Я не помню обстоятельств, приведших к моему спуску в овраг, врезанный в западный склон холма, на котором стоит деревня Троица-Сельцо; я даже не помню, с кем я в него спустился; мне было не больше пяти, и мои впечатления от первого погружения вглубь земли были необыкновенно сильны, сохранившись на всю жизнь.
Сойдя с проселочной дороги и пройдя слабо протоптанною тропкой, я подошел к началу канавки, которая, по мере того, как я скользил вдоль нее взглядом, быстро углубляясь и одновременно расширяясь, превращалась в узкое ущелье, со дна которого в небо устремлялись кроны высоченных дубов. Сойдя на продолжение тропинки, вившейся по дну ущелья, я медленно, озираясь с опаской на склоны, выраставшие справа и слева от меня, отсекая напрочь привычную картину окружающего мира, устремился по ней вперед, в промежуток между космами трав, которые были ростом с меня. По мере моего продвижения ко мне приближались, увеличиваясь в размерах, серые стволы столетних дубов; их извивающиеся, как змеи, корни цеплялись за землю, как пальцами, пучками более тонких корней. Когда я вошел в дубовую рощу, занимавшую всю середину оврага, вокруг потемнело; пахло сыростью, и чем-то еще, непонятным; каждый звук, ненароком мной издаваемый, например, треск сухой веточки, на которую я наступил, звонко отдавался, отражаясь от склонов, взлетавших ввысь чуть не вертикально, так, что было не понятно, как на них могут удержаться заросли крапивы; звуки же мира, оставленного мною наверху, - пение птиц, шелест листвы на ветру, гудок проходящего поезда, сюда доходили приглушенными, - как будто с того света. И меня вдруг пронизал страх, что я не вернусь обратно, что так и останусь здесь; мне показалось, что из глиняных откосов в меня уперт холодный и угрожающий взгляд. Стараясь не смотреть по сторонам, в неясной тревоге, я поспешил в обратный путь, пока с чувством облегчения не вышел на поверхность.
Позже, обдумывая этот эпизод моего детства, я пришел к выводу, что в нем столкнулся с архетипом хтонических сил, хранящимся в коллективном бессознательном; Никто не смог бы меня убедить даже подойти к оврагу, не то, чтобы в него спуститься; даже силуэты дубов, выстроившиеся вдоль оврага, увиденные издали на фоне ржаного поля, раскинувшегося на холме, вызывали чувство тревоги, как протуберанцы подземных энергий.
Много позже, когда тревога давно уж ушла, сменившись эстетическим чувством, я понял, что поросшей дубовою рощей овраг вместе с выглядывающей из-за вершины холма церковью Троицы является истоком, из которого разворачивается пейзаж холма деревни Троица-Сельцо, виденный от железной дороги; эта глубокая складка местности смотрится лоном Земли, помещенным в растительную оправу. Так же его увидел и мой дед, написавший с того пейзажа картину.
Жаль только, что картина – это все, что сейчас осталось от пейзажа…
Май 2019 г.