ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МАРИНА
О МАРИШЕ ОТДЕЛЬНО: Эта глава моих записок стоит особняком в общем тексте, отдельным романтическим островом в непомерном океане воспоминаний. Здесь, в основном, пойдет речь о любви, которая пронзительно и настойчиво, счастливым случаем и стечением обстоятельств, ворвалась в буднюю жизнь сорокадвухлетнего, семейного мужчины. Неизведанные мной до этого романтические отношения с особенной, назначенной Провидением женщиной навсегда изменили мою душу в лучшую сторону. В общении с этой женщиной пропадали ощущение собственной личности, чувство времени и осязание пространства... Увы, кроме личных перемен, из-за Марины коренным образом изменилась вся моя жизнь. Мне пришлось уехать из Вашингтона, сменить работу, пережить развод с женой, испытать на собственном опыте бойкот друзей и удивление дочери поведением её папаши... Я все равно ни о чем не жалею - любовь обыкновенно сопровождается находками и потерями… Несмотря на разрушение спокойного бытия, я остался счастлив - ведь настоящее чувство дорогого стоит… Можно прожить целую жизнь, но так и не узнать, как это здорово… У меня получилось узнать…
В 1992 году моя жена с головой погрузилась в решение текущих проблем своих близких. Кульминацией проявления её преданности родным явился наём квартиры с тремя спальнями и устройство совместного общежития. В этот год мы переживали самый тяжелый период наших отношений. Я продолжал жить один, в студии, в окрестностях Вашингтона, где чувствовал себя гораздо лучше, чем в Нью-Йорке, в общей казарме с родней жены. Несколько раз в месяц я всё-таки навещал близких и родичей в их общежитии, но цель моей поездки заключалась лишь в свидании с дочерью...
В один из моих одиноких вечеров из Москвы позвонила знакомая дама, которой я был немного обязан из-за нескольких ее одолжений в мою сторону, в период учебы в аспирантуре. Она попросила помочь с устройством в американской жизни ее несчастной подруге, которая по гостевому приглашению недавно прибыла в район Вашингтона. Я ответил согласием и разрешил выдать номер моего телефона. Я жил один, вечерами, после работы, мне было скучно и одиноко… Почему же не помочь несчастному человеку? В чем собственно её несчастье? Мариша позвонила утром недели через две после моего разговора с Москвой…
- Здравствуйте, Аркадий! Извините за беспокойство, моё имя - Марина, ваш телефон у меня от Оли, моей московской подруги…
- Здравствуйте, Марина! Я ждал вашего звонка… Вы совсем не побеспокоили, сегодня суббота, на работу спешить не надо… Чем могу помочь, Марина?
- У меня неотложная проблема: я здесь по гостевой визе, работаю горничной в богатом доме... Хозяева заявили, что через неделю уезжают в Мексику, отдыхать… Я у них всего две недели служу, они не решаются оставить на меня дом - попросили съехать на семь дней куда-нибудь… У меня никого нет в Америке… Денег мало… Может быть вы знаете, где найти дешевую комнату на неделю?
- Я должен подумать… В моем доме сдают комнаты на короткий период… Но на неделю я не уверен… Сегодня что делаете, Марина? Я еду в Вашингтон поболтаться по улицам, могу подхватить… Хотите?
- Конечно хочу… Я две недели здесь, а даже Белый дом еще не видела…
- Диктуйте адрес, я через час заеду...
МАРИНА. ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ: Я хорошо знал городок, который назвала Марина, но всё равно нашел подходящую страницу в атласе дорог Северной Вирджинии, чтобы определить номер выхода с шестьдесят шестой скоростной дороги и все детали проезда к нужной улице. Дом оказался вторым от угла, а его размеры и архитектурное решение постройки производили самое серьезное впечатление. Район расположения тоже указывал на высокий социальный статус хозяев дома. Я сразу узнал девушку на обочине дороги, облик которой точно соответствовал телефонному описанию её подруги: симпатичная, инфантильная особа среднего роста, хрупкая, лет двадцати девяти, с завивающимися каштановыми волосами, спускающимися до лопаток на спине. Московская интеллигентка хорошей породы, но какая-то печальная, несчастная и потерянная... Я подумал: - Вилла громадного размера... Хлипкой девице не по силам работа по огромному хозяйству… Как она вообще решилась на такую работу? Почему хозяева ее взяли?
Стоял солнечный, теплый и сухой осенний день. Я подкатил к обочине, выскочил, открыл дверцу и заявил:
- Привет! Я - Аркадий… Садись в машину, мы едем в Вашингтон, я покажу тебе столицу США...
- Мы едем в Вашингтон! Здорово, я сегодня увижу столицу Америки!
Я, как обычно, на своих гостях, откатал на Марине самые впечатляющие объекты своей туристской программы. Мне удалось припарковаться в десяти минутах пешей ходьбы до Белого Дома. Мы покрутились в центральной зоне города, прогулялись по авеню Пенсильвания, постояли у решетки Белого Дома, зашли в холл здания Капитолия, посетили Аэрокосмический музей, картинную галерею и Центр искусства имени президента Кеннеди. Когда стемнело, мы покатили в мой любимый вокзальный ресторан. Я был голоден как волк, а громкоговоритель долго не называл наши билеты. Как только нас вызвали, я мигом втащил в питательное заведение Марину и проинструктировал о здешних порядках. Затем позволил себе расслабиться и отдал должное кулинарии ресторана, не пропустив в конце пиршества сладкое и фрукты. В отличие от меня, Марина ела совсем мало, а на десерт взяла только кофе и несколько виноградин. Поздно вечером, на обратной дороге, я получил из уст своей подопечной целую тираду восторга и восхищения по поводу интересно проведенного дня и моего выдающегося таланта гида. Родители научили свою девочку быть благодарной людям за доброе отношение...
При расставании я сказал:
- Марина, я в понедельник узнаю у хозяина о возможности снять жилье на неделю… Позвоню… В крайнем случае, вы сможете прожить неделю у меня… Это самое простое решение проблемы... Я здесь живу один, в маленькой квартирке, такие называют «студия» - это, когда и кухня, и гостиная, и спальня – всё в одной комнате... Ванная и душ тоже имеются... Я почти не бываю дома, после работы всегда перекусываю в кафе, а затем часа два играю в теннис... Чтобы у вас не было сомнений определённого направления, я замечу, что вам не следует бояться седого, взрослого мужчины, вы ему в дочери годитесь…
- Я совсем не беспокоюсь в определенном направлении... Просто неудобно вас стеснять и причинять лишнее беспокойство... В дочери я вам не гожусь - Оля сказала, что вам около сорока, а мне двадцать девять стукнуло... Если ничего другого не выйдет, я подумаю о вашей прекрасной, безразмерной студии...
МАРИНА РЯДОМ: В следующую пятницу, вечером я снова подобрал Марину у дома ее работодателей. В этот раз в ее руках была большая спортивная сумка. Когда мы вошли в мою квартирку было около одиннадцати вечера. Мы попили чай с бутербродами, а затем, окончательно перейдя на «ты», я предложил:
- Давай, позвоним твоим родителям в Москву, они ведь волнуются, не получив известий, как ты долетела и как устроилась... Не переживай – звонить совсем недорого…
- Нет! Нет! Мне ни в коем случае нельзя звонить родителям, они предупреждены, что я, ни при каких обстоятельствах, звонить не стану. Они совсем не ждут моего телефонного звонка…
- Бог мой, бедные родители! И чем же они провинились перед своей дочерью?
- Они ничем не провинились, у меня самые лучшие родители в мире. Это я, их непутёвая дочь, виновата в наших обстоятельствах… Я не хочу об этом рассказывать, а вы точно не хотите знать...
- Может быть отправишь электронное сообщение? Садись к моему компу и сочиняй письмо предкам…
- Я завтра напишу...
Было уже за полночь. Мы оба сознавали щепетильность сложившейся ситуации, но продолжали делать вид, что ничего особенного с нами не происходит. Давно забытое, юношеское ожидание переполнило мою душу. Воздух студии наполнился флюидами взаимного притяжения. Нежданный химический процесс зарождался на самых дальних задворках души... Нужно было определяться... В студии стояла просторная двуспальная кровать, которая раньше изрядно послужила моим родичам. Из мягкой мебели, кроме кровати, в комнате стоял маленький диванчик, видимо представлявший в прошлом составную часть от какой-то большой мебельной штуковины. Теперь он использовался мной, как сидячее место перед телевизором. Теоретически, этот огрызок мог послужить разовым местом отдыха, на котором мог бы вздремнуть невысокий взрослый человек, но ни в коей мере он не мог считаться основательным спальным местом. Почувствовав себя хозяином положения и, испытывая неотвратимый мужской интерес к свалившемуся на мою голову объекту, дрожащим от вожделения голосом я произнес:
- Марина, у меня в студии только одна кровать, предлагаю отбросить условности и спокойно лечь вместе спать, а там как получится…
В ответ на пробную наживку я получил целую тираду:
- Аркадий, вы очень интересный мужчина! Я не стану разыгрывать из себя нетронутую девочку, но ведь у вашей кандидатуры на любовную интрижку имеется существенный недостаток – вы женаты! Я наделала ужасные глупости в последний период жизни в Москве. Связаться с женатым мужчиной – это будет ещё одна, очередная глупость с моей стороны. Давайте лучше остановимся, ладно?
- Окей! Давай остановимся - пробурчал я, - Но только где же ты тогда будешь спать?
- А я посплю здесь, - сказала Марина и подошла к диванчику-обрубку.
Поняв, что мои уговоры в этот раз окажутся бесполезными, я сказал:
- Хорошо! Я выйду минут на десять, пройдусь вокруг дома, а ты устраивайся на обрубке. В стенном шкафу, прямо у двери, есть запасная подушка и пара простыней. Одеяла лишнего у меня нет, извини...
Вернувшись в комнату, я увидел Марину, которая лежала на диванчике, поджав ноги и свернувшись калачиком. Девушка накрылась сооружением из двух простыней и собственного плаща и делала вид, что крепко спит. Я, привычно разместившись на удобной кровати, тотчас провалился в глубокий сон. Всю ночь мне снились фрагменты детективного фильма с участием нас обоих, в декорациях дома работодателей Марины. Проснувшись следующим утром, я не смог вспомнить ни одного отрывка сновидений. Когда я окончательно открыл глаза, то услышал, что Марина тихо хлопочет в углу студии, который служил кухней. В помещении вкусно пахло только сваренным, крепким кофе. Я поздоровался с жиличкой и пробежал в ванную комнату. Стол был накрыт к завтраку: на изолирующей подставке стояла раскалённая сковорода с глазуньей, а печенье и сыр, в знакомых московских упаковках, устроились на столе прекрасным дополнением к кофе. Я деланно удивился московским продуктам, а про себя подумал о том, насколько быстро дамочка сумела разобраться в моем домашнем хозяйстве...
- Привет! Как спалось на обрубке? Знаю, плохо...
- Спалось отлично, я проснулась двадцатью минутами раньше...
- Спасибо за завтрак! Я сейчас еду на теннисный корт, у меня назначена игра с одним из партнёров. Ты можешь остаться или поехать со мной... Если решишь ехать, оденься, пожалуйста, для спортивных занятий, по возможности, конечно...
Оказалось, что спортивная сумка гостьи готова выполнить мой заказ – через пять минут Марина вышла из ванной комнаты в костюме «Adidas» синего цвета. Яркий костюм, дополненный одной из моих теннисных ракеток, сотворил из инфантильной женщины звезду спорта или, по крайней мере, модель спортивной одежды. Мы поехали в парк, на корты, где в течение одного часа я играл с партнёром, а второй час потратил на Марину в ответ на её требование научить теннису. После пятнадцати минут занятий у стенки Марина стала рваться на корт, повторяя, что всё поняла и у неё всё получится... Я не поленился выйти на корт и подал ей с руки несколько десятков легких мячей, прямо в центр ракетки. Чуда не случилось – я не открыл в тот день вторую Машу Шарапову. Результат получился весьма плачевный, но ожидаемый для первой встречи новичка с теннисом: из тридцати аккуратно поданных мячей ракетка моей ученицы коснулась только двух. Марина всё равно осталась довольной нашими упражнениями и заявила, что ей нужна ещё одна тренировка, и тогда она точно начнёт хорошо играть... Наивное дитя - для этого нужны годы и сотни тренировок…
После тенниса мы вернулись домой, чтобы принять душ, а затем поехали в супермаркет купить продуктов на следующую рабочую неделю. На мой вопрос об индивидуальных пожеланиях, Марина ответила, что ей хочется ликёрчика… Я, любитель крепкого и красных вин, презрительно фыркнул, но раскололся на шоколадный ликёр Godiva для Марины и французский Merlot для себя. Вечером мы перекусили, пили свои напитки, лениво болтали о Москве и смотрели телевизор. Когда пришло время собираться ко сну, мы снова отыграли проверенный сценарий: я вышел из комнаты, моя гостья улеглась первой на диванчике-обрубке, я вернулся и лёг в свою кровать... Спать не хотелось - я боролся с собой, чтобы снова не начать приставать к жиличке... В сознании крутился поток мыслей: - Я не имею права на эту девушку... Подло брать плату за хлопоты и приют... Использовать затруднительное положение человека для принуждения к сексу - это статья российского уголовного кодекса… С другой стороны, она ведь взрослая женщина, ей двадцать девять... Она – ничуть не Лолита, а я совсем не Гумберт… Воскресный день мы провели в красивом лесопарке, на водопадах. Несмотря на осень, было совсем тепло и многие посетители парка купались прямо в ледяных струях воды. Затем мы обедали в китайском ресторанчике и смотрели старый французский фильм в кинотеатре зарубежного кино.
МАРИНА СОВСЕМ БЛИЗКО: Успев заснуть, я почти сразу же проснулся от негромкого женского плача со вздохами и всхлипываниями. Я осторожно позвал:
- Марина, что случилось, у тебя что-нибудь болит, тебе нужна помощь?
- Я боюсь, он меня обязательно найдет и убьет…
- Кто убьет? У тебя дурной сон?
Ты пила ликёр... Дурной сон – это последствие отравления сладкой гадостью! Успокойся, ты под моей защитой! Успокойся и спи...
Марина неожиданно вскочила с дивана и в ночной сорочке перебежала к моей кровати. Я быстро отодвинулся и освободил ей место. Она легла, тесно прижавшись и уткнувшись губами в мою волосатую грудь. Я нежно поглаживал мягкие волосы, грудки и тоненькую шейку до тех пор, пока истерика остановилась. Меня поразил её изумительный запах – сладкий коктейль из ароматов младенца, меда, миндаля, полевых цветов и, по всей видимости, хороших духов... От одуряющего духа женщины никуда не сбежать и не спастись... Я медленно целовал её тело, с головы до пят... Как только начал естественные мужские продвижения в интимную сторону, она прошептала:
- Аленький, ты уверен, что тебе это нужно? Я совсем не та безобидная девочка, какой ты меня представляешь… Ни один мужик не сможет после близости меня бросить – я особенная женщина! Подумай, ты точно уверен?
- Да, я уверен!
- Если есть, надень, пожалуйста, резинку, я ведь могу забеременеть…
В понедельник мои мысли в офисе были очень далеки от всякого дела, я просто имитировал рутинную деятельность обычную для людей моей профессии, чтобы не привлечь внимания начальства к своему безделью. Все последующие дни недели, исключая пятницу, мы провели одинаково, как все новые влюбленные. У нас образовалось некое подобие семьи пылких молодоженов… Возвращаясь с работы, я целовал возлюбленную, которая ждала меня в халатике с приготовленным ужином на плите. Моё тело дрожало от сладкого ожидания женской ласки... Я набрасывался на Марину с остервенением, без подготовки... Возлюбленная не любила эту сексуальную закуску, она считала, что с голодным мужиком, голодным во всех смыслах, любовью заниматься неинтересно... От «закуски» дрожь в моем теле проходила, теперь мы могли спокойно ужинать. Марина любила и умела хорошо готовить, её меню включало простые и вкусные блюда русской кухни: салаты, борщ, котлеты, макароны «по-флотски», сырники и так далее. Ей всегда нравилось, если я с хорошим аппетитом поглощал результаты её стряпни. Потом мы шли на теннисные корты, где я играл с одним из партнёров, а Мариша получала задание бить мячиком об стенку.
Она никогда не выдерживала у стенки более двадцати минут, приходила к корту и усаживалась на боковой скамейке. В один из вечеров, когда по телевизору показывали теннисный матч, она потребовала, чтобы я объяснил, как ведётся счёт очков в теннисе. Потом, когда я играл, она прилежно и громко, на английском языке, честно вела счёт, болея за меня и переживая так бурно, как будто я играл на турнире с большим денежным призом. После игры мы шли в кино или просто гуляли по улицам. В момент возвращения домой, наши тела и души опять пребывали в состоянии сладкого ожидания. Теперь со мной, не дрожащим и успокоенным, можно было «полетать в иных мирах», как называла занятия любовью моя возлюбленная. Мариша всегда становилась лидером и затейником всех пилотажных «фигур» и удерживала нас в полёте в течение требующегося ей времени. По завершению полёта она, прекрасно всё видящая и чувствующая в мужчине, вскрикивала:
- Мой любимый уже накушался – я ему больше совсем не нужна!
Теперь никаким притворством, никакими ласками и поцелуями нельзя было имитировать неугасший мужской интерес. Она яростно отбивалась, заявляя:
- Я знаю, ты накушался, немедленно отстань от меня, я хочу только честных отношений!
В таких случаях, мне оставалось только пошутить:
- До чего же хорошо готовят специалистов в Московском институте связи – ты действительно хорошо разбираешься во всех видах человеческих коммуникаций, Мариша…
Незаметно пришла пятница – день возвращения из отпуска хозяев Марины, траурный день, если судить по выражению её лица. В этот день я должен был передать в хищные руки эксплуататоров мою возлюбленную, а ещё, в этот же день, согласно сложившемуся расписанию моей жизни, я уезжал в Нью-Йорк на все выходные и понедельник. Маленький, как я называл Марину в ответ на её Аленький, была теперь мрачнее тучи. Мне показалось, что в этот день она начала меня ненавидеть за предательство. После всего, что между нами было, я всё равно отдавал её в наём каким-то чужим американцам. Но, в конце концов, она ведь знала, что я женат. Я не собираюсь коренным образом ничего менять в своей личной жизни... Подобные мысли оправдывали меня только перед самим собой, искренне смотреть в грустные глаза Мариши я не мог…
ГОРНИЧНАЯ МАРИНА: Я возвратился из Нью-Йорка в понедельник ночью. В середине следующего дня, из рабочего офиса, я позвонил по домашнему телефону хозяев Марины в расчёте на то, что в такое время в их доме кроме горничной никого не окажется. Мариша действительно ответила на мой звонок, пытаясь представиться на английском, что у неё получилось совсем коряво. Узнав родной голос, девушка отошла от испуга, искренне обрадовалась и защебетала на русском о своих делах. Новостей у моей возлюбленной накопилось много, а выложить абсолютно некому. Любая женщина в такой ситуации затоскует… Поняв, что сплетен и рассказов хватит часа на два, я взмолился:
- Маришенька, меня выгонят с работы. Слава Богу, ты цела и невредима... Давай вечером созвонимся ещё раз, окей?
- Хорошо, Аленький! Позвони мне вечером, но по другому номеру телефона – у меня своя комната, с отдельным номером. Представляешь, у них в доме целых четыре телефонных номера...
Вечером я, в роли подруги-наперсницы, просидел два часа с телефонной трубкой. Моей девочке явно не хватало русской кухонной терапии с приятельницами. Марина попала служить в богатый дом: шесть спален, бассейн, кухня размером в московскую квартиру, гараж на три машины. Семья работодателей состоит из четырех человек, родители и двое детей. Мальчика зовут Джош, ему тринадцать лет, а девочку Ребекка, ей семь лет. Хозяева дома – востребованные адвокаты, очень занятые люди, они уходят из дому в восемь утра, а возвращаются в восемь часов вечера. Обязанности Марины следующие: в 8.15 утра сдать обоих детей водителю школьного автобуса, затем пропылесосить и сделать влажную уборку во всех, без исключения, комнатах дома. Двигаясь с уборкой по комнатам, разложить разбросанные взрослыми и детьми вещи по шкафам и полкам. Ношеную одежду и бельё унести в прачечную. После влажной протирки полов перестирать и высушить собранные в комнатах вещи. Кроме этого, постирать многочисленные полотенца из пяти ванных и туалетов, не разбираясь – появлялся ли в этой ванной хотя бы один пользователь или не появлялся. Марину дурацкое правило стирки всех полотенец раздражало больше всего.
- Понимаешь Аленький, я стираю вещи, которыми никто, ни разу пользовался… Какая нелепость! Почему нельзя вытираться одним и тем же полотенцем два раза?
- Кто их поймёт, богатых, Мариночка? Наверное, им нельзя...
В пять часов вечера Марина должна стоять у проходящей мимо дороги, чтобы принять детей из автобусов. Затем нужно покормить Джоша и Бекки: сделать сэндвич с начинкой, которую заказывает «клиент», а также налить стакан любимого сока. Готовить еду не требуется. На завтрак члены семьи едят хлопья, сухарики и сыр, пьют чай или кофе. На ужин едят готовые, замороженные наборы, которые разогреваются в микроволновой печке. Эти наборы хозяйка называет здоровым питанием, их привозит в дом огромный грузовик. Водитель заносит в дом большой ящик – недельный запас продуктов и вставляет его прямо в морозильное отделение холодильника. Марина всякий раз должна расписаться в журнале водителя, подтверждая прием продуктов. В выходные дни семья ходит питаться «out», что означает поход в ресторан. Я, признаться, интересовался жизнью семьи хозяев Марины меньше, чем жизнью семейства львов, фильм о котором в ту пору демонстрировался по географическому каналу телевидения, но мне пришлось внимательно выслушать свою возлюбленную. Заработная плата Марины - 300 долларов в неделю. Горничной разрешено питаться из закромов кухонного холодильника. В выходные дни, а также в праздники хозяева предпочитают, чтобы горничная отсутствовала в доме. Если Марине некуда деваться, она может оставаться в доме, но только в пределах своей комнаты и кухни.
Испытательный срок - три месяца, если у хозяев возникнут какие-либо претензии к прислуге, контракт автоматически прерывается. В противном случае, хозяйка отдаст Марину учиться на вечерние курсы: в школу вождения автомобиля и в школу домашней кулинарии. По окончанию учебных заведений и, при наличии хороших рекомендаций от американских хозяев, Марину ожидает грандиозная карьера в бизнесе горничных. За подробным рассказом об условиях трудового контракта следовал общий вывод моей умной подружки:
- Аленький, понимаешь, богатые придурки ведут жизнь материально-успешных роботов. Они уверены, что все остальные люди такие же роботы на своём социальном и ремесленном уровне. По их мнению люди мечтают удержаться в коконе своих достижений, а если желают двигаться вперёд, то в установившихся рамках. Я имею в виду: домработница мечтает стать более успешной домработницей, а владелец прачечной – прикупить ещё одну прачечную. А мне ведь нужно просто немного продержаться...
- Мариночка, какие речи! Вот, что значит работать на капиталистов - ты стала настоящей революционеркой. Познакомь тебя сейчас с американской коммунисткой Анжелой Дэвис, ты пойдешь за ней, как в своё время, питерские кухарки пошли за Лениным. Кстати, до какого момента тебе нужно продержаться?
На этом месте, моя возлюбленная всякий раз замолкает и теряется, явно не желая отвечать на едкий вопрос. Но палец ей в рот не клади, она сумеет найти неопределённый ответ:
- Миленький мой, зачем тебе знать чужие грустные истории?
- Во-первых, мы с тобой не чужие! Во-вторых, я готов разделить с тобой грусть, Маленький.
- Поверь мне, любимый, ты успешно это делаешь много дней подряд и, я надеюсь, что ты ещё долго будешь делить мою грусть...
- Любимая, я сейчас говорю не о любви, я о моральной поддержке...
- И я тоже говорю о духовной поддержке. Ты бы приехал в середине недели меня проведать, ну хоть на часок...
- Хорошо, я на днях позвоню и приеду...
Я выдержал лишь до следующего четверга. Днем позвонил Марише, а после девяти вечера поехал к её дому. Когда я прибыл, моя возлюбленная стояла у дороги, рядом с почтовым ящиком. Как выяснилось, она была одета в домашний халат и плащ, которые в два слоя покрывали обнаженное тело. Этот наряд является самым удобным для любовных игр в автомобиле – нужно просто расстегнуть два ряда пуговиц и ты в раю…
ТАЙНА МАРИНЫ: Меня не оставляли мысли о московском прошлом Марины. Она из обеспеченной семьи: отец работает ведущим специалистом в НИИ, мама - архитектор в проектном институте. Моя возлюбленная не может иметь отношения к толпе женщин из постсоветского пространства, которые из-за личной неустроенности или тяжёлой экономической ситуации, тысячами, по липовым гостевым визам, устремились в Америку на заработки. Так какие же обстоятельства заставили Марину покинуть благополучную семью? Я остановился на варианте несчастной любви, как наиболее возможной причине её бегства. Видимо, девушка выдумала для себя дурацкую историю, связанную с бывшей любовью и предательством. Возможно решила в отместку мужчине удрать на некоторое время в Америку, пускай негодяй страдает и делает правильные выводы. Я был уверен, что докопался до сути тайны возлюбленной, но всё-таки мне хотелось проверить интуицию и узнать подробности. Почему она, ни при каких обстоятельствах, не соглашается позвонить родителям? В очередную пятницу, вечером, я снова забрал Маришу к себе на все выходные. Хозяевам было доложено, что согласно их желанию, горничная отбывает к родственникам и вернётся только в следующий понедельник, к семи часам утра. Мы опять провели субботу в установившейся манере: с утра я играл в теннис и немного тренировал подругу, в середине дня мы съездили в центр Вашингтона, где посетили два музея, вечером - ужинали в кафе и ходили в кино. После любовных игр я провалился в глубокий сон, отключающий все заботы.
В воскресенье, после очередного разговора о Москве, Мариша опять всплакнула на тему: «как она скучает по своим родителям». Тут я не выдержал: схватил трубку телефона и начал совать её в руки Марины со словами:
- Бездушное создание! Почему бы тебе сейчас же не позвонить папочке и мамочке? Забудь дурацкие обиды или, что там ещё может быть, немедленно звони!
- Аленький, я не буду звонить в Москву! Мне запрещено! Это очень опасно для меня и даже для тебя!
- Маришенька, тебя определённо нужно показать психиатру!
Перестань молоть галиматью! Ты нелегально работаешь в Америке – кто об этом знает? Твоя гостевая виза истекает через полгода. Какая тут опасность? Придумала даже опасность для меня – чушь собачья! Мариша, тебе пора, наконец, стать взрослой женщиной!
- Аленький, я совсем не о том, что ты подумал... Именно, как взрослая и информированная женщина, я осознаю опасность, исходящую от бывшего гражданского мужа и его криминальные возможности… Он работает на Синдикат...
- Опять фантазии! Какой Синдикат, Марина?
- Посвящённые люди в Москве знают, что так называют контору, которая занимается розничными поставками «дури» в любое время суток, по телефонному вызову клиента и по указанному адресу.
- Что такое «дурь»?
- А «дурью» в России называют наркотики. Ты этого не знаешь?
- Ты утверждаешь, что в Москве существует нелегальная организация, которая по телефонному заказу, подобному, например, вызову скорой помощи или такси, доставляет наркотики?
- Именно это я и хочу сказать, любимый! Более того, ты только что назвал средства доставки – обычные машины-такси. Водители такси официально числятся на работе в таксопарке, получают зарплату, премии и отпуска. Но обычная работа для них – это всего лишь маскировка, параллельно с ней они занимаются доставкой «дури». Параллельная работа за два-три дня приносит «возчику», так называют этих парней, месячную зарплату обыкновенного таксиста...
- Любой человек звонит в параллельную диспетчерскую, и там сразу же берутся выполнять заказ по доставке наркотиков? А если звонят из милиции?
- Нет, конечно, только проверенные люди знают телефон параллельной диспетчерской таксопарка. Если такой человек звонит с заказом и знает пароль – к нему едут...
- Не верю! Этого не может быть! Дорогая, ты точно начиталась скороспелых детективов! Я читал, что в России смертность от наркотиков достигает ста тысяч человек в год и превышает число погибших в результате дорожно-транспортных происшествий. Поэтому, не может быть так, чтобы самое криминальное направление правонарушений серьёзным образом не контролировалось федеральными службами, тем более в столице страны. А ты утверждаешь, что какой-то Синдикат успешно функционирует в сфере доставки наркотиков. Нет, в это невозможно поверить! Да и как ты можешь это знать, Мариночка? Ты что, наркокурьер?
- Я всё это знаю потому, что больше трёх лет прожила вместе с возчиком «дури» - водителем «параллельного» такси. За время совместной жизни с Анатолием я насмотрелась такого, что ничуть не сомневаюсь в существовании Синдиката. Более того, я имею вполне ясное представление о его деятельности. Как бы ни скрывался возчик, тайны постепенно открываются для его подруги. Толя был со мной откровенен... Он меня очень любит… Я сбежала… Сейчас он терроризирует родителей, чтобы узнать моё местонахождение… Старики пока держатся, не выдают, что я в Америке… Толя - страшный человек, если узнает, что я здесь, обязательно явится… Он способен на все, даже на убийство… Я боюсь за нас обоих...
- Как тебя угораздило связаться с плохим человеком?
- Он меня обманул, красиво ухаживал, дарил подарки, возил отдыхать… Я расскажу в другой раз, ладно?
МАРИНА, ПРОШЛОЕ: Марина – коренная москвичка. Она родилась у успешных родителей умной, красивой и ловкой девочкой. С пяти лет занималась художественной гимнастикой, а позже, в семь, её отдали сразу в две школы – элитную общеобразовательную и музыкальную. Девочка любила выступать на школьных праздниках, играла на фортепиано и довольно хорошо пела. Учителя обеих школ всегда хвалили девочку и пророчили ей успехи в будущем. Несмотря на собственные достижения в занятиях и успешность семьи, Марина росла неуверенной в себе девочкой. И всё из-за дурацкой горбинки на её носу. Природа щедро позаботилась о маленькой женщине: худое и ловкое тело, овальное и симметричное, симпатичное личико с большими серыми глазами, маленький рот с пухлыми губками, но нос девочку подвёл. Это не был большой нос, но посреди нормального по размеру носика нагло устроилась хитрая горбинка, предательски раскрывающая наличие еврейской генетики. В школьные годы Марина почти не интересовалась своим внешним видом, мальчиками, модами и одеждой, как это делали другие девочки в её классе. С детства Марина мечтала о косметической операции по удалению проклятой горбинки.
Доктор по лицевой хирургии после осмотра заявил, что операция в случае Марины плёвая, коррекция затянется быстро и никаких следов не оставит. Но подобные операции делают только в период, когда рост лица пациента полностью остановился. Для европейского типа женских лиц этот возраст – двадцать два – двадцать три года. Марина поступила учиться в Московский институт инженеров связи. Последней учебной весной, наконец, свершилось важнейшее событие в её жизни: после очередного осмотра доктор согласился делать операцию. Операция прошла успешно и через полтора месяца, после спада опухоли, открылось новое, красивое лицо Марины. Она превратилась в молодую, уверенную в себе, интересную женщину. В июле Марина окончила институт с красным дипломом и её, не без помощи папы, оставили в аспирантуре. В августе девушка вместе с институтскими подругами поехала в Крым отдыхать, в городок Коктебель, ставший в те времена любимым местом отдыха московской интеллигенции.
Девушки поселились в большом, частном доме с огромным двором, огороженным забором по периметру, и несколькими летними жилыми пристройками – остекленными верандами, примыкающими к основному зданию. Посреди двора стоял огромный дощатый стол, позволяющий одновременно усадить более тридцати человек. Рядом со столом разместился насосный кран для забора воды из крымских глубин для питья, умывания и хозяйственных нужд. Отдыхающим разрешалось принимать пресный душ, источником которого была вода из установленного на крыше веранды металлического бака. Вода закачивалась в бак каждым утром, а нагревалась в течение дня естественным путем, за счет энергии палящего крымского солнца. Почти вся площадь дома сдавалась многочисленным курортникам. Всего в доме, не считая хозяев, одновременно проживало двадцать два человека. В основном московские студенты - не самая требовательная публика к уровню жилищных удобств. Из общей массы выделялись два друга – красивые парни, выглядящие несколькими годами старше студенческого возраста. Один, чернявый и атлетически сложенный, смотрелся, как театральный герой-любовник. Второй, среднего телосложения, имел внешность симпатичного интеллектуала.
Подружки провели первый день в Крыму на ближайшем к дому пляже. Вечером, на обратном пути домой, они зашли на рынок и накупили фруктов, свежеиспеченного домашнего хлеба и сыра, намереваясь устроить походный ужин. Когда девушки возвратились во двор дома, там как раз велись работы по устройству общего ужина, который, как оказалось, был установившейся традицией. Все жильцы сдали пожертвования на общее застолье. Овощи и фрукты к столу поставляли хозяева с сада-огорода, а в обязанность временных жильцов входило обеспечение спиртным и съестными припасами. На столе устроились вареная картошка с укропчиком, соления, копченая рыба, сало и колбаса. Девушки, не готовые к подобному развитию событий, смущаясь, выставили сгущёнку и шоколад, а также только приобретенный на рынке сыр домашнего приготовления.
Гулянье во дворе продолжалось до позднего вечера. Неразлучные друзья оказались земляками девушек. Высокого атлета, которого Марина про себя назвала «герой-любовник», звали Анатолием, по профессии он был таксистом. Его друг Вадим представился учёным-востоковедом и преподавателем университета. Марина сразу обратила внимание на одежду парней, вроде бы те же джинсы да майки, как и у многих за столом, но какие-то особенные, дорогие, очень модные, самого высокого качества изделия известных «лейблов». Крутые парни внесли самый дорогостоящий вклад в импровизированное меню застолья: три бутылки финских ликёров и несколько банок консервированных деликатесов. Кроме того, они обеспечили компанию музыкальным сопровождением – вынесли во двор японскую магнитолу с впечатляющим набором кассет, с записями, как российских, так и зарубежных исполнителей. От обоих парней распространялась энергия благополучия, раскованности и свободы. Эти качества легко угадываются окружающими в материально обеспеченных людях. Марина так и не смогла понять, почему молодые люди выбрали для себя некомфортный вариант отдыха в частном секторе? Судя по их облику, ушлые ребята явно могли бы позволить себе проживание в гостинице по более высоким тарифам. Но парни казались удовлетворенными примитивными жилищными условиями частного сектора, дворовой компанией и общим столом. Они наперебой выдавали забавные шутки, анекдоты и всякие смешные истории. С этого вечера Анатолий и Вадим стали душой дворового коллектива отдыхающих.
Традиция общих ужинов всем коллективом в дальнейшем не нарушалась. Всем обитателям двора стало казаться, что и потом, при возвращении к московским будням, появившиеся взаимные симпатии будут поддерживаться. Марина направо и налево раздавала номер своего телефона и охотно записывала данные членов компании. Вернувшись в Москву, Толя запросто зашёл к девушке домой, даже без телефонного звонка. Ещё в Коктебеле Марина, узнав, что Толя - водитель такси, пожаловалась на ненавязчивый сервис, который предложили его коллеги при вызове такси по телефону. Этой жалобы было достаточно, чтобы добыть домашний адрес Марины. Телефонные заказы записываются в базу данных централизованной компьютерной системы таксопарков города. Информация хранится в течение года на случай разборок с клиентами. Телефонный звонок знакомой девушке из централизованной диспетчерской решил задачу получения домашнего адреса клиентки.
Толя явился в субботу, в одиннадцать утра, с букетом роз, упаковкой духов, коробкой шоколада и бутылкой шампанского. В следующие полгода у пары случилось много походов в театры и рестораны, празднований дней рождения, поездок на природу и прогулок по ночному городу. Жизнь Марины заметно оживилась. Толя в своих ухаживаниях первое время держался в рамках английского джентльмена, но Марина предвидела его скорые мужские претензии в смелости поцелуев и прикосновений. Девушка постепенно привыкла к Анатолию и начала ему верить. Она думала:
- Какой он спортивный и ловкий… Практически непьющий, а это редкость… Красивые и здоровые детки получатся от такого крепкого, интересного мужчины… Таксист, но ведь он не виноват, что вырос без отца и не смог получить высшее образование... Далеко не дурак – значит сможет поступить на вечерний факультет… Судя по легкости, с которой тратит деньги, он хорошо зарабатывает… А если мужчина хорошо зарабатывает и обеспечивает семью, то какая разница какое у него образование...
Анатолий, при следующей встрече, уловил наступление сладкого мгновения заключительного этапа подготовки объекта любви. Теперь нужно было спешить, чтобы крепко «посадить дичь на крючок». При очередной встрече он предложил зайти в квартиру Вадима, который уехал в командировку. Друг попросил поливать его домашние растения. Их первая близость была невероятно красивой: двое интересных, молодых людей под правильно подобранную музыку, в непрерывно изменяющейся, разноцветной подсветке, бесконечно занимались любовью. Анатолий оказался неутомимым и умелым любовником, способным разбудить страсть у любой женщины. Марина давно ждала любви и поэтому сумела раскрыться навстречу ласкам умелого партнёра. В знак благодарности за интим Толя немедленно накупил своей девушке «шикарную упаковку» - так называли в его кругах модные фирменные шмотки от дизайнерских компаний. Намеренно, чтобы подчеркнуть близкую степень отношений, он не забыл включить в покупки набор женских трусиков. Через две недели Марина, отпросившись днём с работы, собрала свои вещи в два чемодана и, тайком от родителей, переехала к Анатолию.
НАША КОРОТКАЯ СПОКОЙНАЯ ЖИЗНЬ: Выслушав горькую повесть о несчастной любви Марины, я решил не высказывать ей никакой критики. Сказано ведь в святой книге: «не судите – да несудимы будете»...
Эту девушку нужно было принимать такой, как она есть или от неё отказаться... Но как от такой сладкой отказаться?
Спустя неделю Марина сообщила мне целую кучу новостей. Соседкой её работодателей оказалось женщина, которую в десятилетнем возрасте привезли из Одессы в США. Айрин (Ирина) получила образование в Америке и вышла замуж за американца. Муж значительно старше Айрин, у них двое детей. Айрин помнит русский язык, хотя говорит на нём с акцентом. Новая приятельница Марины от скуки крутит собственный бизнес – магазин русских сувениров. Айрин сделала Марине деловое предложение. По воскресеньям деловая леди вывозит фургончик с русскими сувенирами на fleamarket (блошиный рынок). Просидеть с восьми утра до пяти вечера на базаре тяжело, а рано заканчивать бизнес не хочется потому, что воскресная торговля приносит наибольший доход. Айрин предложила Марине приезжать каждое воскресенье к обеду на рынок и сменять хозяйку бизнеса за прилавком часа на три. Оплата труда - десять долларов в час, плюс десять процентов комиссионных от стоимости проданного за это время товара.
Мимоходом Марина рассказала новой знакомой, что она несколько месяцев безуспешно разыскивает свою институтскую подругу Лилю, эмигрировавшую в Америку восемь лет тому назад и проживающую теперь где-то в районе Вашингтона. В телефонном справочнике имени подруги нет. Деловая леди тут же нашла решение проблемы и вызвалась помочь. Она использовала специальный телефон для получения сведений о людях, не пожелавших быть включенными в справочник. В подобных случаях работник телефонной станции, определив номер, сам звонит разыскиваемому абоненту с запросом: желает ли абонент беседовать с лицом, запросившим справку об его номере? После того, как Лиля радостно завизжала «уеs», бывших подруг соединили. Лиля пригласила Марину приехать в гости и заставила записать подробный маршрут проезда.
- Аленький, я очень хочу поработать в воскресенье с Айрин на блошином рынке. Мне также необходимо увидеться с Лилей и её семьёй. Пожалуйста, пообещай мне, что ты меня отвезёшь по обоим адресам…
После тяжёлой рабочей недели меня ломало растрачивать долгожданные выходные на сомнительные поездки по запросам взбалмошной подружки. Но как такой сладкой отказать?
- Конечно, Маришенька, я тебя отвезу!
В субботу мы поехали в гости к Лиле. Я легко нашёл дом институтской подруги Марины, так как описание маршрута, полученное по телефону, оказалось толковым. Входную дверь открыл муж Лили - Борис, мужчина в возрасте около тридцати пяти, обыкновенной, не примечательной наружности. Лиля оказалась приятной, грустной и очень худой женщиной, выглядящей значительно старше Марины. Большой дом семьи был ориентирован на детей - интерьер почти не включал обычной мебели, а по комнатам обоих этажей дома было напихано оборудование для различных детских занятий. В гостиной в бешеном темпе носились двое детей. Дети непрерывно пользовались всеми играми и оборудованием. По приглашению хозяев мы уселись на огромный, полукруглый диван. Поддерживать осмысленный разговор не представлялось возможным – шумная возня детей не позволяла сосредоточиться даже на простом обмене приветствиями. Кое-как, скомкано прошли взаимные представления хозяев и гостей, а затем бурные объятия институтских подруг. Неожиданно подбежали дети: Алиса, очаровательная девчушка лет шести, блондинка с пышными волосами и голубыми глазами, и Даниэль, дебильного вида мальчик, лет восьми, в мокрых штанах. Из дальнейшего разговора выяснилось, что на самом деле, Даниэлю двенадцать лет, он от рождения страдает болезнью Дауна. Во внешности мальчика были явно отражены задержки физического и умственного развития, но, как оказалось, в некоторых направлениях он обладает совершенно уникальными способностями. Даниэль, по нашей просьбе, производил в уме любые арифметические операции над пятизначными числами за одну секунду, почти не задумываясь. Затем мы задавали мальчику вопросы о столицах стран мира, о названиях штатов страны, о самых больших реках на разных континентах – Даниэль в ответах не сделал ни одной ошибки. Чудеса работы ущербного сознания не смог бы объяснить даже врач-психиатр.
Я был расстроен бедой несчастных людей и чувствовал себя неловко из-за нашего внезапного вторжения в их грустную жизнь. Компания наскоро распила бутылку красного вина, которую я передал хозяину дома по приезду, а потом перешла к обеду. За весьма скромным обедом с Маришей произошёл курьёзный эпизод. Пережевывая кусок курицы, наскоро и неумело приготовленный усталой от жизни хозяйкой дома, я обратил внимание на то, что Мариша совсем ничего не ест. Она только вертится на стуле с выражением лица человека, который ищет выход из неловкого положения. Выяснилось, что Даниэль залез под обеденный стол и увлеченно гладил ноги Марины, устроившись лицом на её коленях. Когда, смущенные родители оторвали мальчика от приятного занятия, на лице нарушителя нравов сияла счастливейшая улыбка. Родители извинились за выходку больного ребёнка и удивились: почему злосчастный эпизод случился именно с Мариной? У них в доме и раньше бывали женщины, но подобный инцидент случился впервые. Я ничему не удивился – я знал о рафинированной женственности Марины, которая способна разбудить повышенную сексуальность, как у больных, так и у здоровых мальчиков любого возраста.
На следующий день, в воскресенье, мы поехали на блошиный рынок, где в секции сувениров нашли прилавок с русскими товарами: матрешками, хохломскими сувенирами, значками, расписными платками и подносами, открытками и атрибутами советского военного обмундирования. У прилавка крутились несколько любопытных, один покупатель уже расплачивался с хозяйкой торговой точки, интересной и игривой женщиной, разменявшей четвёртый десяток.
Смазливая дама чмокнула Марину в щёку и выпалила мне в лицо:
- Привет! Меня зовут Айрин! Марина рассказала мне о тебе. У неё хороший вкус на мужчин... Я собираюсь на ланч, это здорово, что вы приехали меня сменить...
Хозяйка прилавка наскоро объяснила Марине немудреные правила торговли и передала записную книжку с ценами товаров. Как только Марина успела самостоятельно продать одну из матрешек, у прилавка появился симпатичный парень, который привычно обнял Айрин и чмокнул в губы. Смущенная грешница схватила сумочку, пожелала удачного бизнеса и поспешила следом за своим приятелем. Мы с Мариной дружно расхохотались, раскрыв, что причиной трехчасового ланча деловой леди отнюдь не является её хороший аппетит. Марина умудрилась продать несколько сувениров, что обеспечило суммарный заработок за три часа работы около пятидесяти долларов. Я успел обойти рынок, купить две старые книги и остаться довольным от полученных впечатлений. Марина гордилась – в этот день она получила деньги помимо основного заработка горничной. Я не стал объяснять подруге, что стоимость бензина, потраченного в поездке на блошиный рынок, составляет половину её приработка, пускай радуется своему маленькому успеху.
Мы решили, что в следующий уикэнд Марина поедет со мной в Нью-Йорк. Я предварительно договорился с дальней родственницей Ольги, проживающей в пятнадцати минутах езды от моей квартиры в Нью-Йорке, об устройстве Марины, якобы коллеги по работе, на ночлег. Старушка была счастлива тем, что в выходные ей не будет одиноко, и даже предложила стать для Марины гидом в городе Большого яблока. В течение пятичасового путешествия я выслушал миллион восторгов по поводу американских дорог, мостов и туннелей. После двух часов езды мы заехали на площадку для отдыха путешественников, чтобы облегчиться, заправить машину и перекусить. Здесь прежние восторги сменились новыми по поводу рационального устройства площадки и разнообразия сервисного бизнеса. В отличие от моих прежних унылых и одиноких путешествий в Нью-Йорк, эта поездка прошла незаметно и весело. Проехав большую часть пути, мы оказались в штате Нью-Джерси, где одним из первых, мелькнувших дорожных указателей была табличка «Аtlantic City – 20 miles». Моя хитрая подружка тут же собралась и невинным голоском спросила:
- Аленький, этот указатель показывает направление на город, в котором расположено много казино?
- Да, Мариша! Указатель говорит о том, что скоро будет развилка на другую дорогу, ведущую в городок - центр игорного бизнеса на восточном побережье США...
- Я никогда не была в казино. Говорят, новичкам везёт, любимый давай заедем на полчаса… Мы точно выиграем…
- Маришенька! Это направление нам не по пути, нужно серьёзно отклониться в сторону. Мы должны приехать в Нью-Йорк около одиннадцати вечера, а если заедем в казино – будем в Нью-Йорке около часа ночи. Разве удобно впервые заявиться к старушке, предоставляющей тебе жильё на уикэнд, в час ночи?
- Фи, какой ты правильный, товарищ Аленький! Как Карл Маркс...
Следующие тридцать минут пути моя подружка просидела молча, надувшись, демонстрируя крайнее недовольство моим решением. Только показавшаяся вдали стена небоскребов столицы мира сумела переключить её короткую обиду на следующие восторги в связи со скорым приближением неведомого для Марины города. В воскресенье вечером я забрал Маришу из приютившей её квартиры, обе женщины, старая и молодая, плакали навзрыд, не желая расставаться. Они успели подружиться, совершили две пешеходные экскурсии по Манхэттену, обменялись кулинарными рецептами и даже нашли много общего в своих судьбах. В который раз я опять удивился редкому таланту Марины нравиться малознакомым людям.
На следующее утро меня вызвал к себе босс и повел наверх, к большому боссу. В офисе оба начальника признались, что им очень понравилась моя последняя разработка системы контроля уровня доступа к конфиденциальной информации компании. Со следующего месяца меня переводят на должность руководителя группы, работников которой мне придётся набирать. Моя зарплата возрастет на тридцать процентов. Хорошая новость сделала мою жизненную ситуацию ещё сложнее: никто в не в состоянии бросить работу с приличной зарплатой. Значит, моя работа в Вашингтоне продолжится на неопределённое время. Но дело в том, что моя жена имеет хорошую работу в Нью-Йорке. Дочь подала документы в нью-йоркский университет. Почему в моей жизни всё складывается к тому, чтобы я и дальше жил отдельно от своей семьи? Подружка, услышав мою новость, тут же заявила:
- Теперь, Аленький, у тебя хватит денег, чтобы содержать две семьи, я тоже хочу иметь свою красивую девочку, как твоя дочь на фотографиях... Ты убедился, что Бог старается, чтобы мы были вместе. Иначе он бы не содействовал твоей карьере здесь, в Вашингтоне...
Марина в течение нескольких недель занималась в Сети на компьютерных курсах вождения автомобиля. Каждый вечер в телефонном разговоре она докладывала мне о ходе занятий и продвижении. В один из дней она сдала зачет по теории, оставалось самое трудное - сдать практическое вождение не компьютерной программе, а реальному офицеру полиции. Моя возлюбленная трусила и никак не решалась назначить день экзамена. В один из уикендов мы решили проверить ее водительские способности в деле. Мариша уселась за руль моей машины, я устроился на месте пассажира и мы отправились в путь. Я поставил подруге задачу объехать вокруг двух безлюдных кварталов, а затем выбраться на оживленную улицу и проехать ещё пару милей. Первая часть задания оказалась по силам ученице, но когда мы выехали на активную дорогу, Мариша до смерти испугалась и продолжала ехать по трассе со скоростью 20 миль в час на участке, где разрешена скорость 55 миль в час, вызвав проклятья, свист и улюлюканье собратьев автомобилистов. Экзамен практического вождения в первый раз она провалила. Чтобы успокоить рыдающую подругу, мне пришлось пообещать ей ещё несколько тренировочных поездок на моей Тойоте в ближайшем будущем.
СТАТУС БЕЖЕНЦА ДЛЯ МАРИНЫ: Идея о подаче Мариной документов на статус политического беженца в Департамент по делам иммигрантов возникла из объявления. Русское радио Америки сообщило, что адвокат, владеющий русским и английским языками, имеющий обширный опыт по получению статуса беженца для клиентов, на 99% гарантирует успех в обретении зелёной карточки. Желанная иммигрантами зелёная карточка, обеспечивает статус законного жителя США, дает право на работу в Америке и является первым шагом на пути получения американского гражданства. Клюнув наживку русского радио, Мариша, не долго думая, позвонила по телефону, указанному в объявлении. Некий господин, говорящий по-русски с тяжёлым акцентом, пригласил её приехать, рассказал, как найти его дом и попросил принести все документы из России, имеющиеся в наличии. Марина поверила господину и загорелась идеей… Вечером я снова получил задание подружки на будущую субботу. Мои сомнения в дееспособности «господина с акцентом» и рассуждения о возможности блефа напрочь отвергались подругой. Акцент господина, по мнению Марины, вообще придавал ему статус международного адвоката...
«Господин с тяжелым акцентом» жил в полутора часах езды от Вашингтона. Мы выехали рано и добрались до места около десяти утра. Пожилой, неопрятный мужчина кавказского типа представился - Рафик. Он сразу поведал свою историю: армянин из Карабаха, юрист, по советскому образованию, несколько лет назад получил статус беженца и заветную зелёную карточку. Его собственный успех базировался на политической ситуации в Карабахе. Став победителем в собственном иммиграционном деле, он понял, что сможет добиваться подобной победы для других людей. В последнее время он набил руку на оформлении десятков прошений для земляков, товарищей по несчастью. Его имя широко известно в кругах вашингтонских нелегалов, как знатока английского языка и эксперта по созданию липовых легенд политических беженцев. В легенде должна быть доказана угроза для жизни истца в случае его возвращения на родину. Дела Рафика идут настолько удачно, что он купил свой первый американский дом, в этом месте рассказа армянский адвокат гордо указал рукой на скромное, непрезентабельное строение крайне деревенского вида.
На базе дома адвокат крутит еще один бизнес – детский садик, который функционирует даже по субботам. Мы с Мариной, при въезде, успели заметить нескольких чумазых пацанов, гоняющих по двору мяч, без какого-либо присмотра. Ах, так это детский сад! Мне сразу пришли на ум несколько анекдотов, где фигурировали кавказский мужчина и мальчик. В России даже замысел подобного детского сада вызвал бы гомерический смех окружающих, а о реальном бизнесе и речи быть не может... Доверчивые американцы, жители провинциального городка, видимо совсем не знакомы с русским фольклором, если пользуются детским садом армянского эмигранта. На вопрос о стоимости услуг по оформлению апелляции - ответ: шестьсот долларов. На вопрос о сроках рассмотрения петиции Департаментом по делам иммигрантов – ответ: от одного до пяти лет. Я попросил несколько минут на размышление и попытался в последний раз убедить подругу не связываться с аферистом, дать мне время для подбора настоящего, дипломированного в США адвоката. Обещанный липовым юристом срок рассмотрения дела превращал его юридическую деятельность в известный бизнес Ходжи Насреддина, который также, за неопределённый срок, брался за хорошие деньги научить осла разговаривать. Моя подруга оставалась непреклонной, она поверила аферисту и твердо желала обогатить его на затребованную им сумму материального вознаграждения.
С трудом сдерживаясь, я заявил о нашей готовности приступить к делу. Мы стали обсуждать базовую идею политической легенды Марины. Нужно было придумать липовую историю национального или политического притеснения молодой женщины какими-то государственными или частными структурами на её родине. Угнетение должно было быть настолько невыносимым, что угрожает самому существованию истца в его родной стране, то есть фактически угрожает его жизни. Рафик резко отверг мою идею о якобы диссидентской деятельности Марины, пояснив, что соответствующие американские органы могут сканировать русские газеты и другие источники политической информации. Затем мы предложили ещё несколько вариантов, которые тоже были напрочь забракованы великим правозащитником. И вдруг, в кипе документов, которые принесла Марина, Рафик заметил две фотографии девушки: один снимок школьных лет, а второй, снятый её отцом накануне отъезда девушки в Америку. Рафик спросил:
- Это твои фотографии?
- Да, это мои фотки...
- Почему они сильно отличаются?
- На первой фотографии я до пластической операции, а на второй после операции.
- Зачем ты вообще делала пластическую операцию?
- У меня на носу была еврейская горбинка, которая сильно портила моё лицо…
Услышав сочетание «еврейская горбинка», Рафик моментально собрался и заулыбался – аферист, наконец, поймал нужную ему идею. Американские иммиграционные службы в то время очень хорошо клевали на информацию об унижениях и преследованиях евреев в России. Рафик объявил, что главное содержание Марининой легенды беженца уже полностью родилась в его голове. Он удаляется в свой кабинет для сочинения заготовки документа. По прошествии трех часов с момента нашего приезда, великий правозащитник всё ещё не вышел из своего офиса. Мы продолжали сидеть в гостиной, когда четверо мальчишек, мотавшихся до этого по двору, вбежали в дом, скандируя: «Мы хотим кушать! Мы голодны!». Марина растерялась в тяжёлой ситуации, а я вместе с ребятами, не церемонясь, прошёл на унылую, холостяцкую кухню в запущенном доме правозащитника. После тщательного обследования холодильника и кухонных шкафов мне удалось обнаружить следующие, пригодные для употребления продукты: три пакета итальянских макарон, пачку маргарина, бутылку кетчупа и большой кусок сыра.
- Хорош детский сад, - подумал я. Учреждение больше походит на санаторий лечебного голодания…
Человек, закалённый совком, сумеет найти выход в тяжёлой ситуации с продуктами. Я поставил кастрюлю с водой на газовую плиту, после закипания забросил в неё все три пакета макарон. Мелко нарезал сыр на тёрке, и, как только макароны сварились, бросил в них сыр, кусок маргарина и немного кетчупа. Получилось довольно сносное итальянское спагетти. Мальчишки уплетали моё варево за обе щёки и даже попросили добавки. Мы с Мариной тоже поели. Внезапно на кухне появился хозяин дома, который, ни слова не говоря, навалил себе громадную порцию макарон. Насытившись, Рафик показал нам политическую легенду Марины, распечатанную на принтере его компьютера, состоящую из восьми страниц. Нужно признать, что меня удивил весьма приличный английский армянского правозащитника. Я понял, что парень не так прост, как показался мне с первого взгляда.
Я прочитал искусно составленную историю еврейской девочки, которая с детства подвергалась постоянным издевательствам со стороны антисемитов. Несколько раз она попадала в больницы со следами побоев и тяжёлыми травмами. В студенческом возрасте она была изнасилована группой бритоголовых подростков-антисемитов. В этом случае органы правопорядка даже отказались принять заявление пострадавшей. Комсомольская организация института, под угрозой отчисления, заставила девушку сделать пластическую операцию на нос, чтобы явно выраженной еврейской внешностью она не компроментировала стены одного из лучших учебных заведений страны. Вся история Рафика была чудовищной ложью, но можно было явно представить жалостливое лицо доверчивого американского чиновника, которое содрогается по мере движения его глаз по тексту легенды ужасов. На всякий случай он всё-таки сравнивает две фотографии Марины, приложенные к апелляции. Фотки действительно различаются, никаких сомнений больше не остаётся. Господин чиновник принимает положительное решение и аккуратно выписывает красную отметку «ОК» в верхнем углу формы апелляции...
Я спросил афериста:
- Не слишком ли много страданий выпало на долю одной, хорошо выглядящей молодой женщины?
- Этого мало, надо чтобы вы ещё страданий добавили, иначе местную чиновничью свору не проймешь…
Мы добавили в текст ещё какое-то вранье, поправили несколько дат и грамматических ошибок. Рафик вернулся в свой офис, надолго пропал и только к вечеру справился с оформлением петиции и пакета документов с необходимыми приложениями: легендой беженца, фотографиями Марины, копией медицинской карточки с датой и описанием пластической операции. Все документы были подписаны Мариной и сложены в специальный конверт с типографским способом напечатанным адресом Департамента по делам иммигрантов. В заключение Рафик наклеил три почтовые марки на конверт и передал его Марине в обмен на шестьсот долларов. Если «липа» сработает, расход действительно окажется пустяковым. Вернувшись к машине, мы обнаружили, что Тойота идеально вымыта. Мальчишки из домашнего детского сада, таким замечательным образом выразили благодарность кулинару за спасшее их от голода спагетти. Идиотский день, проведенный в одной компании с юристом-аферистом, страшно утомил нас обоих, но мы вдруг поверили, что именно этот день открывает новую надежду на пути решения проблем Марины.
РЕАБИЛИТАЦИЯ ОТ ЗАВИСИМОСТИ: В капиталистическом мире трудящиеся никогда не рассчитывают на постоянное материальное благополучие, даже при наличии хорошей работы. Здесь все течет, все меняется непредсказуемо, включая решения руководства компаний. В один безоблачный и спокойный день, в моей компании, посреди рабочего времени внезапно объявили общий сбор сотрудников в помещении для конференций. Оказалось, что владельцы акций компании решили принять предложение корпорации Boeing о готовности купить Computer Based Systems. При этом все сотрудники сохраняют должности, заработную плату, рабочие места и направления разработок. В случае несогласия с переводом, работники имеют право на увольнение без отработки положенных законом двух недель. Я понял наступил удобный момент для попытки реабилитации от моей наркотической зависимости от возлюбленной... Пришло время возвращения в Нью-Йорк для сохранения семьи...
Я решил бежать из Вашингтона, позвонил Марине и объявил, что меня уволили в связи с продажей компании. Мне пришлось пройти через её истерику и десяток ответных звонков… Я потратил следующий день на закрытие счетов: в банке, в телефонной, газовой и электрической компаниях. Я переадресовал почту на Нью-Йорк. Я раздарил пользованную мебель знакомым. Мне пришлось заявить менеджеру дома о досрочном прерывании контракта на квартиру и заплатить штраф – стоимость одного месяца проживания. Я позвонил жене и объявил, что через день возвращаюсь в Нью-Йорк в связи с продажей компании. Моя терпеливая жена ответила, чтобы я приезжал, работу в моей области сейчас люди находят и в Нью-Йорке... Я погрузил в Тойоту телевизор, книги, компьютер, одежду и спальные принадлежности, уселся и полетел на север, в Нью-Йорк, по 95 скоростной дороге...
У меня ушло несколько месяцев, чтобы наладить жизнь заново в Нью-Йорке. Я купил для своей семьи отличную квартиру в хорошем районе. Я заново учился быть мужем и отцом, организовал ремонт квартиры, купил новую мебель. Я обзвонил друзей и родичей, посетил, вместе с женой, множество всяких вечеринок по разным поводам, и даже нашёл себе партнёра для игры в теннис. С работой пока было глухо, хотя я отправил полсотни резюме в самые разные компании. Всё шло нормально в нью-йоркской жизни, я верил, что и приглашение на интервью, и последующая работа вот-вот случатся. Я смирился со всеми потерями, за исключением главной – мне ужасно не хватало Марины. Я скучал по её милой мордашке, по хрупкому телу, изяществом форм подобному дорогой скрипке. Мне не доставало запаха её тела, забавной инфантильности, шуток и шалостей. Мне требовались наши разговоры и дискуссии обо всем на свете, в которые Мариша бросалась, как в последний бой, стоило мне потерять осторожность и случайно подать тему спора. В последнее время мы лишь созванивались. В целом я был в курсе Маришкиных дел, точнее сказать, я считал, что я в курсе...
Внезапно появилась спасительная оказия – пришло приглашение на бланке корпорации Boeing, подписанное бывшим боссом, с предложением обсудить возможность возобновления совместной работы. Поездка на разговор с бывшим руководителем стала оправданием моего отъезда из Нью-Йорка на несколько дней. Я объяснил жене, что в условиях дефицита работы, на всякий случай, мне следует сохранить дружеские отношения с бывшим начальством, тем более, если от него пришло официальное приглашение. К моему приезду подружка успела снять комнату в хорошем отеле. Когда мы поднялись в номер, я заказал еду и красное вино по телефону. Оставшиеся полтора дня мы совсем не выходили из комнаты – нам обоим было необходимо наесться близостью душ и тел. Мариша успела рассказать, что она все-таки сдала экзамен по вождению и планирует перебраться в штат Коннектикут, куда недавно переехала семья ее подруги Лили. Лиля пригласила Марину жить в их новом доме.
В августе мы встретились по новому месту жительства Марины – возлюбленная попросила появиться хоть на час, так как ей обязательно хотелось познакомить меня с мамой, которая прибыла из Москвы на пару месяцев по гостевой визе, поданной от имени Лили. Я примчался в маленький городок в Коннектикуте на несколько часов, которые мы втроём провели на берегу шикарного озера. В этот раз Марина уже пребывала в совершенно другом социальном статусе: работала инженером по обслуживанию компьютерных сетей в религиозном центре, владела пользованной машиной Хонда и снимала маленькую квартиру. Религиозный центр, в котором она работала, взялся ей помогать в решении иммиграционной проблемы. Используя пакет документов, оформленных при помощи армянского правозащитника, адвокат Центра апеллировал в Департамент по делам иммигрантов с просьбой об ускорении рассмотрения дела их сотрудницы. Мне очень понравилась мама подружки и, как мне показалось, я ей понравился тоже. Пока Мариша активно плескалась в озёрной воде, двое солидных людей обсуждали дела и проблемы дорогого им обоим человека.
Мама поведала, что она информирована о моих подвигах, совершенных ради её дочери. Родители Марины считают меня близким их семье человеком. Мама шепнула мне по секрету, что именно такого человека, как я, она мечтала видеть рядом со своей дочерью. Но, раз случилось, что я безнадежно женат, мамочка просит меня присмотреться к коллегам мужского пола: может быть где-то рядом со мной бродит некто подобный, но свободный, молодой и неженатый. Я не стал информировать маму о своём статусе безработного... Я пообещал несостоявшейся тёще забросить все другие дела и внимательно смотреть в оба глаза, в четыре стороны света...
В последний раз мы с Маришей увиделись в декабре, на её день рождения. Впопыхах, я прокололся, заплатив за подарок возлюбленной кредитной карточкой в магазине «Lomans». Потом выяснится, что это отделение «Lomans» торгует только товарами для женщин. Это обстоятельство мне позже разъяснит жена, но объяснение случится потом, а пока я опять мчался на всех парах, нарушая ограничения скорости, в стремлении поскорее добраться до своей любимой женщины. Я ехал, блаженно улыбался и орал: - Маришка, мы с тобой сегодня полетаем! В этот раз я приехал в маленькую квартирку, снятую Мариной. Состояние жилья требовало серьёзного ремонта, материальных затрат, благоустройства и приложения умелых мужских рук. Я вручил любимой цветы и подарок, а затем потратил полдня на подвеску гардин и ремонт стенного шкафа. Перед отъездом, я, на скорую руку, стал склонять Маришу к любви, но она отодвигалась от меня и отговаривалась, мотивируя недостатком времени. Не выдержав напора, она всё-таки уступила. В сексе её исполнения в этот раз больше не осталось никаких прошлых восторгов и энтузиазма в мою сторону. Мы больше не летали… Мариша лишь отдавала мне прошлые долги…
Зря я приехал. Костёр нашей любви догорел, не получая достаточного количества дровишек или какого-то другого топлива, необходимого для поддержания огня человеческих отношений. Я понял, что потерял свою возлюбленную... Через пару недель, терпеливая жена, предъявив счёт, полученный от кредитной карточки, со строкой, указывающей сумму оплаты для магазина «Lomans», заявила:
- Я устала от твоих бесконечных выдумок, отъездов и приключений, а тут ты ещё стал покупать кому-то дорогие подарки... В нашем районе «Lomans» торгует только женскими товарами. Ты думаешь, что тебе всё дозволено и я буду терпеливо сносить твои измены? Будь мужчиной, уйди!
Я ушёл из своей, недавно купленной, любимой квартиры ровно через неделю, как только сумел снять студию, теперь в Нью-Йорке. Моя душа была разрушена. Я сидел в студии совершенно один, без работы и без серьёзных сбережений. Я решил, что в моей жизни снова настал момент для того, чтобы попытаться начать всё заново... Если начинать с белого листа, то пускай моей первой победой будет спасение нашей любви с Мариной. Я позвонил любимой и попросил разрешения приехать, чтобы поговорить и восстановить наши отношения в условиях моего нового статуса свободного мужчины. Моя возлюбленная ответила дрожащим голосом:
- Аленький! Ты никогда больше не приезжай ко мне, поздно, ты меня потерял навсегда… Я не могла быть всегда одна… Я встретила другого человека, он так много для меня сделал… Это он устроил меня на нормальную работу… Я беременна… Через семь месяцев у нас будет ребенок… Прощай навсегда, мой любимый…
Катастрофа… В первый раз заболело сердце… Совсем один на пепелище своей нерешительности, своих метаний между двумя женщинами: ни любимой жены, ни желанной возлюбленной, дочери тоже нет до меня дела – как раз поступает в университет… Можно конечно выпить, но пара
рюмок не поможет, а от полбутылки заболит язва желудка… Впору повеситься…
Зато дело с устройством на работу внезапно сдвинулось с мертвой точки. Утром я достал из почтового ящика письмо в строгом конверте серого цвета, из солидной конторы на Wall Street. В переводе с английского на русский это письмо имело следующее содержание:
Финансовая компания Prudential
Департамент оценки производительности инвестиций
Май, 08, 1995
Уважаемый мистер Л.,
Приглашаем Вас на собеседование и последующее техническое интервью по определению вашей профессиональной пригодности для работы в нашем департаменте. Если вы принимаете предложение, то вам следует явиться к десяти утра в среду, 16 мая 1995 года, по адресу: 1 New York Plaza, комната 224 и обратиться к инспектору Мэри Вудал.
Директор департамента, Давид Ратнер