Моя мама - великолепная рассказчица. Я с детства слушаю ее удивительные истории и они мне никогда не надоедают: как любимые песни, стихи, фильмы. Мама прекрасно передает интонации, диалоги, ярко характеризует своих героев и настолько увлекается сама, что может смеяться до слез над каким-то забавным эпизодом.
Я давно хотела записать ее рассказы, а сегодня что-то как сдвинулось.
Поля - Дрема
Жила в деревне одна женщина, уже бабка. С виду - как все, только была у нее
удивительная особенность: она могла внезапно заснуть, причем, где угодно и как угодно.
Идет, бывало, за водой к колодцу, набирает ведра, цепляет их коромыслом и, возвращаясь с двумя полным ведрами, вдруг «засыпает», то есть ее охватывает некое оцепенение. Так стоя и спит какое-то время, а потом, как ни в чем ни бывало, продолжает свой путь: не уронив ведер, не пролив воду.
Вот за эту способность она и получила прозвище- Дрема. А звали ее - Поля, поэтому, говоря о ней, люди называли ее: Поля - Дрема.
Возможно, из-за того, что Поля часть дня, что называется, спала, поэтому ночью у нее оставалась доля нереализованной энергии (а жила она одна). Ночами Дрема потихоньку гнала самогон: это был ее маленький «бизнес». В те далекие советские годы, надо сказать, за самогоноварение не гладили по головке: могли и посадить и сослать куда подальше. Она - рисковала, однако, занятие это приносило прибыль, а денег - всегда не хватает.
Но однажды Поля попала в пренеприятнейшую историю: жил через улицу дед со своею бабкой. Старик тоже страдал бессонницей. Он с трудом дожидался того момента, когда заснет его старуха, и как только заветное время наступало, он стремглав (в общем, насколько быстро удавалось в его возрасте) мчался к Дреме за заветной бутылочкой «снотворного».
Вдруг старуха заприметила, что муж ее пропадать куда-то начал. В одну из ночей она притворилась спящей, а сама за дедом двинулась и выследила его маршрут. После кратковременного шока бабка написала письмо в Правление о коварной измене супруга с просьбой разобраться в ситуации, непристойной советского гражданина и человека.
В те времена все письма в Правлении рассматривались в обязательном порядке. На ковер вызвали всех троих: деда с бабкой и Дрему. Поля нарядилась, как на праздник, в лучшие одежды, на голову повязала цветастый кашемировый платок, навела полный марафет и пошла , перекрестясь… Вот заходит она в помещение Правления: за столом - суровые официальные лица, а бабка с дедом - перед президиумом. Старуха - злобная, худая, вся в черном, а дед совсем скис: в заношенном лоснящемся пиджачке, подпоясанном грязной бечевкой, он сопел виновато в свой сизый нос и оттуда, время от времени, что- то капало и хлюпало. Зрелище было не из приятных. Но как только официальное лицо задало вопрос по сути: почему дед по ночам ходит к Дреме, Полина, опередив старика, быстро подхватила под руку и тесно к нему прижавшись, выпалила с вызовом:
-А потому что - любит! Вы на меня посмотрите: я же вся ладная - как аленький цветочек, и на нее взгляните - сморчок засохший, да и только!
Старуха закостерила Дрему - на чем свет стоит.
-Да кому он нужен такой?! - не выдержал председатель Правления.
Тут оскорбилась бабка:
- Не скажите,- с жаром заступилась она за старика, - знаете, каким он в молодости гармонистом знатным был! И посмотрела на деда с нескрываемой гордостью.
- Ну, а Вы что скажете? - обратился секретарь к деду.
У старика от пережитого из носа зависли две «сосульки». Правление начало захлебываться от смеха, у некоторых случились колики.
А Дрема, обведя всех победоносным взглядом, заявила:
- У нас с ним - любовь! А за любовь, товарищи, - не судят!!!
И, представляете, - не осудили!
Эта история благополучно закончилась, а отношения Дремы с дедом, как это ни странно, продолжились. Более того, они стали друзьями. Полина была благодарна старику за то, что он ее не сдал, а дед вырос в собственных глазах (и не только), неожиданно обретя в свои восемьдесят лет статус ловеласа.
Вот как-то ночью, опять он прибегает к Дреме, лица на нем нет, весь трясется:
-Пойдем, - говорит, - Поля,
поможешь: старуха моя умерла только что. Ну, что делать? Собралась и пошла. Старушка, и в самом деле, была «готова». Они ее обмыли, переодели в смертную одежду: раньше у каждого пожилого человека был свой узелок «на всякий случай» с погребальными принадлежностями и уложили на лавку, как того требовал обычай. Дед полез в красный угол за иконкой и вдруг обнаружил там нераспечатанную бутылку водки. Вот он и говорит:
-Давай, Поля, помянем покойницу- ночь длинная.
Собрали они что было закусить, уселись на лавку напротив старухи и стали поминать…
Через какое-то время, вдруг у Дремы такая острая жалость кольнула к покойнице, она и говорит:
-Вот, мы с тобой сидим, живы, едим-пьем, а она, бедняжка, лежит… Давай-ка хоть капельку ей в рот положим - пусть с нами будет!
Сказано-сделано: взяли ложку водки и тихонько в рот бабке влили. Смотрят: прошло.
Сами опять поминать сели. Через некоторое время Дрема глядь на бабку - а у той, вроде как, щечки порозовели! Тут она уже целенаправленно пару ложек покойнице в рот отправила. Наблюдают: вдруг бабка глаза открыла! Дрема с дедом «отметили» это событие. На сей раз и закусить дали. Через некоторое время «покойница» села, а немного погодя, присоединилась к честной компании. Так втроем и рассвет встретили!
Жила она потом еще долго, деда своего пережила...