Итак, наша разношерстная компания прибыла в Бангалорский ашрам на празднование Наваратри. Сегодня ашрам открыт для всех желающих. Десятки тысяч людей с окрестных деревень и из Бангалора, целыми семьями, съехались на праздник. Днем на полянках и прямо посредине пересекающей ашрам с севера на юг дороги выступали танцевальные коллективы, фокусники, жонглеры, музыканты, певцы, а вечером гости и постоянные обитатели ашрама собрались под крышей Яагнашала Мантапа на праздничный сатсанг.
Для интернациональных гостей в Мантапе было выделено отдельное место, но я и группа туристов из России решили смешаться с местным людом. Из россиян особо выделялась одетая в длинное сари красавица Наташа. Она принесла с собой массу различных сладостей, игрушек и стала раздавать все эти сокровища обступившим ее детям, сразу став их всеобщей любимицей.
Какое-то время они крутились вокруг нее, одаряя улыбками, с обожанием прикасаясь руками и щечками к ее нежному голубому сари. Потом часть детей вернулась к родителям, а наиболее шустрые забрались на массивные опорные конструкции, чтобы с высоты наблюдать за всем происходящим в зале. Среди "шустрых" была и смуглая до черноты пятилетняя Ямини в расшитом бисером розовом платьице.
Температура сатсанга нарастала. В какой-то момент Наташа вдруг распустила свои белокурые волосы и закружилась в танце. И тут сверху раздался пронзительный детский крик:
– Нтаса! Нтаса!
Наташа поняла, что это зовут ее, запрокинула голову вверх и увидела тянущиеся к ней детские ручки. Ямини тоже хотела танцевать, но умудрившись забраться на самую высокую балку конструкции, уже не могла самостоятельно спуститься вниз. Она что-то быстро с жаром говорила Наташе на своем языке, но лучше всяких слов за нее говорили ее выразительные умоляющие глаза и крупные слезы, градом катившиеся по смуглым щечкам.
Наташа беспомощно оглянулась по сторонам – в шелковом тонком сари карабкаться за девочкой вверх по металлическим конструкциям она не могла, но эти глаза, эти слезы…
Положение спасли два паренька индийца. Один взметнулся вверх по наклонной балке, осторожно взял Ямини под мышки и, свесившись головой вниз, протянул ее вниз своему напарнику. Тот подхватил и бережно поставил девочку перед Наташей.
– Нтаса…, – произнесла Ямини, с восхищением и мольбой глядя в глаза своего кумира.
Наташа нагнулась, крепко обняла девочку, прижалась щекой к ее маленькой щечке. Потом, выпрямившись, погладила по темным волосам и протянула ей обе руки.
Ямини с восторгом вложила в них свои маленькие ладошки. Слезы моментально высохли, лицо засияло улыбкой.
Взявшись крепко за руки, кружась и раскачиваясь в такт музыке, они смешались с разноцветной толпой танцующих и поющих индусов.
Я отыскал глазами приведшую Ямини на сатсанг женщину, вероятно, мать этой маленькой красавицы. Та, забыв обо всем на свете, танцевала с подругами, подпевая вместе с ними певцам. Как все здесь просто! Маленькую дочь увела куда-то в центр переполненного тысячами людей зала незнакомая женщина из какой-то далекой страны, а мамаша поет и веселится, не выражая по этому поводу никакого беспокойства. Мы жили бы в раю, если бы такой градус доверия друг к другу установился в отношениях между людьми по всей земле. Наверное, когда-нибудь так оно и будет! Отбросив сомнения, я поднял руки и присоединился к танцующим.