Когда Николай еще верил, что своим голосом на выборах может как-то повлиять на их результаты, он всегда исполнял эту часть своего гражданского долга. Добровольно. Также, как исполнял гражданский долг по защите страны, добровольно надев офицерские погоны. Отслужив честно, уволился без сожаления, как только появилась необходимая выслуга, в том числе и льготная за Дальний Восток и Афганистан.
Относительно молодой еще офицер запаса, кандидат технических наук, он достаточно легко устроился на «гражданке» на руководящую должность среднего звена. Все в жизни, вроде, складывалось как он задумывал.
Что касается не всегда теплых отношений с супругой, он махнул на это рукой. Сам, как говорится, выбирал. Что-то ушло из их отношений, но не до такой степени, чтобы задумываться о разводе. Сейчас, в начале пятого десятка, он философски осмыслил женскую логику вместе с физиологией, плюнул на «руководящую и направляющую роль» мужчины в своей отдельно взятой семье и почти спокойно наблюдал за событиями в доме как бы со стороны. Иногда маленькие скандальчики, конечно, возникали. Но, в основном для поддержания жизненного тонуса.
Выпивка, даже незначительная, и даже с друзьями и по поводу, была для нее стопроцентным поводом для «отлучения от тела». И не только в день этой самой выпивки.
Денег не хватало. И учась в Академии, он «бомбил» на купленных после Афганистана «Жигулях», изредка по ночам работал продавцом в ларьке. А потом ему повезло, его как боевого офицера и перворазрядника по самбо взяли в отдел инкассации одного из коммерческих банков. По знакомству. Там он получал инкассаторскую зарплату почти в два раза большую, чем майор Советской армии, тогда уже российской.
После учебы он бежал, а иногда и сбегал с занятий, в банк возле метро "ВДНХ". На стареньком УАЗике они объезжали торговые точки и забирали выручку. Заканчивали около двух ночи и часто оставались до утра, спали на мешках с миллионами.
Как он смог защитить диссертацию, никто не знает. Через два года после окончания Академии он уволился. Почти сразу устроился в Административно – техническую инспекцию одного из округов Москвы. В общем-то, «хлебное» место.
Да, и женщин молодых, свободных и замужних, было для него непривычно много. В армии такого изобилия, и соответственно, разнообразия не было.
Жизнь шла своим чередом. Страна воевала, народ выживал. Оставшиеся в армии его однокурсники периодически направлялись на Северный Кавказ. Один погиб, говорят нелепо. И Николай, который попросился в Афганистан добровольно, вдруг осознал, что на Кавказ он бы добровольно не поехал. И дело не в страхе, то есть, не только в нем. Когда просился в Афганистан с Дальнего Востока, он не то, чтобы надеялся, что с ним ничего там не случится, он был в этом уверен на сто процентов. Точно также сейчас был уверен, что на Кавказе бы погиб.
Весь мир в каком-то радостном предвкушении ждал наступление милениума в новогоднюю ночь тридцать первого декабря 1999-го года. Математически подкованный Николай пытался всем объяснить, что это произойдет только через год. Иногда психовал, удивляясь бестолковости оппонентов. С ним почти никто не соглашался, все хотели милениума.
Новое тысячелетие, как потом все же подтвердилось, наступило лишь через год. Многие его встретили дважды. Но, для нашей страны первого января 2000-го года все-таки, наступила «новая эра». Любимый чиновниками и казнокрадами, ненавидимый народом президент «самоустранился». По Конституции страны его обязанности возложили на премьер-министра, но необходимо было провести и прямые выборы президента страны.
Утром двадцать шестого марта 2000-го года, в день выборов, Николай проснулся «не совсем утром». Накануне он до трех часов ночи мотался по району с нелепыми для своей должности поручениями, проверяя готовность избирательных участков. Дети уехали к теще. Жена посапывала рядом, повернувшись к нему спиной. Он вдруг остро ощутил аромат женского тела с легким запахом его любимых духов, которые он же ей и дарил всегда. Одеяло ее сбилось книзу, ночная рубашка слегка задралась. Мама дорогая, какая фигура. Подтянувшись на локте, он прижался к ней и очень осторожно положил руку на ее бедро… И дальше …
И дальше, как в кино про подростков. Не меняя позы, медленно она взяла его руку и отвела назад. По привычке Николай стал вспоминать, где он накосячил и за что «отлучен». Не вспомнил и разбираться не стал. Демонстративно крякнув, встал с кровати и побрел на кухню.
Супруга, пользуясь отсутствием детей, ходила по квартире в одной «ночнушке», чем провоцировала покряхтывания Николая. После завтрака пошли на избирательный участок и проголосовали очень правильно, правда, за разных кандидатов. Как всегда, там была организована выездная торговля. Отоварились и двинули к дому.
Почти возле самого своего подъезда встретились с соседкой. Ольга, так ее звали, - очень красивая дама, была в состоянии очередных разборок со своим благоверным и шла голосовать в одиночестве. «Откуда такие красивые и счастливые?», - проворковала она чудным голосом. И Николай честно, на голубом глазу, ответил.
«Да вот, ходили супружеский долг исполнили». Он и не понял сначала, почему у Ольги слегка отвисла челюсть и появилось растерянное выражение лица.
«А дома чего не …».
Первой разобралась в ситуации жена. «Какой супружеский? Гражданский, Олечка, гражданский! Вот ко.. старый, одно на уме». Но, сказала она это как-то несерьезно, почти игриво.
Отхохотавшись, Николай подмигнул супруге: «Ну, уж коли сказал «А», надо говорить «Б». Пошли, пока дети не приехали».