Ехали молча, покачиваясь на флегматично бредущих мулах. Вскоре стало совсем темно, небо затянули тучи, скрыв звезды, до сих пор пытавшиеся кое-как освещать своим тусклым, синим светом петлявшую дорогу. Изредка, на короткое время Луна прорывалась сквозь прорехи в черных облаках, но почти сразу вновь пряталась за ними.
“Правильно ли мы поступили, решив вернуться в Рим? — терзал себя Фабий. — Может, следовало дождаться утра и попытаться отыскать Цинну?”
Обуреваемый сомнениями, он ушел в себя, предавшись размышлениям.
“Почему не допросили Полимена? Первого, кто оказался на месте преступления? Халатность или осознанное действие? Сдается, что поступили так сознательно… Ведь в этом деле свидетелей не так и много, чтобы о ком-то из них забыть. Скорее всего, быстренько составили картину произошедшего, доложили начальству, оно довело до сведения императора. Тот рассвирепел и, уверенный, что преступник — мой отец приказал незамедлительно покарать убийцу. Подчиненные кинулись выполнять приказ. Им нет дела до правды, им главное — воля правителя. Наперекор никто не пойдет. Им не хочется портить карьеру, терять теплое место… Всем все равно…”
— Брр, — поежился Феликс. — Холодно. Так и околеть недолго.
Фабий с Туллией промолчали, оба занятые своими мыслями.
— Темень, хоть глаза выколи, — продолжал брат. — Ничего впереди не видно. Никто не хочет рассказать интересную историю, анекдот? Быстрей доедем.
Фабий с Туллией по-прежнему не желали говорить.
— Тогда я расскажу. Представляете, я нашел…
Он недоговорил. Вдалеке послышался нарастающий топот копыт.
— Прячемся! — направляя в сторону своего мула, скомандовал Фабий.
Оглянувшись, Туллия последовала за ним. Разглядеть скачущих в такой темноте не представлялось возможным. У Феликса вновь вышла заминка. Его животное опять воспротивилось сворачивать, уперлось и двигалось только вперед. Соскочив на землю, брат принялся подталкивать упрямца руками. Нехотя, постоянно останавливаясь, своенравный питомец последовал за двумя своими собратьями.
— Интересно, нас ищут? — прошептал Фабий, внимательно следя за тремя приближающимися тенями. Луна наполовину высунулась из-за туч, наполнив дорогу холодным серебряным светом.
— Надеюсь, нет, — одними губами ответила Туллия, рукой пытаясь зажать своему мулу рот.
— Их трое, — Феликс озадачено почесал голову. — Не справиться. Теперь я боюсь отца уже не так сильно.
Всадники между тем приближались, оставляя позади себя клубы пыли. Вскоре они поравнялись с притаившимися друзьями. Те старались не дышать, лишь испуганно наблюдали за ними.
— И-и-а! — устав стоять, мул Феликса дернул ушами и громко закричал.
“Это конец, — обреченно подумал Фабий, мрачно взглянув на выдавшего их крикуна. — Обидно за брата и Туллию. Они ведь ни при чем…”
Он уже собрался драться, бороться и, если понадобиться кусаться, но скачущие даже не повернулись в их сторону. Пронесшись мимо, они вскоре исчезли в темноте.
— Боги земли и неба! — воскликнула дочка Цинны. — Вы свидетели, я не хотела причинять зла бедному животному, но обязана, иначе, боюсь, не доеду до дома.
Она бросила гневный взгляд на Феликса и сильно дернула его мула за ухо. Взвыв от боли, упрямый питомец подскочил на месте и поскакал вслед за тремя всадниками.
— Что ты наделала! — Феликс бросился за ним, пытаясь догнать.
После еще час они опять ехали молча. В очередной раз начав скучать, брат перестал дуться и снова заговорил:
— Повезло… Хорошо, что не нарвались на грабителей.
— У меня нечего отбирать, — отозвалась Туллия. — Я с собой редко ношу дорогие украшения. И денег в поездку взяла совсем немного.
— А я почти все истратил в Тускуле, — прибавил Фабий.
— А вот мне есть что терять, — пожаловался Феликс.
— Твой амулет? Булу? — тихонько хихикнула дочка Цинны.
— Я кое-что нашел недавно. Очень дорогая вещь.
— И до сих пор не рассказал? — удивился Фабий. — На тебя не похоже. Взрослеешь.
— Да… Нет… На самом деле я хотел и несколько раз, но ты постоянно оказывался занятым. Тебе все было некогда меня выслушать.
— И что ты такое нашел? — заинтересовался Фабий, пропуская упреки мимо ушей.
— Золотое кольцо. В термах Нерона. Пока вы с Цинной…
— И ты молчал? Покажи. Оно с тобой?
Брат снял с шеи, висевшее на цепочке массивное украшение и протянул Фабию.
— Я ведь пытался тебе сказать, — вновь попрекнул он. — А потом решил, что оно принадлежит убитому и не стал говорить. Он ведь мертв. Зачем оно ему теперь? Вот и забрал себе.
— Ты взял его в той купальне? — Фабий передал находку заинтересовавшейся Туллии. — И молчал?..
Не сумев совладать с нервами, он издал длинный, протяжный стон.
— Успокойся, — затыкая уши, воскликнула дочка адвоката. — Всю округу перепугаешь. Оно наверняка Петрония Вера. — Девочка вернула кольцо Феликсу. — Действительно счастливый. Я обычно нахожу только мелкие медные монетки.
Брат надел его на палец и принялся красоваться:
— Я похож на сенатора?
— Ты похож на парня с чужим золотым кольцом, — улыбнулась Туллия. — Оно ведь тебе велико.
— Ну, и что? — нисколько не обиделся тот, вешая находку обратно на цепь. — Я сенатор, я сенатор. Позвольте представиться. Сенатор Децим Эмилий Регул Феликс. — И поклонился, едва не свалившись с мула.
— Сколько у тебя имен, — засмеялась Туллия. — Ты уверен, что все твои?
— А если кольцо принадлежало убийце? — не разделяя всеобщего веселья, предположил Фабий.
— Убийце? — задумалась дочка Цинны. — Вполне возможно. Хотя… А если оно потеряно намного раньше? Еще до убийства?
— Столько времени прошло, — парировал Фабий. — Хозяин кольца обязательно бы спросил про свою потерю. И ради такого клиента в купальне обшарили бы каждый уголок.
— Ты прав, ты прав… А что, если его обронили после? Между убийством и вашим посещением терм прошло несколько дней. В купальню наверняка заходили мыться. И в том числе сенаторы.
— В таком месте? — возразил Фабий. — Думаю, желающих нашлось мало.
— Согласна, — кивнула Туллия. — У нас и так почти нет никаких версий. Глупо не попытаться проверить. Только как проверить?
— Я могу спросить у отца, — предложил Феликс. — Он узнает, имелось ли при Петронии Вере золотое кольцо.
— Так и поступим. Ты молодец! — обрадовался Фабий, на радостях прощая брата. — Едем к твоему папе.
— Э-э, нет. Пожалуйста, без меня. Я сейчас должен находиться дома. Отец этой ночью на дежурстве. И если не приходил перекусить, то и не знает, что я отсутствую. Отправляйтесь лучше вдвоем. — Тут он скорчил недовольную рожицу. — А что если отложить выяснение до завтра? Боюсь, ночью у вас ничего не получится.
— Нет, — твердо сказал Фабий. — Туллия может, если хочет идти спать, но я к дяде Эмилию.
Однако никуда ехать не пришлось. Эмилий Регул с взволнованным и злым лицом поджидал их возле городских ворот. Увидев приближающегося сына, слишком поздно заметившего его, сделал настолько свирепое выражение, что Фабию стало жалко Феликса.
“Ох, и влетит же ему…”
Туллия незаметно для начальника стражи похлопала готового к взбучке друга по плечу.
— Держись…
— Я никуда не отпускал тебя! Кто давал право уезжать без спроса? — Зашелся в ругательствах Эмилий Регул. — Шляешься невесть где! Ночь на улице! Да какая к Аиду ночь, утро скоро.
— Да я… папа я…
— Молчи и ничего не говори. Только хуже будет.
“Интересно, как он узнал? — подумал Фабий. — Главное, как понял, где нас ждать? Феликс не говорил, что мы едем в Тускул. Он ведь отпросился переночевать у меня…”
— Но… я только хотел…
— Я же сказал, молчи! Неужели непонятно? Ты под домашним арестом. На неделю. Нет на месяц… На два. — И видя, что Феликс вновь пытается возразить, замахал руками. — Я разве не понятно выразился? Молчи!
— Какой у твоего брата строгий отец, — уважительным тоном прошептала Туллия. — Из него бранные слова льются словно песня. Хорошо, что мой папа не такой. А то бы давно из дому сбежала.
Заметив дочку Цинны, Эмилий Регул перестал кричать и расплылся в улыбке.
— Простите, не заметил. Мы с вами незнакомы? — Туллия хихикнула. — С моим оболтусом по-другому нельзя. — Он посмотрел на сына. — И все-таки с такими друзьями, ты не безнадежен… Скажи им спасибо.
— Туллии?
— И ей в том числе.
— А кому еще? — пробурчал Феликс.
— Сыну Сервия Порсены…
— Лупусу? Так, это ему я всем обязан?
— Я рад, что ты дружишь с приличными людьми. Еще бы учился у них уму разуму, было бы совсем замечательно. А рассказать о проступках товарища не зазорно, иногда, наоборот, помогает вовремя образумиться.
— Стучать на других ты считаешь хорошими манерами?
— Иногда иначе нельзя. Ты еще маленький и много не понимаешь. А вдруг на тебя напали бы грабители? Так что, скажи своему другу спасибо.
— Обязательно скажу, — пообещал Феликс. — Только придумаю как…
Видя, что Эмилий Регул перестал злиться, Фабий рассказал ему про кольцо и попросил помочь выяснить, имелось ли точно такое в вещах убитого.
— Хорошо, — согласился тот. — Как только узнаю, пришлю солдата с запиской.
Едва рассвело и открылись термы, Фабий поспешил в бани. Туллия, как они договаривались, уже ждала возле входа.
— Узнал? — сразу же поинтересовалась она.
— Да! — Выдохнул он. Дядя Эмилий выполнил обещание, хотя пришлось подождать. Он сильно волновался, переживая, какое известие принесет посыльный. А тот, как назло, еще хорошенько задержался. Буквально вырвав из его рук записку, он, затаив дыхание, впился в нее взглядом. — В вещах Петрония Вера при описи обнаружил золотое кольцо.
— Значит, Феликс нашел…
— Вещь убийцы, — закончил за девочку Фабий.
— И он сенатор, — тихо проговорила она. — Уверен, что справимся? Трудновато придется против такого влиятельного человека?
— Моего папу подставили… — он вдруг осознал смысл того, что говорит. — Действительно, его подставили. Все заранее подстроили и назначили отца виновным за убийство.
— Я понимаю, твое негодование, — Туллия чуть сдвинула брови. — Но как доказать, что столь могущественная личность преступник? А после довести дело до суда?
— Предлагаю заняться первым. А после думать над вторым. К тому же исчезновение твоего отца явно дело рук этого же негодяя. — Девочка помрачнела. — Цинна не возвращался?
Она покачала головой.
— Не хочу думать о плохом. А Феликс все еще под домашним арестом?
Фабий улыбнулся:
— Как ни просился, дядя Эмилий запер его в комнате, сказав, что выпустит только после обеда. — Он запнулся и веселье мгновенно сошло с лица. — Дело видится мне очень серьезным…
— Разумеется, — согласилась Туллия. — Все-таки убийство…
— Преступник настолько влиятельный, что сумел добиться перевода главного свидетеля в другой город прямо накануне суда. Уверен исчезновение твоего папы и вашего информатора — тоже его рук дело. — Фабий посмотрел дочке Цинны прямо в глаза. — Я пойму, если ты откажешься мне помогать. И вернешься домой. Связываться с такими людьми опасно.
— Что ты такое говоришь? — возмутилась та. — Я не оставлю тебя. К тому же теперь это не просто работа, теперь это личное. Я должна помочь отцу.
— Спасибо, — он хмуро улыбнулся. — В глубине души я надеялся, что ты так скажешь. Я пока шел сюда размышлял. И у меня есть основания полагать, что Цинна до сих пор жив.
Туллия напряглась и ее глаза в упор уставились на него. В них промелькнули радостные искорки надежды.
— Мое предположение основано на том, что Полимен до сих пор жив. Если преступник не убил простого раба, которого никто не хватиться, то он мог точно так же поступить и с твоим отцом. Схватить и где-то держать. Я думаю, преступник ожидает суда. По его окончании Цинна окажется свободным.
— Он же опознает похитителей. Ты думаешь, убийца пойдет на такой риск?
— Если только Цинна будет знать, кем схвачен… Или ему не объяснят, что лучше молчать. Упомянув, к примеру, о тебе…
Туллия вспыхнула. Рот скривился в недовольной гримасе.
— Мы обязаны его разоблачить. Что будем делать? С чего начнем?
— Предлагаю сперва узнать, кто из сенаторов посещал термы в тот вечер.
— Отлично!
Туллия, больше не говоря ни слова, направилась внутрь бани.
В столь раннее время народу в помещении оказалось немного. Зевая во весь рот, медленно прохаживались местные работники. Знакомого каптария нигде не было видно.
— Интересно, кто из них сможет мне помочь? — Фабий легкой походкой, приняв важный вид, направился к первому встречному сотруднику терм.
В отсутствии Феликса, обязательно ставшего над ним насмехаться, он решил покрасоваться перед нравившейся ему девочкой.
— Простите, мне очень нужно, буквально срочно, — он сунул сотруднику терм горсть монет. — Помогите, пожалуйста.
— Разумеется, — пожилой мужичек в белой тунике и с огромной лысиной на макушке с готовностью уставился на него.
— Мне необходимо узнать, кто из сенаторов мылся у вас вечером в апрельские календы.
— Я не могу, — взгляд сотрудника мгновенно потух и испуганно забегал.
— Я ведь не прошу у вас сделать нечто страшное, — Фабий протянул ему еще несколько монеток. — Просто дайте мне информацию. Она же у вас записана и хранится? Мне нужны имена тех сенаторов, которые мылись в отдельных купальнях.
— В отдельных? — еще парочка монет упала на его ладонь. — Ой, даже не знаю. Ведь, правда, ничего страшного? Прокруст заведует этими записями. Он вон там, в самом конце коридора.
И указал на уже хорошо знакомую Фабию дверь. Тот довольный собой повернулся к дочке адвоката.
— Ловко ты, — похвалила Туллия. — А без денег смог бы?
— Не знаю. Да и какая разница? Получилось ведь…
Прокруст сидел на стуле и пил молоко. Вытерев губы, он исподлобья взглянул на них. Мельком на Фабия, с интересом на дочку адвоката.
— Слушаю, — прогудел работник бани, громко рыгнув.
Девочка хихикнула и, опередив Фабия, кокетливым голосом пожаловалась:
— Только вы можете мне помочь…
“Хорошо, — улыбаясь про себя, согласился тот. — Пусть попробует… Хотя, ничего у нее не получится”.
— С чего милашка мне тебе помогать?
Туллия тряхнула волосами:
— Вежливости разве не учили? — гневно поинтересовалась она, мгновенно смутилась и, округлив глаза, захлопала ресницами.
— Не а… Я родителей не знал. В детстве пираты похитили. Работал на виноградниках, после в храме Нептуна. Теперь тут…
Фабий с удовольствием потянулся за кошельком.
“Так и думал…”
— Я тоже могу остаться без родителей, — тихо произнесла девочка, скорбно глядя на него глазами обиженного котенка. — Вернее, наполовину уже осталась. Мама умерла три года назад. Теперь рискую потерять и отца.
— Болеет? — посочувствовал Прокруст и к удивлению Фабия поставил сосуд с молоком возле ног.
— Похищен. И если вы не поможете, то боюсь, уже не увижу. Его судьба, возможно, в ваших руках. Вижу вы смелый и благородный человек. И не бросите бедную девушку в беде.
Сотрудник терм холодно взглянул на Фабия.
— Это кто с тобой?
Тот было открыл рот, собираясь ответить, но Туллия опередила его:
— Он мой брат.
— Да, — проскрипел сквозь зубы Фабий.
— Хм… — Прокруст почесал за огромным мясистым ухом. — Такой красотке с удовольствием помогу. Чего делать?
— Мне надо узнать, кто из сенаторов мылся вечером в апрельские календы в отдельных купальнях.
— И всего-то? Это запросто.
Он поднялся, прихватил с собой молоко и неспешно двинулся обратно по коридору. Туллия с довольной улыбкой подмигнула Фабию. Выйдя в раздевальню, сотрудник терм прошел через несколько помещений и, зайдя в неприметную каморку, принялся перебирать лежащие на полках таблички.
— Тебе повезло. Еще несколько дней и записи бы стерли. — Объявил он через пару минут. — Здесь все-таки не библиотека. Итак… Петроний Вер — раз… Гней Попликола — второй. С ним Руф Клеменс. Так… Марк Нерва — третий… Неужели все?
— Вы уверены? — спросила Туллия.
— Не мне верь. Написанному.
— А в каких купальнях? Номера скажите?
— Попликола в десятой, Петроний в девятой, Нерва в восьмой.
— Как странно… — прошептал Фабий. — Все купальни — соседние.
— Каждый из находившихся в них легко мог быстро зайти в любую и также быстро выйти, — добавила дочка Цинны. — И остаться незамеченным. Вероятно, на это и делался расчет.
— А вы не можете рассказать про них подробней? — попросил Фабий. — Ничего странного в их поведении не заметили?
— Странного? — переспросил Прокруст. — Не заметил. Вероятно, потому что не моя работа. Я, пацан, занимаюсь совсем другим. — Он похлопал рукой по табличкам и, подмигнув Тулии, приложился к сосуду с молоком. По подбородку побежала белая струйка.
— Вы бы очень выручили… — сладким голосом произнесла девочка. — Если сообщили нам имя того, кто работал в тот день в тех купальнях.
— Гемин, милашка, — допив, сказал работник терм. — Он любит там крутиться. Все выпрашивает у богатеев мелочишку. Наивный глупец мечтает разбогатеть и сбежать отсюда.
— А где нам его отыскать?
— На своем любимом месте, возле индивидуальных купален…
— Мы близко, — с жаром прошептала Туллия, едва они вышли из каморки Прокруста. — Я уверена, Петрония Вера убил один из тех трех сенаторов.
— Очень на то похоже, — несколько сдержанно ответил Фабий, раздосадованный, что девочка опередила его и первая озвучила вслух эту мысль.
— Я даже знаю кто… — неожиданно прибавила она.