«Во что веришь, то и есть», - говорил Лука у Горького в пьесе «На дне». Может, и правда? Была приятельница у меня. Умная интеллигентная дама, в вузе преподавала. Ей казалось, что все ее обижают. Например, заведующий кафедрой специально «нагружал» мою подружку «проблемными» группами, в отличие от других преподавателей, а коллеги искусно переманивают к себе частных учеников, лишая, бедняжку заработка. Цены высокие, зарплаты маленькие. Болезни стучатся в окно. И все плохо – отвратительно. Тяжело с ней общаться было – безрадостно. Мир, в котором она жила, объективный или нет?
В раннем детстве, когда мне было примерно пять лет, родители взяли меня с собой в кино. Телевизоров тогда не было, и фильм в клубе как чудо, сотворенное феей для Золушки. Помню, что на экране танцевали женщины в красивых платьях. Божественно танцевали. А оркестра не было видно. И мне тогда казалось, что музыка появляется из-за того, что танцовщицы двигаются по полу: медленное движение – одни звуки, быстрое – другие. Это впечатление было ясным и бесспорным. Однозначным. Верилось, что музыка творится ногами. Я стал свидетелем волшебства – радостного, яркого, столь отличного от серой сельской действительности. Во что веришь, то и есть.
А потом была встреча с настоящим чудом. Подлинным чудом. В подростковом возрасте я увлекался самодеятельным театром. В нашей труппе была, как нам тогда казалось, «бабушка». Софья Макеевна. К тому времени ей исполнилось, наверное, 55 лет. Актерам по 14-15, а ей 55! Она была полной противоположностью теткам, которые в платочках вечно пропалывают огород, говорят о еде, сплетничают с товарками и пристают к мужьям с глупыми вопросами. Мы тянулись к ней, к ее улыбкам, шуткам, чудной мелодии ее голоса. Она «не стонала», не учила нас видеть «объективную действительность» с ее борьбой и разочарованиями. Напротив, наша «бабушка» мягко рассуждала, что мы сами выбираем «женщину, религию, дорогу», печаль или радость. Душа у нее молодая была. Такие души не старятся.
Наверное, необходимо видеть прекрасное, искать его и находить. Без чувства красоты нельзя – утилитарные интересы раздавят душу. Прекрасное отвлекает, как сказал бы Шопенгауэр, от диктата воли с ее пучком желаний. Да и тоскливо с теми, кто только и делает, что зарабатывает: во что веришь, то и есть.