Повесть с элементами детектива, фантастики, иронии и юмора.
(Повествование главы - от лица главного героя).
Жених на выданье? Мягко говоря странное определение. Я бы даже сказал для мужчины неестественное — инфантильное.
Спросите почему так остро реагирую на эту «шутку»? Ну, видимо, потому, что против воли она прицепилась ко мне, как репей, и отцепляться не хочет, плетясь следом, как бездомный пёс, которого я, не подумав, прикормил пару раз.
Лет пять назад, моя любимая тётушка Поли выдала эту шутку, решив, что я слишком строго отношусь к слабому полу, предъявляя к нему завышенные требования, и эта шутка сослужила мне плохую службу.
Тётя Поли, глядя на «непутёвого воспитанника» сомневалась, что он, то бишь я, в таком случае сможет подыскать себе подходящую пару.
Она явно поторопилась, потому как мне было в ту пору всего двадцать, и «вешать на шею хомут» я не собирался, как не собираюсь это делать и сейчас.
Не подумайте чего худого — я не из того числа, кто предпочитает себе подобных, просто торопиться, я уверен, некуда: рога красят только оленей, и то не всегда.
Глядя на моё поведение, и женщины тоже начинают предъявлять слишком высокие требования, которыми я, по их разумению, не обладаю. Ну, да, конечно, я не Ангел, но ведь и не Дьявол — просто нормальный молодой человек. Неглупый, неплохо образованный, вполне подходящей наружности (и, если верить тёте Поле, то даже более чем.)
Возможно, не слишком хорошую службу сослужила мне и фамилия Грей. Я, конечно, не Дориан Грей — всего лишь Игорь, но едва произносится эта фамилия, у одних девиц вытягиваются лица, у других начинают плотоядно поблёскивать глаза, а третьи начинают таять, как весенний снег.
И тогда они, чтобы показать, что тоже не лыкам шиты, выдают иногда такие перлы, которые остаются в памяти на всю жизнь.
Однажды мне довелось услышать такую «характеристику» на саму себя:
-Я, как Харя Мати - в самое пекло со всеми потрохами, за своей любовью на край света, как княгиня Балконская, да и на Голгофу, если понадобится, впереди всех вскарабкаюсь. Запомни это.
Бежал я от этой «Хари», сломя голову. Она даже не поняла за что и почему ей такая честь оказана. Всё допытывалась у сослуживцев, не веря в благие намерения и предполагая, что я извращенец, которого столь колоритные дамы, как она, вовсе не интересуют.
Правда через полгода эта дева уехала с новоиспечённым мужем в страну обетованную, и сразу стало ясно, что она имела в виду, говоря, что на Голгофу быстрее всех вскарабкается. Видимо, действительно, ей это было очень нужно — вот она и вскарабкалась. Без меня, естественно. При этом не преминув передать мне горячий привет и слова: - «Знай наших!».
Теперь знаю, и даже научился определять любителей вскарабкаться «на вершину, или на Голгофу» любой ценой, по внешнему виду. Оказалось, что таких не единицы, и они постоянно снуют туда-сюда — всё чего-то ищут. Видимо, свою Голгофу, считая, что именно там мёдом и прочими сладостями намазано.
Работаю я в областной клинической больнице — заведую хирургическим отделением, при этом не оставляя работу практикующего хирурга. Оставлять любимое дело ради только руководства не намерен, хотя времени на всё хватает с трудом. Несколько раз пытался сложить с себя, мешающее делу, руководство, но соучредители не соглашаются ни на одну, предложенную мной кандидатуру.
Тётя Поли говорит, что я застрял в этой паутине, как муха в меду и не хочу дальше двигаться. В отличие от меня тётушка Поли всегда к чему-то стремится: у неё три специальности — библиотекарь, архивариус и по первой профессии историк. Её бросает от одной крайности в другую: то на курсы театрального режиссёра, то дошкольного психолога, то курсы йогов, то курсы скандинавской ходьбы.
Тётя Поли очень деятельная натура, в отличие от меня. Даже не верится, что она родная сестра моей матери, которую я не помню. Совсем.
Одно время, ещё в детстве, я даже пытался называть её мамой Поли, на что Полина Викторовна сказала:
-Лучше всё же называй меня тётушкой Поли, как в «Приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна». Мне кажется я на неё похожа. Характером.
Впрочем, в детстве и я был изрядным неслухом и проказником. Видимо, поэтому мне так нравился Том Сойер. Я даже попросил тётушку переименовать меня в Тома, на что она ответила:
-Не могу, дорогой, Игорьком тебя назвала не я — твоя мама. И только она имеет право дать тебе другое имя.
Я понял, что это мне не светит, потому что мама пропала почти сразу после моего рождения, и успокоился по этому поводу.
Однако, едва научившись читать, прочёл «Приключения» от корки до корки, и так был очарован её героем Томом, что своего закадычного дружка Генку Красавина стал звать Геком, уверяя, что это имя ему идёт намного больше, чем неблагозвучное Геннадий. Тот был покладистым малым, и на все мои «художества» соглашался беспрекословно. Даже в начальных классах я называл его Геком, потом всё как-то забылось само собой.
Вы уже, наверное, поняли, что мальчишкой я был бедовым и доставлял тёте Поле немало неприятностей, то и дело попадая в переделки.
-Когда же ты, наконец, повзрослеешь? - интересовалась тётя, обрабатывая мне то разбитые коленки, то отмывая кровь с моего «фамильного лица». - Такой милый, на первый взгляд, мальчик, и такой неслух и бедокур.
Время пролетело незаметно, и вот я уже взрослый человек — мужчина. С возрастом и проделки почти сошли на нет. Нет ни разбитых коленей, ни носа, но до идеала, как говорит порой мне недовольно тётя Поли, как до райской кущи.
Особенно тётушку беспокоит моё будущее — почему не знаю. Я ничем не отличаюсь от современных молодых людей — не лучше, но и не хуже: не злоупотребляю напитками, не курю, не тусуюсь в сомнительных компаниях, но тётушка отчего-то волнуется за меня больше, чем все взятые родители моих друзей.
Возможно, причина кроется в том, что двадцать шесть лет назад тётя Поли лишилась своей сестры, и до сих пор винит себя в этом.
Полина и Ирина (моя мама) сёстры-близнецы, которым выпали непростые испытания: в пятилетнем возрасте они попали в детский дом и прошли через все прелести «детдомовского воспитания».
Жизнь там, как я понял из рассказов тётушки, не была мягким калачом — скорее это был чёрствый сухарь, который выпадал на их долю, хоть и не каждый день, но, однако, оставил о себе тяжёлые воспоминания.
Полина была на десять минут старше Ирины, поэтому считала себя ответственной за жизнь и воспитание сестрёнки, но, когда им исполнилось по 20 лет, Ирина пропала. Причём произошло это на глазах Полины: сестрёнка просто вошла в полосу густого тумана, и назад уже не вышла.
Поля обежала все окрестности. Она звала Ирину, плакала, подняла на ноги всю милицию, но сестру так и не нашли.
Прошло чуть больше года со времени исчезновения Ирины, когда однажды на крыльцо домика, в котором жила Полина, кто-то подложил свёрток с орущим младенцем. Это, как понимаете, был я.
Полина внимательно осмотрелась вокруг, но ничего подозрительного не усмотрела. Она принесла свёрток в дом, развернула его и, если честно, удивилась тому, что двадцатилетней девчонке кто-то доверил двухмесячного ребёнка — мальчика.
Кроме ребёнка было ещё письмо от Ирины. Она просила вырастить и воспитать сына Игоря, как своего. Было ещё и свидетельство о рождения, в котором именно Полина числилась материю мальчика.
Полина выполнила просьбу сестрёнки, однако присвоить себе честь матери не смогла, решив, что правильно будет оставаться тётей.
-Если Ирина жива, она рано или поздно появится в нашей жизни, и тогда мальчику трудно будет принять её, как родную мать, - решила она.
Она подумать не могла о том, насколько трудно мне будет принять Ирину, даже зная, что та является моей биологической матерью. Слишком уж у меня упрямый и твёрдый характер, и я на дух не переношу ни предательства, ни подлости.
Мне просто нужно было больше времени, потому что я не способен менять свои убеждения по щелчку свыше или со стороны.
Тётушка Поли называет меня великим упрямцем, а это всего лишь преданность и постоянство - прежде, чем что-то принять, мне нужно во всём разобраться, понять и привыкнуть к новой мысли.
Вот и Анастасию я не смог принять по щелчку сообщества, о котором даже понятия раньше не имел. Да, девушка нравилась мне, даже можно сказать — очень нравилась. Но это совсем не означало, что я брошусь «в омут» не раздумывая. Такие «подвиги» мне не свойственны.
Может потому некоторые из друзей считают меня занудой. Я только смеюсь им в ответ:
-Легче поставить клеймо, чем задуматься о причинах и следствиях. Мы все в какой-то степени зануды — одни в меньшей степени, другие в большей. Честно сказать, и ты, дорогой мой друг, не Ангел. Разве не так?
И «дорогому другу» обычно приходится признать мою правоту — не каждый из нас может признаться в открытую, что оценивает себя намного выше, чем о нём думают окружающие.
Впрочем, я забегаю вперёд: вы же понятия не имеете, кто такая Анастасия и какое отношение она имеет к нашей семье, ко мне.
Придётся возвращаться к своим истокам, к тому времени, когда я ещё понятия не имел, обо всём том, что перевернуло в дальнейшем всю мою жизнь.
Итак, тётушка Поли беспокоилась о моём будущем. Это можно понять, ведь она заменила мне мать, и это у неё неплохо получалось. Мы каким-то непонятным образом избегали сильных конфликтов, хотя, конечно, я и взбрыкивал время от времени, но тётушка Поли всегда находила ко мне подход.
Особенно напряжённые отношения у нас возникли, когда в моей жизни, во время учёбы на втором курсе, появилась девушка Лена - Леночка Михеева.
Девушка яркая, уверенная в себе, общительная, неординарная. Она первой обратила внимание на меня, и потом уже не отпускала от себя, а я был, казалось, на седьмом небе от счастья: такая девушка — и моя.
Не знаю почему, но тётя Поли назвала её хищницей. Ей Леночка не понравилась. Я же, как мог, защищал девушку от нападок тёти. У меня просто сложилось впечатление, что она ни с кем не хочет делить своего воспитанника, поэтому любая девушка, оказавшаяся рядом со мной, будет ей нехороша.
Дело дошло до того, что я уже хотел уйти из дома, найти работу, снять квартиру, чтобы начать жизнь с Леночкой. Но, как оказалось, самой Леночке этого было не нужно.
Когда я предложил Лене такой вариант, она подняла меня на смех.
-О чём ты, Игорь?! - небрежно говорила она. - Какая совместная жизнь? Ты и себя не способен содержать. Но я — не ты. Меня такая жизнь не устроит. Я привыкла к жизни обеспеченный, комфортной... Да и потом... Семейная жизнь не для меня. Кастрюли, сковородки, и прочая кухня не мои приоритеты. Извини, Игорёк. Послушай доброго совета: не предлагай больше никому такого альянса — не поймут... Пока-пока!
Лена помахала ручкой и ушла от меня, едва сдерживая смех. Тогда мне стало понятно определение тёти Поли: хищница. Это была наша последняя встреча с Леночкой тет а тет.
Всё бы ничего, но Михеева потом, в качестве анекдота рассказывала друзьям и однокурсникам о моём предложении, предлагая всем повеселиться на сей счёт.
Вот когда мне стало ясно, что душа у моей тёти Поли чуткая, ведь она сразу поняла сущность девушки. Я же был слеп и наивен, и за красивым фасадом не понял души.
После этого случая я просто перестал видеть девушек и с головой ушёл в учёбу.
Так что моё слишком требовательное отношение к слабому полу имеет под собой и корни, и причины.
Продолжение:http://proza.ru/2019/05/21/334