Мальчик

               

    Успешный коммерсант Григорий Петрович Кожемякин женился, выражаясь языком ехидных недоброжелателей, «по производственной необходимости». Аня, жена его, была младшей сестрой партнера по бизнесу, и родственные связи с ним укрепляли позиции Григория в борьбе с  конкурентами за место под солнцем «вольного предпринимательства».
    Продолжительное время Ане никак не удавалось забеременеть. Она долго лечилась, и ее мучительные хождения по врачам увенчались успехом – в семье Кожемякиных таки появился долгожданный наследник. Его назвали в честь деда Петей.
    Отец был доволен появлением в доме малыша. А мать его любила, боготворила, души в нем не чаяла и еще питала к нему такие трепетные чувства, название которым в словаре русского языка еще нет.
    Женщина своего ребенка ни яслям, ни садику, ни наемной няньке не доверяла, а сама его растила, кормила грудью до четырех лет и с рук почти не выпускала. Мылась она с сыном в домашней сауне до его совершеннолетия. И не потому, что в ее голове роились какие-то эротические фантазии, а потому что воспринимала мальчика как неотъемлемую часть себя самой. Аня могла, например, после бани сказать ему: «Одевай эти трусики – я нашила тут мягкую вставку». Если в сына поднималась температура, она говорила мужу: «Мы заболели».
    Когда Петя подрос, его, по настоянию матери, отдали учиться в одну из «детских академий», другими словами - в школу для подрастающего поколения богатых родителей. Там, помимо общеобразовательных (базовых) предметов, учеников еще знакомили с начальными сведениями - ведения бизнеса. Но с приобретением дополнительных знаний, у детей таких  элитных заведения, помимо их воли, формируется еще и чувство превосходства над «недоразвитыми» сверстниками. И юный Кожемякин не стал исключением. По окончанию «детской академии» это уже был человек, твердо уверенный в том, что он лучше других.
    Григорий Петрович мало уделял внимания сыну. Во-первых, работа отнимала в него много времени. Во-вторых, он любил женщин, и всегда так случалось, что какая-то очередная любовница отвлекала главу семьи от домашних проблем. В-третьих, он видел неустанную заботу жены о сыне и был спокоен за его судьбу.
    После школы Петр поступил учиться в университет на экономический факультет. На пятом курсе он влюбился в одну из студенток и решил на ней жениться. В Яны, будущей жены, родители, Степан и Дарья Осиповы, были простыми рабочими. И когда они, по просьбе жениха отправились знакомиться с его родителями, то сразу почувствовали холодок отчуждения со стороны будущих сватов.
    Придя домой, отец и мать невесты, посовещавшись, решили - свою двухкомнатную квартиру отдать Яне, а самим перебраться в маленький домик на окраине города, доставшийся им в наследство от бабушки Степана. «Дочери жизни в апартаментах мужа, - пришли они к единому мнению, - не сложится. Слишком его родители высокого мнения о себе. Пусть она живет со своим Петей отдельно ото всех, и никто ее тогда не упрекнет, что позарилась на чужое добро».
    Аня была против, чтоб ее мальчик жил вдали от нее. Но невестка не хотела переселяться к свекрови. А Петр, к большому сожалению матери, действительно был увлечен Яной и не хотел расставаться с ней. Свадьбы как таковой не было. Для родителей невесты – это было дорогое мероприятие, а для родителей жениха – ненужная трата денег. Молодожены удовольствовались небольшой вечеринкой, где присутствовали самые близкие родственники, которые, к тому же, не находили общих тем для разговора.
    После окончания университета молодой муж нигде не работал. Он целыми днями шатался по городу или гостил в матери, а вечером говорил жене, что его поиски работы не увенчались успехом. Привычная с детства обеспеченная жизни, и безотказное исполнение матерью всех его желаний, невзирая на старания преподавателей элитного учебного заведения - воспитать с него деятельного предпринимателя, превратили молодого человека в высокомерного инфантильного юнца. Отец постоянно спрашивал сына:
    - Когда ты уже работать будешь? Университетские знания, не подкрепленные практикой, быстро улетучиваются.
    - Я ищу, ищу, папа, - отвечал Петр.
    - Иди работать ко мне. Я прикреплю к тебе хорошего специалиста, и в течение года ты станешь моим полноценным сотрудником, которому можно будет доверять самые ответственные торговые сделки. Я не вечный и тебе, все равно, придется брать в свои руки бразды правления моим бизнесом. И чем раньше ты начнешь вникать в суть моей коммерции, тем лучше для тебя и спокойнее для меня.
    - Папа, перед тем, как идти работать к тебе, я хочу ознакомиться с работой других фирм.
    - Само по себе такое желание можно только приветствовать, но слишком уж долго ты сидишь без дела, и это – плохо.
    В разговор отца и сына всегда вмешивалась мать:
    - Гриша, пусть мальчик немного отдохнет. То школа, то университет, то семья, а когда жить?
    - Дорогая, жизнь, это, в первую очередь работа. – возражал муж.
    - Работа, работа, работа, ты из-за нее и меня никогда не замечал.
    - Ну, началось!
    - Не началось, а продолжается. Ты мне когда-нибудь цветы дарил?
    - Тебе цветы нужны? Выйди за двери дома и в твоем распоряжении целые клумбы роз и всевозможной другой чепухи с колючками.
    После таких разговоров Кожемякин старший или закрывался в своем кабинете, или уезжал с дому. Он был деловым человеком, и не позволял себе всякие «сюсюканья» не только с женой, но даже с любовницами.
    Анну никогда не покидало желание – переманить сына домой. Сначала это трудно было сделать: мальчику больше нравилось проводить время с молодой женой, чем в компании отца и матери. Но через год совместной жизни яркие краски интимных отношений с женщиной своей мечты в Кожемякина младшего померкли. К тому же в молодоженов появился малыш, с, придуманным роженицей, именем - Дима. Петя хоть нигде и не работал, но постоянно возиться с, вечно плачущим, ребенком считал для себя занятием утомительным, и начал уговаривать жену – перебраться жить к своей матери, где ребенку будут созданы все условия для его счастливого дальнейшего существования.
    Яна долго не соглашалась покидать собственное жилье, но муж чем дальше, тем больше пытался настоять на своем. И в ответ на несговорчивость супруги становился с каждым днем все мрачней, и даже принялся устраивать часы невозмутимого молчания и раздраженных ответов на ее вопросы. И женщина не выдержала «психической атаки» мужа.
    Когда мать Яны узнала, что ее дочь хочет переехать жить к свекрови, только руками всплеснула:
    - Доченька не делай глупостей. Сейчас ты хозяйка в собственном доме, а станешь приживалкой в родителей мужа, где тобой все будут помыкать.
    - Петя хочет переехать к матери, и я боюсь, что если не послушаюсь его, мы с ним рассоримся навсегда. – ответила дочь.
    - Твой Петя всего лишь игрушка в руках своей мамочки, он ее мальчик и не более того. Если муж уйдет от тебя – только порадуйся этому.
    - Как ты можешь такое говорить? Я люблю его.
    - Нашла - кого любить! Бездельника? Если б не наша помощь с отцом ты б уже наверно давно умерла б с голоду.
    - Не говори так - нам родители Пети тоже помогали.
    - И это называется – муж? Зачем он тебе такой?
    - Он отец моему ребенку.
    - Эх, доченька. Тебя наверно уже не переубедишь. Но обещай мне, что не продашь квартиру – свое последнее убежище.
    - Почему – последнее убежище?
    - Так мне душа подсказывает.
    - Обещаю, мама, - я квартиру, которую ты мне подарила, продавать не буду.
    - Спасибо и на этом.
    Жизнь в доме отца мужа, первое время, показался Яне раем. Ей с Петей выделили отдельную комнату. За ребенком присматривала медицинская сестра. Еду готовила прислуга. За обеденным столом свекровь и свекор обращались с невесткой как с равноправным членом семьи.
    Но, постепенно, по чуть-чуть, Аня начала «открывать глаза» своему мальчику на недостатки его супруги: то она не так оделась, то не правильно выражается, то не умеет себя вести с уважаемыми гостями. А больше всего она обращала его внимание на «непозволительно бестолковое» обращение «сильно им любимой Янки-поганки» с ребенком: то она неправильно его держит на руках, то не уделяет ему нужного внимания, то не умеет успокоить, когда он плачет, то грубо меняет подгузники.
    И, в конце концов, свекровь добилась своего: ее мальчик начал покрикивать на жену, а иногда и грубо вести себя с ней. Петя воспитывался в элитной школе, и драться не умел. Но разным, унижающим достоинство другого человека, действиям был обучен. Он мог схватить женщину пальцами больно за нос, а потом, брезгливо скривив рот, вытереть руку носовым платком, или с презрительным выражением лица дать ей пощечину внешней стороной ладони.
    Яна безропотно сносила все знаки невнимания супруга, но когда в доме начали появляться подруги свекрови со своими взрослыми дочерьми, которым Петя уделял много внимания, она вместе с Димой ушла от него и подала заявление на развод. При этом беглянка добрыми словами  вспоминала мать, попросившую ее - не продавать свою квартиру.
    Уходом Яны больше была возмущена свекровь, чем ее сын. Анна уже успела полюбить внука. Ведь это был ребенок ее мальчика. И она подговорила Петю забрать Диму от матери. Они вдвоем подъехали на машине к дому Яны и дождавшись, когда она выйдет на прогулку с сыном, вырвали его с ее рук и уехали.
    Женщина, в которой среди белого дня похитили ребенка, обратилась за помощью в полицию. Но там только руками развели: «Малыш в родного отца. Какое же это похищение?».
    Яна и ее родители наняли адвоката и подали жалобу в суд. Судебное разбирательство длилось полгода, после чего появилось его постановление: три дня недели (понедельник, вторник и среда) ребенок должен находиться в матери, а другие три дня недели (пятница, суббота и воскресенье) – в отца.
    С таким решением суда смирились все, кроме Анны. Она подговорила сына убить «Янку-поганку». А чтоб скрыть свое преступление – устроить в ее квартире пожар. Сыну понравилась «мудрая» затея матери, и они вдвоем, запасшись канистрой бензина, в один из субботних вечеров отправились вершить расправу над «строптивой гадиной», забиравшей три дня в неделю их ребенка.
    Задавить, ненавистную семейству Кожемякиных женщину, матери и сыну не составило труда. Но когда Петр разлил бензин по квартире, Анна, вдруг, заметила, что дверь на лестничную площадку осталась открытой. Она изо всей силы захлопнула ее. В результате резкого движения со старой дверной филенки вывалилась наружу ручка от защелки. И когда вспыхнул огонь, поджигатели попали в ловушку, с которой не было выхода. Петр оставил мать одну и выпрыгнул в окно. Упав с третьего этажа на клумбу, он сломал ногу, но, невзирая на боль, пополз, как мог дальше, от места преступления. Спрятавшись в укромном месте, он спокойно наблюдал за огненными языками в окнах квартире жены, за приездом пожарной машины, и за тем, как санитары кареты «скорой помощи» выносили с дома носилки с двумя трупами.
    Предварительным следствием было установлено, что одна женщина убила свою нелюбимую невестку, подожгла квартиру, чтоб скрыть преступление и сама погибла в огне, ею же сотворенного, пожара. Поэтому руководство следственных органов вынесло постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
    После похорон жены, во время поминального обеда, Кожемякин старший сказал сыну:
    - Я никогда не поверю, что, во время пожара в квартире Яны, тебя там не было.
    - Был я там, и что? – с вызовом посмотрел на отца Петр.
    - Как же так получилось, что мать погибла, а ты живой остался?
    - Только не говори, что тебе ее жаль стало. Теперь ты можешь, ни от кого ни прячась, встречаться со своими многочисленными женщинами.
    - Как ты можешь так спокойно говорить о смерти матери, которая в тебя всю свою душу вкладывала?
    - А ты хотел, чтоб и я вместе с ней сгорел?
    - Ну, ты и циник! – хлопнул кулаком по столу Григорий. – С сегодняшнего дня сам устраивай свою жизнь. Свой бизнес я перепишу на внука.
    Петр промолчал. Но перед Новым годом, когда ни отца, ни домашней прислуги не было дома, дал сыну снотворную таблетку, уложил его в постель, одеяло сбросил на пол и широко открыл окна, с открытых проемов которых в спальню устремился холодный воздух. И с видом человека, закончившего неотложную работу, пошел к друзьям в ближайшее кафе.