Крымское путешествие

               
            
               
                Повесть

                Пролог

«Туристические путешествия – поездки, походы, дальние плавания – это победа над жизнью», – высказывание туристов. Это действительно победа над серой бытовщиной, заскорузлостью, однообразием. Это настоящая свобода для людей-романтиков. Кто бывал в дальних туристических путешествиях, тот имеет множество очень интересных незабываемых воспоминаний. Кто не бывал, пусть по возможности отправляется в путешествие, поскольку это и спорт, и прекрасный отдых.  Это познание мира,   это знакомство с тем краем, где путешествуешь, это общение с людьми, с природой и душевная отрада. Это незабываемые воспоминания на всю жизнь.
Далёкие туристические путешествия дарят огромное творческое вдохновение писателям, художникам, скульпторам, композиторам и музыкантам – всем творческим личностям. Прозаики и поэты: Рудаки, Омар Хайям, Александр Пушкин, Максимилиан Волошин, Николай Гоголь, Иван Тургенев, Лев Толстой, Джек Лондон, Г.Х. Андерсен, Ги де Мопассан, Григорий Сковорода  и другие; кто мало, а кто и много, путешествовали по миру.
Известно, что Омар Хайям, а позже Григорий Сковорода любили путешествовать пешком. Григорий Сковорода вообще не представлял своей жизни без путешествий. Ради этого в полной мере он пожертвовал в своё время саном священника, который ему предлагало духовенство Киево-Печерской Лавры. И украинский, как его называли «философ-путешественник» оставил нам немалое наследство, написал ряд произведений. Это трактаты, басни, стихотворения,мудрые изречения. Известно также, что Александру Пушкину и Максимилиану Волошину нравилось путешествовать по горе Кара-Даг возле посёлка Коктебель в Феодосийском районе Крыма, куда в наше время доступ туристам запрещён, но смельчаки туда пробираются. Лев Толстой и Ги де Мопассан наибольше любили путешествия в поезде, а Николай Гоголь – на бричке, запряженной лошадьми. И именно это, кроме их природного дарования и благоприятных условий для  творчества, было фактором успеха в написании ими своих произведений.

                Глава первая.  Замечательная идея

«Куда  поехать в очередное туристическое путешествие?» – подумал Саша, размышляя, где провести свой летний отпуск, который должен был наступить через несколько дней. Уже лето, да какое тёплое – наилучшая пора для туристических поездок и походов. После недолгих раздумий, решение пришло быстро  -  «Поеду в Крым,  в Ялту, Крым – это украинская Сицилия».
Саша очень любил то время, когда с рюкзаком за спиной спешил из дома и уезжал, срываясь, словно невольник с цепи, в далёкое  путешествие из своего очень шумного, неприветливого города под Киевом. Жизнь становится прекрасной и полноценной, наполненной романтикой дальних дорог во время поездок, особенно на юг. Поездом «Киев – Симферополь», турист отправился в путь.
Крым встретил его замечательной погодой, солнечными днями, тёплым ласковым морем, величием, красотой и строгостью высоких гор на южном побережье. Из Симферополя Саша добирался в Ялту троллейбусом. За полчаса  до Алушты появилось высокогорье, и троллейбус въехал в петляющий коридор, по обеим сторонам которого уже постоянно высились скалы и горы. Резкий перепад высоты чувствовался давлением в ушах. Вот появились огни курортного города Алушты и вид на открытое море.  Сделав  недолгую остановку на автовокзале, троллейбус продолжил путь дальше на юго-восток. Дорога вилась серпантином. Справа ограничивалась высокими скалами и горой Роман-Кош, а слева, ниже крутых обрывов, раскинулось лазурное море. В Ялту приехал поздним вечером и направился в очаровательный уголок Большой Ялты, – в посёлок Никита рядом с известным Никитским ботаническим садом. Наступила ночь.  Большая розовая луна пряталась в сумерках ночи в ущельях Крымских гор. На южном небе словно бриллианты, сверкали яркие звезды. Чувствовалось лёгкое,  тёплое дуновение ветерка.  В тишине пели сверчки. Видно тусклые фиолетовые точки – это светлячки ласково и приветливо светят путникам. Воздух был наполнен райским душистым благоуханием  моря  и неповторимым запахом кипарисовых деревьев. Свет от луны падал на тропические  растения, которые росли вокруг: бамбук, кипарисы,  лимонные и апельсиновые деревья, вьющийся виноград, магнолии, орхидеи, пальмы, кактусы, олеандры, создавая сказочную композицию светотеней. Шум моря и солёные морские брызги с неповторимым запахом моря долетали, приятно освежая.
Никитский ботанический сад расположен на горной возвышенности и  длинным, широким каскадом спускается к морю. Вверху над этим каскадом –  гряда высоких скал и гор. Некоторые огромные скалы  у самого берега омываются морем.  Если находиться здесь днём, то в одну сторону  открывается  замечательный вид на море, в другую – на горы. Сочетание  горного и морского воздуха с ароматом тропических растений при жарком климате создаёт настоящий  райский уголок. Как в некоторых странах Средиземноморья, берег моря здесь каменистый. На мелководье  разноцветные камешки переливаются цветами в солнечных лучах. Вид наверх с тёплого, чистого, лазурного моря  восхищает своей поистине уникальной сказочной красотой и величием. Это одна из вершин совершенства божественной природы, ибо просто невозможно создать в природе ещё что-то  более  лучшее. Побывать, а тем более безмятежно жить в таких краях  –  радость небесная.
 Туристы,  посещают Никитский ботанический сад, находят там для себя душевный отдых и отраду, получая огромное эстетическое наслаждение при виде разнообразных тропических деревьев и кустарников, собранных со всех концов тропической и субтропической зоны земного шара. Эти растения здесь точно также уютно чувствуют себя, благодаря особому  географическому и ландшафтному расположению ботанического сада, в котором сохраняются  прекрасные образцы мировой флоры для современников и потомков. В этом самом южном районе Крыма мать-природа создала уникальный микроклимат, защитив  благодатную землю от северных холодных ветров и осадков высокой и продолговатой горой Ай-Петри  –  второй по высоте горой Крыма. В стройной, экзотической бамбуковой роще Саша мысленно переносился в далёкие Страну Дракона – так он называл  Китай и Страну восходящего солнца как общепринято называть Японию. Многовековые гиганты эвкалипты и секвойи   наполняют воздух лечебным бальзамическим запахом эфирных соединений, выделяющихся под воздействием щедрого, жаркого южного  солнца. Цветы и  цветущие кустарники опьяняли неописуемым букетом запахов, буйством форм и красок. Здесь есть изысканные магнолии и  орхидеи. Олеандры – эти высокорослые кустарники – распустили большие белые  цветы на тонких с зелёной корой ветках. Будто искусный мастер рассадил эти цветы между длинными зелеными ланцетовидными листьями. Благоухают кусты лаванды с красно-фиолетовыми соцветиями. Впечатление экзотики дополняют цветущий барбарис и разнообразные кактусы. Стройные кипарисы привносят свой  прекрасный, неповторимый, изысканный  аромат  в общий ансамбль запахов. Небольшие уютные водоёмы украшены цветами китайского лотоса с их непорочной исключительно идеальной белизной лепестков.  Рядом такие же замечательные и розовые лотосы. Пальмовые аллеи с их огромными опахалами листьев, шелестящих южные напевы под ласковым дуновением ветерка, приглашают прогуляться по ним  и с весёлым лирическим настроением продолжать предаваться удовольствиям туристического отдыха. Юг Крыма, как и Кавказа, раскинулся то на равнинных, холмистых песчаных, то возвышенных горных каменистых берегах Чёрного моря. Эти замечательные, словно сказочные берега, в летний период часто овеваются благотворными тёплыми морскими ветрами, которые время от времени освежают своей влажной прохладой знойную атмосферу. Климат мягкий, субтропический на побережье, лето сухое тёплое, периодически жаркое, чередуется с мягкими тёплыми зимами. Изумительные пейзажи и ландшафт горного Крыма очень  напоминают страны Средиземноморья – Италию, Грецию; привлекает множество туристов и отдыхающих также и своими историческими памятниками.
– «Но где же остановиться жить на время отдыха в этом прекраснейшем месте? Здесь, в Никите нет места». И Саша  направился в Ялту, где он нашёл себе пристанище  на улице Найдёнова у Лемтюгиных.

Прошло несколько дней. Рано утром, как всегда, пора поторопиться идти плавать в море, пока почти нет на пляже отдыхающих, а потому не тесно и вода  в море еще чистая. Дорога к пляжам проходила  вдоль берега, по которому шел Саша. И так, прогуливаясь, наблюдал прибрежные пейзажи. Пальмовая аллея, которая тянулась вдоль морского порта и пляжей, создавала прекрасную, неповторимую композицию одного из райских природных уголков нашей планеты, -  юга Украины -  Крыма. С тихим шелестом и шепотом колеблются изумрудные листья пальм, ласкаемые лёгким освежающим утренним ветерком.. Слева от центрального Ялтинского пляжа, прямо на морском берегу стоит средневековая каравелла «Espa;ola» (по мотивам художественного произведения “Остров сокровищ” английского писателя Роберта Льюиса Стивенсона). Она прочно установлена на сваях в углу между набережной и причалом, но с бутафорными причальными канатами. Вход на каравеллу с причала по трапу. Под форштевнем, направленным в море, фигура русалки, раскинувшей руки, всегда готовой плыть навстречу волнам. В кормовой части с высокой надстройкой сейчас расположен шикарный ресторан.  Частыми посетителями его являются бывшие моряки, приходящие сюда выпить пива или хорошего крепкого вина и вспомнить о своих былых плаваниях. Недалеко от корабля – ресторана находится гостиница под названием “Ореанда”. Сама же ореанда – это растение, которое распространено в основном в странах Средиземноморья, чаще всего на юге Балканского полуострова, –  в центральной и южной части Греции. С окон и балконов гостиницы туристам и отдыхающим открывается великолепный вид на море. По всей набережной Ялты расположено множество ресторанов, возле которых всегда многолюдно.  Когда наступали сумерки,  вся Ялта загоралась огнями. В знойном воздухе летнего вечера над  городом, полным южного веселья, носился запах яств из прибрежных портовых ресторанов.

Из исторических источников достоверно известно, что в далёкие времена греки переселенцы, образовав свои колонии – полисы, заселили южный берег Крыма. Возникли города: Херсонес Таврический (в том месте, где сейчас город Севастополь), Пантикапей (возле которого сейчас город Керчь). О том же, как возникла Ялта, существует легенда. В далекие времена по Черному морю плыли греческие корабли из Константинополя на поиски  новых плодородных земель для их освоения.  Плыли долго, и как будто должен уже быть берег. Но его все не было, потому что зигзагами шла дорога путешественников. Недаром в древности Черное море греки сперва называли Понтос Аксинос - Негостеприимное море. Бушевало оно, бросая суда по волнам. Выбились люди из сил, борясь со стихией, и ждали гибели в темно–свинцовых волнах. Наконец стихла буря. Но, не намного стало легче, так как опустился густой туман, закрыл горизонт и небо. Куда плыть? В какую часть света несет корабли?
Долго блуждали по морю люди. Кончилась на кораблях – скедиях пресная вода, съедена вся пища, и мореплаватели ждали гибели от жажды и голода. Много дней продолжал стоять густой туман. Отчаяние охватило путешественников, потерявших надежду когда–нибудь встретиться с землей. Но однажды утром с зарей появился ветерок, белая пелена стала рассеиваться, выглянуло солнце, и совсем недалеко греки увидели зеленый берег и горы. – Ялос! Ялос! (Берег! Берег!), - закричали дозорные, и все мореплаватели на кораблях приветствовали землю: - Ялос! Ялос! То была южная часть Крыма… С возродившимися силами работали гребцы и вскоре причалили к берегу. Вернулись жизнь и радость к уставшим переселенцам.
На благодатной земле греки по соседству с местными жителями – скифами, - основали поселение и назвали его самым дорогим для себя словом “Ялос” – берег. Так возникла Ялта – прибрежное селение и его название. Греки, после удачного освоения ими морских берегов и установления торговых отношений с аборигенами, - Черное море стали называть Понтос Эвксинос (море Гостеприимное).

На море был штиль – полный покой. Вода чиста и прозрачна. Волны еле-еле касались берега. Из–за скалистых, каменистых, а во многих местах заросших лесом, красивых, высоких ялтинских гор – Ялтинской яйлы поднималось солнце. Быстро войдя в морскую воду и проплыв метров сто от берега  и обратно, Саша не стал задерживаться. Ведь пред¬стоял запланированный поход в горы. Он также очень любил ходить по горам. Будучи романтиком, Саша,  когда была возможность, никогда себе не отказывал и в таких походах. Чаще всего ходил один, даже тогда, когда не было подходящей компании. Бывало, ночевал в горах, подложив рюкзак под голову.  Горы и южное море особенно привораживали и манили его к себе, словно эдем, словно сказка. Таких альпинистских походов было совершено им уже много. В прошлом – на Кавказе, в Карпатах и в Крыму. Теперь же предстояло здесь, в Крыму, совершить очередной новый поход на вершину горы Ай-Петри, что в Ялтинском районе.
Турист любовался морем и увидел, что вдали на самом морском горизонте милях в тринадцати от берега показался теплоход, который плыл к Ялтинскому порту. Точнее показался он не весь, а вначале только его труба и самая верхняя часть. Дело в том, что в море или океане если смотреть на горизонт, то происходит обман зрения из-за округлости Земли. Поэтому вначале всегда видна только верхняя часть теплохода, а уже позже – нижняя. И создаётся впечатление, будто  он постепенно выныривает из морских глубин. Потом через несколько минут уже был он виден весь, но еще очень неразборчиво. Кто-то из отдыхающих, посмотрев на горизонт, сказал слова из песни композитора и певца Юрия Антонова “Ах белый теплоход”. Через полчаса теплоход подошел уже близко. Он, как поется в песне, был белого цвета, - огромный, шикарный океанский пассажирский лайнер высотой в семь этажей, имеющий множество кают для пассажиров. На бортах его были прикреплены спасательные шлюпки.  На уровне шестого-седьмого этажа  изображена синим цветом голова молодой женщины с распущенными волосами тоже синего цвета в виде морских волн и рядом название теплохода на английском языке: “Island prinzess”, что в переводе - “Принцесса островов”. Иностранный пароход, возможно принадлежавший Великобритании, подплывал к Ялтинскому порту в сопровождении небольшого лоцманского катера слева по борту. Вначале короткий, а потом длинный протяжный гудок теплохода  при входе в порт был слышен на всю Ялту и ее ближайшие по обе стороны окрестности: по левую – Массандру и по правую –  Ливадию. Подойдя к причалу  и сбросив якорь, он остановился. На протяжении многих десятилетий Ялтинский порт охотно принимает корабли после длительных морских путешествий,желающие, наконец,  ощутить твёрдость причала. И вскоре вновь отправиться в увлекательнейшие странствия к другим чудесным гаваням и портам. Прекрасная набережная внизу, возле моря, а выше  город. Вдали высится каскад гор.
 Саша, посмотрев на теплоход, подумал: “Если б была возможность - уплыть бы на нем куда-то очень-очень далеко: в Средиземное море, в Италию, в Грецию, на Кипр или на Мальту, на Гавайи, в Китай, в Японию, на Филиппины или  в Индию и другие края попутешествовать.
Вернувшись с моря, Саша зашел в комнату Лемтюгина, где тот еще спал.
— Вставайте, сэр, всех нас ждут великие дела! – для юмора копируя на английский лад, затормошил Саша Лемтюгина. Тот быстро проснулся:
— Да–да, сейчас.
 Мама Валентина  Дмитриевича Лемтюгина, Анна Васильевна, в то время  возилась  на кухне. Это была маленькая пухленькая добрая женщина лет за восемьдесят, о которых говорят «божий одуванчик». Её нехитрая деятельность сводилась к  хозяйничанью на кухне, заботе о сыне, о дочери,  живущей в другом конце Ялты, и  выращиванию огурцов на миниатюрной, размером с небольшую комнату, грядке.
Лемтюгин обратился к Анне Васильевне:
— Матушка, соберите, пожалуйста, нам еду в дорогу, мы пойдём в горы,  на вершину Ай–Петри.
— А?! Что?! Куда пойдете?! – переспросила Анна Васильевна.
— Мы полезем на Ай-Петри! - А Саше добавил:
-  Еще пойдут с нами те туристы,  которые  ходили   на самую высокую гору Крыма  – Роман-Кош, недалеко от Гурзуфа, высота которой  тысяча пятьсот сорок пять метров над уровнем моря.
Анна Васильевна стала беспокойно высказывать своё мнение насчёт их плана, может быть по-своему правильное:
- Чего надумали. Чтобы в пропасть там где-то свалиться. И не найдут вас, а мертвых зверье растерзает.
— Будем надеяться, что этого не произойдёт. Зато будет о чем вспоминать потом. Мы поднимемся на вершину Ай-Петри. Это мне пришла такая замечательная идея. Никто не против. А Валентин  Дмитриевич знает пути в горах, ; ответил Саша.
— И как пробираться и лезть также знают мои друзья из лодочной спасательной станции ; добавил  Лемтюгин. Первого он  называл Метр из-за невысокого роста. Второго ; Циклоп из-за того, что глаза у него были расположены очень близко возле носа, и потому он выглядел смешным и несколько похожим на чудовище Циклопа из древнегреческих мифов. Третьего – Шахтёр, потому, что в прошлом он работал шахтером на Донбассе. Четвертого – Мэтэлык  (по-русски Мотылёк) по той причине, что он был неугомонный и постоянно торопился, видимо обладая холерическим темпераментом. Лемтюгина же они называли  Моряк, кем он действительно постоянно, никогда не меняя своей профессии, был в прошлом до своего выхода на пенсию. Плавал Валентин  Дмитриевич, как рыба. Саша был тоже хорошим пловцом. Ради бессмысленных подвигов, никому ненужных, как потом он уже понял, в годы своей юности, рискуя жизнью, неоднократно переплывал реку Днепр возле Киева. Заплывал он далеко на озёрах и  на Азовском море, с виду спокойном, но на самом деле коварном. А однажды в студенческие годы переплыл в районе Триполья. Заплывал он далеко на озёрах и на  Азовском море, с виду спокойном, но на самом деле коварном. Даже его друзья-студенты стали его одергивать такими словами:
- Прекрати так рисковать, а то когда-нибудь снова станешь переплывать Днепр и назад не вернешься.
Но Саша не всегда слушал их советы. А стал реже переплывать наиболее широкую реку Украины тогда, когда пришлось видеть на берегах рек возле воды утопленников.
Но с Валентином  Дмитриевичем здесь, на море, соревноваться по плаванию Саше было довольно таки нелегко. В таких соревнованиях победителем всегда выходил Дмитриевич. Одним словом, Валентин  Дмитриевич был настоящий моряк.
Сопоставляя по объему Черное море, а тем более Азовское, Дмитриевич считал эти моря лужей по сравнению со всеми другими морями, а особенно океанами, которые есть на земном шаре. После окончания   мореходных курсов и работая всю жизнь матросом вначале второго, а потом  первого ранга на океанских теплоходах, Дмитриевич побывал почти во всех уголках земного шара.  Его комната в доме была похожа на музей. Здесь было много уникальных слайдов и фотографий. На некоторых он сам: в Афинском Акрополе возле Парфенона, в греческом порту Пирей. Был он в Дакаре – столице Сенегала, в порту Лиссабона, в водах Атлантики. Был и в Тихом океане. Изображен он также на фотографиях во время праздника Нептуна – ведь пересекать экватор ему приходилось неоднократно. Был на Кубе. Изображен он на слайдах во время плавания мимо Багамских островов, в Японии – в портах Ниигата и Нагоя, в заливе Исе. В Китае в портах – Циндао и Цзилун, на Тайване, еще где-то возле Гонконга (Китай), в Амстердаме, в Палермо, на Сицилии, в Марселе и Барселоне. Видел он Стамбул, Касабланку – столицу Марокко, видел Суэцкий канал и Аравийское море, когда их корабль плыл в Бомбей (Индия) и в порт Коломбо на острове Шри-Ланка. Кроме юга и востока, был также на севере. Как-то находясь в северном Ледовитом океане, вспоминал Дмитриевич, – многие его товарищи по кораблю отморозили себе пальцы на руках и ногах. Это было по его словам “очень тяжелое плаванье из-за довольно сильных морозов в тех широтах”. И вновь на желанном юге. Побывал он и в Индийском океане, видел Индонезию и ее столицу Джакарту. Был он в Бенгальском заливе и в Гибралтарском проливе, соединяющем Средиземное море и Атлантический океан, и во многих других интереснейших местах, городах и морях всего мира. Все это Саша увидел на фотографиях и на слайдах. В его комнате на шкафу стоят две большие океанские ракушки кромбы, привезенные из Кубы, морские ежи и одна морская звезда, коллекция из трех небольших китайских фарфоровых ваз, разукрашенных оригинальными восточными рисунками,  круглая китайская шляпа, японское кимоно и самурайский меч – не боевое оружие, а сувенир, турецкий кальян и много других различных вещей, привезенных в качестве сувениров почти со всего мира –  память далёких странствий. Фигурирует Дмитриевич на слайдах и на борту пароходов “Одесса “ и  “Крым“, на которых чаще всего ему приходилось ходить в далекие длительные плавания. Когда Валентину Дмитриевичу кто-нибудь задавал вопрос, где ему приходилось плавать, то, прежде всего, он отвечал, что моряки не “плавают“, а “ходят в море“. Так это звучит на их морском жаргоне, а потом уже рассказывал о своих увлекательнейших путешествиях. Лемтюгин был сухощавый, жилистый. Красочностью  выражений  и своей внешностью чем-то неуловимо напоминал легендарного комдива Чапаева. Но профессия моряка наложила на Валентина Дмитриевича свой характерный отпечаток: короткая стрижка, седые волосы с седыми усами. По характеру он был честный. Его домашняя библиотека состояла из десятка книг на одну тематику, – о гражданской войне 1918 –  1920 годов. Выражение  «А мать твою» часто помогало ему в решении дел, когда что-то не получалось.
— Ну, пойдем собирать в дорогу альпинистские принадлежности, - сказал Лемтюгин и достал из кладовки свой рюкзак и охотничий нож, который ему, как он похвастался,  когда-то подарили. Саша взял свой рюкзак и ботинки. Через десять минут уже лежали на полу оба рюкзака, нож, верёвки  штормовки.
- А  фонарь и топор я возьму на лодочной станции, – добавил Лемтюгин.
Придя на лодочную станцию, которая находилась за центральными пляжами  в сторону Ливадии, Лемтюгин пошёл взять фонарь с аккумулятором и топор – необходимые вещи для альпинистского похода, а Саша взял лодку, чтобы походить на вёслах. Но, прежде всего, он решил испытать взятый из дому небольшой комплект под общим названием «Акванавт»: маску, трубку для дыхания и ласты. Даже не будучи отменным ныряльщиком, увидев только малую часть всех прелестей подводного мира, он получил огромное удовольствие и восторженное впечатление, сохранив затем на долгие годы.
Глубокоуважаемым читателям, конечно же, наверное, известно, что подводная жизнь в основном сосредоточена в шельфовой – прибрежной зоне морей, которая обильно, насколько это возможно, до самого дна, освещается солнечными лучами, дающими жизнь всему живому на Земле. Эта зона изобилует целыми подводными лесами из водорослей. Они тянутся со дна всё выше и выше, как руки,  протягивая свои стебли и листочки навстречу живительным лучам солнца. Даже камни, которые постоянно лежат в воде, покрыты стелющимися водорослями, словно зелёным волнистым ковром.  Между водорослями и на свободных местах – полянках деловито плавают разные рыбёшки. Совсем маленькие – порывисто, как-бы толчками, а большие – грациозно, слегка пошевеливая грудными и хвостовым плавниками. А вон, на дне, еле отличимо от цвета камешков и крупного песка лежит какая-то круглая пластинка. И только присмотревшись к ней повнимательнее, Саша увидел возле передней слегка суженной  части два близко расположенных глаза, внимательно следящих за ним. Так это же маленькая камбалёшка приобрела цвет дна и затаилась. «Мимикрия», – подумал Саша, вспоминая ценные знания, полученные на уроках биологии ещё когда-то в детстве в общеобразовательной школе.  Недалеко, под роскошным кустиком широколистовой водоросли выглядывает из песка голова бычка, а всё туловище спрятано в песке. Это излюбленная поза бычка на охоте. Да и в соседстве с крупными рыбами как-то спокойнее. Кое-где в толще воды встречаются рывками передвигающиеся креветки. Эти небольшие рачки плавают на боку, сгибая и разгибая хвост. И даже в их слегка неуклюжем передвижении есть своя привлекательность.
Можно сказать, что Саша только немного взглянул на подводных жителей. Но главное впечатление осталось у него от великолепной незабываемой игры солнечных лучей. Блики света золотом зажигают взвешенные в толще воды мелкие песчинки. И, кажется, что это уже вся вода превратилась в какую-то драгоценную колышущуюся вуаль. А на дне весёлые солнечные зайчики играют друг с другом и с окружающими их предметами. Всё им увиденное только маленькая часть огромного и разнообразного подводного мира
Подводный мир Чёрного моря – этого одного из южных морей, – наипрекраснейших морей нашей планеты, – ничуть не уступает по своей красоте и разнообразию, и вызывает столько же незабываемых впечатлений и положительных эмоций,   как и при знакомстве с самой поверхностью моря и его побережьем.
После столь увлекательного подводного плавания Саша сел в лодку и, гребя веслами, отплыл  на полмили в море, стал курсировать вдоль морского берега. Катаясь на лодке, Саша засмотрелся на широкую панораму побережья, украшенного вдали горой Ай-Петри. Неожиданно нахлынули воспоминания о далёком детстве, когда он, четырёхлетний мальчик, вместе с родителями приезжал летом на отдых в небольшой курортный городок Мисхор, который находится тоже в Крыму в Ялтинском районе возле Гаспры и Кореиза.  Уже тогда Саша любил, когда родители читали ему сказки и другие книги для детей. Раскованное воображение в свободном полёте фантазии уносило его вместе с героями в дальние дали. В сказках он всегда был на стороне добрых героев и храбро боролся вместе с ними против сил зла, постоянно оказываясь победителем. Сейчас Саша вспомнил об одном эпизоде, участником которого он был. В Мисхоре недалеко от берега скульптура русалки на камне  рядом с пляжем, а возле пешеходной дорожки, в нише скальной стены оборудован источник природной горной воды – воды хрустальной чистоты, изумительного вкуса и очень холодной. Этот источник украшен замечательной скульптурной группой – трогательной композицией по мотивам сказки  «Али-баба и сорок разбойников». Прямо с пешеходной дорожки, которая проходит вдоль морского берега, сделав шаг на выступ скалы и протянув руку с медным кувшином к источнику, замерла изящная как тростинка бронзовая фигурка татарской девушки Арзы. Красавица пришла набрать воды и не видит, какая опасность нависла над ней. Эта опасность  –  хищный, коварный, тоже вылитый из бронзы Али-баба, выглядывающий из-за выступа отвесной скалы на высоте около двух с половиной метров. Он вцепился своей сильной рукой в камень и размышляет, как выкрасть девушку Арзы. Именно так его воспринял маленький Саша и спросил у отца: «Кто это?» «Это Али-баба, из той сказки, что мы тебе с мамой читали», – ответил отец.  «Да?… А где зе солок лазбойников?» – С полной серьёзностью в голосе спросил Саша.  «А там, наверху, за этой же скалой где  Али-баба», – указал рукой, не растерявшись в этой ситуации, отец. «Давай посмотлим на лазбойников?!» – Попросил мальчик.  «Ну что ж, пойдём», – ответил отец, пока ещё не зная как дальше выйти из сложившейся ситуации. Отец и сын, рука об руку, стали подниматься по тропинке, огибающей скалу. Наверху их взору открылась просторная ровная площадка, со всех сторон окружённая густым кустарником. На площадке довольно густо росли деревья, создавая своими кронами загадочную тень. В тени расположились группы отдыхающих: мужчины, женщины, кое-где дети, спрятавшись от полуденного жаркого южного солнца. «Лазбойники», –  прошептал Саша и начал их пересчитывать, указывая на каждого правой рукой и загибая пальчики на левой руке. Воспринимал он их не как что-то плохое, а как теперь уже реально увиденных  живых персонажей из недавно прочитанной ему сказки. Отдыхающие приветливо ему улыбались, не подозревая, в какой необычный список попали. Когда счёт дошёл до десяти, отец подумал, что будет недоразумение, если «разбойников» окажется больше или меньше сорока, и вовремя  с полной уверенностью в голосе сказал: «Можешь не считать, их точно ровно сорок, а нам пора обратно к морю. Мама давно нас ждёт и уже беспокоится».
Это воспоминание вызвало у Саши лёгкую тёплую улыбку, и он возвратился в своих мыслях из прошлого сказочного детства в реальную действительность.  Глядя в противоположную сторону  от берега, Саша наблюдал за  дельфинами в море, которые,  сверкая плавниками,  стаей охотились за мелкой рыбой. Ему и до того приходилось видеть дельфинов в районе Алушты и в других местах Чёрного моря. Также была возможность видеть близко  летающих морских чаек и бакланов.
Каждый день, проведённый на юге возле моря разнообразен, часто приносит какую-нибудь радость и огромный отдых. Любуясь полётом морских птиц, Саша вспомнил о своём удивительном знакомстве ещё с одной морской птицей, произошедшем несколько лет назад здесь, в Крыму. В тот день ещё с утра солнце скрылось за лёгкими почти прозрачными облаками, какие обычно бывают на юге даже в пасмурную погоду. Как и в предыдущие дни было очень тепло. На море лёгкий, тёплый ветерок слегка колыхал воду на поверхности. Саша как-то случайно заплыл от берега несколько  дальше других пловцов. И вдруг совсем недалеко, метрах в восьми перед собой, он увидел небольшую морскую птицу тёмно серого, в некоторых местах тёмно коричневого цвета, по форме тела похожую на утку. Она словно поплавок покачивалась на еле колышущейся поверхности воды и будто приглашала поиграть с ней. Нашему герою, как и всякому любителю природы, эта птичка, конечно же, показалась очень забавной. «Так», – подумал Саша: «поплыву к этой птичке», – и начал подплывать к ней ближе. Но птица, наверное, восприняла его как охотника, который хочет её поймать. И когда он подплыл на опасное по её мнению расстояние, –  около трёх метров, легко и непринуждённо, но совсем неожиданно для Саши, перевернулась головкой вниз и исчезла  под водой. Это был классический нырок. Саша со своими габаритами, как и  каждый человек, будь-то даже самый наилучший пловец, в сравнении с морской птицей, так искусно  нырнуть, как она, никогда бы не смог. Он начал оглядываться по сторонам. Птица вынырнула метрах в семи от того места, где был Саша. Нет, она не то, что вынырнула,  она выскочила  на поверхность как пробка из бутылки с шампанским и, как и прежде,  легко и спокойно покачивалась на воде. «Вот это да!» – Подумал Саша и раззадоренный  снова поплыл к птице. Когда к ней опять оставалось метра три, нырок повторился. Как и прежде чрезвычайно ловко  она выскочила на поверхность точно на таком же расстоянии – в семи метрах от Саши. И так происходило несколько раз, с каждой  попыткой Саши подплыть к ней. Казалось, что птица с удивлением и интересом, и в то же время лукаво наблюдала за своим неудачливым «преследователем». И что, скорее всего,  ей тоже понравилась эта игра, так как она не стала уплывать или улетать куда-то подальше, дабы «охотник» оставил её в покое.
Так повторялось несколько раз, и Саша ни разу не смог угадать место, где в очередной раз вынырнет ловкая птичка. Конечно же, птица под водой видела, куда плывёт он, и сама плыла в противоположную сторону. Первым сдался Саша. Уставший, он перевернулся на спину, полежал так пару минут, чтобы восстановить силы, а потом поплыл к берегу отдыхать. Но оба, – человек и птица, остались довольны собой и друг другом. Ловкая морская птичка, как  и прежде, продолжала покачиваться   на еле колышущейся поверхности воды,  а Саша радовался  от столь необычного общения.               

                Глава вторая.    Как Вам не стыдно!

Гребя вёслами под мерный плеск морских волн, Саша поплавал на лодке и под вечер возвратился домой, но Лемтюгин с фонарем и топором к тому времени еще не вернулся.   Саша улегся спать, а Анна Васильевна стала ждать Валентина Дмитриевича, который вот-вот должен был прийти. Прошел час, полтора,  а Лемтюгин почему-то не возвращался.
- Наверное, где-то кутит, - пробормотала про себя  Анна Васильевна и отправилась спать, так и не дождавшись Лемтюгина. Прошел еще час. Послышался стук в дверь, (электрического звонка у них не было). Это возвратился Лемтюгин. Он нес с собой топор, большой фонарь и аккумулятор к нему. Анна Васильевна пошла открывать дверь, но не нашла ключа.
-  Валентин! – пропищала она,  - а ключ-то от дверей у тебя!
— Ключ у Вас, открывайте скорее, я немного уставший и очень голоден! – отозвался  по ту сторону двери Лемтюгин.
- Ключ у тебя Валентин!
— У меня его нет!
– Валентин, открой снаружи сам, ключ ведь у тебя!
— Как у меня? Я ведь не брал с собой ключа, как же Вы тогда дверь закрыли изнутри, если ключ не у Вас!
-  Я не помню, как закрыла, у меня нигде тут  ключа нет, он у тебя, Валентин! – продолжала шепелявить Анна Васильевна.
Дальше пауза.
—  Валентин, ты поищи, поищи у себя в карманах, или  может быть он у тебя выпал в коридоре, поищи ключ и открой дверь!
Снова пауза.
— Куда Вы ключ дели?! Я же Вам его оставил. Вы же закрывали дверь, а не я. Быстрей откройте!
;   Нет ключа здесь нигде, он у тебя, Валентин!
Валентин возвратился поздно да еще подвыпивший. Как видать по всему, по дороге домой кого-то встретил из своих знакомых, а у “рассеян”, как это уже принято издавна, при встрече полагается выпить, что и сделал Лемтюгин, почитая и соблюдая свой национальный обычай. Будучи добряком по своему характеру, он, когда бывал хмельным,  впадал в  некоторую меланхолию. А матушка его через дверь все упорно продолжала отчитывать беднягу почти одними и теми же фразами, явно преувеличивая недостатки Валентина Дмитриевича:
— Ты все время пьешь. Ключ ты уронил где-то в коридоре. Ты поищи на полу, наверно доставал его и уронил, поищи по карманам! Как можно так пить, чтобы ключ терять от дома.
— А что я напиваюсь?!… Нет, никогда в жизни!
Но, не слушая его оправданий, Анна Васильевна продолжала промывать Лемтюгину мозги, советовала ему искать ключ  в коридоре. И казалось, что это будет бесконечно. Лемтюгин, поняв, что вести разговор бесполезно, в это время включил фонарь, нашел в коридоре какую-то проволоку и попытался ею открыть замок. Долгое время он  промучился, кряхтя и, ругая непонятно  кого, пытаясь открыть замок таким образом. И, конечно же,  ничего у него не получилось. Раздосадованный до крайности, Лемтюгин пробует отковырнуть замок у двери топором. Но так, как старая дубовая дверь и замок довольно таки крепки, у него ничего не получилось, чтобы их отпереть даже таким образом. Всё это ему щекочет и накручивает нервы, которые постепенно сдают. И вот Лемтюгин, который мучается уже долго и безрезультатно, начинает с резкими  выдохами и звуками “э – эх!!!“ при каждом ударе рубить топором свою оббитую прочным дермантином добротную входную дверь. Мощные удары доносятся в квартиру. Лемтюгин изо всех сил ударяет то обухом поперек двери, словно молотом, то рубит острием вдоль ее.
Глубокоуважаемых читателей, наверное, интересует такой важный факт: а как же реагировали соседи дома? Ведь дом многоэтажный. По-разному. Одни вели себя как ”премудрые пескари” из произведения Салтыкова-Щедрина, боялись даже нос высунуть из своих крепостей-квартир. Другие, хоть и высовывали нос и даже выходили, но только издали осмеливались немного взглянуть, но так, чтобы Лемтюгин не заметил их. Ими руководил только простой интерес к происходящему. Для третьих это ночное происшествие было своего рода  весёлой клоунадой, большим развлечением и бесплатным цирком. Четвертым было всё равно: рубит сосед свою дверь, – да и хрен с ним, лишь бы наши не тронул.
Саша, щелкнув зажигалкой, увидел, что наручные часы показывали два с половиной часа ночи.
- Э – эх!!!, Эх!!!, Твою мать!!! – выдает резкие звуки во время рубки дверей Лемтюгин, временами  хоть и не очень громкие. Т-рах!!!, Т-рах!!!, Т-рах!!!, Бах!!! – эхо от мощных ударов топора.
Наконец входная прочная дубовая двойная дверь разбита полностью, и уставший подвыпивший Лемтюгин вваливается, словно монстр, через обломки двери в свою квартиру. Голова, усы и одежда кое-где в мелких щепках от изрубленного дерева.  Спотыкаясь о валявшиеся обломки и падая, он поднимается, отбрасывает в сторону топор и от обиды и досады,  не желая больше разговаривать с мамой, валится спать на  свой диван.
“Вот так номер редчайший”, - тихо смеясь, подумал Саша о таком  довольно  таки необычайном способе  – как нужно попадать в свою  квартиру.
Утром Саша проснулся от интересного диалога между  Лемтюгиным и его матушкой. Этот диалог доносился из коридора. Была хорошо видна топором разбитая вдребезги, с вылетевшим, вырубленным и выбитым замком и клямкой, с валяющимися изрубленными досками, планками и клочьями дермантина двойная входная дверь, словно после монголо-татарского нашествия. Из валявшихся досок и планок кое-где во все стороны торчали гвозди и шурупы, будто зубы африканских аллигаторов, а также из рек и озер Флориды. Анна Васильевна продолжала зудеть Лемтюгина за его ночную выходку. А Лемтюгин винил свою матушку в забывчивости:
— Что Вы мне такую галиматью говорите? И как только язык у Вас поворачивается такое говорить? Не помните, куда ключ положили, и не помните даже, что дверь закрывали, а меня зря в пьянстве обвиняете. Как Вам не стыдно! Вот ведь где ключ лежал. Взгляните сами на Ваши безалаберные действия. Вы его положили на кухонном столе возле электроплиты, а мне Вы, что всё твердили, что я напился и потерял его в коридоре. Как Вам не стыдно! Когда это такое было, чтобы я напивался? И такую чушь Вы мне прямо  говорите.  Как Вам не стыдно!

                Глава третья.  Поход на вершину горы Ай-Петри

Несмотря на то, что Лемтюгин ночью сам себе создавал проблему на будущее насчет покупки новой входной двери и замка к ней, надо отдать ему должное: он был хозяином своего слова. Альпинистский поход на вершину горы Ай-Петри всё же состоялся. Взяв с собой необходимые принадлежности и уложив провиант в рюкзаки, Валентин Дмитриевич и Саша вышли в поход.  Их ждали друзья Лемтюгина: Шахтёр, Мэтэлык, Метр и Циклоп,  которые  перед этим совершили восхождение на вершину горы Роман-Кош. Таким образом, группа из шести человек двинулась в путь. В ней не было никого из профессионалов-скалолазов, все были просто альпинистами-любителями. Поэтому не планировали подниматься на Ай-Петри по прямым отвесным скалам со стороны Алупки и Мисхора, подняться так никто  не смог и не сумел бы. Дорога, по которой поднимались, была более-менее доступна и преодолеваемая. Вначале, когда подъем был не очень крутой, шли, изредка разговаривая. А в основном все слушали увлекательнейшие рассказы Лемтюгина о его морских плаваниях.
 В рассказах о своих кругосветных путешествиях Лемтюгин часто вспоминал, как он в каждом порту, где останавливался, посещал таверны и кабаки. Перед высадкой на берег звучала команда боцмана: «Увольняющиеся на берег! На баркас!» На берегу, хорошо взбодрившись ромом, бренди, джином или виски, он с другими, такими же, как и сам моряками, радовался, что после длительного пребывания в морях и океанах на борту пассажирского парохода, или же торгового судна, а часто и на борту сейнера - рыболовецкого судна, он, наконец, ступал на землю. И поэтому, радуясь долгожданному берегу, отдыхая, моряки несколько часов ходили, шатаясь оттого, что отвыкли ходить по земле. Обнявшись, они пели ”Севастопольский вальс” и одесские песни: ”На палубе матросы курили папиросы”, ”Ах Одесса – жемчужина у моря”, ”Шаланды полные кефали”, ”Пою о тебе я, Одесса моя”, или песню про Одесскую Молдаванку, Пересыпь и Ланжерон. Друзья-матросы посещали таверны и кабаки, входили туда и уходили гурьбой. Время от времени навстречу матросам попадались такие же компании и с других кораблей. После хорошей выпивки и излюбленных одесских песен матросы всегда посещали портовые бордели, где моряков встречали женщины, которые их уже хорошо знали. По несколько часов в иностранных портах в публичных домах  матросы упивались вином и любовью с женщинами. Гуляли на славу. От полугодичного жалования не оставалось  ничего.
Лемтюгин также любил рассказывать и о том, как они неоднократно переплывали экватор. Этот праздник на кораблях отмечали довольно-таки весело. Экваториальную зону определяли при помощи приборов. Когда прибор показывал “азимут – ноль”, раздавалась команда: “Стоп машина!” Выключали двигатели, и судно останавливалось. Спускали на воду якорь, и несколько часов подряд было гулянье под названием “Праздник Нептуна“. Нептун в древнеримской мифологии – бог - владыка всех морей и океанов, а древние греки называли его Посейдоном. Подобно древней античной мифологии наряжали в одежду Нептуна одного из моряков корабля. Часто на эту роль выбирали самого капитана или боцмана. Выбранный Нептун был с приклеенной длинной бородой и усами, с большим трезубцем в правой руке. Несколько десятков матросов играли роль чертей. Они были с приклеенными рогами и хвостами. Молодые женщины  и девушки наряжались русалками  и сиренами, были в коротких набедренных повязках, сделанных в виде морских водорослей. Пятеро моряков наряжались морскими пиратами и на время праздника имели пиратские имена: Флинт, Бэн-Джойс, Билл Доддж, Мик-твайн и Мак-свайн. Лемтюгин на таких праздниках иногда был в роли пирата Флинта.  Матросы, наряженные чертями, развлекая всех остальных, часто лазили через старую трубу, которую приносили на палубу. Труба эта была внутри покрыта  сажей. Вылезая из трубы, “черти” становились чернее негров. По морскому обычаю всех, впервые переплывающих экватор, нужно окунуть в океанскую воду. И поэтому по велению Нептуна, “черти” бросали в воду новичков, однако, они тут же выполняли и роль спасателей. Они шастали по палубе и по всему кораблю, заглядывая на нос, – переднюю часть корабля, на корму, в каждый камбуз и кубрик, во все каюты в поисках новичков. Вытаскивали их и бросали за борт в океан на пару минут, а затем помогали им выбраться на корабль. Людей солидного возраста, женщин и детей окунали в бассейне, который находился на пароходе и был наполнен океанской водой. После этого корабельный кок вместе с русалками и пиратами угощали всех шампанским, сухими ароматными винами, обязательно рыбными и другими блюдами. Под весёлую музыку танцевали и веселились.

—Что за шум воды слышен? – спросил Саша.
—Это справа от нас водопад Учан-Су, - ответили Валентин Дмитриевич  и  Шахтёр – Володя Швачкин. Через несколько минут туристы подошли к водопаду. На верху скалы, с которой падала вниз вода, был высечен каким-то скульптором каменный орёл. Это самый большой водопад Крыма. Вода падала приблизительно со стометровой высоты, создавая природный своеобразный шум, и сверкающие  серебристые брызги ее наполняли воздух освежающей прохладой. Нашим туристам навсегда запомнился большой каньон горы Ай-Петри с его первобытной  непокорённой красотой, где время  будто остановило свой исторический бег, и разыгравшаяся фантазия рисует в воображении возможность неожиданного появления какого-нибудь летающего или ползающего ископаемого ящера, почти как в романе французского писателя Жюль Верна «Затерянный мир». Напившись целебной родниковой воды и наполнив ею фляги, туристы двинулись дальше.
—А знаете какая наибольшая опасность в Крымских горах? – спросил Володя Швачкин. – Ану угадайте!
—Проклятые двуногие легавые, которые не пускают туристов в природные заповедники и даже близко на подступах к ним! – первым ответил Саша, вспомнив о том, как он летом прошлого года в Крыму ходил на гору Кара-Даг  высотой пятьсот семьдесят семь метров  (потухший вулкан юрского периода). Ныне так называется “заповедная зона“ возле поселка Планерское, теперь название Коктебель в Феодосийском районе Крыма. Эта гора находится в двадцати девяти километрах к юго-западу от города Феодосии, –  в прошлом, несколько веков назад, средневекового татарского города Кафы.
Ученые-геологи доказывают, что в   юрский период мезозойской эры, длившийся с двести первого по сто сорок пятый миллион лет назад в эпоху динозавров и рептилий, на этой горе, имеющей теперь название Кара-Даг, был большой действующий вулкан, застывшая лава которого и сейчас лежит в некоторых местах у морских берегов. Площадь горы не малая, измеряется в две тысячи восемьсот семьдесят пять гектаров, высота пятьсот семьдесят пять метров. Восхищают   созданные  природой на протяжении тысячелетий, причудливые  скалы. Много  водится диких животных и птиц. Далеко на подступах и в самом заповеднике многократно встречаются  таблички со зловещей надписью: “Вход в заповедник строго воспрещен!”. И действительно ни у подножья горы, ни на самой горе Саша не встретил ни одного туриста. Зато эти таблички, поставленные современными фашистами,  там встречались часто, чтобы отнять возможность у людей общаться с природой, любоваться экзотикой заповедных мест, дышать чистейшим горным воздухом. В демократическом мире есть доступ туристам в природные заповедники с одним правилом: лишь бы туристы не становились на путь браконьерства, не наносили вред природе. И это правило, воспитанное свободой, свято сохраняется, за исключением Крымского природного заповедника Кара-Даг и некоторых других заповедников в Крыму. Здесь отдыхающим и туристам официально запрещено общение с природой. Поэтому в заповеднике Кара-даг нет туристов ни со стороны моря, ни с других сторон. Сюда никто не приходит, а если и кто-то пробирается, как пробрался туда  Саша, то это большая редкость. Заповедник Кара-Даг стерегут современные  крымские фашисты, -  одни в униформе, другие в штатском, которые, в отличие от  честных людей, имеют официальное право находиться в заповеднике. Относясь так к туристам и отдыхающим, местная деспотическая Крымская власть, таким образом, проявляет глумление над человеческим достоинством, культивируя систему страха и постоянного террора, унижая тех людей, которые действительно бережно относятся к природе. И если в нормальных демократических цивилизованных странах давно уже воплощён в жизнь девиз: «Всё для блага человека»,  то здесь наоборот: «Всё во вред честному и порядочному человеку».
Турист Саша ходил по горным выступам, соблюдая все меры предосторожности от двуногого зверья. Воздух был действительно эликсиром здоровья. Над вершинами горы летали орлы. Их гнезда были прямо в верхних скалах, почти рядом в нескольких метрах от Саши вспорхнула с ветки дерева птица серого цвета с коричневыми точками на широких крыльях и на туловище и с острым клювом. Возможно, это был сокол или ястреб. За деревьями промчалось несколько диких животных, звонко стуча копытами, похоже, что это были лоси. Внизу, вдали было хорошо видно синее море. Турист, пробираясь вглубь и взбираясь все выше,  видел поистине сказочные пейзажи. Места эти знаменательны тем, что здесь жил, творил и воспел этот край поэт и художник Максимилиан Волошин. В построенном им доме – своеобразных «Пенатах» – творили, отдыхали, общались многие писатели, художники, композиторы, актёры конца ХІХ начала ХХ столетия. Исходив эти места вдоль и поперек, любуясь необычайной красотой их, вдохновляясь красотами Кара-Дага, они создали много прекрасных произведений живописи, литературы.  А Максимилиан Волошин, который назвал эти места родиной духа, в своем дневнике однажды записал: «Эти пределы священны уж тем, что однажды под вечер Пушкин на них поглядел с корабля по дороге в Гурзуф». К словам Волошина можно добавить: и другие достойные люди. Бывал Александр Сергеевич Пушкин и на Кара-Даге. Но  если бы эти великие творцы  литературы и искусства девятнадцатого века жили в наше время, то им попасть в этот заповедник уже бы не пришлось.
Пришло время возвращаться. Идя обратно, спускаясь вниз, Саша по дороге ломал, где ему встречались,  столбики с мерзкими указателями: “Вход в заповедник строго запрещен!”.  При этом чрезвычайно сожалел, что ему не приходится вот точно так же ломать кости тем тварям, которые распорядились  их поставить.  Вдруг Саша услышал и увидел, что метров за шестьдесят-семьдесят  от него  кричат угрозы и, ругаясь в его сторону, бегут двое. Пришлось быстро уходить от погони. Преследователи старались оттеснить туриста на хорошую удобную дорогу, где они могли бы быстро бежать за ним, и где он  был бы все время на виду. Он  же, мгновенно поняв их расчет, стал уходить от преследования самыми неудобными, опасными крутыми тропами и проходами пробираясь через кустарники, от колючих шипов которых спасала брезентовая штормовка, и ловко прыгая с камня на камень, рискуя ежесекундно упасть, свернуть и сломать себе шею или суставы, но и преследователей ставя точно в такие же условия. Погоня отстала. Но Саша еще долго продолжал запутывать следы, не выходя на открытую, ведущую к морю удобную дорогу,  продолжая быстро уходить по опасной крутой тропе, но зато по такой, которая практически была не видна, потому, что петляла между крутыми скалами и зарослями. И только выйдя из заповедника на приличное расстояние, вооружившись камнем и найденной железной цепью, сел отдохнуть, ничуть не теряя при этом бдительности.
Вот какой эпизод в данный момент вспомнил Саша из своей туристической одиссеи и потому  дал такой ответ на вопрос Шахтера – Володи Швачкина: “Какая наибольшая опасность в Крымских горах?”
-- Так это там, в Коктебеле, а здесь, в Ялтинском районе, нет никакого ущемления прав туристов, – сказал Швачкин. – Самой большой опасностью именно в горах Ялтинского района есть энцефалитные клещи, потому, что здесь больше сосен, чем на Кара-Даге, там преобладают карликовые дубы. Энцефалитные клещи лучше приживаются там, где есть хвоя. Да, они здесь водятся“. И как бы подтверждая слова Швачкина, туристы увидели табличку, предупреждающую об этом. И тут все без команды  на несколько секунд остановились.
-- Ну что ж, как говорится: “Волка бояться – в лес не ходить” – отозвался Саша, и продолжил: - Все мы в жизни постоянно где-то в чем-то в большей или в меньшей мере рискуем, и нигде нет полной безопасности, даже в собственном доме. Поэтому рискнём и здесь. – И все двинулись дальше.
Туристы поднимались все выше и выше уже несколько часов, но не было проделано еще и половины пути. Наступил уже вечер, надвигались сумерки, которые в южных краях наступают очень быстро. Надо было выбрать место для ночного привала, а на рассвете продолжить путь. До наступления темноты путешественники – туристы успели найти очень удобное место для ночлега. Это было небольшое ровное место площадью шесть метров в длину и пять в ширину. С двух сторон оно было закрыто скалами, с третьей стороны проходила узкая запутанная тропа шириной в полметра, которую протоптало не одно поколение туристов за много лет. С четвертой стороны была большая глубокая пропасть. Тишина в горах необыкновенная. Такой тишины, такого целебного свежего воздуха нет ни в лесах, ни в степи. Поэтому чаще всего долгожителей можно найти в тех краях, где высокогорная местность. А что касается красоты гор, то очень хорошо об этом сказал в своей песне об альпинистах поэт и композитор Владимир Высоцкий: 
“Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес”.
Здесь  кажется, что время остановилось. И, находясь в горах, начинаешь понимать, насколько тленна вся эта суета человеческая. Человек здесь особенно предается философским размышлениям.
Стало чуть  прохладно, несмотря на то, что там внизу в самой Ялте и возле моря не только днем, а и по вечерам и ночами было очень жарко: ведь это южный берег Крыма и середина июля. Но в горах через каждые сто метров высоты температура на один градус ниже. Туристы собрали для костра много толстых веток и палок. Саша, поскольку он всегда в походах был дровосеком, - нарубил дров, и туристы разожгли костер.  Поев, все слушали увлекательнейшие рассказы Валентина Дмитриевича о его кругосветных плаваниях. Но вначале Володя Швачкин рассказал  легенду об источнике под Ай-Петри:
«Между Алупкой и Мисхором на берегу горной речки Хаста-баш в давние времена  жили старик со своей женой. Хижина их пришла в ветхость, да и не удивительно: ведь старику исполнилось девяносто  лет, его жене восемьдесят восемь, а дети их давно разъехались по свету в поисках счастья. Крошечный огород и сад едва давали им скудное пропитание.
Мучила старика и его жену одна мысль: как вернуть молодость? На следующий день старик пошел  в горы, дошел до подножия Ай-Петри, где было много бурелома и сухих веток. Нарубив вязанку дров, он пошел вниз. Дошел он до одного из источников, которые дают начало реке Хаста-баш, выпил из него воды и уснул. Когда он проснулся, то почувствовал себя таким, каким он был в двадцать   лет, то есть он снова стал молодым. И понял тогда старик, что напился он воды из источника молодости.
Когда он пришел домой, то жена его, узнав об этом, немедленно захотела напиться той же воды. Долго она не возвращалась от источника, и муж ее пошел встревоженный на поиски. Долго разыскивал он жену, но у источника ее не было. Уже отчаялся найти ее, когда услышал в кустах детский плач. Несказанно удивился он, когда увидел, что ребенок укутан в лохмотья его жены…
Оказалось, что   жена его выпила слишком много воды из чудодейственного источника под горой Ай-Петри».

                Глава четвертая.  Вершина

Сразу же на рассвете еще до восхода солнца туристы продолжили свой путь. Подниматься теперь было уже намного труднее и опаснее. Поднимались строго один за  другим, помогая друг другу. Узкие дорожки и проходы, вытоптанные ранее предыдущими туристами, время от времени проходили таким образом, что по одну сторону были высокие, как многоэтажные дома  отвесные  скалы, а по другую сторону от них, –  глубокие пропасти в несколько сотен метров. Деревья, которые росли внизу пропастей, с огромной высоты казались травой. Созданные природой пейзажи, которые созерцали туристы, были просто сказочными: скалы напоминали каких-то фантастических чудовищ и животных. Воздух здесь был настолько чистым и целебным, что люди совсем не чувствовали усталости, и это при большой физической нагрузке. Все тело казалось совершенно легким. Тишина была такая, что даже было слышно, как изредка падает из-под ног вниз небольшой камень, создавая легкое эхо. Иногда в этих высоких местах стихийно происходят обвалы. Достаточно упасть одному большому камню, которому для этого пришло время, чтобы повлечь за собой падение еще нескольких десятков вниз падающих таких камней. Не дай бог, произошло бы это, от наших туристов, сметённых в пропасть, ничего бы не осталось. А над головами отвесные камни, готовые упасть, встречались часто. Это было величественное зрелище дикой нетронутой природы. Животных и птиц здесь не было видно, кроме орлов, которые раскрыв  могучие крылья, парили над пропастями в поисках добычи, и нескольких белых и черных орланов, кружащих возле своих гнезд. Гнездами всех этих грозных, хищных птиц были дыры наверху стометровых скал. Между этими птицами в воздухе изредка возникают короткие стычки-бои, так как они враждуют между собой.
Туристы обвязались длинной крепкой веревкой, впереди шли – знающие дорогу – Метр, за ним Шахтер, далее Лемтюгин, за ним Саша, за Сашей шел Циклоп, за Циклопом – Мэтэлык.
     К полудню до вершины горы Ай-Петри было уже совсем близко. Иногда через некоторые промежутки времени совершенно неожиданно на несколько секунд налетал очень густой туман, - это были поодинокие пролетающие облака. Тогда туристы оказывались среди очень густого тумана, и все останавливались, так как было плохо видно вокруг. Но эти облака быстро, как и налетали, так и уносились дальше, и ясная солнечная, а главное безветренная погода способствовала успешному продвижению к вершине горы.
Во второй половине дня туристы дошли до вершины. Здесь была метеорологическая станция, на которой работали друзья Лемтюгина. На ней и сделали привал.
Вершина третьей по высоте горы Крыма Ай-Петри, на которую взобрались туристы, имеет высоту тысяча двести тридцать один метр над уровнем моря. Немного выше её гора  Демерджи - тысяча триста пятьдесят шесть метров. Вершину горы Ай-Петри  наилучше видно с Алупки, а также Гаспры и Мисхора. От самой же  вершины горы простирается равнина  – плато с лесом из невысоких сосен. Несмотря на яркое солнце, здесь никогда не бывает жарко. Если смотреть с вершины в сторону Ялты, то можно наблюдать целый каскад прилегающих гор, расположенных нестройными ступеньками одна за другой, тянущихся кое-где плавными линиями, которые время от времени скрываются за пролетающими внизу облаками.
Какой же прекрасной кажется жизнь во время туристических путешествий, походов, наполненная романтикой дальних дорог.


                Глава пятая.  Горы не прощают оплошности

    В туристических походах, как и в обыденной жизни, человек не может знать, что его ожидает, что преподнесет ему судьба.
    Туристам теперь нужно было возвращаться назад. Предстоял крутой спуск. Спускаться вниз было труднее, чем подниматься по горам и скалам вверх. Это понятно каждому туристу, который ходил когда-нибудь по горам и скалам. Дополнительные трудности заключаются в том, что при спуске нет уже таких более удобных как при подъеме, точек опоры, кроме того сила инерции, направленная вниз, усугубляет опасность срыва. К тому же постоянно видны глубокие пропасти, которых полностью не замечаешь, когда карабкаешься вверх. Здесь желательно не особо торопиться, но самое главное, нужно быть предельно внимательным. В ушах немного давило, точно так же, как и тогда, когда поднимались вверх, из-за перемены атмосферного давления. Спускались молча, почти не разговаривая. Лемтюгину почему-то  здесь вспомнились разбитые двери. И он сказал Саше, что когда поставит новую входную дверь, то  дает зарок – никогда в жизни не оставлять от новопоставленной двери ключ своей матушке Анне Васильевне. Он будет носить его с собой или же изготовит на всякий случай несколько ключей. Было заметно, что он сильно волновался: «А как там теперь его  квартира? Не обворована ли?». Саша делал вид, что внимательно его слушает, а сам думал о том, что как было бы хорошо в данный момент иметь дельтаплан и, сильно оттолкнувшись от какой нибудь крутой скалы, лететь на нем, словно птица, парящая над пропастями, и так долго лететь, постепенно спускаясь к самому морю. Вот было бы удовольствие и острое ощущение от такого полета. Да еще, имея в руках кинокамеру, заснять бы неповторимые сказочные  пейзажи дикой горной природы с ее причудливыми очертаниями. Но, увы, дельтаплана и кинокамеры у туристов при себе не было. И Саша в эти минуты  даже пожалел о том. 
  Вдруг Сашины мысли и удивительные грезы прервал резкий крик, и послышалась брань вместе с продолжительными жалобными стонами.  Это Лемтюгин сорвался с камня, на который наступил, и упал на другой камень.  Все сразу забеспокоились  и бросились к Дмитриевичу. Положение было серьезное. Лемтюгин был бледный  и не мог пошевелиться. Впоследствии оказалось, что при падении  он сломал себе два ребра. На несколько секунд он замолк, потому, что потерял сознание. Но, придя в себя, он очень сильно застонал и снова разразился длинной бранью непонятно в чей адрес. Оставаться было нельзя, идти самостоятельно он не мог и нести себя тоже не давал из-за резкой невыносимой боли в правом боку. Пришлось сильно напоить его водкой, которой было много  в его двух металлических флягах, используя её, как анестезию. Лемтюгин пил,  не отказываясь. После этого, взяв его за руки, за туловище и за ноги, продолжили спуск. Благо, что спуск был уже не такой крутой, как до того. Для всех стало самым главным: спасать раненого товарища. Время от времени Лемтюгин бредил и при этом звал свою матушку. Все были обеспокоены.
    Туристы спустились с Ай-Петри со стороны Ливадии и доставили Лемтюгина в Ливадийскую больницу, где врачи вволю наслушались редкого и оригинального  морского жаргона.
    Позже Саша с друзьями неоднократно проведывали Валентина Дмитриевича, принося  ему передачи, которые готовила Анна Васильевна. Лемтюгин благодарил, был очень рад, что друзья приходят его навестить, просил принести ему водки и пива (любил смешивать их и пить ёрш), но именно в этом туристы ему отказывали. Не делать же товарищу медвежью услугу. Лемтюгин говорил, что больше никогда в жизни ни за что не пойдет в горы. Саша на это ответил, подбадривая Лемтюгина: «Ничего, Дмитриевич, вот выздоровеете, и полезем снова на крутые скалы и на высокие горы. Ведь мы же туристы, а не «премудрые пескари».
   Позже, в Симеизе, взбираясь по высокой и крутой скале, что находится прямо у берега моря, омывается им,   и имеет название - скала Дива,  восходя  на другие скалы, любуясь с их высоты морем, Саша написал стих из одной строфы своему старшему другу – бывшему  моряку и любителю-альпинисту:
«Водки нет, и пива нет,-
 Разве это горе?
 Эй, Лемтюгин, не тоскуй,
 Рядом плещет море».

                Повесть "Крымское путешествие" написана в 2002 году