125. «Адвайта-веданта развила целую теорию ошибок в восприятии внешнего мира, направленную, в частности, против тезиса школы мимансы об истинности всякого познания и, следовательно, об отсутствии ошибок в восприятии <…>»* Безусловно, ошибок в восприятии нет и быть не может. Восприятие окружающей среды верно и точно, чувства нас подводят лишь изредка. Знание окружающих вещей истинно. Если бы было иначе, то ни одно живое существо не могло бы выжить в окружающей его среде. Любое живое существо приспосабливается к окружающей среде именно благодаря точной информации, извлекаемой его чувствами из этой среды. Здесь у адвайта-веданты явный прокол. Однако, если познание об окружающем мире истинно, то тогда откуда же возникает представление об иллюзорности эмпирического мира?
Здесь всё дело в различии между чувствами и самосознанием. Чувства нас не обманывают, внутри мира они истинны. Но чувства не могут выйти за пределы мира, они не могут подняться над самими собой. Если бы обладали только чувствами, мы бы не были людьми, а были только животными, мы бы адекватно воспринимали окружающую среду и жили бы в ней в соответствии с её законами, не зная кто мы сами. Чувства не дают информацию о самом себе, а только информацию о других. Животное может делать различие между собою и другими животными, но оно не может сделать различие между собою, как существом эмпирическим, подчиняющимся законам эмпирики, и собою, как существом свободным, самоопределяющемся, выбирающим, самосозерцающим и самопознающим.
Животное только адекватно реагирует, но при этом не осознаёт ни самое себя, ни реакцию, ни чувства, ни адекватность как таковые. Животное не может подняться над самим собой и увидеть себя со стороны. Также оно не может подняться и над миром и увидеть его со стороны, ибо подобное поднятие осуществляется ни при помощи чувств, а при помощи сознания. Чувства нам говорят лишь то, что существует окружающий нас мир, и что мы существуем в это мире по законам этого мира, и не более. Обобщить даже эти два факта чувства уже не в силах. Это под силу только сознанию. Это только первая ступенька в сознании. Чем выше поднимается сознание, тем более оно отделяется от эмпирики и приближается к самому себе. В конце концов оно начинает осознавать самое себя как таковое. Факт этот поистине революционен. Он показывает, что чувства и рассудок, который оперирует этими чувствами, действуют ограниченно, сознание же, которое способно подняться над ними, сознать их и обобщить их, действует безгранично и может вообще не действовать благодаря собственной внутренней абсолютной свободе. Из этого следует, что сознание абсолютно, чувства же и рассудок – относительны, а, следовательно, относительно и то, на что они направлены и, собственно, благодаря чему они вообще есть – то есть феноменальный материальный мир. Раз сознание стоит на недосягаемой высоте и выше него уже ничего быть не может, то, следовательно, оно нерушимо, неразрушимо, неизменно, вечно, абсолютно и беспредельно, а, следовательно, и реально. Всё же остальное, что ниже его, текуче, разрушимо, изменяемо, нестабильно, относительно и ограниченно, а, следовательно, и иллюзорно.
Итак, феноменальный внешний мир является иллюзорным не потому, что существуют ошибки в восприятии, а потому что сам факт сознания, способного подняться над этим миром и увидеть его нестабильность и становление, говорит об этом.
126. К сожалению я не могу похвастаться тем, что прочёл огромное количество книг о буддизме, джайнизме и об индийских даршанах. Но даже из того малого, что я прочёл, напрашивается вывод, что многие (и даже многие индусы) не понимают суть Учения Будды, Учения Джины и учений других индусских мудрецов. Все индийские даршаны, за исключением локаяты и настики (материализма и нигилизма) во многом похожи друг на друга. В метафизике для них характерен абсолютный дуализм (или криптодуализм) материи и духа, где материя выступает как иллюзорное, невечное (в джайнизме вечное), обречённое на страдание и бессмыслицу, бытие, а дух как абсолютное сознание, и, как следствие этого, дух, втянутый в иллюзорную материю, должен избавиться от неё (или избавить себя от неё).
Некоторые даже «придерживаются того мнения, что буддизм и джайнизм в равной мере основаны на теории санкхья. Бюрнуф думает, что буддизм только выполняет принципы санкхьи. Согласно Веберу, не лишено вероятности, что Капила системы санкхья и Гаутама Будда – это одно и тоже лицо, и в поддержку этого предположения он указывает на тот факт, что Будда родился в Капилавасту. Обе эти системы считают, что жизнь есть страдание. Обе системы признают низших эфемерных богов брахманизма и в то же время умалчивают о существовании высшего вечного божества. Уилсон пишет, что некоторые положения о вечности материи, а началах вещей, об окончательной гибели являются общими для санкхьи и буддизма».** Обе системы признают авидью как причину всех страданий.*** Вслед за ними это же признают системы ньяя и вайшешика, адвайта-веданта и йога, которая отличается от санкхьи только тем, что учит об Ишваре – личном боге, творце мироздания. Адвайта –веданта во многом сходна с буддизмом Нагарджуны. Во многом сходны между собою даршаны ньяя и вайшешика. И для всех индийских даршан имеется общий и главный пункт – освобождение от феноменального материального мира. Здесь все единодушны – дух должен освободиться от материи. И это самый главный момент в непонимании этих даршан. Нирвану многие понимают как устранение от жизни, растворение в небытии или того хуже, просто грубо как банальную смерть. Если бы это было так, то не нужно было бы создавать никаких систем, а просто лишить себя жизни. Тогда бы ни Будда, ни Джина, ни Капила ничего не проповедовали бы, а просто бы сказали: «Жизнь есть страдание, а потому мы призываем всех последовать нашему примеру», и тут же на глазах у всех удавились бы.
Весь смысл в том, чтобы не только устраниться от жизни, которая есть страдание, но и от смерти, которая также есть страдание и является неизбежным следствием и продолжением жизни. Рождение и смерть – это две точки на иллюзорной прямой, разделённые иллюзорным временным промежутком. Смерть не только не является избавлением от жизни, но напротив есть часть жизни, итог жизни, переход в следующую жизнь и возрождением вновь в материальном мире. Смерть ничего не решает, поэтому в буддизме самоубийство является не грехом, а недоразумением. Важно не умереть (в этом нет проблемы), а осознать, что жизнь и смерть неразрывно связаны между собой и образуют бесконечнодурное колесо сансары, которому, впрочем, всё равно когда-то придёт конец. Это бессмысленно вертящееся колесо страданий ничего не даёт, кроме страха, суеты и беспокойства, заканчивающихся в конце концов полной аннигиляцией. Нирвана – это выход из этого колеса, это взлёт над эти колесом и улетание от него навсегда. Но главное – это остановка этого колеса раз и навсегда. Если сознание не поднялось выше жизни и смерти, то сколько бы ты ни умирал, ты вновь и вновь будешь приходить в мир материи и страдать. Даже если ты не будешь помнить о своих прежних рождениях, ты всё равно будешь рождаться и страдать. Материалисты думают, что после смерти человек исчезает навсегда. Они сами себе противоречат. Пока существует материальный мир, в нём ничто не может исчезнуть навсегда. Только тогда, когда аннигилируется материальный мир, исчезнет и всё, что входит в этот мир. Но сознание вне мира. Это и есть Нирвана.
Нужно подчеркнуть, что Нирвана это не психологическое понятие. Это скорее сверхъонтологическое понятие. Нирвана понимается не субъективно и не объективно. Именно в этом состоит главная ошибка в понимании Нирваны. Нирвана – это имматериальное афеноменальное инобытие, субъектообъектное и вместе с тем асубъектообъектное, самосущее, самодовлеющее, самодостаточное и абсолютное. Нельзя сказать, что Нирвана – это блаженство и наслаждение. Она выше блаженства и наслаждения, как и выше любых материальных и ментальных проявлений. Поэтому видеть в Учении Будды некий вид гедонизма просто нелепо. Ведь цель Учения (и других схожих с ним) не только в избавлении от страданий, но именно от проявленного феноменального мира, представляющего собой цепь разрушений и восстановлений, цепь причин и следствий, которая в конце концов разорвётся, изотрётся от трения о саму себя от длительного безостановочного, а главное бессмысленного движения; рассыпется, потому что в ней нет внутреннего смыслообразующего стержня, и аннигилируется раз и навсегда, ибо бесконечнодлящаяся иллюзия не нужна даже самой себе. И это вторая смерть. И окончательная. И именно от неё избавляет Нирвана.
127. Одним своим пассивным созерцанием материи Дух уже побуждает материю к преобразованию и дематериализации. Дух не даёт толчок развитию материи, как говорил Аристотель. Дух лишь бросает на неё взгляд, как говорит санкхья. Однако для санкхьи основа материального мира (пракрити) вечна, и Дух (Пуруша) своим созерцанием выводит её из равновесия, и начинается миротворение. Но если основа материи вечна, то потенциально вечен и материальный феноменальный мир. Он может разрушаться, но потом, когда-нибудь в вечном времени вновь восстанавливается. Таким образом, колесо сансары вечно, и окончательного избавления от него нет. Но какое-то таинственное знание подсказывает нам, что это окончательное избавление есть. Здесь надо сказать, что существуют пять видов познания: 1) мистическая интуиция (откровение, озарение); 2) ментальная интуиция (умозрение); 3) чувственная интуиция; 4) логика (умозаключение); 5) чувства; и три источника познания: 1) Абсолютное Я (Дух); 2) Слово; 3) Материя (в том числе животная душа и отновительное феноменальное я).
Именно мистическая интуиция подсказывает нам, что есть нечто неизменяющееся, вечное, нерушимое и абсолютное в самом себе. И именно только оно на самом деле есть. Всё, что ускользает, меняется, движется, течёт, преобразуется – всё это только кажется будто оно есть. Весь этот трудноуловимый и труднопостижимый материальный мир мы всё же пытаемся как-то познать при помощи чувств, логики, чувственной и ментальной интуиции, и всё же он от нас ускользает вместе с нашими материальными оболочками. Мир иллюзорен. Иллюзию нельзя удержать и зафиксировать. Но всё же есть нечто стабильное и неускользающее, надёжная твердыня и оплот. Его можно назвать по-разному: Бог, Дух, Абсолютное Я. Если бы не было этой нерушимой сущности, то и человека, который смог подняться до её осознания не было бы. Были бы только животные. Да и то вопрос – были ли бы и они? Ведь вся материя это только иллюзорный путь к выявлению в ней самой сознания, которое вне её. И это выявление служит только для её аннигиляции, устранения, чтобы «очистить вечность» «пред» Духом. Если бы основа материи или праматерии была вечна, как то утверждают абсолютно дуалистические системы (санкхья, платонизм, аристотелизм), то тогда над Духом «вечно бы висел» «дамоклов меч» материального мира с его старданиями. Колесо сансары, после остановки, вновь бы приходило в движение, и Дух вновь бы присутствовал при трагическом спектакле с его обманчивой и многообещающей завязкой, с его многочисленными и довольно однообразными сценами, и с его банальной и удручающей развязкой. Таким образом, Дух бы невольно сам стал участником этой дурно бесконечной драмы и частью колеса сансары. Но это невозможно. Раз Он уже стоит вне колеса сансары, значит он уже не может втянуться в её движение, иначе, если бы сансара была вечна, он бы уже был в неё втянут. Поэтому сансара не вечна. Её кажущееся вечное движение, как и сама она вся кажущаяся, аннигилируется по мере того, как будет возрастать Свет Духа, усиливающийся именно в результате всё большей организации материи. Организация же материи возрастает только лишь из-за одного присутствия Духа «перед» ней. Как мираж исчезает по мере приближения к нему, так и сансара исчезает по мере созерцания её спокойным и умиротворённым Духом, у которого «желание» созерцания сансары стремится к нулю.
*Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 13.
**Радхакришнан С. Индийская философия. Т.1. С. 413.
***Там же. С. 631.