14 июля 1610 год.
Виктор проснулся довольно рано. Но это было и полезно. Сегодня у него была запланирована встреча с парой высокопоставленных лиц, как впрочем, уже дней пять подряд. Поддерживая польского королевича Владислава, претендующего на московский престол, он должен был склонить московских бояр – вязкое болото - на эту же сторону. И, кстати говоря, в этом Виктор уже довольно преуспел. Вчера, например, он посещал Мстиславского, имеющего в Думе большое влияние. Человек он неглупый, ориентируется по ситуации, смотрит, какая позиция сейчас наиболее выгодная. Без сомнений, любая, не поддерживающая Шуйского. Не то что бы Виктору удалось убедить Мстиславского, но последнюю истину он и сам знал, а показать в один вечер всю мощь польской короны, куда там самозванцу и тем более боярским выскочкам, вроде Романовых, для красноречивого Виктора было нетрудно. В общем, успехи были. Для Виктора это было очень важно. Он заронил в плодородную почву общественного недовольства семя бунта, и плодов осталось ждать недолго.
«После того, как крестьяне и ремесленники поднимут мятеж, нашептать боярам на ушко о королевиче Владиславе будет очень просто, к тому же к Москве идет гетман Жолкевский. Под угрозой эти жалкие трусы-бояре пойдут на все! И Россия будет в руках у Сигизмунда. А уж потом можно будет рассчитывать на еще большую награду и вернуться в Польшу. Там меня наверняка уже дожидаются», - думал Виктор. Но было у него на душе как-то нехорошо. Он сочувствовал несчастным жителям России, ведь когда к власти придет Владислав, верхушка общества будет состоять из поляков, а бывших бояр сошлют в Сибирь или посадят в заключение. Крестьян будут нещадно эксплуатировать. Повсюду будет насаждаться католичество. О последнем аспекте Виктор думал с особенным недовольством.
«Так. Хватит зря время тратить на ненужные размышления. Сегодня у меня еще очень много дел. К примеру, сегодня придет ко мне этот Смольный с помощником. Все, как старушка та советовала. Она едва тебя не ограбила, а ты ее слушаешь», - с насмешкой над собой думал Виктор. – «Ну, все, пора уже вставать. Еще парочку влиятельных особ устрашить мощью польской короны. Все бы хорошо, да только этот проклятый русский разведчик! Залесский Александр, вроде бы. Он путает мне все карты и мешается во все мои дела!»
Виктор вспомнил, как Александр вместе с каким-то дряхлым стариком пытался напоить его «сывороткой правды».
«Вот еще, удумали. Все знают, что рецепт этого бесовского зелья сгинул вместе со средневековыми алхимиками», - злился юноша, надевая еще один роскошный кафтан из сундуков. – «Лично я считаю, что нет лучше средства, развязывающего язык, чем кувшин крепкого и хорошего красного вина. Ну, что тут скажешь. Дремучая страна, дремучие методы».
Но вот он закончил все утренние процедуры одевания и умывания и спустился вниз завтракать. Огромный стол был уже накрыт. Он снова выглядел непритязательно, но Виктор не возражал против этого совершенно. Он взял миску с кашей, молока, хлеба и принялся за еду. Спустя десять минут юноша отодвинул от себя пустую посуду и встал с лавки, а потом развернулся и ушел к высокопоставленным особам.
***
Не сказать, что все встречи прошли без сучка без задоринки, но все особы вроде бы уяснили ненужность Шуйского и нужду в польском королевиче. Виктор был доволен своей работой. А теперь он должен был встретить своих помощников.
Виктор пришел домой, вымыл руки и лицо и поспешил в столовый зал. И вновь стол был накрыт. Там стояла миска с супом, каравай, заяц на вертеле и соль. Виктор умял горячий обед с аппетитом. Немудрено. Завтракал он чуть позже рассвета, а сейчас уже было три часа дня. Виктор мог с уверенностью об этом сказать, потому что у него были настоящие механические часы – диковинка даже в Польше, не пойми каким ветром туда занесенная. А цену за нее заломили очень даже определенную. Но он сумел купить их на свое вполне солидное жалованье. Часы нужно было носить в кармане и лишь изредка смотреть по ним время, но они так нравились Виктору, что тот в любую свободную минуту любовался ими. Заключенные в корпус из серебра, с тремя стрелками из того же материала, работающими от маленького серебряного ключика, который Виктор всегда носил на шее, с внутренней стенкой из белого-белого серебра, с римскими цифрами и делениями, нанесенными какой-то дорогой черной краской и внешней стенкой из дорогого и прозрачного, но очень крепкого венецианского стекла, часы привлекали внимание каждого ценителя красоты. Особенно почему-то они нравились девушкам. Виктору не раз приходилось краснеть, вытаскивая свое сокровище из шустрых пальчиков какой-нибудь юной барышни.
Но вот обед был закончен. Виктор вновь вымыл руки и прошел в другую комнату, которую он окрестил про себя «приемная». Там стояла узкая лавка. Юноша с удовольствием присел на нее. Вскоре Владимир привел в комнату хмурого высокого мужчину с густой черной бородой и в грязном кафтане. Как узнал хозяин, это был Сергей Смольный, его личный помощник. Рядом с ним стоял мальчишка, склонивший голову в поклоне.
Виктор небрежно кивнул. Мальчишка выпрямился. В результате этого, вполне естественно, его лицо открылось, сверкнули изумруды глаз, и Виктор сразу узнал его. Этот мальчишка стоял и нагло подглядывал в его усадьбу два дня назад! Но Виктор не подал виду, лишь велел им расположиться у него в доме и всегда быть поблизости, потом пожелал что-то приятное и отправился вон из комнаты.
Виктор уже успел немного исследовать подвал и сейчас продолжал его изучение. Спустившись вниз со свечой, он выбрал какой-то небольшой ящик и поволок его наверх. Каждый миг он мог потерять равновесие и упасть, но вскоре нелегкий путь остался позади. Молодой человек поставил шкаф на место, а ящик – на стол. Вытащив бумаги, письма и документы, юноша погрузился в изучение.
До позднего вечера сидел над бумагами Виктор, сам не понимая, зачем он это делает. Но он был не в силах оторваться, настолько сильно увлекло его все это. Документы, в основном, были финансовыми счетами и прочей скучной ерундой. Но попадались и интересные вещи.
Наконец, когда была прочитана последнее письмо в этом ящике, юноша зевнул, потушил свечи и отправился в свою комнату. Вновь, даже не откинув одеяла, бухнулся на лавку и мигом уснул крепким сном.
***
Виктор вновь проснулся очень рано. Но, несмотря на это и даже на вчерашнее напряжение, он совсем не чувствовал усталости. Молодой человек резко встал с лавки, оделся, умылся и поспешил вниз. Сегодня к нему должен был прийти один влиятельный боярин (обойдемся без имен). Единственное, он был очень мнительным и настаивал на том, чтобы встреча проходила в доме Берестова, ведь у него в имении на тот момент было «слишком много лишних ушей». Виктора это вполне устраивало.
Юноша вошел в обеденную залу. Сейчас было еще рано, и поэтому – неужели? – стол был еще не накрыт. Но за столом уже сидели его помощники. Виктор к ним присоединился. Воцарилась тяжелая тишина. Хозяин дома, погруженный в свои мысли, никогда бы ее не нарушил, но его взгляд наткнулся на младшего помощника. Тут юноша вспомнил, что даже не знает его имени, и Виктору стало чуть любопытно.
- Как тебя зовут? – спросил он, обращаясь к мальчишке.
- Руслан...н, - быстро проговорил он, выделяя голосом последний звук, будто хотел сказать еще что-то, а потом передумал.
Виктор кивнул, хотя удовлетворения не получил. Этот мальчишка был каким-то странным и подозрительным, что-то скрывающим. Виктор чувствовал это, потому что хорошо разбирался в людях, несмотря даже на свою молодость. Но что поделаешь – служба обязывала…
Наконец, слуги принесли завтрак. Кусок мяса вместе с овощами, караваями, молоком и кашей украшал стол. Виктор придвинул к себе кашу и одну из крынок с молоком, в точности как вчера. Руслан также ел кашу, аккуратно зачерпывая ее ложкой и вытирая испачканные руки о чистую салфетку.
«Надо же, какая чистоплотность и аккуратность», - механически, но с примесью легкого удивления отметил Виктор. – «Редко встретишь такие манеры у мальчика на побегушках. Нет, он определенно что-то скрывает».
Смольный же с жадностью голодающего накинулся на мясо, в пару минут обглодав его до костей. Виктор с отвращением посмотрел на него, а тот невозмутимо рыгнул и вытер жирные пальцы о бороду. От этого зрелища у Виктора едва не пропал аппетит, но чувство голода все же возобладало.
Все съели свой завтрак, слуги убрали грязную посуду, но из-за стола никто выходить не спешил. Помощники – потому, что не знали, что им делать, а Виктор – потому, что до назначенной встречи хотел тайно спуститься в подвал и заняться бумагами и документами.
От нечего делать юноша достал из кармана свои великолепные часы и стал их разглядывать уже, наверное, в тысячный раз. Свет от неяркого пока солнца играл на корпусе часов, создавая на стене причудливые фигурные отражения и блики. Виктор невольно залюбовался. Но цель его поступка была вовсе не в этом. Юноша хотел узнать, как же его помощники реагируют на красоту.
Смольный едва взглянул на часы, но этот полувзгляд выражал примерно следующее: «По виду вроде как смелый и храбрый воин, наверняка побывал в жизненных передрягах, а сам какой-то ерундой балуется. Все эти цацки годятся только для женщин и царей».
Зато взгляд Руслана часы приковали мгновенно. Мальчишка смотрел на них, не отрываясь, и вел себя, как те барышни из Польши. Было видно, он хочет и спросить про часы, и дотронуться до них, и бог знает, что еще с ними сделать. В конце концов, магия красоты победила трусость, и мальчишка спросил:
- Что это?
- Часы, - легонько усмехаясь, ответил Виктор.
- А… для чего они? – нетерпеливо протянул Руслан, уставившись на Виктора своими изумрудами глаз, из которых так и лилось любопытство.
- Чтобы время измерять, - вновь бросил короткую, но непонятную для мальчишки, реплику Виктор, чувствующий свое превосходство над этими дремучими людьми.
- Время-аа? А это как? – снова спросил Руслан, склонив голову набок, очевидно, для лучшего понимания.
Тут уж без подробного объяснения не обойтись.
- Вот есть день, от рассвета до рассвета, - начал Виктор.
- Неправда, - тотчас же перебил Смольный, всю часть разговора до этого молчавший. – День – это от рассвета до заката.
- Нет, день – это от рассвета до другого рассвета, - высокомерно продолжал Виктор, совсем забывший, что при покупке этих часов сам яро доказывал мастеру обратное. – И вот, в этот день есть двадцать четыре часа. Вы же умеете считать до шестидесяти?
Оба кивнули. Виктор был чуть-чуть удивлен. Его высокомерию несколько подрезали крылья, но он все еще взирал на мир свысока.
- В день есть двадцать четыре часа, то есть два раза по двенадцать, - говорил юноша, показывая циферблат. – Один день равен двум оборотам часов. Каждое крупное деление, около которого стоит значок, равно одному часу. В одном часе шестьдесят минут. Они обозначаются более мелкими делениями. В одной минуте шестьдесят секунд. Секунды настолько короткие, что достаточно сказать «раз» и одна из них уже пройдет. Видите три эти палочки, что прикреплены к корпусу в самом центре? Они называются стрелками. Самая короткая двигается раз в час и отсчитывает один час. Вторая, что подлиннее, двигается раз в минуту и отсчитывает минуту. А третья, что самая длинная и что двигается без остановки, отсчитывает секунды. То время, за которое секундная стрелка пройдет от одного мелкого деления до другого мелкого деления, называется секундой. То время, за которое минутная стрелка пройдет расстояние от одного мелкого деления до другого, называется минутой. Минута так же равна шестидесяти секундам. То есть, когда секундная стрелка пройдет полный круг. А то время, когда короткая часовая стрелка пройдет от одного крупного деления до другого и называется часом. Час равен шестидесяти минутам. Ну, и так понятно, что полному обороту минутной стрелки. А теперь самое сложное. Те закорючки у крупных делений называются римские цифры. Самая верхняя справа, похожая на палку, это один. Та, что следующая по кругу и что похожая на две палки – два. Следующая – три, и так далее. Самая верхняя цифра – это двенадцать. С нее и начинается отсчет. Часы работают на заводе от ключа. Достаточно завести их и поставить все стрелки на двенадцать, когда солнце достигнет высшей точки на небе. Тогда каждый день, пока не кончится завод, можно будет знать точное время.
- Вот это да! – воскликнул практически ничего не понявший, но, тем не менее, впечатленный Руслан. – Можно посмотреть?
Виктор благосклонно кивнул и протянул это чудо современной техники в руки невежественного мальчика на побегушках. Руслан осторожно взял часы и благоговейно принялся их рассматривать, поглаживая их тонкими и холеными пальцами, отнюдь не пальцами слуги.
«Еще одна странность», - продолжал отмечать Виктор. – «Что же еще обнаружится?»
Мальчишка его не разочаровал.
- Сейчас семь часов пятьдесят минут, - с математической точностью промолвил он.
Виктор ожидал чего угодно, но не этого. А Руслан – ничего. Сказал и стал дальше пускать по стенкам солнечных зайчиков. Виктор мог бы и продолжить эксперименты над этим интереснейшем представителем местных жителей, но ему нужно было торопиться, ведь по местному измерению времени час назначенной встречи равнялся примерно восьми часам утра.
- Дай сюда часы! – повелительно потребовал он и протянул руку в характерном жесте.
Мальчишка прощально взглянул на механизм и с сожалением протянул часы законному хозяину. Виктор взял их и вышел из комнаты, не говоря ни слова. Юноша прошел по коридору и вошел в «приемную». Там уже стоял переодетый в мещанина боярин, очевидно считающий, что так его никто не узнает. А его маскарад был довольно плох. Очень хорошие, добротные и дорогие сапоги еще ладно, верхний кафтан без украшений тоже, но выглядывающий нижний кафтан из шелка, инкрустированный мелкими драгоценными камнями и прошитый парчовой нитью полностью разрушал всю маскировку.
- Это самый плохой мой кафтан! – сразу же похвастался он. – Я ведь действительно не выделяюсь среди этих холопов?
Психологический портрет его был довольно прост. Хвастливый стареющий боярин, высокомерный, умишка скудного, зато при деньгах и упрямый, как баран. Возражать такому было бесполезно, тем более перед разговором, должным внушать благоговейный трепет. Поэтому Виктор промолчал.
Дальше все шло, как по нотам. Сначала описывание несчастий, свалившихся на страну из-за Шуйского, затем плавный переход на мятеж. На этом многообещающем участке нашего красноречивого оратора перебили самым непристойным образом.
- А у вас нет тайной комнаты, где мы можем поговорить свободно? – со смесью надежды и отчаянья простонал боярин, от страха взмокший и сбросивший с плеч свой верхний кафтан.
Сначала Виктор хотел жестко отсеять просьбу боярина, но понял, что тот не успокоится, пока не будет уверен в собственной безопасности. Тогда юноша махнул рукой и пригласил его наверх, в собственную комнату, где стояли две лавки, и можно было спокойно поговорить.
Они оба быстро поднялись по лестнице, вошли в комнату и опустились на лавки. Виктор невозмутимо продолжил свой рассказ, но боярин, до поры до времени успокоившийся, вновь не слушал его, а вертелся по сторонам.
- Мне кажется, в комнате кто-то есть, - наконец, прервал юношу его собеседник. – Вы не слышите громкое дыхание шпионов?
«Шпион здесь только один», - усмехнулся Виктор. – «И это я».
- Ну, хорошо, - примирительно сказал Виктор. – Давайте перейдем на польский. Вы же знаете этот язык?
Боярин судорожно кивнул. Подбородок и руки его дрожали.
«М-да», - подумал Виктор. – «Мне здесь делать больше нечего».
- Хотя, - решительным тоном и по-русски проговорил он. – Я вижу, вы устали. Идите домой, отдохните. А наш разговор продолжим как-нибудь потом, хорошо?
Боярин снова кивнул, на этот раз с облегчением. Виктор взял его за локоть и, приговаривая что-то успокаивающее, выпроводил его за дверь. Там подозвал проходившую мимо старую служанку Акулину и, препоручив ее заботам мнительного богача, скрылся за дверью. Там Виктор с облегчением вздохнул.
Вдруг из дальнего конца комнаты раздался громкий стук, тотчас же прекратившийся. Виктор оглянулся. Боярин-то мнительный не мнительный, а слух у него отменный. Юноша стал рассматривать свои хоромы. В комнате не было мест, чтобы спрятаться человеку, только в огромном сундуке, да и то, только человеку хрупкого телосложения и очень гибких мышц, ну или ребенку. Но тут в голову юноше пришла остроумная мысль, сразу с которой отпадала надобность в гадании на кофейной гуще.
Он вышел из комнаты, как можно громче стуча сапогами и оглушительно захлопнув дверь. Далее он тоже шел, стуча каблуками, и только за поворотом остановился. Он стоял за изгибом коридора, выглядывая из-за стены. В таком положении он пробыл еще некоторое время, и терпение его было вознаграждено. Открыв дверь, из его комнаты вышел черноволосый мальчишка и крадучись направился к лестнице в противоположном конце коридора. Он оглянулся на дверь и пустой коридор, сверкнули изумруды глаз. Сомнений быть не могло: шпионом оказался его собственный младший помощник Руслан!
Виктор проследил за ним взглядом.
«Как много он успел услышать?» - закусив нижнюю губу, вопрошал себя Виктор. – «И сможет ли он догадаться обо мне? Тогда он станет мне опасной преградой! А если его послал Залесский? То-то же он мне странным кажется!»
Такое предположение многое объясняло. Но в этом случае мальчишка становился наиболее опасным! В любом случае, к нему нужно было присмотреться. Это дело становилось важнее, чем история рода Берестовых и раскрытие своих семейных тайн.
Виктор пошел следом за мальчишкой, надеясь, что тот пойдет докладывать все Залесскому или кому-нибудь еще, но Руслан просто скрылся в своей комнате. Юноша подавил вздох разочарования. Но сдаваться было рано. Виктор на цыпочках подкрался к двери и заглянул в щелку.
Руслан сидел на лавке у окна спиной к двери. Что он делает - было непонятно, потому что его фигура загораживала обзор. Но вот мальчишка развернулся и облокотился о стенку так, что стало видно, что он держит в руках. Это оказался обычный светло-зеленый платок с вышитым наполовину красным инициалом «Р». Теперь стало понятно, что делал мальчишка – он вышивал!
Виктор безмерно удивился. Даже для такого юного и странного мальчика это было очень необычно! Работа вроде не мужская, да и не нуждался в деньгах его младший помощник. Не для удовольствия же?
«Странный, очень странный мальчишка. Нужно обязательно поискать у него в комнате что-то, что поможет понять мне, почему он такой» - решил Виктор.
Но тут Виктор заметил, что мальчишка шьет без внимания, чисто механически. Его глаза не отражали напряжения, не двигались, не следили за работой. Было видно, что он о чем-то довольно напряженно думает. Но прошло две минуты, и он, похоже, придя к какому-то умозаключению, отложил платок, встал с лавки и направился к двери.
Виктор едва успел отскочить за угол. Но мальчишка бы его и не заметил. Он куда-то очень торопился и не смотрел по сторонам. Стоило ему спуститься по лестнице, как Виктор вошел в комнату Руслана.
Картина была самая обыкновенная. Довольно просторная комнатка, лавка, накрытая одеялом, у правой стены, в дальнем левом углу образок и зажженная лампадка, у левой стены полуоткрытый пустой сундук, напротив двери окно, закрытое слюдяной пластинкой, а подле окна давешняя лавка. Из вещей только огромная кожаная сумка, прислоненная к лавке, и платок с вышитым наполовину инициалом. Виктор решил начать с сумки. Он поднял ее, поставил на лавку и принялся копаться в ней, но ничего полезного не обнаружил. Фляжка (пустая), куча рваных и грязных тряпок, непонятное прозрачное приспособление, похожее на кусочек слюды, четыре медяка, сорочка, недоделанное вышивание, иголка и катушка с ниткой и еще всякая ерунда. Виктор уже было потерял к вещам интерес, но тут он нащупал на самом дне что-то продолговатое, обернутое в тряпицу. Юноша потянул, и у него в руках оказался не то длинный нож, не то короткий кинжал. Виктор не поверил своим глазам.
«Откуда у мальчика на побегушках такое хорошее оружие? Он-то, наверное, и обращаться с ним толком не умеет. А что, если Залесский или кто-то еще подослал его убить меня?» - ужаснулся Виктор. – «Но нет, это точно не Залесский. Это не его метод, чувствуется. Но кто тогда? А если никто? Но тогда зачем этому Руслану такой нож?»
То, что должно было прояснить ситуацию, лишь запутало все окончательно. Виктор укладывал в сумку вещи, размышляя над сложившимся положением дел. Наконец, он положил все точно на свои места и прислонил сумку к лавке так, как та стояла. Он уже хотел выйти из комнаты, но что-то дернуло его вернуться и посмотреть на платок. Как-то любопытно стало, как шьет его младший помощник.
Юноша подошел к лавке и взял платок в руки. В нем не было ничего особенного – кусок зеленой ткани, прошитый красной ниткой. Но что-то привлекало его внимание. В изгибе буквы, в манере, с какой была она вышита, чувствовалось что-то знакомое. Узнавание щекотало, словно дразня своей близостью. Виктор все всматривался, пытаясь понять, что же этот платок так ему напоминает.
И тут он явственно, будто рядом услышал голос, сказавший:
- «Р» - значит Руслана, уж я-то знаю.
На самом деле юноша вспомнил старушку из деревеньки, ее пророчество и девичью косу с лентой, на которой в той же манере была вышита буква «Р».
Виктор от удивления уронил платок. Тот плавно падал, сверкая нефритом на ярком солнце, и вовсе не мешая умозаключениям Виктора:
«Этого не может быть! Старушка угадала имя и место, но он же мальчишка! А если… Вдруг… Но нет, такого быть не может! А все же, если он на самом деле только прикидывается мальчишкой? Что, если это на самом деле переодетая девушка?» - едва подумав, юноша устыдился. – «Я поверил в пророческий рассказ старушки из деревни, стоило лишь мне на пути наткнуться на человека с тем же именем! Стыдоба! Это же просто совпадение!»
Но он все же решил проверить. То, как это сделать, он сообразил сразу.
Юноша вышел из комнаты Руслана и направился в свою. Там он долго рылся в своей потрепанной дорожной сумке, запрятанной на самое дно сундука. В конце концов, нужный ему предмет был найден.
Виктор вышел из своей комнаты и прокрался к комнате Руслана, надеясь, что тот еще не вернулся. Так оно и оказалось. Юноша вошел в комнату, подошел к лавке и положил поверх зеленого платка черную девичью косу, переплетенную синей лентой, на которой была такая же красная буква «Р». Осталось лишь дождаться реакции младшего помощника.
В ожидании Руслана Виктор провел следующие минут пятнадцать. Но вот мальчишка, не заметив вновь спрятавшегося за углом юношу, вошел внутрь. Виктор жадно приник взглядом к дверной щели.
Руслан медленно прошел по комнате и тяжело опустился на узкую лавку. Было видно, что он чем-то сильно удручен или опечален. Мальчишка просто смотрел в стенку и не шевелился, очевидно, пытаясь осознать то горе, которое на него свалилось. Что же такое могло произойти с младшим помощником за какие-то полчаса? Но Виктора все же куда больше волновала реакция Руслана на черную косу с лентой.
Тут мальчишка, словно прочитав мысли Виктора, развернулся и посмотрел в окно. Как раз на этой части лавки лежали платок и коса, которые сейчас, вполне естественно, попались Руслану на глаза. В первый миг младший помощник смертельно побледнел, протер глаза и перекрестился. Затем он схватил косу в руки, тотчас же уронил и вновь перекрестился. Казалось бы, теперь можно было ждать обморока, но мальчишка только теперь по-хорошему взял в руки косу, стал поглаживать, потом зачем-то провел рукой по волосам и тут, будто впервые что-то заметив, улыбнулся и произнес горячим шепотом:
- Моя лента…
Виктор сразу все понял. В своих умозаключениях он оказался прав – его младшим помощником оказалась девушка. Юноша должен был осознать тот факт, что его ловко обманула какая-то девчонка!
«Что ж, это не было для меня неожиданностью. Поведение за столом, походка, голос и лицо выдают ее с головой. Но, тем не менее, я догадался о ее тайне чисто случайно, весьма неприличным образом. К тому же, она тоже забралась ко мне в комнату. Еще одна тайна», - рассуждал Виктор. – «Я должен поймать ее с поличным и ошеломить сведениями, что стали мне известны. Тогда, возможно, она, будучи в сильной растерянности, расскажет мне все. Но как же это осуществить?»
Но сегодня ему в голову идеи приходили одна краше другой. Юноша придумал, что ему сделать.
Виктор спустился вниз и стал искать Владимира. Тот обнаружился в кухне. Он яростно спорил о чем-то с кухаркой.
- Владимир, - обратился к слуге юноша. – У меня к тебе будет просьба, которая может показаться тебе несколько странноватой.
- Что вы, - возразил собеседник. – Любое ваше слово – закон для меня.
- Замечательно, - слегка улыбнулся Виктор. – Тогда достань-ка мне катушку ниток и портновскую иглу.
- Будет сделано, - поклонился Владимир и скрылся.
Великолепно. Но Виктору пора идти – у него есть еще одно дело. Юноша поднялся к себе в комнату и стал искать в сундуке кафтан похуже и постарей. Хотя слуги держали все вещи в безукоризненной чистоте, такой кафтан все же сыскался. Виктор достал его, хорошенько встряхнул от пыли и, взяв один рукав двумя руками, рванул податливую ткань в стороны. На месте бывшего рукава образовалась огромная дыра. Удовлетворенно кивнув самому себе, молодой человек положил кафтан на лавку и хотел уже пойти поторопить слуг, как тут к нему в комнату кто-то постучал. Виктор встал и, дойдя до двери, открыл ее. На пороге стоял Владимир, державший в руках большой поднос, на котором лежали катушка с ниткой и игла.
- Чудесно, - пробормотал Виктор, забирая у слуги поднос и рассеянно кивая. - Все идет как надо!
Владимир поклонился и уже собирался уйти, но юноша остановил его.
- Позови, пожалуйста, моего младшего помощника Руслана. Он мне нужен, - сказал Виктор.
Слуга кивнул и удалился. Юноша положил иглу и катушку к кафтану и, усевшись на лавку, стал ждать. Вскоре к нему в комнату вновь постучали, и, дождавшись отклика, внутрь вошел Руслан или вошла Руслана, как уж правильней.
- Я прибыл, как вы велели, - поклонившись, проговорил младший помощник. – Что вам может быть от меня нужно?
- У меня будет к тебе небольшая просьба, - вальяжно растягивая слова, произнес Виктор. – Зашей мне кафтан.
- Но, - пробовал возразить Руслан (пусть пока будет так). – Я не уверен, что хорошо шью и, наверное, вам лучше пригласить портного…
«Еще одна ошибка. «Не уверен, что хорошо шью…». Любой другой мальчишка на твоем месте сказал бы, что не умеет шить вообще», - иронизировал и уже праздновал победу над девчонкой, что шпионит за ним, Виктор.
- Нет! – резким голосом ответил юноша. – Я сказал: именно ты, значит именно ты!
- Хорошо, - как-то легко сдался младший помощник. – Где кафтан?
Виктор махнул рукой на лавку. Руслан подошел к ней, взял кафтан и иглу с катушкой и сел на лавку напротив. Мальчишка (вообще-то, девчонка) отмотал от катушки нитку и отгрыз крепкими ровными зубами. Он крепко взял иглу в левую руку, облизнул конец нитки и стал просовывать нитку в иголку. Когда эта нехитрая операция удалась ему, младший помощник завязал на противоположном конце нитки узелок и начал шить.
Главный акт его спектакля прошел, и ждать дальше было незачем, но Виктор решил еще немного понаблюдать за девчонкой (теперь уже так). Та шила уверенно и механически, как и в своей комнате. Было видно, что шить ей приходиться довольно часто.
Дыра была довольно большой и, несмотря на всю ловкость швеи, времени требовала немалого, поэтому спустя десять минут Виктор решил остановить этот бессмысленный маскарад.
Юноша медленно захлопал в ладоши.
- Браво, браво, - насмешливо проговорил он. – Ты прекрасно играешь свою роль. Но все же в такой мелкой детали ты просчиталась.
- О чем вы? – еще не сдавалась девчонка, хотя смертельная бледность выдавала ее с головой. – Вы, наверное, что-то путаете?
- О нет, - усмехнулся Виктор. – Это ты, по-моему, запуталась.
- Что же вы? Вам плохо? Это же я, ваш младший помощник Руслан!
Юноша вдруг резко перестал улыбаться, глаза его превратились в темные щелки, и он голосом, в котором таились отголоски грозы, быстро проговорил:
- Закончим этот маскарад! Руслана, я полагаю?
В ее положении отпираться было глупо, но девушка была готова разразиться возражающей тирадой. Виктор поднял руку, останавливая ее, и хищнически улыбнулся.
- Выслушай меня прежде, чем ответить! Итак, я осмелюсь утверждать, что вы, Руслана, на самом деле являетесь девушкой, а не юношей, как представились мне. У меня есть следующие доказательства. Во-первых, ваш внешний вид, голос, походка, манеры и тому прочее выдают вас весьма недвусмысленным образом. Во-вторых, вы прекрасно шьете, хотя, если честно признаться, это является косвенным доказательством, но из этого вытекает и третье. Мне известен один интересный фокус. Я не случайно заставил вас зашивать это дыру. Весь мой фокус заключается в вашем первом действии – продевании нитки в иглу. Известно, что женщины поступают именно так – продевают нитку в иголку, а мужчины надевают иголку на нитку. Так что, лгать дальше не имеет смысла.
Девушка резко побледнела, хотя куда уже дальше. Было видно, что она ошеломлена. Оно и понятно. Последний аргумент был беспроигрышный. Еще бабушка рассказывала Виктору об этой странности. Он и намотал на ус, чем сейчас безмерно гордился. Юноша решил продолжить свою проникновенную речь, всю, разумеется, выдуманную, потому что черт знает, зачем он вообще ввязался в эту историю. Виктор надменно улыбнулся, мня себя выше и лучше всех. Именно это высокомерие и сгубило его.
- Ну же, сознайтесь, - говорил он. – Я ведь не из-за каких-то своих корыстных целей. Просто я очень честный человек и ненавижу всяческое притворство. Скажите что-нибудь. К тому же у вас нет выбора. Либо вы сознаетесь, либо об этом узнает весь город.
- Ваши обвинения – полный абсурд! – неожиданно заговорила Руслана. – Никто им не поверит!
- Этого достаточно, чтобы распространились слухи, - хмыкнул Виктор. – Но когда они достигнут ушей вашего непосредственного начальника, ему наверняка захочется удостовериться, что служит ему именно Руслан, а не Руслана. Судя по тому, что мне удалось услышать, ваши отношения не очень доверительные. А для того, чтобы удостовериться, существует лишь один верный способ. Не хотелось бы бесчестить вас.
Девушка густо покраснела от злости и смущения. Ее кулаки сжались, нижняя губа была закушена. Руслана на что-то решилась. Но вдруг как-то расслабилась, успокоилась и вальяжно закинула ногу на ногу, сцепив пальцы на колене.
- Ну, хорошо, - хладнокровно произнесла она. – Да, вы все правильно поняли. Я – девушка, по имени Руслана, и я нарочно притворялась. Но не думайте, что я беспомощная девчонка, абсолютно безобидная, которая не может причинить никакого вреда. Я тоже кое-что о вас знаю. Я получила зацепку, которая и помогла мне об этом всем догадаться, честно говоря, не без вашей помощи. Помните ваши замечательные часы? В них заключена какая-то бесовская магия. Их красота пленила меня, а времени, чтобы любоваться на них, было слишком мало. В общем, мне захотелось увидеть их еще раз. Я заметила, что вы ушли разговаривать с гостем, и решила забраться к вам в комнату. Взглянуть на часы, не более. Я легко воплотила в жизнь свое намерение, но, перерыв все, часы так и не нашла. А тут раздался звук шагов. Мне пришлось спрятаться в сундуке, и я слышала весь ваш разговор. Несколько моментов насторожили меня. В возбуждении я даже ударилась головой о крышку сундука. Но, спешу разочаровать. Все ваши трюки, когда вы прятались за углом, не провели меня, а лишь укрепили подозрения. Единственное, я не могла предугадать, что вы, благородный отпрыск благородных кровей, - с иронией, – станете подглядывать ко мне в комнату. И еще, что у вас, не пойми каким образом окажется это, - она продемонстрировала свою роскошную черную косу, которую, как оказалось, принесла сюда. – Но это, как я уже говорила, подтвердило мои страшные предположения. Слишком много странных совпадений касательно вас также помогли мне выйти на истину. Но, быть может, это все бред какой-то безобидной девчонки, не так ли, господин польский шпион?
Сердце Виктора екнуло. Она вновь обвела его вокруг пальца! Злость наполняла юношу с головы до ног, кулаки непроизвольно сжались. Теперь роли поменялись. Сначала он был прокурором, а теперь она! Бешенство не давало насладиться иронией всей ситуации. В голове царил сумбур, мысли путались, ярость застилала глаза пеленой.
«Так, стоп. Надо рассуждать логически. Если девчонка расскажет кому-то о том, что я польский шпион, то к этому отнесутся со вниманием, тот же Залесский, к примеру. Меня могут ведь арестовать просто так, только по подозрению. Потом гнить мне в московской темнице до скончания века. Таким образом, последствия ее поступка для меня могут быть очень опасными. А какой же вред могу я нанести ей? Уж не такой значительный. Хотя… Если этот Смольный узнает, что она – девушка, то, недолго думая, вышвырнет. Судя по всему, друзей и родственников у нее в городе нет – иначе не пошла бы на столь рискованную службу. Девчонка пропадет на улице. Значит, стоит ей рассказать, меня поволокут в тюрьму, но я успею рассказать о ней Смольному. Тот только рад будет ее выгнать. Таким образом, если один делает неверный шаг, то в пропасть летят оба».
Продолжая размышлять, Виктор стал наблюдать за Русланой. И как-то механически, совершенно не раздумывая над своими выводами, отметил, что она красива. То, что в мальчишке смотрелось неуместным и нелепым, девушке придавало изящество и грацию. Тонкая талия, узкие плечи, лебединая шея, длинные белые пальчики. Виктор тряхнул головой, провожая совсем неуместные мысли. Но тут Руслана, словно почувствовав его взгляд, посмотрела ему в глаза. Прошлое сравнение с изумрудом, пусть драгоценным, но все же неживым камнем, было неточно. Ее глаза можно было сравнить с луговой травой, с темно-зеленым сумраком, царящем под елями, с глубокой зеленой водой на дне озера. Они были удивительно живыми и весьма опрометчиво демонстрировали все чувства своей хозяйки. Сейчас в них была злость, постепенно остывающая и переходящая в досаду, прикрытая сверху льдом хладнокровия и сдержанности, а на самом дне зрачков плясали дьявольские искорки острого, чертовски острого ума. Виктор не мог оторвать взгляда, все всматриваясь в правильные черты лица Русланы, которые, освещенные этим, словно впервые увиденным Виктором, взглядом преображались почти до неузнаваемости, оставаясь такими же прекрасными. Наконец, юноша смог подобрать слова для тех противоречий, что присутствовали в лице Русланы. Не глядя ей в глаза, можно было сказать, что она мраморная статуя: великолепная, красивая, идеальная, но неживая. А стоило ей взглянуть, как статуя превращалась в столп пламени: сверкающий, подвижный, непредсказуемый и немыслимо прекрасный. В общем, Виктор был сражен наповал, хотя сам еще об этом не подозревал.
Юноша вновь тряхнул головой. Вся эта лирика заняла не больше пяти секунд. Он готов был заняться делом.
- Что ж, - протянул Виктор. – Ты меня раскусила. Поздравляю. Ну, тогда скрывать что-либо не имеет смысла и подавно. Скажу прямо: нам невыгодно воевать друг против друга. Нам выгодно быть союзниками.
- Это еще почему? – возмутилась Руслана. – Мне кажется, ты пытаешься запутать меня, ведь все твои обвинения и гроша ломаного не стоят, а у меня есть серьезные доказательства!
Виктор хмыкнул.
- Ну, честно говоря, именно твои обвинения гроша ломаного не стоят. Доказательств нет почти никаких. Единственное, сама серьезность обвинения и то, что со мной уже связывался один русский, тоже опытный шпион. Что ж, я про себя был откровенен. Твоя очередь.
- Ну, хорошо, - с сомнением ответила девушка. – Я угрожала Смольному ножом, еще меня ему почти навязали, и он знает, что я – девушка, поэтому без колебаний вышвырнет. Мой отец где-то в провинции, мать погибла. Родственников и жилья для меня в городе нет. Все.
- Отлично, - усмехнулся Виктор. – Значит, союз по таким условиям. Я разрешаю тебе жить в моем доме, под видом помощника. Смольного я прогоняю, говоря, что одного мальчика на побегушках достаточно. Про твою тайну я молчу. Ты за это молчишь про мою тайну раз, и подчиняешься мне, два.
- Ну уж нет! – воспротивилась Руслана. – Я – не предательница и не шпионка! Я люблю свою страну, и я предана ей! Тебя я не буду слушаться!
- Обещаю, - ответил Виктор. – Мои пожелания не будет направлены против тебя или твоей страны. Всего лишь гарантия, что не рассказываешь про меня кому-нибудь, а соблюдаешь условия нашего договора.
- Ты мне не доверяешь? – сузились глаза девушки.
- Не доверяю, ясное дело! Если бы доверял, то сидел бы сейчас в темнице!
- Что ж, - поджала губы Руслана. – Союз.
Виктор кивнул. Девушка вышла из комнаты. Юноша дождался, пока стихнут шаги, и тоже вышел из комнаты. Он направился в кабинет, где снова стал разбирать старые документы. Правда, сейчас его ум совершенно не мог на них сосредоточиться. Его мысли без конца возвращались к этой странной девушке. Сможет ли она нанести ему вред? С нее станется. Но постепенно он уговорил себя, что все образуется. Несколько месяцев терпения и беседы с боярами время от времени, и он окажется где-нибудь в Польше. Он задул свечи и пошел к себе в комнату спать. Прикрывая глаза, он вновь подумал, как будет дурить этих напыщенных вельмож, и понял, что ему этого не хочется. А потом он поймал себя на мысли, что если бы ему предложили жизнь Берестова или жизнь шпиона, он выбрал бы жизнь Берестова. Жаль, что никто не предлагает, подумал юноша, засыпая. Он не успел понять, что у него прямо сейчас есть возможность сделать этот выбор.