— ...И, ты представляешь, заявил, что в фундамент шесть на девять у него амбиции не влезут!
— А в шесть на десять, значит, влезут? — фыркнул Пунктик, чуть ли не с головой заныривая в нижний ящик комода. — Ну, он артист, однако!
Параноичка хотел что-то ответить, но в это время как раз открыл дверцу шкафа, словил носом облако вырвавшейся оттуда пыли и оглушительно чихнул.
— Ах, да, мы здесь уже всё разобрали, — пробормотал он рассеянно. Мысль добавить что-нибудь ехидное по поводу Конструктивочки и его неожиданно проснувшихся амбиций успела куда-то ускользнуть.
Дом был старый. Да и домом его можно было назвать только с натяжкой. Так, сарайчик. Маленький, покосившийся и безнадёжно гниющий по фундаменту. Латанный-перелатанный, подправленный, подпёртый... Чинить его дальше уже не было смысла, только сносить. На закономерный же вопрос Параноички: «А где мы жить-то будем?» Конструктивочка дёрнул плечами и с надменной мордочкой процедил: «Можно подумать, я не осилю проект нового дома наваять!». И таки осилил.
И теперь Параноичка на пару с Пунктиком сортировали барахло по принципу «Нужное — не нужное», чихали от пыли и периодически перешучивались, чтобы не вскипеть мозгами от такой нудной работы.
— Я понял, кого мы напоминаем. — Параноичка выгреб из недр письменного стола стопку бумаг и занялся их разборкой. Что-то откладывал в пакет, с тем, чтобы потом забрать, а что-то прямиком отправлял в картонную коробку, на боку которой лапкой Пунктика чёрным маркером было выведено «Сжечь!!!». — Помнишь ту шикарную сцену из «Служебного романа» — впрочем, там все сцены шикарные — когда инвентаризация пришла? Какой-то-там-номер — стул, какой-то-там-номер — ваза, ещё-какой-то-там-номер — опять стул!
— А слово неприличное на том стуле написано? — захихикал Пунктик.
— Да даже если б было написано, я б не стёр! — Параноичка кинул очередную бумажку в коробку и потёр нос. Пыли было много.
— А хозяйка у нас, значит, вроде как, Прокофья Людмиловна?
— Ну-у, не сказал бы, — задумчиво протянул Параноичка, вчитываясь в исписанный крупным неровным почерком листок. — Разве что отчасти. Так, это оставляем, — листок перекочевал в пакет. — И подруг она ещё не всех ликвидировала.
— Ох, кровожадный ты наш! Хлебом не корми, дай извести кого... Ой, а это что за фигня? — Пунктик брезгливо двумя коготками извлёк из-под комода потерявший всякую форму блондинистый парик.
— А, это парик Дафны, — со скучающим выражением на мордочке отмахнулся Параноичка. — Потеряла, наверно, когда мимо пробегала.
— Подожди-подожди, Дафна — это которая «I want be loved by you, just you, nobody else but you», — Пунктик напевал, кривляясь, сложив губки бантиком и хлопая глазками.
— Нет, — Параночика невольно прыснул. — Которая пела — это Душечка, а Дафна — это та, которая с Осгудом, миллионером, танго отжигала.
— Да-да-да, вспомнил! «Дафна, вы опять ведёте!» — заржал Пунктик. — А у нас она чего забыла? Осгуда, что ли, искала? Так у нас миллионеры не водятся!
— Да не, это она за Коньком-Горбунком бегала. Вроде бы, — не совсем весело усмехнулся Параноичка.
— Ну, это она определённо дверью ошиблась, он у нас и на порог-то не ступал никогда, — скривился Пунктик и прицельным броском через полкомнаты отправил парик в коробку с хламом. — В топку!
— В топку, — негромко повторил Параноичка и с преувеличенным усердием зарылся в бумаги.
— Знаешь, — немного погодя сказал Пунктик, — мне кажется, если бы Дафна с Коньком сошлись, то были бы идеальной парой. — Он коротко хмыкнул и не удержался, добавил с ноткой сарказма: — Как два сапога.
— Мне тоже так кажется, — вздохнул Параноичка. — Только кто нас спрашивать будет. Ему же всё королевишен подавай, цены себе не сложит, харчами...
Он внезапно умолк.
— «Харчами перебирает»? — переспросил Пунктик. — Или что? Пароноичка! Эй! Ответь! Чего замолчал?
Пунктик сбросил обратно в ящик комода недоразобранные тряпки и подошёл к Параноичке. Тот неподвижно стоял у стола и смотрел на что-то в своих лапках. Пунктик заглянул ему через плечо и увидел сложенный вчетверо чистый листок бумаги, из которого выглядывал уголок чего-то красненького.
— Это то, о чём я думаю? — спросил Пунктик.
— Похоже, — бесцветно отозвался Параноичка и развернул листок.
Внутри оказалось бумажное сердечко довольно необычной вытянутой формы, раскрашенное от руки с лёгкой небрежностью, скорее всего, намеренной. Оттенок красного тоже был выбран необычный — тёмный. Будь тут Вдохновеничка, он, как художник в душЕ, назвал бы этот цвет винно-красным или бургундским.
— Да, это оно, — зачем-то озвучил очевидный факт Пунктик.
Параноичка на мгновение с силой сжал сердечко в лапках.
— В топку! — будто приказ отдавал, отрезал он, заворачивая сердечко обратно в бумажку. Повернулся к Пунктику, смерил его взглядом, сжав губы в тонкую линию. — И без комментариев.
Пунктик молча развернулся и ушёл обратно к комоду.
— Извини, — в спину ему сказал Параноичка.
— Да ничего, — немного устало отозвался Пунктик. — У самого нервы иногда... того. Слушай, а подставку куда?.. — он указал лапкой на деревянный письменный прибор, стоящий на столе.
— Это в новый дом, даже не обсуждается, — Параноичка взял прибор в лапки и ласково погладил маленького дракончика, стоящего, развернув крылья, около стакана для ручек. — Куда ж мы без него? Подожди немного, всё наладится, — он говорил, обращаясь к Пунктику, но тому казалось, что — к дракончику, продолжая нежно поглаживать коготком распростёртые крылья. — Представляешь, мотивация какая? Новый дом, большой, светлый, с балконом, хозяйская комната окнами на юг. Всё, как мы хотели. Вдохновеничка нам ванную обещал всю из себя модерновую, в чёрно-белых тонах «с вкраплениями неонового голубого», как он изволил выразиться. Он же у нас теперь юный дизайнер. Ох, он нам надизайнит, чует моя... кхм...
Пунктик понимающе ухмыльнулся.
— Вы тут всё? — дверь комнаты приоткрылась и в образовавшийся проём просунулась морда Агрессивочки. Он тоже, видимо, решил поиграть если не в дизайнера, то в стилиста — покрасил волосы в чёрный цвет и поставил торчком. Или косплеил кого, шут его разберёт. — Костёр пора разводить.
— Сейчас закончим, чуть-чуть осталось, — практически хором ответили Пунктик и Параноичка.
— Вот, держи, — Параноичка сунул в лапки Агрессивочке коробку. — Остальное так принесём.
Агрессивочка кивнул и убрался наружу.
Пунктик оставил на время разборку комода и выглянул в окно. По участку бродили с колышками Логичка, Упёрточка и, как ни странно, Вломочка. Пунктик дорого бы дал, чтобы узнать, каким калачом его заманили поработать. Сбоку стоял Конструктивочка с чертежом на планшетке и раздавал указания. В углу участка у дырявой железной бочки копошился Агрессивочка. Из бочки к небу тянулся тонкий дымок.
— Надоело! — пробурчал Параноичка и запихал все оставшиеся листки в пакет. — Вали кулём, потом разберём! Пунктик, сгребай всё так, хватит тут пыль глотать, пошли на воздух.
А вокруг них, над домами, нал лесом кружился в своём безумии апрель — пыльный, шебутной, хмельной, терпко пахнущий клейкими новорождёнными листочками. Раздёргивал дым от костра на прозрачные прядки, вплетал в свой дурман его солоноватый запах, заставляя голову слегка кружиться, а сердце дёргаться то ли в предвкушении чего-то, то ли оттого, что просто хочется жить.
Аффтырьское послесловие.
Эта зарисовка закрывает сборник "Т.А.S.". Тараканы мои никуда не денутся, они - ребятки весёлые и непоседливые, другие истории о них ещё будут появляться, но уже вне рамок этого сборника.