Ёжик мучился вопросом, будут в этом году белки угощать его орехами, или нет? Ведь дело даже не в орехах! Сами по себе орехи это мелочь. Главное в другом — в белках! А также в жирах и углеводах. Каково, например, должно быть их количество в пропорциях? И кто ответственен за их бесперебойную доставку на стол по приемлемой цене?
Упс! Ёжик даже перестал вылавливать комочки из манной каши. Потому что в его голову пришли ЧУЖИЕ мысли. Ведь на самом-то деле он думал только о белках и орехах! Откуда же вдруг возник вопрос о взаимодействии разных пищевых элементов и вдобавок о товарно-денежных отношениях?
Ёжику стало очень страшно и он съехал со стула под стол. Здесь было темновато, но куда как спокойно! Если вы когда-нибудь забирались под стол, вам должно быть хорошо известно об этом. А если нет, то у вас всегда есть возможность это проверить!
Скатерть была очень красивой, но в положении «из-под стола» рисунок на ней отличался от привычного. Витатий присмотрелся внимательнее и вдруг понял, что «снаружи» и «внутри» — это две большие разницы! Ёжик, который ест манную кашу за столом, и ёжик, который не ест ничего, это может быть один и тот же ёжик, а могут оказаться и двое разных. Поэтому и рисунок на скатерти снаружи один, а под столом совершенно другой.
Чужие мысли притаились. Вернее, приготовились к продолжению своей экспансии. Можно ли привыкнуть к мыслям, если они приходят непонятно откуда? Ёжик выглянул из-под стола. В доме было тихо.
— Уфф. — сказал Витатий и внезапно подумал, что определённо каша с комочками это нонсенс! Ведь ровная, однообразная по структуре каша должна гораздо лучше усваиваться организмом. Когда ложка делает чёткие, поступательные движения по кругу, каша исчезает без помех, рождая впоследствии чувство сытости. А если в ней комочки?
Тут ёжик понял, что в это утро какие-то экзистенциальные процессы пошли неправильно. Раньше он просто ел кашу, и если она была с комочками, то он её тоже ел, разве что немного помедленнее. И всё тут! И никаких посторонних мыслей, а уж тем более глупых залезаний под стол не случалось.
Витатий быстро глянул под стол, дабы проверить, а вдруг он нечаянно раздвоился, и второй Витатий притаился там? Однако, нет, ничего подобного не произошло. И откуда только такие идеи в его голове?
На улице послышался отдалённый шум. Потом шум стал нарастать звуком, как снежный ком нарастает массой, и наконец на подоконнике, как чёртик из шкатулки, явился заяц.
— Ты позавтракал? — спросил запыхавшийся Четырепять у Витатия. — Айда к бобрам, запруду строить!
Ёжик кивнул и вдруг спросил:
— А ты умеешь читать...
— Ну ещё бы! — воскликнул Четырепять. — Да будет тебе известно, все зайцы способны читать, причём уже с рождения!
— …читать мысли? — закончил ёжик и зачем-то снова заглянул под стол с крайне задумчивым выражением лица.
— Читать… мысли? — поразился заяц. — Нет. Не умею. Зачем врать. А ты умеешь?
Ёжик вторично кивнул.
— Научишь? — глаза зайца стали огромными и слегка окосели.
— Не уверен, что у меня получится. — Витатий вновь заглянул под стол и добавил: — Скорее всего, я умею читать только свои собственные мысли.
— А? — непонимающе раскрыл рот Четырепять и тут же свалился с подоконника внутрь комнаты, после чего со сдавленным смехом закатился под стол.
— Стой! — Витатий резко дёрнул скатерть, так что она сползла до самого пола.
Брямц! Миска с недоеденной кашей упала на пол.
— Не шевелись! О чём ты сейчас думаешь? — взволнованный ёжик забегал вокруг стола. — Молчи! Я прочитаю твои мысли!
Но невероятно интересный и многообещающий эксперимент не удался. Витатий, подскользнувшись на манной каше, вдруг обрёл способность к левитации, жаль, недолгой. Бум!
Из-под стола выбрался заяц. Обычно, любые нелепые действия вызывают у наблюдателя смех, или как минимум улыбку. Но Четырепять был серьёзен. Он поднял Витатия и как следует его встряхнул.
— Брр! — сказал очнувшийся ёжик. — Что это было?.. И почему разбита посуда?
— Видишь ли, — заяц сосредоточенно посмотрел на приятеля, — сдаётся мне, у тебя приключилась манная лихорадка. Ты говорил чушь и постоянно заглядывал под стол, потом ещё ты бегал кругами и бил посуду. Поэтому сейчас будем тебя лечить! — Четырепять снова встряхнул ёжика.
— Ай-я-яй! — Витатий взболтнул ножками в воздухе. — Ой-ё-ёй! Нету у меня никакой лихорадки! Я совершенно здоров! Отпусти!
— А ну-ка, ответь, сколько будет дважды два?
— Чтыре. — воскликнул ёжик.
— А вот и нет. Не «чтыре», а чЕтыре. Ты пропустил свою букву! Букву «е»!
— У меня буква «ё»! — крикнул Витатий. — Я ёжик, а не ежик!
— Ну, вот. Порядок. — с облегчением вздохнул Четырепять и отпустил Витатия. — Болезнь купирована. Хотя для пущей уверенности не мешало бы сделать ещё один тест. — заяц взял со стола чайную ложечку. — Пациент, откройте рот и скажите «а-а-а».
Витатий с опаской посмотрел на приятеля.
— Чего? — нахмурился тот. — Открывай, давай, рот и говори, что тебе говорят!
— Нет! — твёрдо сказал Витатий и стал собирать осколки разбитой чашки и остатки манной каши. — Не буду я говорить это дурацкое «а-а-а». — передразнил он зайца.
— Ну и ладно. — улыбнулся Четырепять. — Это я тебя проверял. Может, ты и в самом деле болен манной лихорадкой. Так мы как? Пойдём все же к бобрам, смотреть строительство запруды, или нет?
— Конечно, пойдём. — ответил Витатий, поправляя на столе скатерть. — Почему бы нам не пойти, раз хочется! Тем более, у меня есть вопросы к бобрам.
— У тебя? Это что-то новенькое. — удивился Четырепять. — Какие у тебя могут быть к ним вопросы?
— Разные! — ответил ёжик. — Ведь бобры, они мудры!