Пролог
- Надо спускаться. Ребята ждут – сказал Мелитон глядевший на Знамя Победы развевавшееся над Рейхстагом. Он хотел было продолжить говорить, но почему-то остановился, продолжая глядеть на алый стяг ласкаемый берлинским ветром. А может и не берлинский он был. Насквозь пропахший гарью от пожаров и запахом пороха он сводил дыхание человека. Ветер, что развевал знамя Победы был другой. Ласковый словно осторожное прикосновение матери из настолько далекой и в то же время настолько близкой для каждого из нас Родины. Неожиданно установилась тишина. Как всегда, она появилась из ниоткуда накрыв мир густой пеленой безмолвия. Казалось, что кто-то, щелкнув пальцем выбросил нас в бездонную пустоту вечности откуда и пришла эта тишина. И кажется, что ты умер. Точнее говоря заснул на одно мгновенье которое другим кажется целой вечностью. Вечность, которая прервется с приходом того, кто, дотронувшись до тебя разрушит эту пелену безмолвия и вытащит из объятий пустоты. Снизу доносились звуки автоматных очередей, разрывавших тишину. Но теперь они уже не несли смерть как те, что раздавались до этого. Эти выстрелы были очередями победы. Полные безумной радости и нестерпимой жажды по миру, который ребята так долго сдерживали в себе все эти годы. Кто –то мечтал о том, что, вернувшись домой обнимет любимую. Кто –то думал о матери, которая заключит его в свои объятия. В этих объятиях был запах того мира, из которого четыре года назад волей судьбы вырвали безусых юнцов и закинули в кровавую вьюгу войны. А она слишком многих заставила вырасти раньше времени. А кое-кого постареть раньше срока. Достойных жизни больше всех нас и полных надежд настоящих героев умереть раньше срока. Чувства, нахлынувшие волной боли, душили меня. Тогда впервые в жизни хотелось плакать. Плакать настолько долго насколько это вообще возможно и лишь изредка вытирая слезы, что серебрянными каплями будут катиться по щеке облегчая настрадавшуюся душу. Быть может если бы рядом не было Алексея с Мелитоном Кантарией я бы дал волю своим чувствам. В голове так и мелькало. “Война закончилась!”. Об этом хотелось кричать. Кричать настолько громко пока не оборвется твой голос перейдя в хрип человека, прошедшего через самый настоящий ад. Но не тот, что описан в священных книгах и рожден нашим страхом. Настоящий ад — это то безумие, что создается в человеческом сознании. Именно это сознание и создает бесчисленные методы для уничтожения человека его же руками. Именно оно наполняет наш разум ненавистью и жаждой героизма. Хотя нет. Не героизма. А желанием пережить еще один день в состязании со смертью. Именно оно заставляет солдата совершать невозможное. Хотя признаюсь мне не хотелось бы говорить о той доле испытаний, что выпали на нашу долю за время войны. Но осознание того, что этот кошмар пережитый юными стариками может повториться вновь заставило меня изменить свое решение.
- А знаете товарищи. Вот не знаю почему, а так хочется остаться здесь. Все глядеть и глядеть на это Знамя. И вдаль. Туда где не заходит солнце – неожиданно сказал Алексей, который пытался закурить сигарету.
- Это же как получается Алексей Прокопьевич? – удивленно спросил Мелитон Варламович, разбиравший трофейный немецкий автомат STG 44.
- Получается, что? – переспросил Алексей.
- Ну. Вы же сказали про место где никогда не заходит солнце. Разве есть такое место?
- Может и да. А может и нет. Ты знаешь Мелитон. У нас на Украине есть такая легенда. Я ее слышал от старожилов нашей деревни. Вот там и рассказывается про место где никогда не заходит солнце. Точнее про целую страну. Там нет болезней. Там не стареют люди. Там нет войн. Там нет бедных и богатых. Хотелось бы оказаться там.
Слова Алексея рассмешили Мелитона который усмехнувшись покачал головой и после некоторого затишья решил ответить:
- Странный ты товарищ лейтенант. Я бы сказал мечтатель.
- Вот как? Разве плохо быть мечтателем? – спросил Алексей.
- Не могу знать товарищ лейтенант. Я солдат. Моя задача проста. Сражаться и защищать тех кто не способен на это.
- Верно мыслишь Мелитон. Но ведь война то закончилась. И если ты остался в живых, то не грех и помечтать о далеких странах – задумчиво мечтательно сказал Алексей.
- Как знать. Как знать товарищ лейтенант. Мечтать известное дело, что не грех. Потому, что человек без мечты и не человек уже. Ну а, что касается войны то чует мое сердце, что она и не закончилась вовсе.
Лицо Алексея при этих словах изменилось, приобретя несвойственный ему бледноватый оттенок. И минуту спустя он чужим почти дрогнувшим голосом решился спросить про значение слов Кантарии.
- А чего тут говорить – то товарищ лейтенант. Вот Егоров тоже потвердит. Я по его взгляду вижу, что у него на сердце творится.
Взгляд Алексея требующий немедленного ответа обратился на меня и я поняв, что молчание в данный момент не самый лучший выход решился ответить как можно более отстраненным образом.
- Что тут говорить Алексей Прокопьевич. Если бы все было так как мы хотим. Ведь ради этого сражалась все эти годы наша страна. Жертвовала собой отдавая делу Победы все силы. И думаю, что больше всего именно мы заслуживаем этот мир ради которого отдано столько всего – сказал я указав на красный флаг который все так же развевался над куполом рейхстага и немного помедлив продолжил мысль которая мучила меня в последнее время.
- Но. Незнаю почему. У меня плохое предчувствие товарищ лейтенант. Не закончилась еще война Алексей Прокопьевич. Нам еще придется повоевать вот увидите.
По лицу лейтенанта пробежала усмешка и он, покачав головой ответил:
- Как знать Егоров. Как знать. Возможно ты прав и нам еще придется поработать.
- Что ты хочешь сказать? – спросил Мелитон.
-Надо еще японцев бить дружище. Забыл про Квантунскую армию? Миллион императорских солдат это тебе не игрушка. Увидишь нас скоро перебросят на Восток. Бить врага – ответил я.
По лицу Мелитона пробежала тень сомнения. Было ясно, что он, как и многие из нас тяжело воспринимал любую вероятность продолжения войны. “Может быть сдадутся еще. Ведь не дурак же ихний император после того, что случилось здесь. Хватит уже смертей. Молодые жить должны. А не расплачиваться за желания и грехи своих отцов. Не должны” – задумчиво и с тревогой думал Мелитон как в это время в сопровождении солдат показался командир 1-ой стрелковой роты. Рядом с ним шел фотограф, который собирался запечатлеть этот исторический момент. Увидев их Алексей бросил недокуренную сигарету на землю и улыбнувшись сказал нам следующее:
- Ну что ребята. Готовьтесь войти в историю. Чтобы те кто будет жить на этой земле после нас были достойны всех тех кто пал ради того, чтобы больше не было войны между людьми.
- И чтобы живые помнили и не повторяли ошибок мертвецов. Может быть тогда появится тот самый рай, о котором мы так долго мечтали – грустным и подавленным голосом сказал Мелитон вновь и вновь осознавая ту самую цену, заплаченную советским народом за этот переживаемый момент и за мир, что появится после этого дня. Точнее говоря после того как, мы спустимся с купола. И начнется та самая мечта, которой мы жили все эти годы. Ради этой мечты мы самоотверженно бросались в атаку на врага, закидывая танки гранатой или коктейлями Молотова, закрывали собой вражеские пулеметы, делились последним куском хлеба со своим товарищем и голодным, немецким мальчиком, который испуганным призраком вылезал из под завалов Берлина. Мечта о новом прекрасном мире, о котором мы грезили в обжигающих ледяным холодом зимних ночах Сталинграда, мечта о рае, когда мы хоронили наших товарищей в общих братских могилах. Грезы о рае, когда мы переступали через разорванные войной в клочья судьбы таких же, как и мы молодых ребят. Тех кого не пожалела война оборвав их жизни полные надежд и веры в лучший мир.
В это время к нам подошел командир 1 –ой роты Илья Сьянов. Отважный и решительный человек на которого всегда можно было положиться в трудную минуту. Хотя что говорить. Каждый из наших братьев по оружию, с кем мне довелось познакомиться за это время и кого не удалось узнать достоин того, чтобы остаться в людской памяти.....