Рубрика "В Рабочий Полдень"
Глава 11, в которой не будет сказано ни одного слова о вшах, причем тех самых, специфических, хотя они незримо все еще будут присутствовать в ткани рассказа и, совершенно неожиданно, речь пойдет о почти утраченной привычке - читать.
Ну, что? Приступим?
Встретились, значит, два одиночества... Нет, подождите, не мешайте... Это не отсюда...
Так, вот. Нашел бумажку...
В годы, когда Софья Власьевна (Советская власть) еще была, но сильно болела, натужно кашляла и, глупая, "к врачам обращаться не стала", потому как была гордая и сознаваться в немощи считала неудобным, встретилась мне на одной из работ, куда она меня кинула, девушка. Стройная, как горная козочка, нежная, так сказать, как персик. Звали её - Инна Куняева.
Она беззаветно любила секс, сельскохозяйственные работы и чтение. Несмотря на замужний статус и наличие маленького ребенка, эта представительница коварной половины человечества неистово отдавалась буквально всем коллегам, возжелавшим плотских утех.
Особенно сильно Инне нравились различные, культивируемые властью в те времена, формы трудовой повинности, типа осенних выездов научных работников в совхозы для сбора гниющего урожая, подготовка отраслевого пионерлагеря к следующему сезону и все прочее.
Эти ненавидимые всеми "командировки" были для Инночки чистым марципаном, являясь официальным, многодневным, я бы даже сказал, многоночным, "отмазом" для не понимавшего тонких струн женской души супруга, ревнивца Куняева.
И одновременно великолепным полигоном, позволявшим реализовать самые смелые проекты в отношении множества мужчин, неожиданно освободившихся от бренности семейной жизни, как и социальных наслоений с ней связанных.
Путешествовавшая из койки в койку Куняева, не зная сна и отдыха, выполняла воистину титаническую задачу притупления сексуальной агрессии целого трудового коллектива инженерно-технических работников, чем, несомненно, внесла свой вклад в развитие научного и оборонного потенциала страны.
В весенне-летне-осенний период, по субботним, воскресным, выходным, праздничным, отпускным и библиотечным дням, а также отгулам, дням, взятым за свой счет, по бюллетеню и справке по уходу за ребенком, Инна выращивала в своем огородном товариществе некие сельскохозяйственные культуры, овощного направления.
Оказавшись в редкие, свободные от увлекательной работы на земле дни в скучной научной среде, Куняева демонстрировала на не лишенных изящества руках и ногах траурные каемки под ногтями, - следствие нелегкого крестьянского труда на фоне пренебрежения гигиеническими процедурами.
И одновременно серьезную жажду познания, реализовавшуюся в стремлении к чтению художественной литературы.
Здесь необходимо отметить, что это была ранне-горбачевская оттепель, когда "Новый мир", "Октябрь", "Современник", "Юность" и прочие "толстые" журналы начали активно публиковать махровую антисоветчину, возвращая вконец растерявшегося читателя к "ленинским нормам партийной жизни".
Печатались Пастернак, Бунин, неизданный Горький, свет-солнце Солженицын. В общем, всё (или почти всё), что те кому надо читали в спец залах Румянцевки, а кому не надо - ночью и на кухне, в "синьках", или разобранных на страницы посевовских "эдишенах".
ИТРы (для поколения, выбравшего пепси, - инженерно-технические работники), запойно читали и перечитывали всю эту оттепель, боясь прихода после перестройки привычной перестрелки, с изъятием культурного наследия обратно, в спецхран.
Куняева, консультируясь с трудовым коллективом по предпочтениям, участвовала в запойном чтении, время от времени потрясая нас текстами, - "Вчера закончила Живаго, потрясающе!", "Приглашение на казнь, Цинциннат, как хорошо...".
Как-то, серьезно озадачившись парадоксом страсти к чтению нашей научной секс-бомбы с сельскохозяйственным уклоном, я начал ее осторожно выспрашивать о впечатлениях от очередного прочитанного произведения. Разговор революционировал мои представления о книге, как источнике знаний, "всего лучшего во мне", "нашего всего" и прочем.
Куняева вычитывала в книге не то, что задумал автор донести до читателя, ошибочно ориентируясь на свой эмоционально-культурный уровень, а нечто совершенно другое!
В рвущих душу на части Шаламовских рассказах, Инночка отслеживала особенности быта заключенных, у Набокова и Достоевского — описания кто и во что был одет, какая стояла мебель, что ели и пили герои Булгакова и Толстого. В привычном нам понимании, к чтению это не имело никакого, то есть вообще никакого отношения. Зато позволяло ей бойко, и, что самое главное, правдиво, говорить докторам наук о прочитанном Прусте, Фейхтвангере, Джойсе.
Этот феномен был назван мной "Куняевские чтения", наподобие "Дягилевских сезонов". Термин широко вошел в лексикон у нас на службе, получив тогда большое распространение.
В дальнейшем, с развитием и реорганизацией системы отечественного образования, "Куняевские чтения" перестали быть феноменом, стали рядовым явлением, а в более поздний период, с углублением реформы средней и высшей школы, "самая читающая страна в мире" начала строить "Дом-2", и стало просто не до Набокова.
Сейчас к нам уже приходят на выполнение трудового подвига вполне себе внешне полноценные граждане и гражданки, видимо, даже обладающие различными достоинствами, которые не в состоянии назвать ни одну книгу, прочитанную в последнее время. Вообще, не в состоянии назвать ни одной книги.
И я стал скучать по “Куняевским чтениям”. В принципе, это было забавно.
Тем более, на что я ругаюсь? Не тем же Инночка была хороша и известна, в конце концов.
Ведь нам нужны такие кадры, правда? Ничего то не изменилось с тех пор, даже с сельскохозяйственными культурами стало как-то, я бы сказал, похуже. Экология там, минеральные удобрения, генная модификация...
Не говоря уже о сексе...
Какая фигура была.. Да не у меня, Г-ди, у нее. Лезете тут, со своей иронией, а таких научных данных и академического потенциала, поди, и не видели никогда.
Тут меня опять активно жучат. Говорят, нельзя писать сейчас больше двух строк, раздражаешь, мол, всех, своим мхом. А я вот, давно решил. Плевать. Буду писать все, что думаю. Не хуже, чем Куняева читала. А читать и, правда, может, не надо.
Разве что меня. Разве что минут пять. Нет, лучше три. Или две. И только сейчас, прямо сейчас. В Рабочий полдень.
13 Декабря 2018 года