.3. Поликлиника.
Поликлиника наша — это отдельная. песня.
Восемь лет назад, когда мне пришлось неожиданно близко столкнуться с нашей медициной, я поняла на всю оставшуюся жизнь, что бороться с ней моего здоровья не хватит! А поскольку болезнь у меня прогрессирующая и неизлечимая, и общаться с докторами мне придется ежемесячно, то можете представить себе мою «радость» от предстоящего сотрудничества.
Прошло несколько лет, а порядка стало еще меньше, чем было! Оптимизация в медицине не только не сделала ничего хорошего, но угробила все то, что еще пытались сохранить старые кадры. За это их и отправили на пенсию, чтобы не докучали своими замечаниями и не вносили раздор в молодежный коллектив!
И откуда только взялись эти молодые дарования? Буквально за два дня пропали наши привычные участковые терапевты, у которых мы лечились десятилетиями, и вот уже на всех кабинетах новые таблички! Да с такими именами,, что натощак не выговоришь! И все как одна — с Кавказа! Ерануи Наполеоновна — это единственное имя, которое я смогла запомнить! И то потому, что раз пять возвращалась в кабинет из аптеки, - рецепт был выписан с ошибками.
Они что, по призыву своей неизвестной партии бросили десант на Москву, спасать погибающих жителей от наших нерадивых докторов? Да вроде и наши лечили нас сносно, мы не жаловались. По крайней мере столько, сколько приходится это делать сейчас!
И откуда их столько сразу взялось, этих новоиспеченных молодых специалистов? Они же не только заполонили одну нашу поликлинику, а эта операция одновременно прошла по всей Москве! Такое впечатление, что они собрали всех своих девушек, отпечатали им несколько тысяч дипломов и отправили их в Москву подрывать нашу медицину.
У нас в поликлинике осталось от силы десяток врачей с русскими фамилиями, остальные все - Средняя Азия и Кавказ!
Я не против иностранцев в российской медицине. У нас и раньше гремели на весь союз имена грузинских и армянских врачей с мировой славой, такие как хирург Лео Бокерия, академик Амбарцумян и сотни других, но по сравнению с количеством наших специалистов — очень немного, и к ним было не попасть! А сейчас ни одного Иванова не найдешь!
Я недавно делала операцию в институте Вишневского, так там тоже засилье южан. Еле нашла себе хирурга с русской фамилией! И не потому, что я лично что-то имею против выходцев с Кавказа. Все они наверняка хорошие люди, и песни поют замечательно, и гостеприимством отличаются завидным, и в беде не оставят. Вот только я не могу представить, что все население всех трех бывших советских республик от 17 до 30 лет одновременно закончило именно медицинские институты и ринулись именно в Москву. Зачем? Столько мед. институтов там нет, чтобы в один выпуск столько медиков наштамповать! Как-то все это вызывает вопросы: зачем это все сделано и кем?
Да и идти к таким «специалистам» на консультацию совершенно бессмысленно: ну что может мне посоветовать эта 23-х летняя девочка при «зигзагах» моей болезни Паркинсона, о которой она где-то что-то может и слышала, но вряд ли может принять разумное решение, хоть и имеет специализацию невролога, но не паркинсонолога. А должность паркинсонолога вовсе упразднили даже в ДКЦ . Осталась одна кафедра в Боткинской на всю Москву. И единственно, что может сделать эта девочка - дать направление туда на консультацию! В результате теперь попасть на консультацию в Боткинскую на кафедру можно только через 1.5 -2 мнсяца, и то - если сумеешь записаться!
Все эти годы мы жили в преддверии каких-то перемен, надеялись, что в лучшую сторону, но реальность оказалась очень далека от наших надежд.
Медицинское начальство за короткий срок наворотило такого, что и в страшном сне не привидится. Уволили чуть не 90 процентов узких специалистов и терапевтов, слили по пять поликлиник в один куст, переименовав поликлиники в филиалы, убрали всю физиотерапию, УЗИ, лабораторию, где сдавали анализы, массажный кабинет канул в лету.
Но самое веселое то, что теперь к любому специалисту надо записываться только через терапевта. Зачем это кому-то понадобилось? Вот я со своим Паркинсоном состояла на учете у невролога, и в любой момент могла записаться к нему напрямую из дома по интернету. Бывают ситуации, когда нужно срочно получить совет или какую-то информацию, а теперь мне приходится записаться к терапевту, потом прийти к нему, он запишет к неврологу, но на следующую неделю. Так что свою консультацию я получу только через 7-10 дней! Это нормально? Да за это время умереть можно!
Раньше я заглядывала в кабинет, врач запрашивала карту в регистратуре,и я решала свои проблемы в этот же день. Все-таки нас таких не так уж много на участке. А уж что касается льготных лекарств — то тут просто нет слов!
Раньше последней инстанцией подтверждения перечня необходимых лекарств был ДКЦ 1 в Беляево. А сейчас нас прикрепили к Боткинской больнице. На прием к неврологу я могу попасть не раньше чем через три месяца, потому что там теперь пол-Москвы обслуживается.
Последняя история такова.
Препарат, который мне давали в поликлинике — нашего, подмосковного производства. Я честно пила его 2 месяца, и мне становилось все хуже.. Я поняла, что он мне не помогает, все симптомы болезни опять полезли наружу. Невролог в поликлинике сказала, что надо сходить в боткинскую на консультацию. И если там порекомендуют заменить его на другой, импортный, то тогда сделают заявку на адресное получение этого лекарства.
Я бросилась в Боткинскую. Это было 12 декабря. Записать меня предложили на 13 марта. Я чуть в обморок не хлопнулась — мне же с января надо было получать лекарство, да еще время на оформление заявки уйдет!
Я обратилась в окошко платных услуг. Там мне предложили 18 февраля — тоже хорошо!
Пришлось пойти к самой — профессору Федоровой, главному специалисту по БП не только на кафедре неврологии, но и в России. Но оказалось, что для нашей поликлиники ее имя ничего не значит!
Когда я принесла ее заключение в поликлинику, мне объяснили, что оказывается, , она сидит справа от главного входа в боткинскую, а ее девочки-аспирантки, которых бросили на амбразуру, чтобы обслужить весь этот новый поток населения — слева от входа, то мне теперь придется идти и согласовывать это лекарство опять в ДКЦ 1., к окружному неврологу.
Я мало что поняла, но послушно взяла талон и через неделю пришла в указанный кабинет. Выслушав меня, доктор объяснил, что он такой же невролог, как и в нашей поликлинике, и ничего он подписывать не может, а надо идти этажом выше, к главному неврологу округа. Но к нему тоже по записи через терапевта, и принимает он не каждый день!
- Но, может, вы все-таки поставите мне свою подпись на этой бумаге, что я у Вас была и Вы не возражаете против этого препарата? - жалобно промямлила я.
- Вы что? Сама Федорова дала рекомендации, а я буду тут подтверждать или не подтверждать ее мнение!
Оказалось, что мне просто дали талон не к тому врачу — фамилии перепутали, бывает...
С тем я и ушла. А недели все тянутся….
Устроив небольшой разгон нашим дамам в поликлинике, я пошла к зав. отделением.
Она пообещала, что еще через недельку они напишут протокол комиссии, который мне надо будет отнести в головную поликлинику , и она уже отправит его в ДКЦ1. Получив очередной талон, в следующую пятницу я получила протокол и в понедельник пощла в головную поликлинику. Мне и в голову не приходило, что надо прочитать его.
Оказалось, что вместо необходимого мне Мадопара, врач написала Мирапекс. Я попросила исправить протокол, но мне отказали:.
- Пусть этот подпишут, может, пригодиться! - небрежно ответила невролог и забрала протокол.
- А как же Мадопар? - жалобно мяукнула я.
- Так пусть пишут новый протокол! - безразлично ответила невролог и выпроводила меня из кабинета.
Вот так! Мелкий вопрос, о чем говорить!
Идти за новым протоколом у меня уже не было сил.Я пошла в аптеку и купила упаковку Мадопара. Гори они синим пламенем, их льготы! Пока их выбьешь — последнее здоровье потеряешь!
Так и живем: вся жизнь — борьба! Борьба за то, что, вроде бы, должны давать без всяких дополнительных запросов, бумаг и протоколов. Просто приходишь к врачу, и тебе выдают нужный препарат.
Но, оказывается — дурочка я наивная! Без труда не вынешь и рыбку из пруда!
Слава нашей медицине и лично Веронике Скворцовой за нашу счастливую старость!