Свиньи громко хрюкали, толпились у общего корыта, жрали и радовались этому обстоятельству. За ними из укрытия наблюдал биатлонист Кисель и думал очень весёлые мысли. В руках он держал винтовку с оптическим прицелом. Свиньи продолжали жрать из корыта, они были грязные и не вызывали симпатий. Биатлонист Кисель поморщился, вытер лоб, а затем припал зорким глазом к оптике. Вот тут Кисель и разглядел небольшого поросёнка, который пристроился сбоку от остальных свиней ... Нет, он не жрал. Он кушал. Именно кушал! В отличие от остального племени. Спокойно, нежадно, с чувством имеющегося у него чувства собственного поросёночного достоинства. Кисель прицелился поросёнку в голову, но тут же задумался. Мысли теперь были не такие уж весёлые. А свиньи хрюкали всё громче и громче, точно на что то нарывались. Потом одна самая жирная свинья сильно толкнула поросёнка своей грязной задницей. Поросёнок изящно перенёс эту выходку, отошёл чуть влево и продолжил кушать. Свиньи ещё сильнее продолжили жрать. Всё это принимало такие масштабы, что биатлонист Кисель вынужден был зажать пальцами нос, чтобы получше прицелиться. Но уже не в поросёнка, а в самую жирную свинью.
- Надеешься, что из тебя сделают пирожное безе? Или клюквенный кисель? - вдруг услышал биатлонист.
Голос явно принадлежал самой жирной свинье и обращалась она к поросёнку, который уже заканчивал кушать.
- Всё равно будет из тебя колбаса, а не безе! Слышишь!? - продолжала свинья.
Поросенок в ответ не произнес ни звука. Биатлонист Кисель от удивления, разжал пальцы и вдохнул свинский запах. Биатлонист не любил колбасы, а теперь она и вовсе казалась ему мерзкой, грязной, слишком жирной, просто таки жирно-грязной. Совсем не похожей на изящного поросёнка, который неспешно тронулся по своим делам. "А ведь он и в самом деле не хочет быть колбасой! - сообразил Кисель, - Неужели взаправду этот чистенький изящный поросёнок думает, что когда его заколют, он станет белоснежно-рассыпчатым сладким пирожным безе? А ведь всё равно будет колбасой...." Мысли у Киселя стали совсем невесёлыми и он, даже не целясь, трижды выстрелил по грязным жирным свиньям. А потом ещё трижды.
Свиньи визжали и метались так, что опрокинули корыто, из которого только что жрали. Теперь они, ни сколько не смущаясь, топтали собственную жратву. Поросёнок замедлил шаг, обернулся и стал смотреть на них печальными смышлеными глазами. Шесть свиней были измазаны красной краской и теперь старались измазать остальных, тех в кого не попал биатлонист Кисель. Помимо биатлона Кисель увлекался пейнтболом. И сейчас стрелял не из обычной винтовки, а из пневматической пушки-маркера. Стрелял шариками с красной краской и не промахнулся
= Нет, ребята - пейнтбол это вам не биатлон, - внятно произнёс Кисель.
Свиньи не слышали его, продолжали топтать жратву, продолжали мазать друг дружку краской. А поросёнок, кажется, услышал и кивнул соглашаясь с фразой Киселя.
= Вот так то! - глядя в смышленые поросячьи глаза, произнес Кисель, - А из тебя всё равно колбаса выйдет, дорогой товарищ. Увы, колбаса... А не пирожное безе!
Когда биатлонист вернулся домой, он подумал, что если бы из того изящного поросёнка даже и получилось пирожное безе, то такое пирожное, он, Кисель, есть бы не стал... Ни за что не стал бы! А колбасу Кисель не любил никогда.