Приехав в Дрезден (земля Саксония), я оказался в Германии второй раз с перерывом в 11 лет. Раньше я жил и работал в Померании (Бранденбург и Потсдам). Мой немецкий язык, который я освоил ещё в школе, благодаря преподавателю Марии Григорьевне, занимавшейся со мной персонально, уже несколько подзабылся.
И я старался побольше общаться с местными, что бы его восстановить. Поэтому, при каждой возможности шел в город, общался с немцами, изучал Дрезден. В одну из таких прогулок ко мне присоединился вновь прибывший Окулист, совершенно не знавший языка.
Я, припомнив своё первое пребывание в Германии, решил его удивить и познакомить с немецким деликатесом, который мы тогда подчас употребляли: это бифштексы из сырого фарша, хорошо посоленные, с большим количеством чёрного перца и ВСЕГДА охлаждённые.
Мы вошли в Торговый Центр, нашли там Кафэ, на витрине я обнаружил желанные бифштексы, заказал их с пивом. Приятель несколько смутился, опасаясь, но я личным примером его убедил. Когда всё закончили, я как то мельком заметил, что в витрине, где стояли бифштексы, на радиаторе не было инея, да и мой бифштекс не был достаточно холодным.
Однако, мы ушли из Кафэ, погуляли по центру города, прошлись мимо здания Дрезденской Галереи, по набережной Эльбы, посокрушались, глядя на развалины знаменитой Frauen Kirche (Женской Церкви) и пошли пешком через старинный каменный мост домой, на Мариеналлее №7, где мы жили рядом с Саксонской Библиотекой.
Примерно через 4-5 часов после нашего перекуса в Кафэ, у меня началась вначале тошнота, а затем, неукротимая рвота, потливость и резкая слабость.
Я попытался сам прочистить желудок, промыл его раствором Марганцовки, но явления не проходили и я едва дошёл до Инфекционного Отделения. Там сделали настоящее промывание желудка через зонд, очистили меня и положили в терапевтическое отделение. На основании такой сильной интоксикации у меня развилась ахилия, пропал аппетит, перестали вырабатываться панкреатический сок и желчь.
Словом, мой экскурс в «молодые гусарские годы» привёл к лечению диетой в Терапии в течение целого месяца.
И только выписавшись, я подумал:
а ведь тогда мы были молоды и более выносливы.
Всему – своё время.