Официальная историография советского периода после 1956 года вину на репрессии 30-х годов возлагает на Сталина и Берию, которые к этому времени были мертвы и не могли ответить критикам. Примерно такого же мнения придерживается и официальная власть в России. Иначе как можно объяснить возведение стены скорби, которую открывал премьер-министр Медведев.
Между тем историки, которые смогли ознакомиться с ранее секретными документами истории 30-х годов, пришли к заключению, что репрессии 37-38 годов были инициированы не Сталиным, а региональными партийными руководителями на Пленуме 1937 года. Именно они поставили ультиматум Сталину, когда тот предложил провести выборы в Советы депутатов всех уровней на альтернативной основе. Эти были руководители, которые в заботах о своем личном благополучии снискали много критики от населения своих регионов за неправильную политику. Поэтому испугались, что население их не выберет, и у Сталина будут основания отстранить их от своих должностей за утрату доверия народных масс. По крайней мере, именно так утверждает историк Юрий Жуков в своей книге «Иной Сталин». Этой мысли поддерживается еще ряд видных историков, которые выступают на всевозможных конференциях по этому поводу.
Но недавно я слушал выступление еще одного историка, Александра Колпакиди, который выдвинул свою гипотезу, почему же репрессии второй половины 30-х годов получили такой большой размах. Он заговорил, что внутри самой НКВД имелся заговор, направленный на отстранение партии от власти, и привел немало, на мой взгляд, убедительных доводов. Но прежде давайте расскажем, что за орган НКВД, и кто были его руководители в период, предшествующий репрессиям, и во время их проведения.
Наро;дный комиссариа;т вну;тренних дел СССР (НКВД СССР, Наркомвнудел) — центральный орган государственного управления СССР по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка, в 1934—1943 годах (с перерывом с 3 февраля по 20 июля 1941 года) — также и по обеспечению государственной безопасности.
Образован постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 года. В состав НКВД СССР вошли НКВД РСФСР и Объединенное Государственное Политическое Управление СССР, переименованное в Главное управление государственной безопасности (ГУГБ).
В сфере ответственности НКВД находились коммунальное хозяйство и строительство, другие отрасли промышленности, а также политический сыск и право вынесения приговоров во внесудебном порядке, система исполнения наказаний, внешняя разведка, пограничные войска, контрразведка в армии.
Руководителем НКВД на момент его появления был Ге;нрих Григо;рьевич Яго;да (имя при рождении — Енох Гершенович Ягода, российский революционер, советский государственный и политический деятель, один из главных руководителей советских органов госбезопасности (ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД), нарком внутренних дел СССР (1934—1936), первый в истории «генеральный комиссар государственной безопасности». С 1918 года работал в Петроградской ЧК. В 1918—1919 годы — сотрудник Высшей военной инспекции РККА.
В 1919 году его заметили Я. М. Свердлов и Ф. Э. Дзержинский и перевели в Москву. В 1919—1920 годы — член коллегии Народного комиссариата внешней торговли. C конца 1919 года по конец 1920 года управляющий делами Особого отдела ВЧК. С 1920 года член Президиума ВЧК, затем член коллегии ГПУ. С сентября 1923 года — второй заместитель председателя ОГПУ. Со смертью Дзержинского в июле 1926 года ОГПУ возглавил Менжинский, занимавший до того момента пост первого зампреда и, будучи начальником Секретно-оперативного управления, в последней должности его сменил в июле 1927 года Ягода. Из-за болезни председателя ОГПУ В. Р. Менжинского Ягода фактически возглавлял это учреждение. По утверждению А. Колпакиди, с уходом И. А. Акулова с поста первого зампреда ОГПУ эта должность оставалась вакантной и ведущую роль стал играть зампред Г. Г. Ягода.
В 1930—1934 годах являлся кандидатом в члены ЦК, с 1934 года — член ЦК ВКП(б).
Во внутрипартийной борьбе поддержал И. В. Сталина. Руководил разгромом антисталинских демонстраций в октябре 1927 года, устроенных Троцким и его сторонниками.
4 августа 1933 года Ягода был награждён орденом Ленина (за руководство строительством Беломорканала).
В начале 1933 году принял участие в разработке дела о вредительстве в системе Наркомата земледелия и Наркомата совхозов СССР, и о шпионско-диверсионной организации, работавшей на Японию.
В июле 1934 г. был образован НКВД СССР. И новый наркомат, и его важнейшую составную часть — Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) возглавил Генрих Ягода.
О настроениях Ягоды в тот момент свидетельствовал позднее начальник Секретно-политического отдела НКВД Г. А. Молчанов:
В 1934 г. Ягода неоднократно указывал мне на необходимость проведения более либерального курса в нашей карательной политике. Мне, например, запомнился разговор, который мы вели летом 1934 г. на водной станции «Динамо». В этом разговоре Ягода прямо мне сказал, что пора, пожалуй, прекратить расстреливать людей.
Подобные заявления Ягоды являлись отражением общего курса правящей элиты на введение репрессий в рамки закона. Аналогичным образом высказывались тогда Ворошилов и Каганович.
Под руководством Ягоды был учреждён ГУЛАГ, и увеличилась сеть советских исправительно-трудовых лагерей, началось строительство Беломоро-Балтийского канала силами заключённых. К освещению этой стройки было привлечено 36 видных писателей во главе с Максимом Горьким.
Ягода официально носил титул «первого инициатора, организатора и идейного руководителя социалистической индустрии тайги и Севера». В честь заслуг Ягоды по организации лагерных строек был даже воздвигнут специальный памятник на последнем шлюзе Беломорско-Балтийского канала в виде тридцатиметровой пятиконечной звезды;, внутри которой находился гигантский бронзовый бюст Ягоды.
Участвовал в организации судебных процессов над «убийцами» С. М. Кирова, «Кремлёвского дела» и др., однако противился фабрикации дел о подпольных антисоветских организациях. По мнению историка О. В. Хлевнюка, фактически сталинскую линию в следствиях по этим делам проводил Ежов, который вступил в заговор против наркома внутренних дел… и его сторонников с одним из заместителей Ягоды Я. С. Аграновым.
В 1935 году Ягоде первому было присвоено звание «Генеральный комиссар госбезопасности». В августе 1936 состоялся показательный Первый Московский процесс против Каменева и Зиновьева. В 1936 году был переведен на должность народного комиссара связи.
В январе 1937 снят и с этого поста, исключён из ВКП(б). На февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 года подвергался жёсткой критике.
4 апреля центральные газеты СССР вышли со следующим официальным сообщением за подписью председателя Президиума ЦИК СССР Михаила Калинина: «Постановлением Президиума ЦИК СССР от 3 апреля 1937 г. ввиду обнаруженных должностных преступлений уголовного характера…
1. Отрешить от должности народного комиссара связи Г. Г. Ягода.
2. Передать дело Г. Г. Ягода следственным органам».
По сведениям американского историка Ричарда Спенса, Ягода сумел наладить нелегальные поставки леса из ГУЛАГа в Канаду, прибыль от которых поступала на его швейцарский счёт, который остаётся невостребованным по настоящее время.
Первоначально Ягоду обвинили в совершении «антигосударственных и уголовных преступлений», затем также в «связях с Троцким, Бухариным и Рыковым, организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД, подготовке покушения на Сталина и Ежова, подготовке государственного переворота и интервенции».
Против Ягоды выступили его главные сподвижники Я. С. Агранов, Л. М. Заковский, С. Г. Фирин, С. Ф. Реденс, Ф. И. Эйхманс, З. Б. Кацнельсон, И. М. Леплевский и др. Протокол допроса от 28 апреля 1937 года.
В письме А. Х. Артузова к Н. И. Ежову (1937) дается оценка Ягоды, как человека ограниченного, недостойного по всем параметрам тех постов, которые он занимал в ОГПУ. По характеру, по интеллектуальной силе, по культуре, по образованию, по знанию марксизма Ягода — антипод В. Р. Менжинского. Ягода в кругу своих ближайших сподвижников не раз сетовал, что он, занимая такой высокий пост в государстве, живет в служебной квартире, где вся мебель, посуда, постельное белье и т.д. имеет инвентарные номера. А вот его коллеги в капиталистических странах живут в собственных особняках. Известно, что при обыске в кабинете Ягоды была обнаружена огромная коллекция порнографических открыток. Т.е. налицо буржуазное разложение руководителя важнейшего органа по защите завоеваний социалистического строя.
Его жена Ида Авербах была уволена из прокуратуры, и 9 июня 1937 года арестована «как член семьи осуждённого НКВД СССР». Вместе с матерью и семилетним сыном она была отправлена в ссылку в Оренбург сроком на пять лет. В 1938 году после пересмотра дела Ида Авербах была расстреляна.
Со слов драматурга Владимира Киршона, который был целенаправленно подсажен чекистами в тюремную камеру к Ягоде незадолго до вынесения приговора суда, тот вспоминал и пытался расспрашивать Киршона как о своей любовнице, невестке покойного Горького Надежде Пешковой («Тимоше»), так и о жене и сыне. Ягода знал, что его обманывают, обещая устроить свидание с супругой.
«Тимоша» Пешкова была вдовой сына Максима Горького — Максима Пешкова. Обвинение в убийстве сына Горького (как и самого Горького) было предъявлено Ягоде и секретарю Горького П. П. Крючкову. Когда Ягода признал себя в этом виновным, он утверждал, что сделал это из «личных соображений» — влюблённости в Тимошу.
Согласно утверждению Бориса Бажанова на суде между Вышинским и Ягодой также произошёл следующий диалог:
Вышинский: Скажите, предатель и изменник Ягода, неужели во всей вашей гнусной и предательской деятельности вы не испытывали никогда ни малейшего сожаления, ни малейшего раскаяния? И сейчас, когда вы отвечаете, наконец, перед пролетарским судом за все ваши подлые преступления, вы не испытываете ни малейшего сожаления о сделанном вами?
Ягода: Да, сожалею, очень сожалею…
Вышинский: Внимание, товарищи судьи. Предатель и изменник Ягода сожалеет. О чём вы сожалеете, шпион и преступник Ягода?
Ягода: Очень сожалею… Очень сожалею, что, когда я мог это сделать, я всех вас не расстрелял.
Как видно, Ягода была революционер с дореволюционным стажем, почти всю карьеру провел в органах ЧК-ОГПУ-НКВД. А вот его сменщик, по мнению некоторых историков, чистый партаппаратчик.
Никола;й Ива;нович Ежо;в— советский партийный и государственный деятель, генеральный комиссар госбезопасности (с 28 января 1937 года, 24 января 1941 лишён звания). Председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) (1935—1939), член Оргбюро ЦК ВКП(б) (1934—1939), секретарь ЦК ВКП(б) (1935—1939), кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (1937—1939). Народный комиссар внутренних дел СССР (1936—1938), народный комиссар водного транспорта СССР (1938—1939).
Посмотрите, сколько постов одновременно занимал Ежов, этот карлик, о котором потом остались воспоминания в виде так называемых «ежовых рукавиц». Комиссия партийного контроля была очень важным органом в те годы массовых чисток в партии. Член Оргбюро, секретарь ЦК, кандидат в члены Политбюро, нарком НКВД. Одно это перечисление могло говорить о выдающихся организаторских способностях Ежова. Так ли это на самом деле?
В апреле 1919 года Ежов был призван на службу в Красную Армию, направлен на саратовскую базу радиоформирований, где он сначала служит рядовым, а потом переписчиком при комиссаре управления базы. В октябре 1919 года занял должность комиссара школы, в которой обучали радиоспециалистов, в апреле 1921 года стал комиссаром базы, одновременно избирается заместителем заведующего агитационно-пропагандистским отделом Татарского обкома РКП(б).
В июле 1921 года зарегистрировал брак с Антониной Титовой, которая вскоре после свадьбы отправилась в Москву, а в сентябре того же года добилась перевода в столицу и своего мужа в связи с его переходом на партийную работу.
За «принципиальность» к оппозиции решением Оргбюро ЦК РКП(б) от 10 февраля 1922 года его направляют ответственным секретарем Марийского обкома партии.
Делегат XIV съезда партии (декабрь 1925 года). На съезде познакомился с партийным аппаратчиком И. М. Москвиным. В феврале 1926 тот стал заведующим Орграспредотделом ЦК ВКП(б) и в феврале 1927 года пригласил Ежова к себе в отдел инструктором.
И вся дальнейшая работа Ежова проходила в партийных органах, где он в основном занимался написанием различных документов. И хотя в конце своей партийной карьеры он стал секретарем ЦК, ему больше подходило быть секретарем какого-нибудь начальника, писать за него бумаги. Именно поэтому он ввел бумажный стиль работы не только в партийных организациях, но и в НКВД,. 26 сентября 1936 года назначен Народным комиссаром внутренних дел СССР, сменив на этом посту Генриха Ягоду.
1 октября 1936 года Ежов подписал первый приказ по НКВД о своём вступлении в исполнение обязанностей наркома.
Как и его предшественнику Генриху Ягоде, Ежову подчинялись и органы государственной безопасности (ГУГБ НКВД СССР), и милиция, и вспомогательные службы, такие, как управления шоссейных дорог и пожарной охраны.
На новом посту Ежов занимался координацией и осуществлением репрессий против лиц, подозревавшихся в антисоветской деятельности, шпионаже (статья 58 УК РСФСР), «чистками» в партии, массовыми арестами и высылками по социальному, организационному, а затем и национальному признаку. Систематический характер эти кампании приняли с лета 1937 года, им предшествовали подготовительные репрессии в самих органах госбезопасности, которые «чистили» от сотрудников Ягоды. 2 марта 1937 года в докладе на пленуме ЦК ВКП(б) он выступил с резкой критикой подчинённых, указав на провалы в агентурной и следственной работе.
Именно на этом Пленуме выступили ряд партийных руководителей регионов, и тон задал первый секретарь Западно-Сибирского крайкома Роберт Эйхе, которые потребовали усилить борьбу с контрреволюционным элементом в стране. Вроде как все пошло с Эйхе. Но Колпакиди в архивах НКВД обнаружил докладную записку начальника НКВД Западной Сибири об усилении активности контрреволюционного элемента в регионе на имя Ежова от февраля 1937 года. Такая же записка была направлена и Эйхе.
И Колпакиди задает вопрос – была ли на самом деле активизация врагов советской власти, или это выполнение задания Ежова, чтобы он мог на мнение начальника НКВД из региона обратить внимание партийного руководства страны на якобы имеющуюся проблему. Это значит, что НКВД улучшили бы финансирование, разрешили проводить следственные действия в ускоренном порядке и т.д. Да и роль самих руководителей НКВД в глазах Сталина и Политбюро возросла бы.
Пленум одобрил доклад, и поручил Ежову навести порядок в органах НКВД. Из сотрудников госбезопасности с 1 октября 1936 года по 15 августа 1938 года было арестовано 2273 человека, из них за «контрреволюционные преступления» — 1862. 17 июля 1937 года Ежов был награждён орденом Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий».
Именно при Ежове появились так называемые разнарядки местным органам НКВД с указанием числа людей, подлежащих аресту, высылке, расстрелу или заключению в лагеря или тюрьмы. Для появления обвинения против любого человека было достаточно трех доносов на него, и человек попадал в жернова НКВД. Сейчас, когда все обвиняют Сталина в репрессиях, известный писатель Довлатов спрашивает: «А кто написал 4 миллиона доносов?». Резонный вопрос, согласитесь.
30 июля 1937 года был подписан приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Для ускоренного рассмотрения тысяч дел использовались внесудебные репрессивные органы, т. н. «Комиссия НКВД СССР и прокурора Союза ССР» (в неё входил сам Ежов) и тройки НКВД СССР на уровне республик и областей. Известно, что согласно этому приказу были расстреляны многие тысячи уголовного элемента, на которых не хватало доказательной базы, но они были отпетые преступники.
Ежов сыграл важную роль в политическом и физическом уничтожении т. н. «ленинской гвардии». При нём были репрессированы бывшие члены Политбюро ЦК ВКП(б) Ян Рудзутак, Станислав Косиор, Влас Чубарь, Павел Постышев, Роберт Эйхе, был проведён ряд громких процессов против бывших членов руководства страны, закончившихся смертными приговорами, особенно Второй Московский процесс (январь 1937 года), Дело военных (июнь 1937 года) и Третий Московский процесс (март 1938 года). В своём рабочем столе Ежов хранил пули, которыми были расстреляны Зиновьев, Каменев и другие; эти пули были изъяты впоследствии при обыске у него. В ходе репрессий он лично принимал участие в пытках.
Получил распространение своеобразный культ Ежова как человека, беспощадно уничтожающего «врагов». В 1937—1938 гг. Ежов — один из самых могущественных советских руководителей, фактически четвёртый человек в стране после Сталина, Молотова и Ворошилова. Портреты Ежова печатались в газетах и присутствовали на митингах. Известность получили обе версии плаката Бориса Ефимова «Стальные Ежовы рукавицы», где нарком берёт в ежовую рукавицу многоголовую змею, символизирующую троцкистов и бухаринцев. Была опубликована «Баллада о наркоме Ежове» за подписью казахского акына Джамбула Джабаева (по некоторым данным, сочинённая «переводчиком» Константином Алтайским). Постоянные эпитеты — «сталинский нарком», «любимец народа».
Один из бывших начальников Ежова как-то сказал о нем: «Ежов идеальный исполнитель. Одно плохо – он не умеет останавливаться». Видимо, и в проведении репрессий он перегнул палку, и Сталин это понял. Даже верный соратник Ворошилов не раз говорил Сталину, что он как-нибудь пристрелит Ежова в Кремле, потому что до него доходят сведения, что Ежов начал собирать компромат на членов Политбюро, и уже намекает руководителям региональных органов НКВД, чтобы они были готовы заменить первых секретарей местных партийных органов.
Колпакиди говорит, что власть Ежова в это время была огромной. Огромный аппарат органов НКВД в Москве и на местах. Близость к первым лицам регионов, опытнейшие зубры подпольной и репрессивной работы среди заместителей наркома, запросто могли сместить и Сталина, и членов Политбюро, а потом обвинить их в развязывании репрессий среди населения, которым явно были недовольные многие и многие из родственников и друзей. Именно поэтому органы НКВД и раскручивали маховик репрессий, фабрикуя тысячи дел на невинных граждан страны под видом «врагов народа», выбивая пытками нужные признания. Под этими пытками не могли устоять даже прошедшие царские застенки революционеры.
И Сталин реально испугался. Он сменил личную охрану, она теперь состояла из терских казаков, которые терпеть не могли чекистов за репрессии против этого народа. Так говорит Колпакиди. Правда, появилось много опровержений на этот счет от яростных «антисталинистов». Надо было смещать Ежова с его поста, но очень осторожно, чтобы не спугнуть окружение всесильного наркома.
В августе 1938 года первым заместителем Ежова по НКВД и начальником Главного управления государственной безопасности был назначен Лаврентий Берия, к которому с этого момента стало переходить фактическое руководство наркоматом. Тот привел с собой в наркомат проверенных в деле своих соратников – Кабулова, Деканозова, Меркулова, которых поставил на ключевые места в НКВД.
После того, как 19 ноября 1938 года в Политбюро обсуждался донос на Ежова, поданный начальником управления НКВД по Ивановской области В. П. Журавлёвым (который вскоре был перемещён на пост начальника УНКВД по Москве и Московской области), 23 ноября Ежов написал в Политбюро и лично Сталину прошение об отставке, в котором признал себя ответственным за вредительскую деятельность различных «врагов народа», проникших по недосмотру в НКВД и прокуратуру. Он брал на себя вину за бегство ряда разведчиков и просто сотрудников НКВД за границу (в 1938 году полпред НКВД по Дальневосточному краю Генрих Люшков бежал в Японию, в то же время начальник НКВД УССР А. И. Успенский скрылся в неизвестном направлении, а ближайший соратник Ежова - начальник Ленинградского УНКВД М.И. Литвин застрелился, ожидая ареста и т. д.); признавал, что «делячески подходил к расстановке кадров» и т. п.
Предвидя скорый арест, Ежов просил Сталина «не трогать моей 70-летней старухи матери». Вместе с тем, Ежов подытожил свою деятельность так: «Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК НКВД погромил врагов здорово…».
24 ноября 1938 года был освобождён от обязанностей наркома внутренних дел с сохранением за ним должности секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Комиссии партийного контроля.
9 декабря 1938 года «Правда» и «Известия» опубликовали следующее сообщение: «Тов. Ежов Н. И. освобождён, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта». Преемником Ежова стал назначенный в НКВД с поста первого секретаря ЦК Компартии Грузинской ССР Лаврентий Берия, который с конца сентября 1938 года по январь 1939 года провёл широкомасштабные аресты людей Ежова в НКВД, прокуратуре и судах.
21 января 1939 года Ежов присутствовал на торжественно-траурном заседании по случаю 15-летней годовщины смерти Ленина, но делегатом XVIII съезда ВКП(б), начавшегося 10 марта, избран не был. Ежов имел право присутствовать на съезде как член ЦК; он побывал на нескольких заседаниях и попытался выступить, но сделать этого ему не дали. В новый состав ЦК Ежова также не избрали.
9 апреля 1939 года Ежов лишился должности наркома водного транспорта, а сам наркомат был разделён на наркоматы речного и морского флота.
На следующий день, 10 апреля 1939 года, Ежов был арестован при участии Берии и Маленкова в кабинете последнего. Дело Ежова, по утверждению Судоплатова, вёл лично Берия и его ближайший сподвижник Богдан Кобулов. Содержался в Сухановской особой тюрьме НКВД СССР.
Согласно обвинительному заключению, «подготовляя государственный переворот, Ежов готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие при первом удобном случае.
Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который, по замыслу его вдохновителей, должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве». Некоторые либеральные истории считают, что это сфабриковали органы следствия, но Колпакиди уверен, что это так и было.
Кроме того, Ежов обвинялся в преследовавшемся по советским законам мужеложстве. 24 апреля 1939 года Ежовым было написано заявление с признанием в своих гомосексуальных связях. Среди обозначенных в признании Ежова любовниками значились: театральный деятель Я. И. Боярский-Шимшелевич, видный партиец Ф. И. Голощёкин, дивизионный комиссар В. К. Константинов, охранник И. Н. Дементьев. Все они были арестованы и расстреляны (в обвинительном заключении было сказано, что Ежов совершал акты мужеложства «действуя в антисоветских и корыстных целях»).
На следствии и суде Ежов отвергал все обвинения и единственной своей ошибкой признавал то, что «мало чистил» органы госбезопасности от «врагов народа».
3 февраля 1940 года Николай Ежов приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР был приговорён к «исключительной мере наказания» — расстрелу; приговор был приведён в исполнение на следующий день, 4 февраля в здании Военной коллегии Верховного Суда СССР. Согласно утверждению Судоплатова, «Когда его вели на расстрел, он пел „Интернационал“». Труп кремирован в Донском крематории.
Пришедший на смену Николаю Ежову Лаврентий Берия не только остановил вал репрессий, но и провел так называемую «первую бериевскую реабилитацию» (вторая была в 1953 году после смерти Сталина), во время которых были освобождены многие незаконно осужденные граждане, в том числе будущий маршал Рокоссовский. Берия не мог быстро освободить многих «болтунов» из числа военных конструкторов, но создал так называемые «шарашки», где те могли заниматься своим делом под присмотром чекистов. Но о Берии у меня есть отдельная работа. http://www.proza.ru/2017/10/21/450
Есть у меня размышления о репрессиях, как об обострении гражданской войны в 30-е годы, которая продолжалась еще с 1918 года. http://www.proza.ru/2019/04/13/427
А вот сказать, были ли на самом деле заговоры в НКВД, так же сложно, как доказать о существовании заговора Тухачевского, хотя по этой теме написано много книг и статей, и даже снят художественный фильм. Я не буду настаивать на правильности выводов Александра Колпакиди о существовании заговоров Ягоды или Ежова, просто проинформировал своих читателей о такой версии. Из истории многих стран известно, какую роль играли спецслужбы в устранении государственных деятелей. Вспомним лишь историю с убийством президента США Джона Кеннеди и его брата, министра юстиции Роберта Кеннеди. Так что и в нашей стране все было возможно.