На небольшой площади, между станцией метро и зданием Сбербанка, выписывая замысловатые фигуры, катаются на роликах два приятеля, ученики 8-го класса, Вова и Серёжа.
Жарко. Конец июня. Тополиный пух, которым, кажется, наполнен весь город, сбивается в пушистые комочки, легко перемещается по асфальту под дуновением ветерка, собираясь, как снег, в небольшие сугробчики у бордюров, или вдруг поднимается вверх, забиваясь в глаза и нос.
- Смотри-ка, Вовка! - Серёжа тронул приятеля за руку. - Вон наша бывшая училка по литературе, Марья Гавриловна, с каким-то мужиком разговаривает!
- Да, я его знаю, из моего окна вся площадь видна, как на ладони. Это Мишка - Лохотрон, кидала, прохожих разводит. Давай, послушаем, чего они там перетирают.
Ребята подъехали к разговаривающим, для маскировки завели между собой спор, а сами старались не пропустить ни одного слова.
Кидала - мужчина лет 35-ти с наглой выразительной физиономией, на которой можно было прочитать всё, кроме честности, предлагал Марье Гавриловне поучаствовать в беспроигрышной социальной лотерее для пенсионеров, видимо решив, что эта «вшивая» интеллигентка в очках непременно клюнет. В руках он держал коробку с изображением красивого утюга.
- Вам, уважаемая, надо приобрести у нас всего за 300 рубликов три лотерейных билетика, и этот замечательный утюжок - Ваш. Не бойтесь, лотерея беспроигрышная: может, и ещё что-нибудь выиграете!
Марья Гавриловна долго не решалась, опасаясь обмана, но мошенник так благожелательно улыбался, так убедительно уговаривал, что она, наконец, согласилась. Дрожащей рукой достала из видавшей виды хозяйственной сумки с луком и картошкой такой же потрёпанный кошелёк, а оттуда - три бумажки по сто рублей, и неуверенно протянула их Мишке.
Взяв билеты у него из рук, она стала стирать защитный слой монеткой, услужливо предложенной жуликом.
- Без выигрыша, - прошептала старушка.
- Да, - посочувствовал Лохотрон, - это ж надо такое невезение, первый раз в жизни вижу!
- Что ж теперь делать - то? - спросила бывшая учительница. – Вы же сказали, что все билеты выигрывают.
- Вот ещё три, бабуля! Возьми! Сто процентный выигрыш! Куда деньги-то копить? На тот свет не унесёшь!
- Вот, гад! Издевается ещё! - тихо сказал Вова Серёже.
Но Марья Гавриловна уже поняла, в чем дело. Она протянула обратно коробку и, стараясь скрыть набегающие слезы, медленно побрела по площади.
Кидала отошел к стене, засунул деньги в пухлый бумажник и начал оглядывать площадь в поисках новой жертвы.
- Вот, тварь! - сказал Серёжа, - Нашёл, кого разводить! Слушай, а давай его тоже кинем!
- Давай, а как?
- Мне идея пришла. У меня же мать в банке работает. Пойдём, по дороге расскажу.
И они направились домой, тихонько переговариваясь.
На следующий день друзья оказались на прежнем месте, без роликов, со старой брезентовой списанной опломбированной инкассаторской сумкой, которую Серёжа выпросил у матери, сказав, что это последний «писк молодежной моды».
Друзья чего-то ждали.
Наконец, от отделения сбербанка отъехала инкассаторская машина. На месте её стоянки Серёжа, которого Вова прикрыл от взгляда кидалы, незаметно положил сумку.
Потом Вова отошёл немного в сторону, подхватив лежавшую на асфальте сумку, и тут же за другой её конец схватился Серёжа.
- Я первый увидел!
- А я первый поднял! Тебе пятак расплющить?!
- А ты, что по тыкве хочешь схлопотать?!
Ребята старались вырвать сумку друг у друга, казалось, вот-вот подерутся.
Мишка, дежуривший с утюгом на своем обычном месте, с нескрываемым интересом наблюдал эту перебранку.
Он быстро подошёл к ребятам и вцепился в сумку:
- Пацаны, это моё, только что обронил.
- А, давайте милицию позовём, пусть разберется, вы потеряли или она из машины выпала.
Кидала поморщился, видимо такое решение его меньше всего устраивало.
- Пацаны, давай разойдемся по-хорошему, без ментов. Вы за что базарите? За эту сумку? Вам сколько?
- Штуку и утюг, что у тебя под мышкой, - не задумываясь ответил Вова.
- Пятьсот хватит, - Лохотрон оценивающе посмотрел на сумку, внутри которой угадывался приличный свёрток.
Сделка состоялась, и мальчишки неторопливо удалились.
Мошенник ощупал сумку и быстро направился в общественный туалет, которым он всегда бесплатно пользовался по поддельному удостоверению инвалида первой группы, заперся в кабинке, и потный от волнения стал нервно потрошить свою добычу.
Наконец, он извлек из сумки плотный свёрток, обклеенный лентой, которую обычно используют в банках для упаковки денег. Сверху стояла сургучная печать.
Когда, разодрав бумагу, Мишка открыл коробку, оттуда вдруг, видимо на пружине, под веселый громкий колокольный звон выскочила здоровенная фига с надписью фломастером: «Без выигрыша. Купи ещё, выиграешь обязательно!»
Кидала оторопел и от неожиданности чуть не выронил её в унитаз.
- В какой это церкви звонят? Праздник, что ли? - произнесла уборщица, тётя Нюра, протиравшая плиточный пол мокрой тряпкой, надетой на швабру.
- Вроде Николай Угодник сегодня, - ответил, застёгивая ширинку, посетитель, видимо не очень разбиравшийся в святцах.
Между тем, Вова и Серёжа со своим трофеем, в который они положили триста рублей, поднялись на второй этаж дома, где жила старая учительница.
У порога они оставили коробку и позвонили в дверь.
Серёжа прижался ухом к замочной скважине.
- Идёт, бежим!
И приятели пустились с лестницы наперегонки.
На улице они свернули к метро и демонстративно прошли мимо кидалы, стоявшего с новой коробкой в руках, со смехом поглядывая на него, а Серёжа вдобавок высунул язык, дескать: «Что, съел»?!
Но Мишка отвел взгляд в сторону, явно не желая узнавать своих знакомых.
- Ну, что, коллега, - важно произнес Вова, часто слышавший это обращение отца – заведующего хирургическим отделением районной больницы - к его сослуживцам, - давай по мороженному, что ли? Имеем право на двадцатку, которая осталась от вчерашней операции, остальное надо матери отдать.
И друзья, весело смеясь, отправились к ближайшему ларьку.