— Будешь спорить со своим мужем, отдеру розгами, а потом насыплю на твою попу соль. На полчаса. Поняла, мартышка?
Энди разбушевался не на шутку, когда узнал, что я заказала монтаж камина в гостиной нашего дома.
— Какой камин?! Ты сумасшедшая! Здесь и так двадцать семь градусов по Цельсию каждый божий день. Мало того, что камин стоит кучу денег, но зачем? Ты хочешь превратить гостиную в сауну?
— Ну, милый, успокойся. С апреля и почти до августа – в сезон дождей, когда нет солнца – здесь бывает довольно прохладно. Забыл что ли?
— Двадцать с лишним градусов – это, по-твоему, прохладно? Посмотри английскую википедию, average low in Malindi составляет двадцать три градуса по Цельсию. Как тебе удавалось жить в Москве с таким чувством холода?
— Причём здесь твоя Москва?! Moscow is a real asshole, где из-за дурацкой погоды невозможно жить девять месяцев в году, — огрызаюсь я.
— Джей! Человек – это сознание, помещённое в голову. Задумайся хоть чуть-чуть своей башкой! О чём ты толкуешь, живя в африканской дыре?! Или у тебя уже началась дегенерация? — визжит Энди.
— Asubuhi na mapema wacheni kunisema! — неосознанно, на суахили ору я. По мордочке тембо вижу, что он не понял. Тогда кричу in English: “Stop speaking against me from even very early in the morning!”
Не знаю, как его утихомирить. Наверно, пора сказать ему, что жду второго ребёнка. Однако говорю только поздно вечером, в спальне, когда мы уже лежим в постели.
— И когда же? — спрашивает он и больше ничего не произносит.
— Через семь месяцев. Если позволят Loa, — опасливо добавляю. — Это будет девочка; я почему-то уверена.
— Надо будет проверить на ультразвуковом аппарате, это можно сделать here, in Malindi Sub-County Hospital on Casuarina road.
— Давай назовём её Rosalind, — не обращаю внимание на его идею, — по-русски её можно будет звать Лина или Роза.
— Розалинда Андреевна… it’s hard spelling, — говорит Энди.
— Твою мать звали Розалинда Петровна, — возражаю ему, — и ничего страшного не было.
“Okay, as you want, darling,” he answers.
Странно, иногда здесь в Малинди я говорю по-русски чаще, чем Энди. Вообще-то, он привык жить здесь, привык разговаривать по-английски, привык ловить рыбу со своим знакомым чернокожим лодочником, которого зовёт Сэм, хотя на самом деле тот Sampson. Наверно, мы никогда не вернёмся в Москву. И тогда зачем все эти тексты и истории, которые он пишет на русском языке?
— Не вздумай больше пить свой дурацкий абсент “Xenta”, — отвлекает меня от мечт и возвращает в спальню Энди.
— Да, не буду, — откликаюсь я. — А ты, милый, забыл наше правило: Тембо в постели всегда должен быть абсолютно голым, как это и положено всамделишным слонам. Забыл?
— Нет. Прости! — говорит он и не думает раздеваться.
— Милый, хочешь, чтобы я тебя высекла?
— Пока ещё нет, — смеётся он.
— А, по-моему, хочешь. Иначе, почему до сих пор лежишь в постели одетым? Значит так: завтра буду тебя пороть. Do not cheat on your wife!
— Может быть, я хочу сегодня, — подначивает он меня.
— Ну, милый, к порке надо готовиться. Сегодня просто люби меня, в предвкушении завтрашней экзекуции. Понял?
Он согласно кивает.
Беру губами его пенис. Целую, слегка покусываю, начинаю сосать, затем полностью захватываю ртом, делаю глотательные движения. Поскольку Энди молчит, ногтями слегка царапаю его ягодицы, и он начинает громко стонать. Тогда выталкиваю его пенис изо рта, лепечу: хорошенького понемногу, hubby. Он рычит, орёт, что выеб** меня как африканскую мартышку, хватает меня за шею и тотчас, в постели, ставит Дженни раком… Alaa! Kumbe! Люблю его именно такого. Энди, ты мой герой!
На следующий день мы едем в город, прогуливаемся по магазинам, потом обедаем в “The Old Man & The Sea”. Энди очень заботлив и нежен.
Когда возвращаемся домой, я напоминаю Энди о предстоящем. Он молчит и краснеет, как мальчишка. Хотя за столько лет уже мог бы привыкнуть к teaching.
После полдника Амира с нашей дочерью отправляется на прогулку, а потом они пойдут в дом миссис Моны, где останутся на ночь. Амира ведь там и живёт. Значит, в предвечерние часы и до утра Энди в полной моей власти. Oh, my Tembo… I want you to learn your mistakes finally. I don’t want to waste my time by whipping you lightly. So, my voice is threatening and my words are sharp. Я приказываю мужу идти во двор, раздеться и ждать меня у большого дерева, где стоит воспитательное устройство. Сама иду в спальню, делаю a rich make-up, надеваю короткую чёрную юбку, красную блузку, сую ноги в туфли на платформе. Знаю, что Энди балдеет, когда видит меня в таком наряде. Закончив с экипировкой, я вооружаюсь деревянной линейкой, гибкой и тонкой, после чего иду во двор. Да, моему мужу иногда нужна строгая воспитательница. Подхожу к нашему большому дереву, оцениваю картинку.
Naked Andy is standing in front of me, в станке для воспитания и ждёт своей участи. Молодец, умный мальчик, это ему зачтётся. Я опускаю верхнюю доску в станке, закрепляю её. Жаль, что Энди огородил нашу землю глухим забором, и никто не увидит our BDSM show. Впрочем, Loa видят всё, и их бесконечно много, как песчинок на пляжах Watamu. Я немного прогуливаюсь перед мордочкой Энди, торчащей из воспитательного станка; виляю бёдрами; демонстрирую деревянную линейку, которой буду пороть. Он пищит, что в нашей семье запрещена порка пениса. Смешной hubby, I am your strong mistress, I decide what to do.
— Ноги на ширине плеч, прогнись в пояснице и выстави попку! — командую ему.
Однако он не торопится выполнять мой приказ. Начинаю злиться, приходится объяснять ещё раз: “My dear, I own you and I’d like to make it clear to you. Painfully clear… So, I want you ass up! Come on!”
Я намерена наказать его очень крепко. I’d like to punish his balls… Мне хочется этого мистически, чтобы всё было хорошо с нашим вторым ребёнком. It will be the whipping justice; it will be CBT, I mean a cock and ball torture session.
Впрочем, сначала я кладу линейку в траву и позволяю себе немного поиграть. I toy with his balls and cock. Двумя руками играю, словно это некий музыкальный инструмент. После чего беру линейку, чтобы приступить к CBT. But first, he gets a few strokes on his naked ass. Поскольку Энди молчит и строит из себя стойкого партизана, я усиливаю шлепки линейкой. I wanna see red marks on his skin. And soon his ass is destroyed. Then I start to pull his balls. I enjoy. Левой рукой держу his balls, линейкой в правой руке хлопаю по ним. Много раз луплю; наконец, заставляю его громко стонать. Класс! I continue and he is crying. It’s my cruel training how to be a loyal husband.
“I am just caressing you!” I smile ironically. “But I see it hurts you isn’t it?” I ask him.
“Please, no more!!!” he yells.
“You do actually sound sorry… Are you sorry, my little tembo?”
“Deeply, Mistress!” he answers.
“Okay! I think you are sorry enough. And you must remember forever: my husband’s mistress is me!
***
Потом перед самым заходом солнца мы успеваем попасть на берег океана, там усаживаемся на нашу любимую скамейку. Наверно, Энди больно сидеть на жёстком, потому что он морщится. Я надменно улыбаюсь и хихикаю.
В этот раз фатально не везёт: быстро набегают тучи, совокупление Солнца с Океаном нам не показывают. Видать, в этот раз они стесняются, спрятались за кучевыми облаками. Жаль! И почти сразу начинается дождь…
Copyright © 2019 by Andrei E.Gusev