Утро Верёвкина

               
 Головастого, лысеющего очкарика Игната Веревкина разбудило неистовое карканье ворон в тополях. Его юная русалочка-жена безмятежно спала, раскинув на подушках тонкие, белоснежные руки. Он поднес к носу сотовый: пять часов утра. В голове Игната что-то щелкнуло: «До начала оперативного совещания осталось три часа. Главная тема – ликвидация помоек в городе. Докладчик – Купоросов».
  Игнат поднялся, выглянул в окно особняка. Над Жигулевскими воротами поднималось майское багровое солнце. У ворот стоял черный джип охраны. «Спят аки сурки. В пору бери особняк голыми руками. Надо срочно переезжать отсюда». В городе было ещё две его квартиры. Он ткнул пальцами в мобильник: долгие гудки его безумно раздражали. Наконец, он услышал сонный, хриплый голос абонента: «Да, Игнат Бенедиктович». – «Купоросов, как ты можешь спать? Когда в каждом дворе нашего Запойска помойки, бездорожье, ошметки асфальта валяются». – «Шеф, вы не поверите. Я только что прилег над картой города, чтобы вздремнуть». – «Я вам не верю, Купоросов. Вас вчера видели с двумя девицами в японском ресторане». – «Это клевета, Игнат Бенедиктович. Завистники подсиживают».-
  «В общем, Иван Андреевич, берите немедленно мусоровоз и поезжайте в какой-нибудь двор в центре города. И журналюг с собой возьмите обязательно с камерой. Пусть освещают». – «Им платить надо».- «Я всё компенсирую». – «Понял, босс. А с митингом что делать будем?». – «До него ещё надо дожить!».
  Предстоящий митинг на площади Ленина был главной головной болью Веревкина. Ровно в полдень люди собирались выступить против мусорного налога, спущенного «сверху».
- Началось в колхозе утро. Котик, в чем дело? Чего ты кукарекаешь чуть свет? – капризно вопрошала жена.
- Веронька, я тебя разбудил? Прости меня, пожалуйста. Купоросов волну поднял со своими помойками.
- Вот и пошли его на помойку.
- Уже послал.
  Игнат опустился на колени перед супругой, стал целовать её в щечки и плечики. Женился он на ней два года назад в аккурат перед выборами мэра Запойска. Это был второй его брак. Первый – студенческий был несерьезен и бездетен.
- Что ещё?
- В полдень начнется восстание.
- Какое восстание? Что ты несешь?
- Митинг против мусорного налога, Веронька. Они всё сметут. Звони дедушке, - выпучив глаза, лепетал Веревкин. – Меня утопят в Волге.   
- Да кому ты нужен? – выпалила Вера и презрительно фыркнула.
- Вся надежда на Николая Гавриловича,- молвил Веревкин.
- Ты – мэр. Он – бывший прокурор. Есть разница? Ты должен всех держать в узде. Кнутом стегать холопов. А ты – ботаник, рохля. Тебе только в сельской школе преподавать астрономию.
  Игнат впервые увидел свою возлюбленную – хрупкую блондинку в такой ярости. Зеленые глаза её метали искры и молнии.
- Потому и подчиненные твои бунтуют. И охрана твоя вечно в спячке.
  Вера подошла к окну.
- А, кстати, где охрана-то? Пост бросили. За пивом сорвались?
  И действительно джипа у ворот, как ни бывало. Веревкин вжался кулачками в сотовый.
- Ну я им сейчас задам! Бревнов, ты где? Бревнов! Вне зоны действия сети…мерзавец. Ну я ему покажу отпуск и премию. Поедет на южный берег Кряжа.
- Звони оперативному.
- Звоню…Кто это? Чечин? Где майор Бревнов? Какие обыски? Что ты городишь? Дичь какая-то. В моем кабинете? Три капитана из Москвы…и документы показали.
  У Веревкина потемнело в глазах. Он выронил из рук мобильник.
- В мэрии обыски, милая, идет выемка документации. Картина Репина. Кердык подкрался незаметно. Звони дедушке.
  Вера вспыхнула, топнула ножкой по упавшему телефону:
- Какому дедушке? Всё на прослушке. И особняк наверняка в жучках-паучках.
- Веронька, надо бежать. Бежать из этого Запойска.
- Куда?
- К тётке! В Елабугу!
  Игнат метнулся к сейфу, ввел по кнопкам пароль.
- Я живым не дамся.
  Пистолет Макарова сверкнул в его руках и ухнул в черный пакет, за ним и пачки денег.
- Любимая, тут зелени на целый лям. На первое время нам хватит. А теперь к причалу, на катер и…нельзя терять ни минуты.
- Игнат, я, пожалуй, останусь здесь.
  Веревкин приставил жене в бок дуло «Макарова».
- Нет, милая, вот теперь точно не останешься.
- Ты способен убить меня? – удивилась женщина.
- Я на всё способен.
- Дай хотя бы одеться.
- Быстрее, девочка моя, быстрее! 
  Вера проворно юркнула в ванную комнату, закрылась там на все засовы. Веревкин достал из мешка пистолет.
- Вера, не дури, открой дверь.
- Нет, Веревкин, ты – вор и взяточник. Я ошиблась в тебе.
- Какая же ты шкура. По Швейцариям каталась за мой счет. Я всё про тебя знаю, путалась с мужиками. Шлюха! Выходи! Я буду стрелять!
- Да стреляй! Кишка тонка? Импотент несчастный.
- И дедушка твой дегенерат, ушлепок, ничтожество. Продал меня с потрохами.
- Двигай, двигай, уголовник.
  Веревкин выскочил черным ходом из особняка и кинулся опрометью через сад по лестнице к Волге. Большой белый катер «Вера» призывно покачивался на волнах в прозрачном футляре. Игнат постучался в будку охраны. Не дождавшись ответа, шагнул на причал, открыл ключом железную калитку.
- Игнат Бенедиктович! – услышал он за спиной густой бас. – Доброе утро!
  Возникший перед ним мордатый, косоглазый здоровяк в пятнистом камуфляже криво, фальшиво улыбался.
- Бревнов! Майор. Ты!
  В голове мэра снова переклинило:
- Почему ты бросил пост? Ты знаешь, что пост бросать нельзя! Расстрел на месте должен быть! Сталина нет на вас!
- Далеко собрались, уважаемый? – спросил зоровяк.
- А это не твоё собачье дело. Холоп!
  Молниеносные удары под дых и по шее свалили Веревкина на землю. Он потерял сознание. Майор ловко замкнул на его руках наручники, достал из-запазухи рацию.
- Первый, первый! Я – шестой! Объект в порядке. Нахлобучен. Ждет вас в браслетах. Пришлите карету к причалу. Первый!
- Принято!
  Здоровяк подтащил Веревкина к берегу и занялся содержимым мешка. Здесь было чем поживиться…