Скупое декабрьское солнце тускло светило сквозь пепельно-серые облака. Около девяти часов утра в тихом переулке у ворот большого дома столпилась разношёрстная группа мужчин, молодых и постарше. У всех вид непритязательный, чаще небритые лица, а иные и с фингалом под глазом. Они были из тех, кто перебирается на зиму в южные города, куда редко заглядывают суровые морозы. Внимательный наблюдатель заметил бы, что меньшая их часть с независимым видом плотно стоит рядом и перебрасывается шуточками. Что касается остальных, то они расположились разрозненно и явно были озабочены.
Отворилась калитка, и собравшихся пригласили во двор дома. Навстречу им вышел коренастый мужчина, лет сорока пяти, в фуражке с морской кокардой и кортиком на поясе.
- Здравствуйте, господа! – приветливо обратился он к толпе.
Такое обращение для всех было непривычным, потому ответили нестройно и негромко.
- Вы находитесь на территории учебного Центра Военно-морского флота. Меня зовут Александр Сильвестрович Кашалотов. Я – начальник Центра, командир подводной лодки, капитан ближнего и дальнего плавания. Вас собралось 25 человек. Пятеро из вас – старослужащие. Прошу их выйти вперёд.
Вышли пятеро, из тех, кто держался отдельно.
- Я отбираю двенадцать новобранцев, - продолжил начальник, - поэтому прошу всех новичков подходить ко мне для собеседования.
Кашалотов отобрал достойных, по его мнению, а остальным предложил наведываться в Центр, так как в будущем могут появиться вакантные места.
Затем командир построил весь состав и неожиданно рявкнул:
- Здравия желаю, господа подводники!
- Здравия желаем, господин (товарищ) командир (капитан, начальник)! - услышал он разноголосицу.
- Вольно! – скомандовал Кашалотов, хотя все и так вели себя вольно.
- А теперь слушайте меня внимательно, курсанты. Наш УЦ представляет собой подлодку со всеми наворотами. Вы видите перед собой не дом с комнатами, а подводный корабль с отсеками. Срок пребывания в Центре – семь недель. За это время мы сделаем из вас настоящих подводников.
Главное требование – строгая дисциплина, никакого алкоголя и курения, а также никаких баб. За незначительные нарушения – карцер, а за значительные – списание на берег. На берегу достаточно желающих занять ваши места. За хорошее поведение предоставляются увольнения на берег. Каждому старослужащему подчиняются два-три новобранца. Они вас ознакомят с местной обстановкой и распорядком дня. Кому не понравятся порядки в Центре, могут свободно его покинуть. Здесь никого не держат насильно. Желаю вам удачи! Вопросы есть?
- Да, есть, - подал голос один явно не трезвенник. – Я понимаю, что алкоголь нельзя, а пиво можно?
- Пиво – тот же алкоголь. Ещё есть желающие спросить?
- Почему нельзя курить? Без курева опухнут уши, - заявил молодой призывник.
- Если уши опухнут, вызову ушника.
- А как же без баб? Ведь мы – молодые мужчины, и нам без них никак нельзя - поинтересовался любитель женщин.
- Я это понимаю, но у нас военный корабль, где женщины не положены по уставу. Но ничто не мешает вам встречаться с ними при увольнениях на берег.
Выступление командира публика встретила со скептическим недоумением. Они знали, что здесь необычные порядки, но не знали, насколько. За тепло, комфорт и еду это была не высокая плата.
Для помывки пригодилась ванна и душ. Оттуда все выходили посвежевшими и помолодевшими. Кто-то подобрал себе одежду, не новую, но опрятную.
Один из старослужащих был шеф-коком. С помощью двух юнг он состряпал чудный обед. Новички были поражены им и столовой (простите, кают-компанией), где он проходил.
Вскоре все ознакомились с местными достопримечательностями и остались ими довольны. Молодые морячки по привычке допускали жаргонные и нецензурные словечки, но их старшие товарищи строго пресекали такие непотребства.
Незадолго до отбоя подводники посмотрели фильм «Белоснежка и семь гномов», навеющий им благодушное настроение. Впервые за долгие годы они уснули в удобных постелях.
«Полёт Валькирий» резко зазвучал во всех кубриках и заставил всех курсантов вздрогнуть и выпрыгнуть из кроватей. В нарушение всех морских уставов подъём прогрохотал в восемь часов утра.
Умываться по утрам для многих стало непривычным, но привыкать, видимо, придётся. Но хуже стало, когда потребовалось одеться и выйти на мороз. Пробежки не получилось, но ходьбу в ногу, а не гуськом, освоили. Под руководством боцмана начали учить с учётом учебной программы «Марш нахимовцев». Худо-бедно спелись.
Когда командир Кашалотов вышел во двор, мимо него прошагала ватага бывших бомжей, а теперь морских курсантов. Ещё не окрепшими голосами они бодро пели:
Солнышко светит ясное!
Здравствуй, страна прекрасная!
Юные нахимовцы тебе шлют привет.
В мире нет другой
Родины такой!
Путь нам озаряет, точно утренний свет,
Знамя твоих побед.
Но когда они пели в припеве,
Потому что мы Сталина имя
В сердцах своих несём!
то почему-то глядели в сторону Кашалотова, что ему явно импонировало.
Надо признать, что он относился к своим курсантам по-отечески. На это они отвечали полным послушанием и стремглав бросались выполнять любое его поручение. Но до панибратства дело не доходило.
Весь следующий день был посвящён приведению подлодки в учебно-боевое состояние. Всё вымели, вымыли, выдраили и выбросили лишнее. Перед ужином вся подводная лодка от трюма-подвала до командного отсека, где обитал командир, сияла и блестела. Над подлодкой «Гномик» гордо реял флаг в виде рюмки, перечёркнутой накрест двумя окурками.
Постепенно служба и учёба подлодки вошли в нормальное русло. Поднимались, маршировали под песню «Марш нахимовцев» и с нагулянным завидным аппетитом завтракали. Затем следовали теоретические занятия под руководством младших командиров. И так до обеда. Кашалотов придумал вместо тихого часа зачитывать курсантам беседы на темы морали и здорового образа жизни. Под монотонное журчание его речи слушатели неустанно засыпали, предпочитая усваивать материал во сне.
Не обошлось без нарушения дисциплины. Так однажды от двух курсантов слышался специфический запах алкоголя, хотя они клялись, что не только не пили, но и не нюхали запретную жидкость. Запах предъявить в качестве вещдока невозможно, поэтому подозреваемые не были наказаны.
Самые отчаянные курильщики тайно покуривали. Командир закрывал глаза на такие проделки. Со дня рождения он не был извергом. Однако бывали проступки и более серьёзные.
Два героя-любовника как-то протащили через забор своих боевых подруг по бомжевому прошлому. Начальник Центра не мог пройти мимо такого безобразия, подрывающего дисциплину, и приказал выдворить дам, предварительно их покормив. Герои были лишены очередного увольнения на берег, что они безропотно приняли.
В один из дней Кашалотов объявил учебную тревогу. Для курсантов это стало полной неожиданностью. Вначале они растерялись, затем собрались и стали выполнять разумные действия. Завалили бачок с водой, застряли в дверях и вырвались во двор. На ходу надевали противогазы, роль которых выполняли полиэтиленовые пакеты с дырочками.
В первую очередь стали бороться за живучесть подлодки, чтобы она не утонула. Для этой цели служил имитатор с фигурными отверстиями, к которым следовало подобрать соответствующие пробки и заколотить их. Проявляя недюжинную смекалку, подводники заколотили все пробки, невзирая на то, совпадают они с дырками или нет. В это время другие разматывали садовые шланги, изображая героическую борьбу с пожаром.
В общем, курсанты показали себя настоящими подводниками высокого класса, за что получили глубокую благодарность от командира с оценкой «удовлетворительно». Чувствовалось, что команда готова спасать себя. Они успели сдружиться и почувствовать себя людьми.
Не обошлось и без серьёзного проступка. Шеф-кок был уличён в том, что толкал продукты на сторону. Немедленно командир списал его на берег, то есть выгнал взашей. Молодой кок занял его место.
Быстро пролетели семь недель. Настал последний день перед выпуском курсантов. В торжественной обстановке они молодцевато прошагали мимо своего командира. А он смотрел на них с лёгкой грустью. За минувшее время он успел привыкнуть к курсантам, а теперь они возвращаются к прежней жизни. Оставалось надеяться, что пребывание в Центре оставило след в их душах, и они захотят изменить свою жизнь к лучшему.
**********************************************************
На золотодобывающий прииск, что затерялся на просторах Якутии, Саша Кашеваров прибыл в начале апреля. Суровая северная природа ещё не отошла после долгой зимней спячки. Дальние сопки живописно голубели на фоне пасмурного неба. На юге Украины уже цветут сады, а здесь всё ещё покрыто снегом и льдом. В этих широтах снег сойдёт только в июне.
Около пятнадцати лет Саша трудится на прииске машинистом драги или, как он гордо называет себя – драгером. Его драга почти корабль, а он на ней - командир.
Сезон длится с апреля по сентябрь. Пока драга скована льдом, вся артель старателей занимается ремонтом и подготовкой участка. При круглосуточной работе драги каждая внеплановая остановка ценится буквально на вес золота.
В артели насчитывается три десятка человек, включая четырёх женщин. Большинство живёт в близлежащем посёлке. Раз в два года Саша ездит в отпуск на Украину к родителям.
На этот раз драгер Саша Кашеваров давал званый ужин для друзей в балке бригадира Лёхи. Стол украшали вкусности и напитки, которые ему удалось доставить из материка. Дружеское заседание обещало длительное общение в приятной обстановке.
После третьего тоста Лёха с хитрой усмешкой глянул на Сашу.
- А теперь рассказывай, как ты провёл отпуск в тёплых краях.
- Да рассказывать особенно и нечего. Как всегда гостил у родителей.
- И что, никакую дамочку не завёл?
- Представьте себе, что нет.
- Что-то ты темнишь, Сашуня. Больно рожа у тебя довольная. Ну, давай, колись, что у тебя случилось во время отпуска.
- Послушайте, ребята. Вы, наверняка, заметили, что я почти ничего не говорю о своей личной жизни. Для этого есть много причин. А теперь я хочу перед вами выговориться. Только, будьте добры, не перебивайте меня. Мой рассказ будет похож на исповедь. Мы знакомы много лет, и поэтому я уверен, что вы поймёте меня.
В первый день, когда я встретил свою Еву, то понял, что она будет моей женой, с которой проживу долго и счастливо. Так и случилось. Десять лет мы прожили в любви и согласии. Я построил просторный дом, рассчитанный на большую семью. Мы хотели завести троих детей, а, возможно, и больше. Только Ева никак не могла забеременеть. Много времени и денег мы потратили на её лечение, но никаких сдвигов не произошло. В конце концов, мы решили усыновить сирот из детдома. На беду, тогда я увлёкся одной молодой женщиной. Более того, захотел развестись с Евой и жениться на этой красотке. Когда об этом сказал Еве, она, на удивление, отнеслась к этому спокойно, без слёз и истерик. Я ушёл, взяв с собой только свои вещи. Дом и даже машину оставил Еве. По слухам, она стала выпивать, но тогда мне было не до неё.
Несчастье нагрянуло внезапно. Ева погибла при аварии автомобиля, которым она управляла. Скорость его была так велика, что он превратился при ударе о дерево в груду металлолома. Медики сказали, что смерть Евы наступила мгновенно. Анализ показал высокое содержание алкоголя в её крови. То, что выглядело несчастным случаем, на самом деле было самоубийством. И виновником послужил я. Таким образом, стал невольным убийцей любимой женщины. Да, любимой, потому что тогда понял, что любил только её.
От той женщины я ушёл, но в свой дом не вернулся. Очень многое мне напоминало о покойной Еве. Стал жить у родителей. Кроме них никого видеть не хотел. Целыми днями сидел перед окном, глядя в одну точку. Приводили ко мне врачей, но они только разводили руками и прописывали успокаивающие средства. Вот тогда и подумал, что бы сделать такое в искупление вины перед Евой.
Случайно я обратил внимание на бомжей, которые облюбовали наш город в зимнее время. Меня мало интересовало, что их толкнуло на такой путь, но многие из них опустились и явно нуждались в чьей-то помощи. Этим бродягам я решил помочь, чем только могу. Осталось подумать, как всё обустроить, чтобы польза была наибольшей.
Ещё в детстве у меня зародилась мечта – стать моряком. И не простым, а капитаном, желательно, подводной лодки. Возможно, на это повлиял герой романа Жюля Верна, капитан Немо. В армию меня не призвали по состоянию здоровья. Так что мне не было суждено стать не только моряком, но даже солдатом.
Я захотел объединить помощь бомжам со своей детской мечтой. Свой дом приспособил для приёма до двадцати человек на полном обеспечении. Тогда дом превращался в подводную лодку, бомжи становились членами экипажа, а я капитаном. Такая игра понравилась всем, особенно мне. Свою сухопутную фамилию Кашеваров я поменял ради команды на морскую – Кашалотов.
Моей задачей стало – вернуть бомжей к нормальной жизни, чтобы они почувствовали себя людьми. При этом попытался хоть на время избавить их от вредных привычек. Конечно, я далёк от мысли, что мне удастся изменить тех бродяг, но уверен, что мой труд не будет затрачен зря. Если хоть немного изменится в лучшую сторону, то и тогда я посчитаю свою задачу выполненной.
Кашеваров перестал говорить, и наступила тишина.
- Да, Саша, нелёгкую и благородную ношу ты взвалил на себя. Но я уверен, что ты с ней справишься, - подал голос Степан Ильич, самый старший в компании.
- Пацаны, давайте выпьем за Сашу, командира подлодки и воспитателя бомжей, - весело предложил бригадир, и все его дружно поддержали.
- Сашок, жениться тебе надо. Тогда ты забудешь про свои игры, - заикнулся Федя.
- Думал я и об этом. Ведь уже не мальчик. Мог бы жениться и родить детей. Только ни одна женщина не заменит мне Еву. Видно, я - однолюб.
Часы пробили полночь, и друзья разбрелись по своим балкам.
В ту ночь Саше приснилось, что он стоит на палубе атомной подводной лодки во главе экипажа, свободного от вахты. Лодка отчалила от пирса северного порта, отправляясь на задание. На берегу осталась группа провожающих женщин. Среди них выделялась Ева в красном платье. Она долго махала голубым платком, пока не скрылась в густом белом тумане.