Полуфабрикаты II
- О чём этот фильм?
- А ни о чём.
(из пародии на интервью)
1991 г. На проспекте имени Карла Маркса - зима, и учреждение по скупке золота. У меня температура 39, и деньги, как обычно... Стою третий день с утра до вечера.
Идет небольшой снег, но мокрый. Обслуживают клиентов по двадцать в сутки, а в очереди скопилось около двухсот человек. Все уже перезнакомились и успели надоесть друг другу, как близкие родственники.
Барыга скучает - никто за полцены отдавать не хочет. Тяжёлая у него работа!
Я «ползаю» по тротуару, мне плохо, меня покачивает. Снегопад резко усиливается. Крупные хлопья. Всё вокруг становится белым... Снег решил завоевать Город. Сыплет и сыплет, и сыпет, и сыпет, того и гляди - совсем...
- Как же нам жить, снег?
Скажите, скажите!
- Ой, да живите вы все - как хотите.
Я буду падать, а вы - живите!
И сыпет и сыпет... и кончился.
И слава Богу. Иду в чайную - погреться и поесть. Чудненькая такая чайная, даже аквариум есть...рыбки... дышат болезненно...
Девушка смотрит на них удивлённо,
Гребенщиков рисует картины.
Бабушки спорят - так вдохновенно!
Бабушка встала напротив уверенно,
(стало не видно) смотрит рассеяно
прямо, чуть влево, вниз.
Вредная бабушка, как вам не стыдно!
Но, вот, ушла - и уже не обидно.
Милая девушка смотрит в аквариум.
Где же небесный ваш импресарио,
Тот, кто умчит вас с собой далеко,
Туда, где не сможет обидеть пальто.
Там вас не станут топить в болоте,
И, вдруг, не сбросят вниз с самолёта,
И на заре не приедут пытать,
Там - все вас будут любить и ласкать...
Горячий чай ласкает меня изнутри. Выходить на улицу нет никакого желания. Сижу на подоконнике, под которым находится батарея отопления. Греет от души. Разморило... Хорошо... Останусь здесь навсегда... Не выразить в словах...
И цветом не сказать
О том, чьё не дано остановить движенье,
Того, что не дано обосновать.
А мы и не будем, больно надо... А почему это я нахожусь у своей бабули, в её доме, да ещё и на Урале, когда очередь может пройти? И при чём тут Чехов, медленно опадающие жёлтые листья и тишина? И осень, неврастеник,
Заглядывает в окна,
Гитара не звучит,
Зима на полпути.
Ровесники судьбы,
Ровесники безбрежья,
Куда несётесь вы,
Куда несёте вы.
Ни Кто несет, ни Куда несет - неизвестно...
Неизвестно зачем,
Конокрадом пробравшись в конюшню
Замечательнейших идей,
Ярко-синяя ночь
Мне напомнила юную душу
Последних
Октябрьских
дней.
Модерато в природе... Диминуэндо... Чайковский «Времена года». Упадок. Скованность. Мягкая... Слышно приближение... Осень - это, когда «Уже», а не, когда «Еще не...»
Упадок и уныние
сковали наши звуки,
Уже не сможем мы
серебряный рассвет
Воспеть без содрогания
о завтрашней разлуке...
В прозрачности, вдали
мелькает силуэт... чей?... её?...
неужели она?... да нет, откуда...
Уже прошло.
И сердце бьется ровно,
Когда я вижу тень
полузабытых чувств.
Уже не всё равно, как на тебя посмотрят,
что скажут - «люди»,
Грустно...
- А-а, и пусть...
Ну да, как же, «прошло»...
Ожидая прихода садистки, становлюсь мазохистом...
Февраль - старый дурак...
Невыносимо хочется к морю...
Вершины гор,
полёты над равниной
снятся,
Над буйным лесом,
и совсем - не двадцать,
Подзадержался... может быть, смешно?
Напрасно.
Напрасно ждать!
«Гестапо» милое
- наверно -
не придет,
и хорошо...
И вместе с тем -
ужасно.
Сбежал от нее на юг - еще хуже.
Больно,
хочется водки,
хочется съездить по морде,
Себе,
но будет больно.
К тебе
Хочется...
поездом...
Поменял карты в своем пасьянсе Отчим небесный,
- Смеется!
Лишь в кадансе сна с тобой уединяюсь, но проснусь,
И снова...
«Больно мне, больно» - постоянно скулил по радио известный «певец» в поезде, на котором я возвращался. Ну что теперь сделаешь... Дорога. Даль. Звук «Д». Дн-н-н-н...
Дорогие далёкие дали...
Задалёкие детские были...
Мы когда-то уже сказали,
Что, конечно, уже любили.
И горящий вольфрам созвездий
Так уже светил, понемногу,
В предыдущих и будущих жизнях
Мы искали и ищем дорогу.
Постоянно меняя сказки,
Запрещая себе поступки,
Мы гонялись за высшей лаской,
Как за редкой и нужной покупкой.
Незамеченным медленным ходом
Истекает молочное время,
Високосным, особенным годом
Мы заносим свою ногу в стремя,
В безмятежие нового века,
Апокалипсис - не уместен,
Белый конь унесёт человека,
Что становится - неинтересен.
Неуместен апокалипсис, и всё тут. Хочешь стой, хочешь - падай. Впрочем, апокалипсис - вещь нужная и добрая, может быть и уместен, кто его знает?... Из состояния частичного охуения, через год, меня выводит пьяная посудомойщица. Выхожу из чайной. Очередь Моя Ещё Не Прошла. Отметился на завтра. Шкандыбаю к метро. Голова кружится. Под ногами снежная каша. Топчу её в злобном марше: «Р-аз, р-раз, р-раз, два, три-и».
Я не «коричневый»,
Не «голубой»,
Я не «зелёный»,
Но и не «красный»,
Я - идиот, несущий боль,
Словно кувшин с напитком,
Заразным!
Ну, Санкт-Петербург! Ну, скотина каменная! Ну ты и град Петров, сопливый! Сейчас я тебе...
Тебе!
Город психов-поэтов,
Город художников-алкашей,
Город-помойка!
Плевать!
И на красоту Невы, камнем Раздетой,
если рядом подвал, полный крыс и вшей!
Город гениев-дегенератов,
Город утончённых и плоских уродов,
Обывателей, иностранцев...
Одним словом - помойка-музей!
Что? Получил, красавец! Средоточие культуры! Северная, ****ь, Венеция! Доведешь ты меня. Доведёте вы все меня!
Наш крестный отец - стагнация.
Маразмы зудят в крови.
Но мы ещё скажем - нация,
Слово свое, не спеши.
Не гневи, не подталкивай в спину,
Чтоб не вылилась через край
Вся та мерзость, какой напоили -
Не гневи и не осуждай!
Ладно, живи пока... Эмоции. Эмоции... Вот и метро. Вхожу. На контроле показываю «липовое» удостоверение красного цвета, свидетельствующее о том, что я есть рабочий сцены Мариинского театра. Очень похоже на милицейское. Сошло. Еще бы! С таким выражением лица - и не сошло! Ха! В таких случаях следует изображать что-нибудь, типа: а) двусмысленная озабоченность впереди идущими ножками; б) поезд уйдёт вот-вот; в) творческое бормотание и потусторонний взгляд в пространство; г) высокомерие. Главное, удостоверение показывать, как бы машинально, и обязательно «кверху ногами». Желательно не смотреть в глаза проверяющему, а если смотришь, то так твёрдо, чтобы ему захотелось отдать тебе честь - это для мужчин-милиционеров, для женщин нужен такой взгляд, после которого им захотелось бы отдать тебе Свою честь. Хотя последнее нынче - редкость... Тогда, чтобы им захотелось отдать то, что осталось... Трепаться надоело. Домой. Правда, где он, дом, в каком из четырёх городов, не понять. Песню что ли написать... С минорной доминантой...
Где-то будет счастливая жизнь, но туда,
Но туда не пропустят, конечно.
В хроматической гамме греха
Не расслышать и звука надежды.
Пой, ласточка, пой.
Пой, не молчи.
Пой, милая заинька - пой!
Пой - не молчи.
Я люблю и любим, может быть,
И плевать
я хотел на законы морали.
И мне незачем
незачем
не за чем знать,
Что клыки добродетель оскалит!
Пой, ласточка, пой...
Пока пела ласточка, наступил июнь, очень похожий на ноябрь, и я прибыл на станцию «Ленинский проспект», где меня, естественно, встретил личный шофёр с машиной и отвёз, надо думать, на мою виллу, куда же ещё. После ужина, китайская кухня, которая начинает надоедать, препираний с экономкой - уволю завтра, под кофе с сигарой заложил в компьютер мелодию, подобрал гармонию и инструментарий - получилось нечто кельтское, или, во всяком случае, что-то похожее... А пойду-ка я сегодня спать в мансарду, на третий этаж... Сквозь конусообразную стеклянную крышу видны уставшие от напряжения светила... Ритм синкопированный, три четверти... Кошка, собака, надоела - мешает, ласки ей видите ли подавай...
От нечего делать
Бренчу на ситаре,
И дым сигаретный поплыл в темноте.
Изменится что-нибудь
В жизни едва ли,
Когда ты устал и завис в пустоте.
Осень в июне
Осень в июне
Осень в июне
Осень в июне
Осень...
Колеблются стены,
И утро приходит,
И Солнце-старушка встает под окном,
И милые женщины-дворники бродят,
И лень мне вставать,
Одеваться «в облом».
Осень в июне...
Ошибочность роли,
Которую выбрал -
Размеренность дней не нужна мне совсем.
И, кажется, свежие звёзды устали
Смотреть, как я сплю, развлекаюсь и ем.
Осень в июне...
Какая, там, осень, когда весна. А вдруг осень? Много красного цвета. А который час? Или век? У Босха преобладают красный и черный цвета... Ну и что, пятнадцатый... Да какая разница - скучно было и в пятнадцатом. Как был «Корабль Дураков», так и есть, и, что противно, корабль сей - посудина непотопляемая. И не надейтесь, флибустьеры. Но пиратов люблю, пусть заходят в гости, угощу...
Грустных песен не нужно, други!
Про весенний бешеный цвет
Завопим, заорем куплеты,
Да станцуем цыганочку-степ!
Вы, неверные наши подруги,
Полюбите на ночь-навсегда.
Из уютных постелей-студий
Я бы выстроил города,
Я воздвигнул бы гедо-башню
Из горящих желанием тел...
Но не знаю где взять мне башли
На банальнейший опохмел.
Пираты ко мне пришли и, тут же, утащили с собой. На месяц. Теперь я сижу в коммуналке на ул. Маяковского, хозяин которой - индеец. Индеец он не по рождению, а по призванию. Но сейчас его нет дома. А есть майор Лебёдкин. У него трясутся руки...
Дрожащие руки....
Душераздирающие крики несчастных...
Тихо поют менестрели...
Ночь...
...Индеец пришёл, принёс и привёл...
Не стоит разглагольствовать
Об истинах простых,
Не стоит жить,
как будто завтра - пропасть,
Дежурные слова произносить
и прославлять - убогость.
Не стоит, право, господа...
Когда
Налит
бокал
вина,
И рядом женщины щебечут,
Ты - Вечен!
...Майор раньше был капитаном. Бесновато-поэтическим капитаном.
Бессмертное лицо
Поэт кладёт в салат.
И - очень хорошо,
Сам чёрт ему не брат.
Но девушек уже
Он не обворожит.
Не пишет, не живет - не стоит,
Не стоит.
... Индеец увел, но не унес того, что приносил. Все выпили. И не унес майора, который оказался еще и высокообразованным...
Высокообразованная падаль
Лежит по обе стороны Дороги,
И ничего-то ей, откормленной, не надо,
Конец желанный и доступен многим.
...Бессонны ночи... Руки длинны.
Зачем живёшь скажи, дурак!
И эти плечи, так невинны зачем, скажи?
- Кабак, кабак!
- Ну, что ж, кабак - так и кабак. Дурак?
Да, ну и пусть - дурак.
... Дыхание ночной весны... с радостью и лестью...
- Иди на воздух,
Пой,
Люби,
Танцуй,
Умри - всё вместе!
Всё сразу,
Буйно!
Горячо!
В последний раз. как будто!
Ты можешь!
Ты велик!
Любим...
...как жалко - вот и утро.
...Майор исчез. Снова пришел индеец с компанией. Не знаю никого из них... Поехали куда-то... «Петровский кубок»... Очнулся у Менщикова, на Васильевском... Крестьянин с древним ковшом рассола... Собрали симфонический оркестр. Быстро собрали, лет за сто десять. Успела наступить эпоха романтизма. Родился один норвежец, вырос и написал хорошую музыку. Ее-то и исполнил оркестр. Мне особенно понравился первый номер сюиты.
Слушайте Грига утром!
Слушайте «Пер Гюнт»!
Слушайте первый номер!
Тот, кто услышал, поймёт!
Как после этой песни - хочется жить!
... После концерта Бенкендорф пригласил всех в Петропавловскую крепость на экскурсию. Гид из него - каких поискать, конечно. Вернулся я поздно...
Сырая ночь,
И чудится, в темнице,
Как будто в клетке птица,
Забился кто-то яростно и страстно, свободы захотев,
Так, как желают смерти...
Во сне меня пытал Малюта Скуратов, похожий на Мюллера-Броневого. Проснулся в отличном настроении.
Измятый веселый колпак
Нехотя прыгнул вороном,
Гвоздичная ваза, распутница,
Так и глядит в мою сторону.
Фрачная пара прошла
Солидно по коридору,
Невыспавшийся башмак
Спустился на улицу - Здорово:
Серая шляпа несёт
Старый седой портфель ;
Это на службу плетет
Псевдоинтеллигентный Евсей.
Скрипка бежит, мольберт,
Плеером уши заткнул интроверт,
Кепка и сапоги -
Слесарь потопал в ЖЭК.
Мышцы и бутсы - спортсмен,
Бледность, книга - студент,
Бутылка вина - алкаш ,
Фуражка и жезл - мент.
Кольцо на пальце - жена,
Букет роз в руке - любовь,
Мимозы в метро - весна,
Нож, пистолет - кровь...
Так - до бесконечности
Можно бы перечислять...
... Соседка курит на лестничной площадке. Я выхожу глотнуть свежего воздуха, но останавливаюсь с ней поболтать. Хорошенькая такая, молоденькая, совсем не прочь зайти ко мне в гости. Муж, говорит, уехал. Я шучу что-то по этому поводу и иду себе. Может зря? Скучно ей, как той купчихе. А со скуки много чего бывает...
Стройненькая «леди
нашего подъезда»;
Скучно и тоскливо,
глупые соседи.
А супруг уехал -
можно сигарету,
Можно и не только,
что ж, мужчин уж нету?
И не обязательно
кончится всё плохо,
Так, как у Шекспира,
я, ведь, не дуреха,
Или у Лескова,
кто ж так поступает?
Надо ти-ихо-тихо -
и никто не знает.
...«В самой верхней части картины фонтан Прелюбодеяния поднимается посреди озера Похоти»... «По мнению современных исследователей, «Аллегория Обжорства и Похоти» образовывала с «Кораблём Дураков» единую композицию»...
На шум дождя находится попутчик,
На визг машин не сыщешь ни черта.
Кто чем живет, что хуже, и что лучше
Не говорите мне, вы - Родственник Скота!
* * *
Верно понятые аншлаги
Дополняют искусство бреда.
Развеваются жирные флаги
нескончаемого обеда.
- Ах, сегодня я кушал сёмгу! Очень вкусно,
и завтра буду!
- А я завтра поеду в «Суворов», обещали
пикантные блюда!
Да, «пожрать» стало главной темой
наитворческого разговора,
А желудок сейчас - богема
для голодной страны позора.
... После прогулки выяснилось, что сегодня - праздник всех мужчин 8-е марта. Такие сведения я получил, от пришедшего, как это ни пошло, Зайца. Зайцу: мне грустно... мир так наивно безобразен и одновременно гармоничен, что...
не знаю, не хочу, не буду подчиняться
условностям «заезженных» дворян,
разврату скуки лучше предаваться.
Я говорю с тобою по ночам,
Но говорю не так, как мне б сейчас хотелось ;
Косноязычье чувств в предощущении сна...
...Заяц лирически прищурился, превратился в утку и улетел на север. Вернулся осенью, раздобревший и отдохнувший...
...Сто лет назад, в чьей-то, уже не моей, биографии... ранней осенью... было - не было...
Ничего тебе не обещаю,
И не будет даже шалаша,
Но тебя, пусть это не печалит...
До чего же осень хороша!
* * *
Феминистические бредни
На завтрак,
на обед,
на ужин.
Как потребление - наружность,
Ну и в глазах - животный страх.
* * *
Фланирование лесбиянок,
Небезоснованность судьбы,
Пришибленность среди крестьянок,
Неподалёку от Тувы.
Бурятский трагик-завывало
И петербургский брадобрей
Устало стонут от русалок,
От безмятежности сетей.
Разнообразие приёмов
Незамедлительности сна,
Филармонические «кони»
Не заскучают от ума.
Вертепный гам, скворечник, липа,
Подзолочёные глаза,
Цивилизованность и дикость,
Её величество - Шиза!
* * *
Разностороннее Зимбабве,
Остроконечное житьё,
Хибарообразное нынче,
Плантация. Нытьё.
Варфоломеевские ночи-вуги.
Каноны мысли. Чувства бред.
Бескомпромиссные подруги-страсти,
Вперёд!
Цинизма нынешнего века-стада
Не расстрелять игрушкой из пластмассы...
...Снова зима. На Рубинштейна купил, в доме № 13, плакат А. Башлачёва. Повесил на стенку у себя дома. Через неделю ко мне пришёл стадвадцатипятикилограммовый флейтист. Он особенно колоритен, когда играет на флейте пикколо. Пришёл и, увидев плакат, сказал, что я очень похож на того, кто там зафиксирован. Флейтиста я поблагодарил, но на завтра плакат сорвал и выкинул, от греха...
Обывателю
Отчего в этой жизни поэты,
Посмотришь - просто ублюдки?
Оттого ли, что спят они литрами?
Оттого ли, что пьют они сутками?
Аморальные типы, вы скажете?
Кто им вправе мораль устанавливать?
Хулиганы и хулиганки.
И не вздумайте их останавливать!
После них остаётся - музыка.
После вас - только куча мусора?
* * *
Золотые пути тех, кто Шел
не во всём идеальны,
Но так и надо идти,
несмотря на различие тел.
А куда кто придёт,
Кто нормален, а кто аномален
Разберутся без нас...
* * *
Я забуду про песни звонкие
Да пойду погулять по городу
И увижу качели сонные,
Не увижу седые бороды
Пробегусь по саду ли, парку,
Поиграю в футбол с мальчишками,
Не хочу трогать краски яркие,
Покривляюсь, вот, с этой малышкою.
Не хочу, не хочу и не стану я
Восхищаться осенним Каменным,
И знакомое счастье уныния
Не впущу к себе. Неприкаянный.
Захочу - поставлю швейцара
У своих дверей - навсегда,
И построю камин с решёткой
Из мороза, снега и льда.
А составить фактуру неба,
Попытаться, это ль не слава?
Прокатиться на облаке сером
И дождем пролиться - Забава?
Забавляйся, мой день, игрушкой,
Развлекайся искуснейшей дракой,
Не стесняйся разгульной пирушки,
Веселись диалогом с собакой,
Превозмочь усталость не пробуй
От пленительной зелени света,
Твой удел - не петля, не прорубь,
Выплывает не та планета,
Что способствует драме жизни...
Разорвав смысловые знаки,
Поучаствовать в ирреализме
Не пришлось бы нам всем, однако...
Но, прелюдию к фантасмагории
Закончим «победным» тактом -
Учебник нашей истории
Забыл ученик под партой.
* * *
Не бывает все так,
Как хотелось бы нам, полубогим,
И виновных тут нет,
И заранее сказан ответ.
* * *
Кирпичи городов и следы всевселенской помойки
Обретают духовность и радуют гадостных птиц...
* * *
Равномерностью фаз,
красотой уцелевших соборов
Наблюдательный глаз
постарается вовремя жить.
Обнимает меня
молодой умирающий город,
Так, что кости трещат,
но пока еще грех голосить,
Хоронить, причитать,
что погибло всё, рухнуло, пало -
Пустыри, трактора,
и торчащий из сердца кинжал -
Ничего не ушло,
хоть потеряно, стёрто немало.
Мне недавно об этом
мой товарищ сказал.
А товарищ умён,
он начитан, талантлив и весел,
Он всё знает про нас,
он сегодня меня посетил.
Встречен музыкой был,
и светили нам бледные свечи
Новостроечных
Жалких
электросветил.
Эта музыка бьёт,
Чёткий ритм неотвязчиво сладок.
О, ещё и ещё!
Словно женщина, просит поэт.
Полутрезвый скрипач,
Полупьяная страсть серенады -
Это скрипка поёт...
Эта скрипка поёт -
только мне.
... Смутное время... Непонятно. Началась война или нет... Но в деревне, где я сейчас... тихо и спокойно.
Снова дождь... Снова дождь за окном,
Снова мокрые ветви деревьев,
Монотонностью шума воды
Убаюкана жизнь в деревне.
Все попрятались от дождя,
Под навесом храпит лошадка
И котенок, попив молока, потянувшись,
Зевает сладко.
Началась все-таки... Несмотря ни на что... друзья мои... не надейтесь на то, что не последует продолжения... Ещё как последует...
1988-1999 г.