Приближался мой день рожденья и я ждала любимую мной тётку мужа с тремя её старшими сёстрами ,старыми девами, и тащившимся от меня на полную катушку, её младшим братом. На этот раз, кроме всего прочего , она везла мне сюрприз.
Приготовления к их приезду в виде уборки, запаса продуктов и преобретения подарков, заняли меня на столько, что я совсем забыла о предстоящем сюрпризе.
Приехали они на двух машинах ,пересекая границы двух стран , что было трудновато для женщин в районе пятидесяти с плюсом.
Сюрприз же просто свалил меня наповал своей неожиданностью.
Я увидела восьмидесятилетнюю Гульджон, афганскую женщину, которой помогла двадцать лет тому назад. Дело было рисковое, но оно стоило того...
Удивило её абсолютно не изменившееся лицо, словно законсервированное в жизненных перипетиях. Я онемела и парализовано балдела от её тёплых губ на своих щеках и глазах, увлажнённых слезами. Багаж женщины состоял из маленькой сумочки с лекарствами для неё и здоровым чемоданом подарков для меня. В том числе энная сумма, вогнавшая меня в краску по самое не хочу.
По случаю их приезда , мы с мужем взяли двухнедельный отпуск, дабы возить на пляжи, в парки, бутики и достопримечательности . Хотя , естественно, последнее их занимало меньше всего.
Женщины прекрасно готовили, так что в мои обязанности входила лишь уборка.
Всё это время я не расставалась с Гульджон ( дословный перевод - Цветочек). Она оказалась умнейшей женщиной, вмещавшей в себя простоту, терпение и чуткость, которая спустя двадцать лет, открылась для меня совсем другой. Ведь прежде у меня не было возможности пообщаться с ней из-за не знания Дари, а Гульджон совсем не знала русского. Тогда я просто видела беззащитную пожилую женщину, еле спасшуюся от ужасов войны и оказавшуюся в чужой стране с непонятной культурой и своими законами.
Теперь Гульджон «собиралась Туда, к своему ждущему мужу». Её приезд - был Последней Волей. На моё восхищение её внешностью, она улыбчиво ответила, что подобна красному яблоку, сгнившему изнутри. Каждый шаг давался ей с болью, но желание увидеть места, где я живу силило всё. Ей важно было знать, хорошо ли я живу, ведь именно об этом набожная мусульманка молилась каждый день в течении двадцати лет. "Я помню, Таня...Я не забыла...это ты тогда... Это ты..."- часто повторяла она.
Что-то перевернулось во мне с её приездом. Я будто видела дыру в небе и смотревших на меня Оттуда умерших людей, чётко чувствуя их кровную связь с Гульджон и ощущая её между двумя Мирами. Близость Мира Того манила своей свободой и наполняла тоской всё моё существо. Сила же духа этой физически слабой старушки поражала до бесконечности.