбилась в самого красивого юношу в деревне, но он не отвечал ей взаимностью из-за уродливых пятен и шрамов, покрывавших ее лицо. Вскоре она захотела умереть и едва не утопилась.. Тогда Мольн запер ее в этой самой комнате и отправился к колдуну за советом. И сказал колдун: «Только любовь мужчины излечит девушку. И если не найдется тот, кто полюбит ее и не прольет свою кровь ей на лицо, суждено ей остаться уродиной». Мольн пришел домой опечаленный и не знал, что делать. Шли месяцы, а его дочь по-прежнему сидела в этой комнате, уберегаемая от смерти. И заставить красавца полюбить свою дочь Мольн не мог. Тогда однажды вечером второго месяца зимы он зашел в комнату к дочери. За окном метель несла тучи снега, и в комнате было темно. Девушка спала. Мольн достал кинжал, подошел к кровати дочери и, замахнувшись, воткнул острие себе в шею. Кровь потоками полилась на лицо девушки, она проснулась и начала громко кричать от ужаса. Ее мать поднялась в комнату и увидела Мольна, лежащего на полу в луже крови, и дочь, улыбающуюся перед зеркалом. Лицо девушки преобразилось, и перед матерью в крови отца стояла, улыбаясь, красавица. С тех пор она стала самой красивой девушкой Итома, и ее возлюбленный ответил ей взаимностью. Они поженились. Вскоре у них родилась дочь. Девочка тоже оказалась пораженной болезнью. Отец, услышав от жены ее историю, так же пролил на дочь свою кровь и умер, а через два десятка лет она стала самой красивой в деревне. И так происходило каждый раз, когда рождался ребенок. Наши отцы проливали на нас кровь… И ты, Эрил, должен будешь сделать то же самое, потому что ты любишь свою дочь. Я оставлю тебя ненадолго, побудь один. – так завершила свой рассказ Лиза и покинула комнату.
- Что же мне делать?... – горестно произнес юноша, - Что же мне делать… В это мгновение ярким светом загорелось зеркало, стоявшее в комнате.
- Эрил! Сын Бонка! Слушай меня! – юноша замер. – Многие поколения мужчины проливали свою кровь за этот род женщин, славившихся своей красотой. Души же их навсегда оставались пленниками этого зеркала. Вечная любовь и обман держат их в этом заточении, и не спадет заклятие, покуда будет литься кровь. Беги Эрил! Спаси наши души и спаси свою жизнь! Беги Эрил! Беги! – и зеркало смолкло.
Любовь и страх терзали юношу, и он не знал, что делать. Эрил вышел из дома и направился к той самой опушке, где он в первый раз встретил Лизу Мольн. С тех пор там изменилось только то, что вместо багровых листьев каштана на земле лежал белый снег. До самой ночи бродил он там и принял решение.
Прошел месяц, и Лиза родила девочку. Ее назвали Мартой. Родовая болезнь также не обошла стороной дочь Эрила. Лицо ее было покрыто темными пятнами цвета запекшейся крови шрамами, словно от грубых порезов. Один день был дан Эрилу, чтобы проститься с жизнью, а после доказать свою вечную любовь.
Вечером следующего дня началась жуткая пурга, и снег засыпал дверь дома.
В комнате с зеркалом поставили детскую кроватку и зажгли свечу. Ночью там собрались бабушка Лизы, ее мать и сама Лиза. Марта лежала в своей кроватке и спала глубоким сном. Напевая колыбельную, женщины ждали Эрила. За некоторое время до полуночи он с кинжалом Мольна в руках зашел в комнату.
- Я люблю тебя, Эрил – он слышал эти слова Лизы в последний раз.
Юноша взял в руки свечу и задул. Держа кинжал, он склонился над дочерью. Сомнения рвали его душу на клочки, но Эрил уже принял решение.
Он замахнулся и вонзил кинжал в шею ребенку. Крик женщин оглушил убийцу. Треснуло зеркало, и осколки его полетели в Лизу, ее мать и бабушку. Вместе с осколками оттуда вылетел поток света, ослепивший всех, кто был в комнате. Мужские голоса кричали слово «свобода». Лик Марты очистился от кровавых пятен и шрамов. На кровати лежал прекрасный и невинно убитый младенец. Лица женщин покрылись пятнами и шрамами. Эрил бросил кинжал в окно, и ветер со снегом ворвались в комнату. Юноша выпрыгнул из окна и, что было сил, побежал прочь через леса и болота. Бревна, вбитые Мольном в болото, треснули, и дом, наклонившись едва не рухнул в болото.
Так прервалась нить рода Мольна – прекраснейшего во всем Итоме. Со временем умерли в безвестности бабушка, мать, а затем и Лиза.
Эрил никогда больше не приходил в Итом, но в соседних деревнях еще долго рассказывали о седом красавце, который так никогда никого и не полюбил.
Сей рассказ добрая старая женщина предложила закончить тостом за вечную любовь и многозначительно подмигнула.