Иосиф Владимирович Гурко, генерал-фельдмаршал
РАПОРТЫ ГОСУДАРЮ АЛЕКСАНДРУ II из Самарской губернии, 1861 год
Из книги:
Академия Наук СССР. Институт Истории. «Крестьянское движение в 1861 году после отмены крепостного права». Части I и II. Донесения свитских генералов и флигель-адъютантов, губернских прокуроров и уездных стряпчих. М.-Л. 1949. Отд. XXVIII. Самарская губерния. С. 194 - 202.
128. Марта 19. — Рапорт № 2 флигель-адъютанта И. В. Гурко Александру II из Самары о спокойствии крестьян после обнародования Манифеста 19 февраля.
Т. III, ЛЛ. 41—43.
Манифест вашего И[мператорского] В[еличества] о прекращении крепостного права, обнародованный в г. Самаре в субботу 11-го числа сего месяца, был тотчас по моему приезду разослан с нарочным ко всем земским исправникам и на другой день, т.е. в воскресенье 12 марта, уже обнародован во всех уездных городах, за исключением Нового Узеня, чрезвычайно отдаленного от Самары. Вслед за сим немедленно становые пристава развезли Манифест по всем помещичьим имениям своих участков. Столь быстрому и одновременному обнародованию Манифеста способствовало то, что в дополнение к экземплярам, привезенным мною, начальник губернии распорядился немедленно отпечатать в губернской типографии полторы тысячи экземпляров, так что в настоящее время он уже обнародован и роздан всем помещикам и всем помещичьим селениям.
Повсеместно Манифест был выслушан крестьянами с глубоким благоговением, и нигде, благодаря Бога, эта радостная для них весть не подала им повода к малейшему пьянству. По вслед за прочтением Манифеста начались почти везде расспросы их о величине оброка и надела землею, и которые, не имея при Манифесте Положения, они себе разъяснить не могли. Положение же, за исключением 25 экземпляров, привезенных мною в губернию, еще не доставлено и, следовательно, по сие время совершенно естественное любопытство крестьян остается неудовлетворенным, и, вообще, понятия их о совершившемся еще чрезвычайно смутны и неопределенны. Но при всем этом нет и следа малейшего неповиновения помещикам как со стороны дворовых, так и крестьян, и т.к. начальник губернии предписал земским исправникам и становым приставам при чтении крестьянам Манифеста в особенности подтверждать им 6-й пункт и объяснять, что это только Манифест, а что подробное положение будет им вскоре выслано, то они вполне поняли, что улучшение их быта не может произойти вдруг, а требует некоторой постепенности, и мысль остаться на первый год почти на прежнем положении, при уверенности в лучшее будущее, их не смущает, и нет никакого сомнения, что при открытии полевых работ, которые в здешней местности начинаются в первых числах апреля, они по-прежнему спокойно и покорно примутся за обработку помещичьих земель.
В ожидании присылки Положений из Петербурга оно уже перепечатывается в «Губернских ведомостях», чтобы сколь возможно скорее сделать его доступным для большинства помещиков; кроме того, члены губернского присутствия во всякое время поясняют Положение всем желающим помещикам, дворовым людям и крестьянам, а начальник губернии предполагает командировать в уездные города чиновников для пояснения Положения местным помещикам и крестьянам, удостоверившись предварительно в основательном его изучении. Мера сия чрезвычайно полезна и даже необходима, во-первых, для избежания недоразумений на первых порах между помещиками и крестьянами, одинаково неподготовленных для предстоящего преобразования, и в особенности для отвращения появления злонамеренных толкователей Положения для крестьян, которые, будучи безграмотны, с жадностью будут выслушивать каждого взявшего на себя труд прочесть и растолковать им его.
В настоящее время уже учреждены в уездах временные комиссии для распределения помещичьих имений на волости и для составления списка кандидатов на должность мировых посредников, а 25 числа сего месяца соберутся уездные съезды дворян для предъявления им сих списков.
Положения, ожидаемые с большим нетерпением помещиками и крестьянами, будут тотчас по получении со всевозможною скоростью разосланы по уездам.
О сем вашему И. В. верноподданнейше доношу.
Флигель-адъютант ротмистр Гурко.
129. Марта 28.— Рапорт № 4 флигель-адъютанта И. В. Гурко Александру II из Самары о волнениях крестьян в имении графа Воронцова-Дашкова в Николаевском у.; о тяжелом положении помещичьих крестьян в губернии.
Т. III, ЛЛ. 44—47 об.
На этих днях начальник губернии получил по эстафету донесение от Николаевского уездного предводителя дворянства [1], что в имении графа Воронцова-Дашкова, в коем числится по ревизии 1360 душ, крестьяне вследствие распространенных нелепых слухов отказались выходить на барскую работу, и что пагубный этот пример уже имеет влияние на умы крестьян соседних помещичьих имений, и что потому он полагает, что без употребления военной силы, коей в Николаевском у., за исключением инвалидной команды, вовсе нет привести крестьян в прежнее повиновение нет возможности. Узнав о сем, я предложил начальнику губернии ехать самому на места и удостовериться в действительной важности положения и, стараясь рассеять ложные слухи, объяснять крестьянам настоящий смысл Манифеста, ими трудно понимаемого, привести их мерами кроткими и вразумленьем к прежнему повиновению помещиков, не употребляя на то никакой военной силы, и в чем я, к величайшему моему счастию, имел полный успех. Согласившись в этом с начальником губернии, я отправился 24-го числа сего месяца в Николаевский у. в сопровождении чиновника, состоящего по особым поручениям при губернаторе. Прибыв в г. Николаевск, я узнал от земского исправника [2] и предводителя дворянства, что они уже сами были в имении графа Воронцова, вразумили крестьян, и что их неповиновение не было умышленное, а просто чрезвычайно понятное и совершенно естественное следствие того, что, прослышав Манифест, не поняв его, а зная только одно, что он объявлял им свободу, они полагали себя избавленными от всякой работы помещику, от власти коего их освобождали, к тому же не получая Положения, и ложные толки, ходящие в народе и привезенные крестьянами, вернувшимися с Симбирской ярмарки, где, говорят они, объявляли совсем другой Манифест, в котором было сказано, чтоб крестьяне на барщину более не ходили, а кто пойдет, то тот навеки останется за помещиком, были более всего причиною сего неповиновения. Но вместе с тем исправник мне объявил, что неповиновение, или лучше сказать недоразумение, прекратившееся в имении графа Воронцова, распространилось на соседние имения, и что в 5-ти поместьях крестьяне уже несколько дней не выходят на работу. Поэтому я решился сам лично объехать сколь возможно более помещичьих селений, поясняя им слова вашего В[еличества], сказанные в Манифесте, который они, как видать, не имея промеж себя людей, умеющих читать гражданскую печать, вовсе не поняли, а главное, поясняя им постепенность, с которою будет произведено настоящее преобразование, вывести их из томительного для них неведения ожидающей их в будущем участи. Везде крестьяне встречали меня с искреннею радостию и безгранично доверяли словам моим. Я не имел времени выговорить им, что я приехал пояснить им слова Царя, как благодарности их не было конца. Надо было видеть, с каким напряженным вниманием слушали они Манифест, а в особенности пояснения, которые я им делал, задавая мне бездну вопросов, и когда, наконец, поняв, каким образом мало-помалу положение их будет улучшаться и, наконец, через 2 года приведет их к полной свободе, радость их была полная. Объехав почти все Поволжье, в народонаселении которого здешние помещики видят какой-то дух вольницы, я нигде не встретил малейшего преднамеренного неповиновения, и до сих пор помять не могу, на что могла быть нужна тут военная сила. Все эти недоразумения были неизбежным последствием того, что, прочитав им Манифест, не сообщили им Положения, которые, к несчастию, по сей день в губернии нашей еще не получены. И потому нельзя ручаться, чтобы подобные случаи не повторились бы и в других уездах. Но я имею вследствие моей последней поездки твердое убеждение, что все они прекратятся от одного добросовестного пояснения Положения, и что военная сила, коей в губернии, к счастию, чрезвычайно мало, будет совершенно излишняя. К великой радости моей, начальник губернии вполне разделяет со мной это убеждение, к несчастью, не так понимают это помещики и уездные предводители; например, в отсутствии моем Бугурусланский предводитель [3] потребовал военной силы для усмирения будто бы вспыхнувшего в его имении бунта, а для чего на самом деле было достаточно одного приезда исправника для разъяснения недоразумения. Подобное непонимание помещиками настоящего направления крестьянских умов много вредит делу и вводит начальника губернии и меня в весьма трудное положение. Узнав из 2-х бывших примеров, для каких маловажных случаев они требуют содействия военной силы, мы можем им не поверить и тогда, когда будет действительная надобность в безотлагательном ее употреблении. К несчастию, уездным предводителям дворянства, коим на основании Положения до утверждения мировых посредников подлежит разбор жалоб крестьян на помещиков, крестьяне вовсе не доверяют, видя в них людей, [*] которые, как они говорят, держат руку помещиков. Вообще впечатление, которое произвело на меня посещение 12-ти помещичьих селений Николаевского у., до крайности грустное. Почти везде помещики в эти 2 последние года, когда крепостное право доживало свой век, изменили существовавший дотоль поземельный надел крестьян, отняв у них лучшие земли, урочное положение барщины при их огромных запашках доходит до чудовищных размеров, и, к несчастию, в этом году должно остаться на прежнем основании по несоставлении еще в губернском присутствии нового урочного положения; так, например, есть имение, где в неделю с тягла выходит 12 лошадей, есть другие, где крестьяне, состоя на смешанной повинности, платят 20 руб. оброка с тягла и кроме того обрабатывают помещику по одной хозяйственной десятине на тягло. Но все сии чрезмерные требования ничтожны в сравнении с бессовестным поступком князя Михаила Викторовича Кочубея. Объезжая помещичьи селения, мне пришлось ночевать в имении князя Кочубея в с. Натальине. Крестьяне, узнав о моем приезде, собрались к избе, в которой я остановился; выйдя к ним, я спросил у них, поняли ли они Манифест, который им читали, ответ был один и тот же, как везде, т.е. — где нам, батюшко, понять его, мы и слыхать то его плохо слыхали. И тогда я вызвался им прочесть его и пояснить. Поблагодарив меня за это, они, как разумеется, перешли тотчас к тому, что им всех ближе лежит на сердце, т.е., что помещик отобрал у них ту землю, которую отцы их купили у покойного князя [4]. Но в жалобе их против этого вопиющего поступка, где, прикрываясь законом, помещик отбирает в свою пользу чужую собственность, не было заметно ни малейшего духа строптивости, а одна глубокая скорбь, и надо дивиться тому духу истинного христианского терпения, с которым они ожидают решения своей участи. Несомненность факта принадлежности земли им так ясна, что против него возражать им невозможно, но они поняли, что закон против них, и посему все их упование на милость Царскую, которую они ждут с терпением, покорностью, но, надо сказать, не без надежды, что правда восторжествует. Их простой крестьянский разум не может понять, что закон для Царя столь же священ, как и для них; если им будет отказано в их вполне справедливой просьбе, если судить не по законам совести, то может быть чаша терпения переполнится и разразится страшным сопротивлением, когда приступят к окончательному отнятию их собственности, и тогда, кто знает, какое оно будет иметь влияние на спокойствие края.
Совесть моя повелевает мне говорить всю правду, и потому я надеюсь, что Ваше В. простит мне, если я увлекся сердцем в описании поездки моей по помещичьим имениям Николаевского у., при грустном впечатлении, произведенном на меня уродством существовавшего положения в здешнем краю [*]. Да возрадуется сердце ваше при мысли о том, невыносимо тяжкое положение крестьян, от которого они избавлены ныне вашею Царскою к ним милостию, но только чрез 2 года русский народ вполне оценит эту милость и воздаст тогда громкую хвалу Богу и Царю.
Положения все с большим и большим нетерпением ожидаются в губернии. Будет чрезвычайно неудобным, если развозка его по селениям совпадет с началом посевов, от которых оно может на время отвлечь крестьян.
Рядовой Храбров, выдававший себя за Ваше В. и за Его Высочество Великого Князя Константина Николаевича, следственною комиссиею, наряженною над ним, повезен по всем тем селениям удельного ведомства, чрез которые он проезжал, распуская ложные слухи, для уличения его крестьянами, слышавшими его речи [5]. Этим последним уничтожится вера в народе, слышавшем об его проезде.
О сем вашему И. В. верноподданнейше доношу.
Флигель-адъютант ротмистр Гурко.
ПРИМЕЧАНИЕ:
[*] - Слова «которые, как они говорят, держат руку помещиков... доходит до чудовищных размеров» отчеркнуты карандашом на полях. Слова «изменили существовавший» подчеркнуты карандашом.
1. Уездным предводителем дворянства Николаевского у. Самарской губ. был Бостром.
2. Земским исправником Николаевского у. Самарской губ. был Н.И. Эссен.
3. Бугурусланским уездным предводителем дворянства был Рычков.
4. Земля эта была куплена крестьянами на имя помещика еще задолго до вступления князя М.В. Кочубея во владение имениями (1840) и оставалась в пользовании крестьян более 50 лет - до 1860 г., когда Кочубей отобрал ее у них (см. «Крестьянское движение 1827-1869 гг.», вып. 1, М.- Л., 1931, стр. 143).
5. Василий Храбров, бессрочно-отпускной рядовой Орловского пехотного генерал-фельдмаршала князя Варшавского полка, распространял среди удельных крестьян слухи о предстоящем их освобождении. По приговору военного суда был наказан 100 ударами розог и сослан в Херсонские арестантские роты на 5 лет («Крестьянское движение 1827—1869 гг.», М.- Л., 1931, вып. 2, стр. 2 и 21).
Резолюция Александра II. Заключение его рапорта весьма грустное. Донести мне, в каком положении находится дело князя Мих. Кочубея с его крестьянами.
130. Апреля 20. — Рапорт № 10 флигель-адъютанта И.В. Гурко Александру II из Самары об отказе крестьян повиноваться в имении княгини Дадиани в Ставропольском у.
Т. III, лл. 63—64 об.
Положения о крестьянах, привезенные фельдъегерем в г. Самару 30 числа марта, были немедленно тем же порядком, как и Манифест, развезены по всем помещичьим селениям. Чрезвычайно поздняя по здешнему краю весна дала возможность раздать Положение крестьянам еще до начала полевых работ. В Николаевский у., в коем и в последнее время возникали незначительные неповиновения крестьян, начальник губернии поручил развести Положение чиновнику, состоящему при нем по особым поручениям, с тем чтобы он притом в каждом селении подробно пояснял его крестьянам. Кроме того, в Бугульминском и Бугурусланском уу. поручено им 2-м находящимся там чиновникам объехать помещичьи селения тотчас вслед за раздачею Положения и пояснять его непонявшим его крестьянам. Мера эта вызвана тем, что крестьяне, не доверяя толкованиям своих прежних помещиков, а еще менее их управляющим и приказчикам, и будучи почти все неграмотные, обращаются к посторонним людям, которые часто совершенно ложно толкуют им новые их права и обязанности. На этих днях явился пример подобного ложного толкования. Управляющий имением княгини Дадиан, находящимся в северной части Ставропольского у. на границе Казанской губ., явился к начальнику губернии и объявил, что крестьяне, вверенные его управлению, получив от станового пристава Положение и не имея в среде своей ни одного грамотного, отправились для прочтения им его к крестьянину удельного ведомства бывшему волостному писарю [6]. Крестьянин объявил им, что в Положении написано, что земля, коею они пользуются, принадлежит теперь им, и что они избавляются от всякой работы на помещика, вследствие чего крестьяне, поверив ему, отказались выходить на работу. Ложный толкователь сей уже арестован и сего дня привезен в г. Самару, а в имение княгини Дадиан послан земский исправник для подробного растолкования крестьянам Положения, и начальник губернии надеется, что эти 2 меры выведут крестьян из их заблуждения.
С каждым днем открываются все новые злоупотребления помещичьей власти, которая вследствие этого, очень понятно, приходит все в больший и больший упадок. Начальник губернии с нетерпением ждет разрешения на сделанное им министру внутренних дел представление о дозволении ему допустить мировых посредников к исправлению их должностей немедленно по составлении им списка, не ожидая утверждения их Сенатом. Мера эта крайне необходима: жалобы помещиков на крестьян и крестьян на помещиков возникают десятками в каждом уезде, а при огромных их протяжениях уездным предводителям нет никакой физической возможности всюду поспевать, и кроме того надо надеяться, что мировые посредники, как власть новая, внушат крестьянам большее доверие и будут успешнее, чем предводители, миролюбиво поканчивать раздоры, возникающие между крестьянами и помещиками. Уже одно учреждение волостей, кои в Самарском и Ставропольском уу. предводители уже начали вводить, принесет несомненную пользу порядку. Пример этого был в одном имении Самарского у., где возникли споры и несогласия между крестьянами и помещичьею властью и коих устранить не могли ни исправник, ни предводитель, а вслед за учреждением в сем селении волости, вновь выбранный волостной старшина покончил их в 1/4 часа. Посему можно быть вполне уверенным, что с повсеместным учреждением волостей и вступлением в должность мировых посредников прекратятся сами собою все эти мелкие беспорядки, и настоящее преобразование будет мирно разрешаться предначертанным ему порядком.
О сем вашему И. В. верноподданнейше доношу.
Флигель-адъютант ротмистр Гурко.
ПРИМЕЧАНИЕ:
6. Модесту Суркову (см. № 131).
Резолюция Александра II: Послать нужное распоряжение для скорейшего утверждения мировых посредников.
131. Апреля 25. — Рапорт № 11 флигель-адъютанта И. В. Гурко Александру II из Самары о волнениях крестьян в имениях княгини Дадиани, Шишкова и Молоствова в Ставропольском у.
Т. III, лл. 58—61 об.
В всеподданнейшем рапорте моем от 20 апреля [см. № 130] я доносил Вашему В., что в северной части Ставропольского у. появился лжетолкователь Положения для крестьян удельный крестьянин Модест Сурков, сбивший с толку крестьян с. Бесовки княгини Дадиан. Хотя сей крестьянин был немедленно схвачен и доставлен удельным ведомством в г. Самару, но тем не прекратилось неповиновение крестьян, но, напротив, распространилось на близлежащие селения гг. Шишкова и Молоствова. Земский исправник отправился туда немедленно, но ничего не добился и должен был выехать из этих деревень. К счастию, в это время объезжал уезд уездный предводитель дворянства г-н Тургенев, открывая в помещичьих селениях сельские общества и волости и встретил исправника, возвращающегося после неудачной попытки вразумить неповинующихся крестьян. Г-н Тургенев прямо отправился в сии деревни, собрал в с. Бесовке общую сходку и, т.к. по сие время везде открытие волостей немедленно прекращало всякие мелкие и личные неповиновения, приказал им приступить к выборам. Но крестьяне ни о выборах, ни о работе на помещика сначала и слышать не хотели, и только после долгих истинно христианских увещеваний г-н Тургенев добился от них полной покорности и полного раскаяния.
Чтобы Ваше В. могли вполне оценить личность сего уездного предводителя, исполненную высоких нравственных достоинств, и яснее выразить вам, каким образом он добился столь полного успеха, я осмеливаюсь передать подлинный утешительный рассказ г-на Тургенева о сем происшествии из конфиденциального письма его к начальнику губернии, в коем он пишет следующее: «Как мне удалось уговорить крестьян, это Богу известно, потому что Он их убеждал, а не я. Я даже хорошенько не помню, что я говорил, помню только, что когда после долгих толков крестьяне окончательно объявили, что они никого не станут выбирать и работать не хотят, то я именем Христа велел им молиться и просить господа, чтобы он их вразумил. Затем я помню вдруг водворилось молчание, помню старика, который клал передо мною земные поклоны, помню, что и сам я молился, читая вслух молитву, и затем я помню, что объявил им мою непреклонную волю, умереть, но не сказать ни слова, пока мне не выберут людей. Выборы производились вполголоса, кончились, и я стал говорить крестьянам, я и они плакали. Из этого вы можете видеть, в каком положении было дело. Я окончательно считаю, что усмирил их ум Господь, к которому может быть не я один обратился в эту минуту. Я тотчас объявил крестьянам, что буду ходатайствовать об их прощеньи, при этом я объявил им, что они как вольные люди должны бы подлежать суду, но что, снисходя к тому, что они еще не умеют ступить как вольные, что на них еще свежо крепостное право, воспрещавшее им думать, я осмеливаюсь думать, что и высшее начальство уважит мою просьбу. Когда я так пояснял, привез вашу бумагу Махов (управляющий княгини Дадиан, ездивший в Самару с жалобою на крестьян) и очень кстати с печатью; она окончательно произвела эффект и крестьяне убеждены, что Суркова повезли судить. Если этот суд кончится пустяками, то нечего говорить, что он не будет страшен никому».
Страшно подумать, какие ужасные последствия мог иметь неуспех г-на Тургенева. Простое неповиновение могло обратиться в упорство и, наконец, в настоящее возмущение. Дай Бог, чтобы при всех подобных случаях встречались подобные деятели, но, к несчастию, г-н Тургенев есть только счастливое исключенье. На 6 остальных уездов Самарской губ. только один предводитель Самарского у. [7] походит на него, и посему начальник губернии с нетерпением ждет разрешенья допустить немедленно мировых посредников к исправлению должностей.
Чрезвычайно счастливо еще и то, что все распоряжения и приказания, исходящие непосредственно от лица губернатора, пользуются между крестьянами большим уваженьем и доверием, так, например, печать, произведшая эффект, о коей упоминает г-н Тургенев, есть печать, приложенная к собственноручной надписи губернатора на просьбе управляющего княгини Дадиан, в коей он убеждает крестьян не верить словам Суркова, который за ложное толкованье будет предан суду.
Я полагал бы чрезвычайно полезным в отвращение появленья подобных лжетолкователей осудить Суркова со всею возможною строгостью военных законов с возможною быстротою и приговор суда привести в исполнение в одном из тех селений, где он проповедывал крестьянам.
В настоящее время во всей Самарской губ. все тихо и спокойно, и за исключеньем Бугульминского у., где еще зима, уже везде начались весенние посевы.
О сем вашему И. В. верноподданнейше доношу.
Ротмистр Гурко.
Резолюция Александра II: Мин[истру] вн[утренних] дел представить о награждении предвод[ителя] дворянства. [*] Суркова судить по полев[ому] уголов[ному] уложению и ф[лигель]-а[дъютату] Гурко представить конфирмацию по телегр[афу] военному] мин[истру]. [*]
ПРИМЕЧАНИЯ:
[*] - Слова «Суркова судить по полевому уголовному положению и флигель-адъютанту Гурко представить конфирмацию по телеграфу военному министру» подчеркнуты, красным карандашом.
7. Самарским уездным предводителем дворянства был Н.Н. Хордин.
132. Апреля 29 — Отношение № 243 главного начальника III Отделения собственной его И. В. канцелярии кн. В. А. Долгорукова государственному секретарю В.П. Буткову по поводу спора о земле между князем М.П. Кочубеем и его бывшими крестьянами.
Т. III, лл. 51—52.
Милостивый государь,
Владимир Петрович!
На отношение вашего превосходительства от 27-го сего апреля № 756 по делу о спорных землях князя Кочубея, имею честь вас, милостивый государь, уведомить, что г-н министр внутренних дел, доставив ко мне бумаги по сему предмету, сообщил, что вследствие изъявленного гофмаршалом князем Кочубеем желания отправиться в имении его Саратовской и Самарской губерний для соглашения с крестьянами о спорных землях, командирован был по высочайшему повелению подполковник Товбич, и от начальников губерний назначены кроме уездных предводителей особые чиновники.
По донесению подполковника Товбича, крестьяне Саратовского имения князя Кочубея решительно отказались от всякого соглашения с помещиком в уступке земель и намерены вновь на то жаловаться, а крестьяне Самарского имения с покорностью повторяли, что надеются на милость помещика, но на его предложения не согласились.
Командированные начальником Самарской губ. чиновники и и. д. губернского предводителя дворянства получили полное нравственное убеждение, что оспариваемая князем Кочубеем земля приобретена крестьянами на их собственные деньги, и что на основании собранных на месте данных невозможно принимать какие либо меры понуждений без нарушения в крестьянах доверия к правительству.
Донося об этом, действительный статский советник Арцымович представил постановление собрания предводителей и депутатов дворянства, которые признали распоряжение владельца нравственно несправедливым, несмотря на совершенную законность по форме, и постановили: заявить высшему правительству осуждаемый ими единодушно поступок князя Кочубея.
В отзывах же последнего изложено, что убеждение крестьян основано на безрассудном упорстве и неправильном толковании им прав их и. обязанностей.
Рассмотрев изложенные обстоятельства и возвратив г-ну министру внутренних дел доставленные ко мне по этому делу бумаги, я сообщил ему от 22 апреля, что полагал бы небесполезным сделать еще внушение князю Кочубею и предложить ему окончить это дело непосредственно от себя, и что за тем не признает ли он, г-н министр, более соответственным предоставить означенное дело решению дворянства.
Примите, милостивый государь, уверение в совершенном моем почтении и преданности.
Князь Василий Долгоруков.
Резолюция (рукою, по-видимому, Великого Князя Константина Николаевича): В Глав[ный] К[омите]т. А. (?)
Помета В. П. Буткова: Составить доклад Государю о положении сего дела.
133. Мая 16 — Рапорт № 23 флигель-адъютанта. И.В. Гурко Александру II из Самары о прекращении волнений крестьян с утверждением мировых посредников и открытием волостей и о приведении в исполнение приговора над крестьянином Сурковым.
Т. III. лл. 66—68 об.
Вчерашнего числа мировые посредники вследствие разрешения вашего И. В., сообщенного начальнику губернии министром внутренних дел по телеграфу, получили предписания вступить в исправление своих должностей. Из 18-ти мировых посредников, предположенных на всю губернию, 14 ныне же вступят в должность, из остальных 4-х один еще в отсутствии, а об 3-х не получены еще сведения от прежних мест их служения, что нет препятствия на их перемещение.
Волости и сельские общества учреждены во всем Ставропольском у., в Самарском у. они будут окончательно учреждены к 20-му числу сего месяца. В остальных уездах дело это по сию пору шло не столь успешно, но теперь мировые посредники, принявшись за него, покончат его вероятно в течение 2-х недель, хотя и по сию пору встречаются незначительные случаи неповиновения крестьян, но исключительно только в тех селениях, где еще не учреждены сельские общества и волости, посему надо надеяться, что с повсеместным вводом волостей они прекратятся совершенно.
Благодаря счастливому составу губернского присутствия, члены коего все единодушно проникнуты глубоким сочувствием к делу освобождения крестьян, и благодаря тому, что и сами помещики, оправившись от первоначального испуга, мирятся с мыслью расстаться с крепостным правом и начинают сознавать, что новое положение вовсе для них не тягостно, дело это в Самарской губ. разрешается легко, наемный труд для здешних помещиков вовсе не новость, и если он был выгоден для них при совместничестве крепостного труда, то можно надеяться, что в настоящее время он будет для них еще прибыльнее.
Выбор мировых посредников чрезвычайно удачен, большинство их помещики, жившие постоянно в губернии, все сознают, что в их руках лежит мирное разрешение крестьянского вопроса. Все помещики, сознавая всю тягость настоящего переходного положения, с нетерпением ожидали открытия в своих имениях волостей и мировых посредников, и нет сомнения, что в течение сей же зимы все будут спешить заключать уставные грамоты.
Приговор над удельным крестьянином Сурковым, судившимся по повелению вашего и. в. полевым уголовным судом, конфирмованный военным министром, будет приведен в исполнение 18-го числа сего месяца в Ставропольском у. в селе Бесовке, крестьянин коего Сурков подстрекал к неповиновению [8]. К означенному дню со всей губернии будут собраны в это село крестьяне всех ведомств и отставленные от службы писцы, замеченные в ложных или превратных толкованиях Положения. Пример этот для них будет чрезвычайно полезен, потому что только одни их толкования могут в настоящее время породить беспорядки. Чрезвычайно счастливо, что наказание это пало на действительного негодяя, опороченного всем своим обществом и бывшего уже 4 раза, по предписанию Удельного департамента, подвергнут наказаниям, и в том числе заключению в смирительный дом.
В настоящее время полевые работы в полном ходу и ниоткуда не приходят жалобы на неисправное отбывание барщины.
О сем вашему И. В. верноподданнейше доношу.
Полковник Гурко.
ПРИМЕЧАНИЕ:
8. О приговоре военно-полевого суда по делу Модеста Суркова сведений найти не удалось.