Мышцы всё-таки затекли. Мужчина сонно потёр глаза свободной рукой и огляделся: две неубранные постели и тишина… Да что они, офонарели, что ли?! Бросили его тут одного в такой позе?!
- Эй! – вскрикнул Толик, прислушиваясь.
Из маленькой кухоньки выглянула пегая золушка с половником в руках.
- Проснулся? – заулыбалась она, словно директор по-дружески заночевал в гостях.
- Что ты на себя напялила? – обомлел Анатолий, забыв, что собирался требовать.
Девушка сменила полосатую пижаму, в которой он имел удовольствие лицезреть её ночью, на совершенно дикий наряд. Высокую грудь обтягивала ярко-красная блузка с такого же цвета плоским бантом на плече. Чёрная струящаяся юбка имела ассиметричный подол, уходящий от бедра правой ноги по диагонали до щиколотки левой. Каштаново-белая грива была собрана в высокий испанский узел.
Золушка зависла, удивлённо на него таращась, явно не ожидая такого наезда.
- Ты похожа на цыганку! - возмутился мужчина. – Эта блузка неприлично яркая. Ладно, её ещё можно одеть с бежевыми брюками, но юбка… это вообще атас!
- Кажется, мне понятно, почему жена решила тебя пристрелить, – вздохнула золушка, когда дар речи к ней вернулся.
Она легко развернулась на пятках и снова двинулась на кухню.
- Эй, ты чего? Обиделась? – растерялся Толик.
Девушка обернулась в задумчивости.
- Ну, как тебе сказать… Вообще-то, да!
- Я ж по-доброму, - опомнился директор.
- По-доброму, - повторила она, сдержав дрогнувшие в улыбке губы, - ну-ну…Что надо-то от меня?
- Всё! – честно признался Толик, - но в первую очередь, запястья обработать. Я верёвкой растёр, а потом ещё наручники! Жутко щиплет, наверное, уже гангрена началась.
Мужчина тихо злился. Он ей тут про заражение крови толкует, про дикие боли, а она лениво так по квартире вышагивает, вспоминает где аптечка. Счёт, наверняка, на минуты пошёл! Если вообще уже не поздно… Толик прислушался к ощущениям: порванную кожу терзали злостные, невидимые муравьи, во рту пересохло, на лбу выступила испарина.
«Температура поднимается», - вздохнул он про себя.
Вслед за этой мыслью слегка закружилась голова. Директор со всей ясностью представил себе, как жуткая анаэробная зараза ползёт по его телу, деформируя мышцы и надувая ткани сероводородом. Теперь всё ясно… Он умирает.
Толик с мрачным достоинством пытался принять неизбежное, когда эта меланхоличная сомнамбула всё же приземлилась рядом и принялась осматривать запястья. Поздно. Слишком поздно. Но он её прощает. Он всех прощает…
- Ну, бинтовать тут точно нечего, - беззаботно выдала она, протирая ранки чем-то щипучим, - да, в общем-то, и заклеивать тоже. Само через пару дней пройдёт.
- Тебе пластыря, что ли, жалко? – зашипел Толик.
Он тут на краю могилы, а она перекисью водорода протёрла и отваливай. Само заживёт! Но головокружение действительно как-то резко прекратилась.
- Да ради бога, - пожала плечами золушка, - хоть по локоть замотаю.
Неторопливо закончив медицинские процедуры, девушка убрала аптечку и, повертев в руке маленький ключик, сняла с пленника наручники.
«Дошло с суточным опозданием», - ехидно отметил про себя Толик.
В этот раз у его обаяния был какой-то слишком отсроченный эффект.
- Спасибо, солнышко, - ласково улыбнулся директор, стараясь томным взглядом закрепить положительный прогресс.
- Если решишь сбежать или, не дай бог, со мной что-то случится, - спокойно разъяснила золушка, - дырка во лбу будет последней, но далеко не первой и не единственной. Понял?
- Фу, какие мысли у тебя кровожадные, - показательно надулся Толик, - а я думал, что мы подружимся. Только ты и я…
- То есть со мной дружить не обязательно?
В комнату совсем некстати ввалилась брюнетка с кучей пакетов из супермаркета.
Мужчина, тяжело вздохнув, поплёлся в ванную, оставив подружек доваривать суп и потрошить покупки.
«Господи, какое здесь всё маленькое, узенькое и низенькое, – поморщился он про себя, минуя повороты издевательски изломанного пространства, - не квартира, а набор углов».
Кухня оказалась ожидаемо убогой: бежевые обои в шизофренично мелкий цветочек, на полу вытертый линолеум, плита, раковина и… и всё. От накатывающего уныния спасал только вишнёво-шоколадный тортик, уже распакованный и порезанный на аппетитные, ровные кусочки.
- Ух, ты! – Анатолий сходу завис над единственным светлым пятном в этой квартире. – У кого день рождения?
- У тебя, - ухмыльнулась брюнетка.
- Суп сначала! – пегая позади него уже разливала своё творение в найденную на полке посуду.
Мужчина ещё раз тоскливо огляделся.
- Едите вы тоже на полу? Или втроём пойдём на кушетку?
Брюнетка насмешливо фыркнула и двинулась к куче хлама под раковиной. Через минуту Толик восседал в центре компании на самодельной скамье, собранной из пары алюминиевых вёдер и доски от подоконника.
- А я и не знал, что киллер – настолько нерентабельная профессия, – директор вяло ковырялся в тарелке, развешивая по краям ненавистную морковку. – Похоже, вам вперёд учителей льготы нужны. Ну там, проездные бесплатные, коммуналка… А то вымрете, как класс.
- Сейчас сидели бы на диване, если б ты из него поленницу не сложил, – пегая недовольно глянула на его «плавание» в супе и, выходя из-за стола, отобрала тарелку.
- Одни убытки от тебя, - вздохнула брюнетка, подтягивая к себе кусочек торта.
- Нет, а что я должен был? – возмутился Толик, проделывая тоже самое с вожделенным куском с вишенкой. – Ждать, когда вы с духом соберётесь и всё-таки пристрелите?
- Никто бы тебя дома не тронул, – пегая как гадалка склонилась над чашкой.
- Вот только не надо так «цвести и пахнуть», будто это результат твоей неземной красоты и бешеной харизмы, - поморщилась брюнетка, - скорее уж чьей-то усталости и ПМС.
Пегая золушка одарила подругу хмурым взглядом прищуренных глаз, но продолжила.
- Мы бы уехали из города через неделю, тебе пояснительную записку оставили, чтоб домой не совался. И всё! Лиц не видел, кто такие, не знаешь. А теперь…
- А что теперь? – опасливо переспросил Толик, судорожно сглатывая застрявший в горле десерт.
- А бес его теперь знает! – раздражённо выдала брюнетка. – Мы не каждый день придурков похищаем, чтоб потом тортами кормить.
Вода хлынула в раковину, зазвенела посуда, по линолеуму заскрёб однобокий веник – золушки наконец занялись тем, чем, если верить сказкам, им и положено заниматься.
Директор сыто зевнул, интеллигентно прикрыв рот рукой: « Пойти прилечь, что ли… на пол». Не сказать, что выясненные обстоятельства сильно его радовали, но нервничать на полный желудок он не умел.
- Раз уж мы, так сказать, разделили хлеб, - глубокомысленно изрёк мужчина, перешагивая через самодельную скамью, - так, может, и познакомимся по-человечески?
Две пары глаз глянули на него почти одновременно и с одинаковым выражением. Как на слабоумного.
- А паспорт тебе не показать? – поинтересовалась брюнетка, разбираясь с чашками.
Пегая снисходительно подмигнула подруге.
– Мария, – представилась она.
- Антуанетта, - криво усмехнувшись, подхватила темноволосая, выжидательно глядя на мужчину.
- Людовик шестнадцатый, - недовольно буркнул директор, покидая кухню и невоспитанных хихикающих особ.
Толик успел вздремнуть, полежать в ванной, сунуть нос в каждый угол квартирки, а девушки всё сидели на кухне и о чём-то тихо болтали. Это уж слишком! Мало того, что похитили, так ещё и внимания не обращают!
- Так. Я знаю, как мы поступим, - инициативно вклинился он в посиделки.
Энтузиазма на лицах не отразилось. Вот ведь! Сами проблемы решать не в состоянии, так нет, чтоб порадоваться – думающий человек появился!
- Я вернусь домой и серьёзно поговорю с Викой. Наверняка, это какая-то ошибка. Вы просто её не так поняли. Она никогда не умела формулировать мысли правильно. Но к вам претензий никаких! – поднял руки мужчина. – Заявлять мы на вас не станем, половину суммы можете оставить себе, так сказать, за ложный вызов.
Зрачки брюнетки опасно увеличивались в размерах, а само лицо бледнело и вытягивалось. Пегая принялась торопливо собирать со стола острые предметы и откладывать их подальше.
- Ладно, просто дайте денег на такси… Ну, или на метро, - уже не так уверенно закончил он, наблюдая, как темноволосая с каждым словом всё больше походит на дементора.
- Знаешь, фразу: «да, чтоб он сдох» трудно понять неправильно, – поспешила разрядить обстановку Мария. - Ты только нас подставишь. Да и себя тоже.
У директора в запасе было много аргументов, и девушка это чувствовала. Опередив его гневную отповедь, она покачала головой и прижала палец к губам.
- Даже если всё на самом деле так. Ты нас видел!
- Я вам поклясться могу, полиция… - с жаром начал Толик, высокопарно вскидывая вверх руку.
- Не полиция, - перебила его Мария. – Мы убираем не только законопослушных граждан, и разыскивают нас не только они. Недавно был крупный и сложный заказ, – продолжила она с молчаливого согласия подруги. – И нас ищут очень активно. И если найдут тебя…
- Но ты ведь нас и под пытками не выдашь? – счастливо улыбаясь, поинтересовалась брюнетка. – Что тебе одна конечность в мусорном ведре? Что тебе другая? Ты же Бэтмен!
- Что значит одна - другая? – вяло пробормотал мужчина, проигнорировав даже колкий выпад на свои подростковые святыни.
- Ань, ну, не пугай его! – пегая не на шутку обеспокоилась бледно-сиреневой расцветкой директора.
- Что ж я страшная такая? – пожала плечами женщина. – Сам вляпался, вот пусть и осознает. Кстати, как это ты развязался? – пощёлкала она пальцами, привлекая к себе отсутствующий взгляд потенциального мученика.
- А? – Толик нехотя отвлёкся от невесёлых дум. – На курсы ходил, – пояснил он, когда до него дошёл смысл вопроса. – Каждый сотрудник должен постоянно в чём-то совершенствоваться, - вновь стекленея, директор механически изложил политику фирмы. – Я выбрал верёвки.
- Похвально, - серьёзно кивнула брюнетка, переместившись на импровизированный стул сбоку от окна. Зажмурилась от солнца, непривычно яркого и бесцеремонного в своей вездесущности. – Это здорово, - задумчиво повторила она, – если что, ну, мало ли… правильно скрути себе удавку.