Угасли, кажется, надолго споры,
Пока их не пытались возбудить.
Возможность появилась бросить взоры
На степь и Русь от полчищ оградить.
Вся нечисть половецкая чужая
Была угрозой смертной для Руси.
Лишь сила русская, ничья иная,
Была её способна отразить.
Давно Владимир, с самых первых стычек,
Подумывал о способах борьбы
Да так, чтоб половец всегда был дичью
Удобной, если надо, для стрельбы.
Учил князь, не щадил свою дружину;
Мечи умелые жизнь многим сберегут.
Прекрасно понимая, что клин клином
Он выбьет, сам ударив по врагу.
Пречудные над Трубежом закаты
В не поздний час вечерний голубой,
Дымком с посада тянет горьковатым,
И сполохом заря по-за рекой.
Здесь он встречает Альту и, обнявшись
На веки вечные теперь вдвоём
И, как влюблённые, вдруг застеснявшись,
Бегут, спешат от глаз за окоём.
Любил Владимир, пусть не часто очень,
Прийти сюда. Присев на берегу,
Усталость скинуть, мысль сосредоточить,
Обмозговать её не на бегу....
Ракиты ствол склонился над водою,
На нём, как в детстве, двое босиком
Сидят, о чём-то молвят меж собою...,
Обувка скинута в траву швырком.
Штаны простого кроя и рубашки
Добротные — не грубого холща,
А ворот по мальчишечьи в распашку
И видно грудь до самого плеча.
Один Владимир-князь, другой Вышата
Беседуют, о времени забыв.
Поодаль слуги, чтобы не мешать им,
Пасут коней, уздечки распустив.
«Мне странно, что и половцы притихли,
Вестей о них с застав давно не шлют,
Врасплох бы, вот что важно, не застигли,
Не знаешь, ведь, когда и где придут.
Скажи мне, Ян, давно не видел брата?
Желаешь навестить иль нет нужды?
Он с князем Святополком всюду рядом,
Твои с Путятой связи не худы?
Сказал бы, Ян, ему тревогу нашу
Послушал сам, что станет говорить,
Потом все думки эти вместе свяжем,
Чтоб глупостей каких не натворить.
Возьмёшь гостинец, голым не поедешь,
Поездку эту незачем скрывать.
Тепло, прохладу ли там встретишь...
Меня, прошу, пока не поминать.
Брат всё одно пойдёт, уедешь, к князю.
И я, спустя недельку, загляну,
Как он настроен — надо бы мне зазреть(1),
Поднять князей хочу я на войну.
Назад вернёшься, сразу соберёмся:
Бояре, Ратибор, Димитрий(2), ты.
Покуда ждём, князьями здесь займёмся,
Гонцов пошлю, налаживать мосты».
«Согласен, князь, - ответил Ян, - с тобою,
Мне думки тоже душу бередят.
Затишье нынче, как перед грозою...
А ну, как ханы нас опередят?!
И смутно, князь, и даже непривычно
Когда от половцев набегов нет.
Такого не бывало, чтоб язычник
Сюда не приходил к нам дважды лет.
Жена у Святополка половчанка,
Не верю, что не знается с роднёй.
Пусть, замуж выйдя, стала христианкой,
Но кровь-то всё равно зовёт домой.
Ты думаешь она совсем забыла,
Что мужем был отец её убит?
Хоть Тугоркана сам похоронил он,
Но это ни о чём не говорит.
И он, князь Святополк, ей не перечит;
В полгода раз бывают кыпчаки
Увидеться, обмолвиться словечком...
Понять их можно, аще по-людски.
Но ради только этого бывают?
Путята, помнится, о них мне говорил,
Что ходят, слушают да подмечают,
А вскоре, смотришь, — город хан спалил.
Поеду, князь, пока у нас не жарко,
Не длинный путь — к обеду за рекой.
Не дай Господь, опять начнётся свалка
Кровавая да бабий плач и вой...!».
Поднял Владимир на войну со степью
Князей со всей земли не без труда.
Узнав о сборах, ханы вверглись в трепет,
Просить о мире стала каждая орда.
Причём все сразу, будто сговорились,
Показывая мирность своих чувств,
Но как всегда опять князей дурили,
Чтоб силы накопив, пойти на Русь.
И снова русские, поверив, согласились:
«Не надо ваших жизней, крови, вежей(3)
И мы согласны мир от вас принять
С условием: ни конный и ни пеший
Не сунется нас больше воевать.
Но, аще вы однажды вероломно
Придете вновь с мечом, забыв обет,
Мечом же всех накажем поголовно,
Не различая, - мал иль стар и сед».
Но как утерпишь тут, когда соседи
Едят и пьют, под крышу закрома,
В хлеву скотина, смерд не беден...-
Нога стремится к стремени сама.
И началась почти без передышки
Война со степью долгих восемь лет.
Закончили играть с ней в кошки-мышки,
Ответно бить врага всегда вослед.
Владимир не выпячивался явно,
Как в шахматах таился до поры,
Подчёркивал, что Киев самый главный,
Быть первым, знал он, хуже, чем вторым.
Но в жизни выходило по иному,
Она сама несла его наверх.
И не могло быть, верно, по другому,
Не столько для себя жил человек.
Владимир, Святополк договорились
Сойтись на левом берегу Днепра
Под Киевом на Долобске(4). Явились
С дружинами. Беда опять свела.
В шатре у Святополка совещались,
Но мнения вначале разошлись
Как в киевской дружине колебались
И от похода чуть не отреклись:
«Весна. Как можно отрывать от пашни!
Соха запросит скоро борозды,
Коня возьмём и смерд, ни с чем оставшись,
На баб наденет что ли хомуты?
Но, аще жито(5) в землю не посеет
Какой с него потребуешь оброк?
Поход ты этот рано, князь, затеял,
С ним надо обождать ещё чуток».
Владимир хмыкнул и усы пригладил
И, спину выпрямив, заговорил,
Что было на Руси годами сзади
И сколько распри отбирали сил.
Затем о том, зачем просил приехать
Великого он князя, для чего
И о словах, звучавших не утехой
Для сердца и ума из уст того.
«Тебя я слушал, Святополк, дивился,
Слова твои верны на первый взгляд....
Спасибо, хоть на встречу согласился,
Не то о нас худое говорят.
Мне странно, что не смерда ты жалеешь,
А только лошадь — вдруг она падёт
В походе. Смерд землицу не засеет
И, значит, хлеб он после не пожнёт....
Но выйдет в поле смерд с конём, сохою,
А в этот час половчин налетит,
Отымет лошадь, а его стрелою,
Село сожжёт, семью его пленит.
Дороже кто нам — лошадь или пахарь?
Жена его с детьми и всем селом?
Помедлим аще, может одним махом
Погибнуть всё что есть... и поделом.
Поганые наглели год от года
Пока мы тут делили рубежи.
И, пользуясь таким у нас разбродом,
Творили: и разор, и грабежи.
Намного раньше, князь, нам было нужно
Своею ратью к половцам ходить.
Не ждать их у себя, а купно, дружно,
Полки соединив, в степи их бить и бить.
Зову князей всех, брат, на них подняться
И всех заставить ханов навсегда
Забыть дорогу к нам. Чтоб содрогаться
Они могли, о том помыслив иногда».
Молчал князь Святополк, его дружина,
Не находя для возраженья слов.
Померкла с этим мнимая причина
И Святополк сказал, подумав: «Я готов».
«Добро ты сделаешь», - в ответ услышал,-
Других бы надо нам князей позвать.
Никто не станет, кто приедет, лишним,
Да смердов в ополчение собрать.
Работы много, всем найдётся дело,
В усердии придётся попотеть.
Земля в степи покуда не напрела
До паводка обязаны успеть.
За зиму кони степняков подбились,
Выносливость и резвость их не та,
Что летом, травушкой когда кормились,
А это, знаешь сам, для них беда...».
Но слушал Святополк почти вполуха,
Завистливою мыслью занятой;
Жужжала в нём назойливою мухой,
Мешая обрести души покой.
За десять лет «великого» правления,
Среди людей любви князь не обрёл,
Но ростовщик зато там без зазрения
Долгами, как сетями, всех оплёл.
Сейчас досада изнутри точила,
Что Новгород потерян навсегда
И с дележом земель не получилось
Как он хотел, и съезд не всё отдал.
Девизом жизни были: власть, богатство,
Стяжательством с зачатья заражён.
В любую авантюру мог ввязаться,
Когда такими же, как он был окружён.
Хотя и назывался князь «великим»
И почести по чину принимал,
Но рядом с Мономахом, бледноликим
Гляделся он и сам об этом знал.
Поэтому всегда при нём терялся,
Тушуясь внутренне, с собой борясь,
Но внешне никогда не проявлялся,
Казаться ниже чем он есть, боясь....
Свиданье было в марте, в первых числах(6),
Где нет проталин — признаков весны
И санные дороги не раскисли,
И снег лежал январской белизны.
Поднять дружины — малая задача,
В дорогу снарядить куда сложней.
Учтёшь не всё — обратно не поскачешь,
Случайностей хватает на войне.
Был месяц впереди до ледохода,
Забот, как говорят, невпроворот!
И март непредсказуем на погоду,
Захочет и снегами припугнёт.
Еду тащили, ладили повозки,
Фураж, оружие, щиты, броню,
Чтоб никакой потом в пути загвоздки(7)
Быть не могло: ни вою, ни коню.
Откликнулись на голос Мономаха
Князья другие, войско привели.
Все те, кто счёл войну с врагом за благо,
Все кто оружие держать могли.
Из Полоцка Давид Всеславич прибыл,
Давид черниговский не в стороне,
Племянник(8) Святополка сделал выбор,
С дружиною примчался во главе.
Мстислав(9) Давидов из Дорогобужа,
Сын младший Мономаха, Ярополк.
Олег из Северы отказом неуклюжим,
Больным сказавшись снова, приумолк.
Он дружбу давнюю порвать боялся
Со степью — вновь потребуется вдруг.
Перед князьями в том не зарекался,
А сам решал — кто враг, кто нынче друг.
Давида не удерживал в поступках,
За волю предпочтений не пенял.
За брата мог полезть в любую рубку;
Сейчас тому никто не угрожал.
Но смердов не противился отправить,
С черниговскими их объединив.
Себя в глазах людей, чтоб не ославить
Отказом от похода, очернив.
Старался быть Владимир сам и всюду,
Вникал во всё, совет всегда держал
С князьями и с простым, и знатным людом,
Со всеми, кто умел и дело знал.
Собрали ополчение большое,
Бывало так в часы лихих годин,
Но раньше все со стен привыкли к бою,
А в степь пешком никто же не ходил.
Оружием не все из них владели,
А кто умел, сноровку растерял.
Учиться стали, чтобы меньшие потери
Иметь, когда орды накатит вал.
Наука эта скоро пригодилась,
Расскажем по порядку не спеша,
Как дальше всё потом происходило.
Тут главное ход дней не нарушать.
Князья задумку быстро ухватили,
Владимир только рад был, не скрывал.
В начале как, уже не суетились,
Что делать — каждый ясно представлял.
Туманы плотные садились на просторы,
На реках лёд заметно потемнел,
Грачи кричали полные задора
И день ненастный с ними веселел.
В последних числах марта Днепр очнувшись,
Расправил плечи, с гулом лёд дробя,
Вздохнул и, окончательно проснувшись,
Оковы скинул зимние с себя.
И льдины, друг на друга наползая
И натыкаясь, дыбясь и крошась,
И тесной массой шумной продвигаясь,
Свой бег начали к морю, не спеша
В потоке водном мутном, не бурливом
Под утро раннее, но тёмное. Ещё
Не обозначен свет зари ленивой
И солнцем новый день не предвещён.
Как первые разводья показались -
Спустили сразу на воду ладьи(10),
День целый в путь-дорогу загружали,
Князь, младший Мономах, за всем следил.
С утра пришло всё войско на молебен,
Митрополит вёл службу - Николай.
Хотелось верить, что счастливый жребий
Всем выпадет, в родной вернуться край....
Три сотни вёрст водой прошли на вёслах,
Да ветер, в парус дуя, помогал.
Пришлось сменить привычные ремёсла,
Гребному обучиться час настал.
Часов по десять вёсла не сушили,
Гребцы сменялись прямо на ходу
И не роптали мужики, сносили
Все тяготы, привычные к труду.
Князья с дружинами скакали сбоку
Вдоль берега всё время на глазах.
Обоз тащился вслед неподалёку
С поклажею не лёгкой на возах.
Дозоры уходили вглубь степную
По обе стороны и вдоль Днепра.
Охрану выставляли в ночь двойную,
Коварный зная половецкий нрав.
Тем более, что путь речной открылся,
Ладьи с товаром шли: и вниз, и вверх,
Купец чужой и наш скорей стремился
Пройти его, надеясь на успех.
Особенно пока вода большая,
Пока пороги скрыты глубоко,
Но чётко знал, на этот шаг решаясь,
Рискует здесь не только кошельком.
Не сыщешь лучше места для засады,
Пороги здесь на семь десятков вёрст
Разбросаны естественной преградой
Течению из каменных торос.
Хотя снега лежат на южных склонах
Овражков, много мест ещё сырых,
Но это не препон отрядам конным,
Тем паче для наездников таких.
Кочевники страшны торговым людям
И тем кто груз и жизнь их охранял,
Когда они через пороги судно
Начнут тащить - тогда кыпчак не спал.
Пока в степи врага не замечали,
Корсак(11) мелькнёт да, суслики, свистя,
У нор своих, как столбики торчали
Всегда настороже, опасность бдя.
Без дня неделю добирались до порогов,
Когда услышали под вечер на шестой
По курсу впереди далёкий грохот,
С ладьи передней крикнули всем: «Стой!
Гребите к берегу, переночуем,
Не то снесёт на камни, расшибёт.
Здесь днём-то завсегда вельми рискуем,
Идёшь, не знаешь никогда, что ждёт».
Владимир лечь не очень торопился,
Покуда всё объехал, посмотрел.
К ладьям спустившись, убедился,
Что всё в порядке и слуге велел
Князей позвать к нему вечереть.
Шатёр стоял уже и стол накрыт,
Ковёр походный посреди постелен,
Свеча пред образом Христа горит.
Спускалось солнце плавно за курганы,
И ветер стих, устав от беготни,
Заря над степью полосой багряной
Повисла, зареву пожарища сродни...
Весь груз с ладей стащили на повозки,
Чтоб камни на порогах не задеть.
Когда пропорешь днище, станет поздно
О недомыслии своём жалеть.
И ополчение сошло на берег,
Остались на руле и по бортам,
Гребцы в пути уже поднаторели,
Как будто жизнь у них прошла вся там.
И флот наутро двинулся к порогам,
Минуя их на ощупь каждый раз,
Надеялись на помощь только Бога,
Умение своё и верный глаз.
Когда прошли смертельный Ненасытец(12)-
На пол-пути лежавшую гряду,
То кормчий молвил: «Братцы! Помолитесь
Всевышнему, что он отвёл беду.
Здесь водограй(13) с весны до ледостава,
Берёт, как дань: людей, ладьи, товар,
Как в прорву канут, а ему забава...
Никто, попав к нему, не выживал.
Господь нас не оставит, вы молитесь,
Таких ещё четыре впереди,
Хоть меньше и спокойней, но глядите
Во все глаза — куда и как грести».
Два полных дня ушли на переправы,
Устали все, особенно гребцы
И пешим ополченцам, прежде бравым,
Теперь уже не скажешь: «Удальцы!»
У Хортицкого острова приткнулись,
По бродам войско перешло туда,
Дозоры лишь оставив в карауле;
В таких делах смертельна слепота.
Князьям опять пришлось сидеть до ночи,
Сошлись у Святополка в этот раз,
Но к пустословью не было охочих
И также споров не было за власть.
«Владимир, князь, ты делу закопёрщик,
Тебе и править, значит, одному.
И сил твоих приложено всех больше.
Скажу тебе как старший — быть сему».
«Нет, Святополк. Один я не управлюсь,
Пока все вместе войско поведём.
Дружины, что пришли со мной, возглавлю,
Слова твои обдумать лучше днём.
Что скажете племянники и братья?
Согласны аще — вдарим по рукам.
Час поздний, надо бы поспать нам, -
Владимир засмеялся, - отдых дать бокам».
Князья ушли. Владимир задержался
Закончить диалог: «Ты, князь, прости,
Что разговор наш нынче не удался.
Плохие мысли все, прошу я, отмести.
Нас двое здесь, никто не помешает,
Поэтому лукавить ни к чему.
Разлад меж нами делу угрожает,
Возглавить нужно, прав ты, одному.
И коли ты, всё взвесив, поручаешь
Вести дружины дальше только мне,
Об этом завтра сам князьям вещаешь,
Не вышло чтобы так, как на Стугне».
Польстило Святополку, что Владимир
Его главенство, не принизив, подчеркнул,
И холод отношений между ними
На время их похода упорхнул.
Но сознавал ли разность уважения -
К себе и Мономаху до конца -
Других князей, людей из окружения
И, что не он - пример для образца.
Что тень молвы людской о нём недоброй
Висела и густела каждый год,
Делами тёмными самим собой обобран,
Неправедно и правит, и живёт....
Пожали руки и Владимир вышел,
Сплошная темень встретила его,
Лишь фырканье коней глухое слышно,
И жизни ночи звуков торжество.
«Мой князь, коня возьми, - раздался голос
И князь, узнав слугу, шагнул к нему.
«Не думал я, что будет такой холод, -
Продолжил тот, - но прихватил кошму».
Поёжился князь зябко, вздрогнув телом,
Взобравшись на коня, кошму забрал.
Укутавшись в неё, поехал первым,
Слуга за ним шаг в шаг не отставал.
Спать лёг не сразу, но пробыл недолго,
Смотрел за реку, тлеющий костёр...
Остывший воздух неприятно волглый,
Прогнал Владимира к себе в шатёр.
И только лёг, как тут же провалился
В глубокий сон, уставший от забот.
Проснулся в той же позе, не крутился...
Прилёг, казалось, будто - только вот.
Слуга поднялся, но Владимир раньше,
Пяти часов хватило, как всегда.
Привычку, знал свою он, не обманешь
Теперь уже, когда годов пол-ста.
В Великий пост скоромное не трогал;
Лепёшка, каша да из трав настой.
Держался правил христианских строго,
Тем паче в обстановке боевой.
С молитвой сев за стол, поел, что подал
Слуга ему на завтрак, приказал:
«Мне сына Ярополка, воеводу,
Бояр поклич сюда на полчаса».
Услышав топот, вышел сам наружу,
Мужи, здороваясь, толпились у шатра,
Князь глянул — были все, кто тотчас нужен,
Кому наказы надо дать с утра:
«Пускай дружины нынче отдыхают,
С рассветом, чтоб они без проволок
Готовы были выступить. Смекаю,
Что путь уже до цели недалёк.
Димитрий, Ян и Ратибор останьтесь
И ты, князь Ярополк пойдёшь со мной.
Другие за людьми пока приглянте,
В запас себе займутся пусть стряпнёй».
Решенье Святополка с одобрением
Восприняли, никто не возражал.
И даже тот, кто болен самомнением,
Сидел спокойно молча и внимал.
Владимир встал, земной поклон отвесил,
О мыслях-планах начал свой глагол.
Чем дальше, тем всё было интересней,
И князь их ожиданий не подвёл.
«Спасибо, братья, вам на добром слове!
Побив врага, велико сделаем добра,
Чтоб к вечеру все были наготове,
Пойдём, молебен совершив, с утра.
Скажите всем, что здесь земля чужая,
Не к нам они, а мы войной идём.
Что будут биться насмерть, защищаясь,
Как мы всегда, когда они с мечом.
Разделим, Святополк, с тобою войско,
Но поровну к своим на два крыла.
О скрытности своей побеспокойся,
Нечаянно беда, чтоб не нашла.
А пешие пойдут с обозом рядом,
Щиты у них большие. Тяжелы.
Тащить их на себе совсем не в радость,
Пускай лежат в повозках до поры.
Сторожи(14) нужно выслать на разведку,
Чтоб вёрст на десять знать наверняка
О всём. Найдите мужиков со сметкой,
Чтоб чуяли врага издалека.
Скорей всего степняк о нас проведал,
Поэтому навстречу поспешит.
С какими силами? По всем приметам
Сначала, как всегда, посторожит.
Не дать нам разглядеть себя поганым,
Ты, Святополк, пойдёшь вослед за мной
На три рывка в галоп отстань, пока мы
Не встретимся с ордою основной....».
Князья переглянулись, сомневаясь
В последних, ими слышанных, словах.
Сказали: «Князь, оторванность большая.
Успеем ли, пускай мы даже на конях?
Дорога, грязь... и кони подустанут
Да в сёдлах мы: броня, щиты, мечи....
А ну, как половцы всю степь подтянут?
Не знаем, сколь сумели ополчить».
«А сколь ни есть, не кинутся нахрапом,
Нас не поняв, - Владимир отвечал, -
Не зверь, почуяв жертвы сытый запах,
Подумают сперва с чего начать.
Когда увидят наше ополчение,
Зело, смекаю, будут смущены.
Но без коней, в их прежнем помышлении,
Такие ратники им не страшны
И мнится мне, что пешцы слабым местом
Покажутся тогда. На них орду
Нацелят, а из прошлых лет известно;
Надеются всегда на быстроту.
Кто с половцем встречался не однажды,
Великий князь, мой Ярополк, Давид....
Тот знает их налётов первых тяжесть,
Что кажется ничто не защитит.
Но мужиков мы для чего учили?
Чтоб, устрашившись, бросились бежать?
Не по неволе, сами исполчились
И будут гнуться, но удар держать.
Я всё сказал. Теперь соображайте
В какой черёд и кто к кому примкнёт.
Скажите нам и тут же выезжайте,
К утру готовьтесь, время нас не ждёт».
Совет закончился, князья к дружинам
Отправились с боярами к своим.
От них отдельно был Владимир с сыном,
Отец хотел уединится с ним.
К шатру подъехав, к сыну повернулся:
«Зайди, к тебе есть важный разговор».
Прошёл, откинув полог, и разулся,
(устали ноги), сел и речь завёл:
«Садись-ка рядом, Ярополк, есть дело,
Скрывать не буду, князь, опасное вельми.
Годами ты не мал и воин зрелый,
Поэтому послушай и пойми.
Надёжнее тебя, мой сын, не вижу
И верю, что меня не подведёшь.
Умом проворным Богом не обижен,
Поэтому впросак не попадёшь.
Под вечер ты на тот вернёшься берег,
А утром рано, нас не ожидай
Пока мы встанем, да людей проверим,
Коней, всё воям объяснив, седлай.
Со всей своей дружиной гридней
Скачи вперед верстах от нас в пяти.
Что делать — сам решай, врагов увидя.
Коль мало их, стремись не отпустить.
Соблазну не поддайся, не преследуй,
Когда они обратно вдруг да побегут.
На эти вот нехитрые секреты
Успешно многие из вас клюют.
Смотри, не верь их первому отскоку;
Стараются в засаду заманить.
Не выдержишь — поплатишься жестоко,
Себя, людей, князь, можешь загубить.
Но, аще только это не уловка -
Без боя постараются удрать.
Вот тут явите всю свою сноровку,
Чтоб, кровь из носа, но врага догнать.
Чтоб ни один из них не смог вернуться,
Пускай безвестность ханов тяготит,
Однако, Ярополк, всё в Божьих руцех....
Храни Господь вас, а теперь иди».
Дозоры, веером раскинувшись, умчались
В степную пустынь рано до зари.
Полки с рассветом быстро просыпались
И после трапезы, молебна - вслед пошли.
Пока всё шло по плану Мономаха,
И рати двигались свободно на восход.
Владимир узнавал князей по стягам,
Тревожился, что сын гонцов не шлёт.
Но в первый день сторожи доносили,
Что степь пуста, как после мора, вся.
Одни лишь облака над нею плыли...
Но верить тишине никак нельзя.
Под вечер всадник прискакал от сына,
Но Ярополк тревоги не являл.
А, чтобы полную иметь картину,
Князь, взяв охрану, к брату поскакал.
У Святополка он не задержался,
Шептались час, не более, вдвоём.
Вернулся затемно, уже не волновался
И лагерь свой объехал перед сном.
С князьями говорил он по дороге,
Не хочется ни слушать, ни вещать...
Одно и то же - это для убогих,
Поэтому не стал их приглашать
К себе. Поел и, с головой укрывшись,
Заснул. На зорьке снова на ногах.
Не сядет есть, пред тем не помолившись,
Не делал ничего князь второпях.
Топтало снова войско степь без края,
И день второй склонялся на закат.
Кого из них возьмёт земля сырая?
Кому судьба даст шанс прийти назад?
Никто не знал и степь о том молчала,
Ковыль шуршала сухо под ногой,
Луна, взойдя, неполная скучала
И солнце собиралось на покой.
На третий день, за часом пополудни,
Заметили вдали двух верховых,
Скакали к ним они в степном безлюдье,
К кому ещё, когда здесь нет других?
Князь подал знак, полки остановились
И стали ждать наездников лихих,
А те коней, подъехав, усмирили,
Щиты, кольчуги в пятнах кровяных.
Спросил, нахмурившись, увидев это:
«Дружина где? Князь жив, убит, пленён?
Чья кровь - своя, врага? Я жду ответа,
Какой и кто, притом, понёс урон?».
Но вои, улыбаясь, попросили:
«Воды нам дай - ни капельки с утра».
Не отрываясь, фляжки осушили,
Затем Владимиру: «Никто, князь, не удрал.
К полудню мы покончили с вражиной,
Но пятеро из наших полегли.
А князь живой, жива его дружина,
За это Господа благодари.
К тебе послали, мы не отдыхая,
О том сей час же всё передаём.
Ему обратно будет весть какая?
Скажи нам, князь, и мы назад пойдём».
«Стоянка будет далеко ли князя?
Пускай меня на этом месте ждёт,
Глядит за всей округой в оба глаза, -
Ответил им, - беспечность подведёт…»
...Дозоры выставив, вокруг своей ночёвки,
Князь Ярополк улёгся почивать.
День завтрашний опять не будет лёгким,
Кого-то здесь навек положат спать.
Костров не жгли и ели всухомятку,
Коней кормили прежде чем себя,
К такому жизнь учила распорядку
Походному в дружинах, всё терпя.
Снимали сёдла, трензели(15) уздечек
И потники, смотрели лошадей,
Беда, когда сотрёт до крови плечи -
Тут впору дать хозяину плетей.
Здоровый конь — надёжная опора,
Напарник в сече, в буднях верный друг.
А ночь во сне обидно мчится скоро,
Всё с утром возвращается на круг.
И в это утро встали с первым светом,
Поели, в сёдла и опять в дозор
Искать следы, стоянки по приметам
Весь день, топча без устали простор.
«Остап! - позвал к себе сторожи старший,-
Соскочь с коня да ухо приложи
К землице. Может, что она расскажет?
Послушай милую, как не дыши».
Поодаль, всадник спрыгнув, распластался
И ухо приложил, и слушать стал.
Минуты три лежал, потом поднялся,
Пожал плечами. «Тихо всё», - сказал.
«Почали третий день и всё без толку,
Ни звука, ни следочка.... Где они?
Скорее так увидим Дон и Волгу,
Чем половцев, устав от беготни, -
Ворчал дозорный ратник, рассердившись, -
Возможно, утекли давно от нас?
А мы тут носимся, не евши и не пивши,
По всей степи не первый день и час».
«Тебя, Остап, они так испугались, -
Похлопал старший воя по плечу, -
Что сразу же себе в портки наклали.
Туда смотри, шутник, и ставь свечу.
Все видите как пыль вдали клубиться?
Дозоров наших там не может быть,
Самим бы надо нам пока укрыться
Да князю Ярополку сообщить.
Коней в траву кладите, не торчите!
И тихо чтоб! Остап, в дружину мчись,
Скажи ему, что сам глазами видел,
Ты понял? Да не стой, поторопись!».
Вздохнул князь даже как-то облегчённо,
Когда дозоры вести принесли,
Что сколько половцев там конных
О всём, что выведать о них смогли.
«Всего их сорок? Ну, аще больше всё же? -
Ещё раз князь гонцов переспросил, -
И в нашу сторону, и без сторожи?
Ошиблись — накажу!» - им пригрозил.
«Мой князь! - здесь тысяцкий вмешался, -
От трёх застав глаголят об одном,
В сторожи мною каждый отбирался,
Не столько крепкий телом, как умом».
И Ярополк, на двое разделившись,
Отряд побольше лично сам повёл.
О месте встречи с ним договорившись,
С другим, поменьше, тысяцкий пошёл
На юг, почти назад коней направил
Широкой рысью с глаз скорей долой,
Потом свернув на солнце, шаг прибавил
И вскоре оказался за спиной
У половцев, себя не обнажая.
Сошли с коней, держа их в поводу
Курганом невысоким прикрываясь,
Смотрели - как себя те поведут....
Трусили половцы не плотной кучей,
Оглядывая местность на ходу,
Где каждый холм и куст давно изучены,
Врасплох себя застать здесь не дадут.
Однако зоркоглазые зевнули,
Но поняли, когда столкнулись в лоб
С отрядом Ярополка. Не свернули,
А бросили коней борзых в галоп
Туда, кто рати сам к ним вероломно
Привёл с мечом не милости просить,
Очаг их рушить в мести неуёмной
Да кровью близких землю окропить.
И мчались кони, ветер обгоняя,
И стрелы сыпались густым дождём...
Со смертным выдохом, клинки роняя,
Летели всадники на землю кувырком.
Стерпел отряд смертельный дождь калёный,
Щитом себя закрыли и коней,
А половцы порывом возбуждённые
Набросились напористей и злей.
Князь ждал, что половцы, начав атаку
И стрелы выпустив, умчатся вспять,
Но эти лезли безоглядно в драку,
Как будто не дано им умирать.
Дружина развернулась для охвата,
Неслась на них с мечами наголо
И вот, настало время для расплаты,
С десяток в первый час тех полегло.
Юлой крутились, падали, боролись,
Но только бы убить любой ценой.
На группы всадники-враги по полю
Рассыпались и бились меж собой.
Второй отряд стоял по-за курганом,
Следил за боем, время выжидал,
Когда от схватки ратники устанут,
Тогда и тысяцкий подаст сигнал.
А кони половцев уже давали сбои;
Одышка, слабость вяжут крепче пут.
Бестравье долгое всегда зимою
Для них бедою обернулось тут.
Занервничали кони, спотыкались,
Артачились, кусали удила...,
А силы половцев от рубки вяли
«Не вынесут!» - пронзила мысль-игла.
Вожак им, хан, гортанно крикнул что-то,
Из боя выйдя, ринулись назад
Туда, где степь родная и свобода,
Где жизнь и ветры вольные шумят.
Но поздно было, их опередили,
Спешили с копьями наперевес
Дружинники - десятка три, четыре,
А половцам казалось будто лес.
Кольцо сжималось, сзади наседали
И спереди почти отрезан путь.
Куда бежать? Отчаявшись, метались,
Ища лазейки, чтобы ускользнуть.
Но всюду лица виделись чужие,
Ещё минуты и конец, сомнут!
Удача их покинула впервые,
Но жизнь за просто так не отдадут.
Дрались они с отвагой обречённых
И ловкостью невиданной ещё
И яростью, и падали сражённые
И смерть их принимала на учёт.
Хан вырвался, поверив во спасение,
Прижался к гриве, бросился бежать.
Коротким это стало утешением -
Клинок заставил землю обнимать.
За ним, заметив, тысяцкий пустился,
Стрелой помчался верный аргамак(16).
Догнав его, дружинник не глумился,
Рубил с носка на придыханье «гх-хак».
Сплеча рассёк мечом, с оттяжкой
До пол-спины, привстав на стременах.
Валясь с коня, хан вскрикнул жутко, страшно
И повод конвульсивно сжал в руках.
В убитом распознали Алтунопу,
Был молод хан, но дерзок и кичлив.
Храбрец не долго только ханом побыл,
В бою бездарно голову сложив.
Собрали после боя всё оружие,
Коней поймали и в табун свели,
Товарищей, когда их обнаружили,
Прощаясь по обряду, погребли.
Печаль и радость вместе уживались
В сердцах дружинников — людей войны;
Кручиной за убитых наполнялись,
А радостью, что дни их продлены.
До сумерек полки сошлись с отрядом,
Владимир Святополка известил
Об этом и о первой нынче схватке,
Приехать срочно на совет просил.
Сторожи дальние из поиска вернулись,
Когда цеплялось солнце за курган,
Степные дали в золоте тонули
И тенью синей укрывался стан.
Пока гонцы туда-сюда скакали,
Владимир воевод, при нём князей
Собрал к себе, сказать, чтоб знали,
Что рядом враг и жечь нельзя огней.
«Прости, Великий князь, что на ночь глядя,
Позвал. К тебе приехал я не сам.
Давай с князьями вместе здесь присядем,
Решим, что нужно сделать завтра нам».
Сидели долго, спорно совещались,
Ничью Владимир мысль не отвергал,
В конце уже, пред тем как попрощались,
Суждения послушав всех, сказал:
«Пускай сторожи в ночь уходят, ищут.
Разъезды встретив, тут же истребят.
Наверно завтра, братья, как я вижу,
С ордой столкнёмся. Люди пусть поспят
Спокойно ночь. Пока не говорите,
Чтоб утром были, выспавшись, бодры.
Князья, на зорьке пешцев соберите;
Щиты проверьте, копья, топоры.
Без умысла орда отряд не вышлет,
Который здесь полёг, минуя плен.
Дозоры нам дадут о ней услышать,
В её повадках мало перемен».
Пред зорькой князь разбужен был досрочно,
Гонцы с ночных дозоров донесли:
«За ближней речкой, берегу восточном,
Замечены огни костров вдали.
Но мы за речку уходить не стали,
Оттуда к нам никто не проходил.
Всю ночь мы, князь, за ними наблюдали
И, судя по огням, несметно сил.
Вёрст семь от нас до речки этой будет,
На полночь(17) там урочище шумит,
Течёт на полдень(18), а зовётся Сутень(19)
И, видно, здесь нам сеча предстоит».
Услышав новость, князь совсем проснулся:
«Ну, вроде, как от сердца отлегло.
Теперь не сон», - подумал. Сел, обулся
И вышел. Светом утро занялось.
________________________________
1. зАзреть - (стар.) наблюдать, замечать
2. воевода Димитрий Иворович
3. селение, кочевье, зимовье
4. Долобское озеро
5. зерно
6. с поправкой сегодня на 15 дн. назад
7. помеха, проблема, препон, преграда
8. Вячеслав Ярополкович
9. племянник Давида, ослепившего Василька
10. длиной 20м., парус, вёсла. Вмещали 40 и чуть более человек
11. степная лиса
12. пятый, средний, из 9-ти порогов
13. -водопад
14. дозоры конные, числом-в зависимости от условий
15. то же, что и удила
16. этой породе лошадей 5000 лет
17. На север
18. На юг
19. ныне река Молочная, впадает в Азовское море