У России вечно сложности-
по упущению возможности...
ИЗ ИНТЕРНЕТА
..............
Страницы истории
"Зубатовщина" и евреи
13.10.20140
150 лет с дня рождения одного из талантливейших руководителей царской охранки Сергея Зубатова
Д-р Анатолий МУЧНИК (Ашкелон)
Родился Сергей Васильевич Зубатов в семье обер-офицера. В юном возрасте он участвовал в различных нелегальных народовольческих кружках. Отец Сергея, дабы вырвать его из-под вредного влияния, добился того, чтобы мальчика исключили из 6 класса. Видимо, эти меры были своевременны, поскольку позже Сергей Зубатов поступил на службу в тайную политическую полицию. До этого он успел поработать и в библиотеке, и на телеграфе, но работа в тайной полиции действительно стала его призванием. С 1886 года он секретный сотрудник Московского охранного отделения; затем, через пять лет, стал чиновником по поручениям того же отделения; с 1894 года Зубатов был помощником начальника, а через два года — начальником.
Зубатов на свой страх и риск создал целую сеть легальных рабочих организаций, чем и стал знаменит. Но его идеи не встретили одобрения ни среди революционеров, ни среди промышленников и дворянства, ни у императорского двора. Тем не менее, рабочие организации существовали по всей стране, а главные центры находились в Москве, Петербурге, Киеве, Харькове, Екатеринославле, Николаеве, Перми, Минске, Одессе и других городах Российской империи.
По инициативе Зубатова на многих предприятиях были организованы так называемые комитеты, которые занимались решением различных трудовых споров, проблем рабочих мирным путем, а не методом террора. Собственно, с этих комитетов и возникло в России профсоюзное движение. Гениальный сыщик надеялся, что организованное легальное экономическое движение рабочих будет полезным как им самим, так и государству. Он верил, что таким образом удастся избавить рабочих от губительного влияния революционеров.
В Москве на механическом производстве в 1901 году под контролем Зубатова была создана первая такая организация — Общество взаимного вспомоществования. Затем появились Совет рабочих механического производства г.Москвы, Общество взаимной помощи текстильщиков, Независимая еврейская партия и многие другие. В литературе левого толка эта деятельность начальника Московского охранного отделения называлась не иначе как "политика полицейского социализма" или проще — "зубатовщина". Но именно при Зубатове охранное отделение завоевало высокий общенациональный авторитет.
Вот некоторые идеи Зубатова, изложенные его же словами:
"Западно-европейский опыт борьбы вредит рабочим. В результате революционной борьбы власть только перемещалась от одних к другим, и ею пользовались те, кто ближе стоял к делам правления, — адвокаты, чиновники, журналисты и им подобные. Принцип равного раздела всех благ ведет к закрепощению. Какая же будет свобода, если всех заставить жить по одной мерке! Все равно в результате получится перемещение богатств от одних к другим".
"Наличие независимых денежных средств у рабочих союзов должно остановить независимых капиталистов от многих злоупотреблений и уже не даст им возможности произвольно повышать цены на труд. Рабочим надо не отрываться от деревни, а использовать ее — один из источников дохода. Земельные участки — побочный источник дохода рабочих. Пусть себе эти участки маленькие, но все же они есть, и если рабочие союзы явятся уже собственниками и не только будут в состоянии давать приют престарелым своим членам, но как крупные землевладельцы приобретут влияние в хозяйстве страны, они тогда прочно станут и им уже легко будет отстаивать свои интересы и проводить желательные реформы".
"Русский образованный слой в течение 200 лет привык к тому, чтобы учиться у Запада Поэтому в России трудно рассчитывать на хороших и полезных руководителей из интеллигенции, которые, как правило, занимаются революционной пропагандой или либеральной деятельностью. Необходимо развивать умственную самостоятельность рабочих и избирать руководителей из их собственной среды Развивать образование рабочих следует для того, чтобы постепенно возникла народная интеллигенция, которая по своему уровню не уступала бы в образовании высшим классам, но тесно была бы связана с рабочей средой. Нужно заботиться не только о светском образовании, но и о духовном развитии рабочих".
Все это на самом деле актуально и сегодня.
В органе Союза русского народа "Русское Знамя" в номер 192 от 2 сентября 1907 г. была напечатана анонимная статья "Зубатовщина как особый вид анархизма". Статья эта представляет интерес с точки зрения отношения крайне правых кругов к Зубатову и его политике. Рассматривая зубатовщину, как проведение в жизнь принципа: чем хуже, тем лучше, — автор статьи указывал на опасность для монархии политики Зубатова, который, по его мнению, делал то же самое дело, что и революционеры, только при помощи иных средств.
В 1898 году Московским охранным отделением были произведены массовые аресты в Северо-Западном крае. В руках Зубатова оказались представители новой социал-демократической организации — еврейского Бунда. Во время допросов Зубатов был поражён упорством и несговорчивостью арестованных и большим размахом, которое приобрело новое движение. Это заставило его обратить на бундовское движение особое внимание. В 1900 году в Минске была произведена очередная серия арестов, причём на этот раз в руки полиции попала в основном зелёная молодёжь. Взяв за основу московский опыт, Зубатов стал переубеждать арестованных, объясняя им разницу между рабочим и революционным движением и доказывая преимущества первого и вред последнего. Проповедь Зубатова имела успех. Многие из арестованных были переубеждены и отпущены на свободу. Вернувшись в Минск, перевербованные бундовцы повели контр-пропаганду в бундовской среде, что привело к расколу внутри партии. Руководство Бунда отреагировало на события прокламацией, в которой каждый примкнувший к новому движению объявлялся "провокатором". Тогда сторонники Зубатова вышли из Бунда и объявили о создании своей собственной организации. В июне 1901 года в Минске была основана Еврейская независимая рабочая партия (ЕНРП). Во главе новой партии встали М. В. Вильбушевич, Г. И. Шаевич, Ю. Волин, И. Гольдберг, А. Чемерисский и другие. Зубатов тайно руководил политикой партии путём личной переписки.
О Северо-Западном крае следует сказать особо. За чертой еврейской оседлости, прежде всего, в Белоруссии и Литве, чиновники часто выказывали неуважение к населению, что немедленно тиражировалось мировой печатью как "антисемитизм русского царизма". Зубатов же сам и через своих соратников разъяснял, что чиновники-антисемиты "действуют против царской воли". После таких разъяснений летом 1901 года на сторону Зубатова перешли ферейны (еврейские цеховые организации) слесарей, жестянщиков, столяров, каменщиков, переплетчиков. Они вышли из еврейской социал-демократической партии "Бунд" и создали сами (с помощью людей Зубатова) партию, ячейки которой активно работали в Минске, Вильне, Киеве и других городах. "Еврейскую независимую рабочую партию" поддерживал начальник Минского департамента Охранного отделения Н. Васильев. Это было тогда крайне важно. Ведь именно еврейские местечки давали тогда основную массу и даже боевую силу озлобленной и "безбашенной" молодежи, сформировавшей вскоре костяк так называемой "ленинской гвардии".
Все эти группы рекрутировали сторонников из одной среды — еврейской молодежи, и были очень шумными и склочными. Но забастовки-то организовывали, газеты и листовки печатали!
Кстати, местечковая верхушка смотрела на эту публику безо всякого восторга — поскольку молодые радикалы подрывали ее влияние. Так что в полицейских документах есть свидетельства, что раввины со спокойной совестью сдавали революционеров жандармам. Никакая пресловутая "еврейская солидарность" их не останавливала.
В общем, для Зубатова это были самые подходящие люди. Только вот возникал вопрос: а каким образом в данной среде проводить легализацию? Монархическая идея в "черте оседлости" — это, что называется, из раздела юмора. Ибо московских рабочих волновали только социальные вопросы, а тут имелся еще и национальный. Вот и зародилась у Зубатова совершенно безумная на первый взгляд идея — создать еврейскую партию.
Разумеется, создавать ее с нуля было бессмысленно, ее бы "съел" Бунд, который очень быстро оправился после арестов. Да и кто бы такое позволил? Так что начали с экономики. Но опять же, нужны были люди. И Зубатов их быстро нашел. Самой большой его удачей было привлечение на свою сторону Марии Вильбушевич. Несмотря на свою молодость (на момент ареста ей исполнился 21 год), это была очень заметная фигура в Бунде. Она происходила из богатой купеческой семьи и имела, скорее, богемный склад характера, в идеологии совершенно не разбиралась, да и вообще Манечку (так её звали все, даже Зубатов) больше интересовал сам процесс. Ну нравилось девушке находиться в центре внимания! А была она, прямо скажем, не первой красавицей. Куда ей деваться, кроме как в революцию?
Так что разагитировать Манечку особого труда Зубатову не составило. В самом деле — что получалось? Можно делать то же самое, что и раньше, только совершенно легально, не опасаясь, что посадят. Поэтому выйдя на свободу после ареста, Мария Вильбушевич сделалась пламенной сторонницей Зубатова. И ещё сторонники нашлись. Интересно, что в союз с зубатовцами вступил "Поалей Цион"! Полковник против сионизма ничего не имел. Он считал: если думают о своей Палестине, значит, в России в революцию не пойдут. Тем временем зубатовцы начали активную деятельность. Сам полковник сидел в Москве. В Минске заправлял всем начальник местного жандармского отделения полковник Васильев, большой поклонник зубатовских идей.
Кстати, рабочее движение в Белоруссии имело интересную особенность. Поскольку предприятия были мелкие и мельчайшие, профсоюзы создавались не по территориальному принципу (то есть по предприятиям), а по профессиям. У слесарей свой союз, у плотников — свой. Бунд поступал точно так же. Это позволяло проводить забастовки, например, приказчиков (продавцов в лавках) и извозчиков — на которых РСДРП никогда внимания не обращала. Не потому, что эсдеки что-то имели против них, а просто возиться с ними времени не было.
И так, 27 июня 1901 года была образована Еврейская независимая рабочая партия (ЕНРП). Целью провозглашалось "поднятие материального и культурного уровня еврейского пролетариата". Декларировалась абсолютная аполитичность. Самое смешное, что на это в Петербурге не отреагировали никак.
Успеху новой партии способствовала поддержка, оказанная начальником Губернского жандармского управления Минска полковником Н. В. Васильевым. Взяв за образец деятельность Зубатова в Москве, Васильев стал регулировать конфликты между хозяевами и рабочими с выгодой для последних. Это привлекло на сторону ЕНРП массы минских рабочих и ремесленников. Рабочие получили возможность собираться и обсуждать свои нужды, для них устраивались публичные лекции и литературные вечера. В Минске и других городах стали создаваться рабочие союзы (ферейны) и рабочие советы, отстаивавшие нужды рабочих. Лидеры ЕНРП поставили типографию и наладили выпуск листовок, в которых излагали принципы мирного рабочего движения и критиковали революционные методы Бунда. В короткое время на стороне независимцев оказалось несколько тысяч минских рабочих, а их влияние распространилось на многие города — Вильно, Гродно, Бобруйск, Екатеринослав и другие. Влиянию Бунда был нанесён серьёзный удар. Бунд объявил независимцам войну и боролся с ними всеми доступными методами.
В отличие от Москвы, агитация проводилась не собраниями, а действием, не только в Минске, но и по всей Белоруссии. Данная местность имела одно серьезное отличие от Москвы — в ней преобладали мелкие предприятия и кустарные мастерские. Малое предприятие поднять на забастовку не так уж сложно, что зубатовцы и делали — а потом добивались успеха с помощью Васильева. Вначале это как-то прикрывалось, но довольно быстро полковник плюнул на жалкую пародию на скрытность (провинция же — все всё знают) и стал действовать в открытую. Например, во время забастовки минских слесарей, которым хозяева пытались увеличить рабочий день, Васильев вызвал представителей тех и других в свой кабинет и заявил: дескать, рабочие неправы, что бросили работу, но и вы, господа, извольте соблюдать законы. И что может мелкий фабрикант поделать против жандармского полковника?
Одних участие жандармерии в рабочих конфликтах шокировало, а других — наоборот: таки почему бы и нет? Ряды зубатовцев быстро росли.
Идеологически же ЕНРП все более становилась откровенно сионистской, а к этому течению далеко не все представители власти относились так же спокойно, как Зубатов.
Тем временем предприниматели засыпали губернатора жалобами, и тот стал недоумевать: да что тут, черт возьми, происходит?
А напряжение в стране росло. Все большую популярность набирали эсеры. Так что с одной стороны партия начала терять популярность, с другой — на нее все хуже стали глядеть власти. В итоге ЕНПР самораспустилась в 1903 году. Считается, что последней каплей стал кишиневский погром. Но и посмертно независимцы успели отличиться, положив начало краху Зубатова.
В 1902 году независимцы Ю. Волин и М. Коган отправились в Одессу, где им удалось привлечь на свою сторону массы еврейских и русских рабочих. В Одессе была основана особая "Независимая рабочая группа г. Одессы", имевшая интернациональный характер. Пропаганда "Независимой рабочей группы" распространилась на Херсон, Николаев и Елисаветград. Со временем предполагалось преобразовать её в "Независимую рабочую партию". Однако успешная деятельность независимцев была внезапно прервана в 1903 году, когда министр внутренних дел В. К. Плеве, недовольный начинаниями Зубатова, потребовал от него "всё это" прекратить.
Явно полицейская инициатива движения и сомнительность побудительных мотивов самого Зубатова оказывали влияние даже на его ближайших сподвижников из рабочей среды. Лидер Независимой еврейской рабочей партии М.В. Вильбушевич так писала в письме к Зубатову: "Вы прекрасно понимаете, что /…/ повернуть историю народа и царей по своему желанию Вы и никто не в состоянии, может только человек, преследующий свои личные цели. Вам нет абсолютно никакого дела ни до царя, ни до рабочего движения, ни до русского народа. Вы теперь демократ, потому что это Вам выгодно, если спустя некоторое время Вам будет выгодно стать защитником аристократии, буржуазии или чего другого, Вы, не задумываясь, сделаетесь им. Если Вам принесет пользу антисемитизм, Вы первый станете во главе его, если сионизм — Вы со всем своим врожденным красноречием будете проповедовать это движение. Словом, Вы мудрый политик — только". Убийственная характеристика Зубатова со стороны его ближайшей соратницы!
Здесь нужно учитывать, конечно, и то, что Вильбушевич по-женски самым серьезнейшим образом увлеклась Зубатовым, а затем, не встретив желанного отклика от женатого мужчины, крайне критически настраивала себя, хотя деловое сотрудничество Вильбушевич с Зубатовым продолжалось вплоть до увольнения Зубатова со службы.
Была ли Вильбушевич права, считая всю экстравагантную политическую деятельность Зубатова лишь средством сделать выдающуюся служебную карьеру? Или наоборот: служебная карьера была лишь средством для реализации реформаторских замыслов Зубатова?
На такие вопросы трудно найти однозначный ответ: Зубатов был слишком умен и скрытен, чтобы можно было проникнуть в его истинные цели. Это четко ощущали некоторые его соратники. Вот, например, как выглядит Зубатов в письме к Марии Вильбушевич одного из ее помощников Н. Катаевича: "Зубатов прав, и новый путь, указанный им — хороший путь. Но он сам шпион — начальник охранного отделения, хотя всегда будет оставаться на высоте своего положения, потому что он умней нас всех".
Любопытный факт. В Израиле в честь уроженки Гродненской губернии Мани Шохат названы улицы, парки, школы. Имя Сергея Зубатова давно стало нарицательным. Зубатовщина или так называемый полицейский социализм до недавнего времени упоминались в школьных учебниках истории. Разумеется, о жандармском полковнике Сергее Зубатове добрых слов в них не находилось. Что связало этих людей?
В России Маня Шохат была известна под девичьей фамилией Вильбушевич. Она родилась 11 октября 1878 года в местечке Лососня, недалеко от Гродно, в весьма необычной для того времени семье. Ее отец Вульф, мельник, был ортодоксальным иудеем, а мать Сара являлась активной сторонницей светского образа жизни. Маня стала седьмым ребенком в семье, у нее были еще две сестры и пятеро братьев.
В ноябре 1903 года Маня Вильбушевич прибыла на пароходе в порт Яффо. Уже в Палестине она узнала: Плеве убит эсером Егором Созоновым.
Зубатов не забыл свою любимую женщину и писал ей письма в Палестину. Последнее письмо датировано 1916 годом. Разочарованный жизнью бывший жандармский полковник писал, что "Не может находиться наедине со своей измученной душой". В следующем, роковом 1917 году Сергей Зубатов покончит с собой.
В Палестине Маня не сидела сложа руки. Она приняла участие в создании первых сельскохозяйственных кибуцев, построенных на коммунарской основе. Много внимания она уделяла и профсоюзной деятельности. Однажды на одном из собраний Маня жарко заспорила с симпатичным бородатым парнем, приехавшим на Землю обетованную из ее родного Гродно. Бородача звали Исраэль Шохат. Он считал допустимым использование эсеровских методов террора для свержения капиталистического строя в любой стране мира. Но Маня хорошо усвоила уроки Зубатова и смогла переубедить Шохата. Они поженились в 1908 году. Так Маня Вильбушевич стала Маней Шохат.
В 20-е годы прошлого века Исраэль несколько раз ездил в Москву, чтобы заручиться поддержкой Советского Союза в подготовке еврейской армии для ведения партизанской войны с англичанами, властвовавшими после Первой мировой войны в Палестине. В 1923 году Шохат вошел в делегацию, которую возглавил будущий первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, на международной сельскохозяйственной выставке в Москве. Одной из целей поездки была попытка договориться с советскими властями о легализации сионистского движения в России и о свободном выезде евреев в Палестину. "Представляешь, что будет, — наставляла перед поездкой Маня своего мужа, — если Россия открыто поддержит идею создания еврейского социалистического государства в Палестине? Это будет ленинский призыв, на который откликнется весь мир". Но, как известно, своих целей поездка Бен-Гуриона и Шохата не достигла.
Маня никогда не скрывала своего знакомства с жандармским полковником Сергеем Зубатовым, но о подробностях отношений предпочитала до поры до времени умалчивать. Только на закате жизни, за полтора года до смерти, она поведала своей внучке Алоне главную тайну своей жизни. Внучка бабушкину тайну не сохранила).
Летом 1900 года, наряду с другими деятелями Бунда и примыкающих к нему организаций, был арестован в Минске тридцатилетний Григорий Андреевич (Герш Ицкович) Гершуни. Как и остальных, его доставили в Москву для знакомства с Зубатовым.
Сын богатого арендатора (фактически — помещика; евреям законодательно запрещалось владеть земледельческими участками), фармацевт по образованию, Гершуни до этого много и плодотворно занимался различной легальной деятельностью. Открыл в Минске химико-бактериологический кабинет (который мог бы при ином развитии событий вырасти в первый в России научно-исследовательский институт подобного профиля), создал школы и курсы для евреев — взрослых и детей и т.п.Первый его арест произошел в 1896 году в Киеве; тогда Гершуни легко доказал, что не занимается никакой противозаконной деятельностью, и быстро был выпущен. Но знакомство в 1898 году с Брешко-Брешковской привело его к более тесному сотрудничеству с революционерами, которым он оказывал услуги вполне делового и практического рода (организовал изготовление фальшивых паспортов, оборудования компактных нелегальных типографий и т.д.).
Человек это был крайне деловитый, страстный, решительный и умеющий подчинять себе других. Словом, казалось бы, идеальный руководитель террористической организации.
Диалоги Зубатова и Гершуни имели явно нестандартный характер. Позже А.И. Спиридович (один из ближайших помощников Зубатова в 1900-1903 годах) прямо сформулировал:"По неимению формальных улик, Гершуни вскоре был освобожден. Зубатов не понял тогда Гершуни. Он больше видел в нем полезного правительству интеллигента-культурника, чем революционера; он не разглядел в Гершуни того выдающегося революционного вождя, каким показал он себя затем, оставив дом, общество, уйдя в подполье, сделавшись профессиональным революционером".
Гершуни и Зубатов о чем-то, безусловно, договорились: последний договаривался о чем-то с каждым арестованным собеседником. Иное дело, что арестанты, выйдя на волю, далеко не всегда стремились выполнять договоренности. Кроме того, каждый стремился скрыть от товарищей, в чем же он проговорился и что пообещал. "Каждый конспирирует о том, что он говорил в кабинете Зубатова", — писала в августе 1900 года М.В. Вильбушевич.
Историк Леонид Петренко считал Зубатова умнейшим и достойнейшим гражданином России. "Разработанный им метод агентурной провокации в борьбе с преступным миром ныне широко используется правоохранительными органами всего мира. В силу своих служебных обязанностей, зная об упорной подготовке международными террористическими организациями революционного взрыва в Российском государстве, Зубатов предпринял гениальную попытку избежать жуткой катастрофы для народов России. К чему разрушать тысячелетнее государство, проливать потоки крови, если требуется лишь некоторое перераспределение национального богатства Организуется легальное, мирное рабочее движение, то, что ныне называют профсоюзами. В это же время, используя служебный и личный авторитет, опираясь на поддержку Столыпина, Зубатов склоняет работодателей "пойти на уступки, чтобы не потерять все". На дикий российский капитализм надевается первая уздечка".
Далее Петренко довольно драматично описывал историю падения гения сыска "Дело шло настолько успешно, что даже поджигателей фитилей российской бомбы бунта — большевистских агитаторов — рабочие сами изгоняли со своих собраний. И вот чудовищная провокация 9 января 1905 года — мирное шествие рабочих союзов с петицией на поклон к царю-батюшке. В далекой Женеве Ленин в это время пишет "Сердце сжимается страхом перед неизвестностью, окажемся ли мы в состоянии взять хотя бы через некоторое время движение в свои руки. Положение крайне серьезное". 8 января большевики выпускают в Петербурге листовку "Ко всем петербургским рабочим" с призывом к оружию "Свобода покупается кровью, свобода завоевывается с оружием в руках, в жестоких боях. Не просить царя, а сбросить его с престола и выгнать вместе с ним всю самодержавную шайку — только тогда загорится заря свободы". Чтобы призывать к крови и к не очень понятной свободе, нужна, как минимум, сама кровь. И кровь пролилась".
Многотысячные колонны рабочих заполнили Дворцовую площадь, и в этот момент раздались выстрелы. В толпу собравшихся на площади людей стреляли большевистские боевики, умело спрятавшиеся в ветвях росших поблизости деревьев. Жертвы были неисчислимы, первыми пали казаки и солдаты войскового оцепления. Началась паника, кто-то отдал приказ, и вот начался безумный расстрел и разгон ни в чем не повинных граждан. "И тут же чертиками из табакерки, — писал Петренко, — явились провокаторы-агитаторы с криками "Наших бьют! Грабь награбленное!". Так началась первая русская революция 1905 года".
Один из талантливейших руководителей царской охранки Сергей Зубатов ушел из жизни на 53 году жизни. Что заставило этого человека исключительных способностей, занимавшего самые высокие посты в Российском полицейском управлении, так внезапно оборвать свою жизнь.
По мнению исследователей, первопричиной самоубийства стало столкновение Зубатова с твердолобыми царскими генералами, которых не устраивала кропотливая работа и всякого рода уступки рабочим — они предпочитали нагайки. Политика Зубатова не принесла желаемых результатов. В итоге он был отправлен в отставку.
В июле 1904года, после гибели В.К.Плеве в результате террористического акта, Министерство внутренних дел в России возглавил либерально-настроенный П.Д.Святополк-Мирский. В декабре 1904 Зубатов был "прощен", полностью восстановлен в правах, ему была назначена солидная пенсия за прошлые заслуги. Но на службу он не вернулся, а революцию 1905- 1907 расценил как крах своих идей. 21 марта 1908 года он записал: "Я — монархист самобытный, но на свой салтык, и потому глубоко верующий. Ныне идеи чистой монархии переживают глубокий кризис. Понятно, эта драма отзывается на всем моем существе; я переживаю ее с внутренней дрожью. Я защищал эту идею на практике. Я готов иссохнуть по ней, сгнить вместе с нею".
Разве мог такой деятельный и инициативный человек вести размеренную и тихую жизнь в Замоскворечье, оставаясь в стороне, когда страна была буквально охвачена пламенем революции? Убежденный сторонник, а вернее, инициатор политики "полицейского социализма", на протяжении всей своей профессиональной деятельности он искал пути мирного урегулирования конфликтных ситуаций политического характера. Он до конца надеялся, что монархическое правительство в лице Николая II сможет спасти Россию от страшной катастрофы, удержать на краю пропасти, избавить страну от ненужного кровопролития. Как истинный патриот своего отечества, он понимал, какие последствия может вызвать отречение императора от престола. Жизнь Зубатова, подчиненная интересам родины, в таком случае теряла всякий смысл.
15 марта 1917 года во время обеда Зубатов получил известие о государственном перевороте, о свержении императора. Он вышел в соседнюю комнату и застрелился.
По мнению историка Петренко, Зубатов боялся мести своих противников. Возможно, именно этот страх, а также глубокое отчаяние — ведь все его благие начинания не привели к желаемым результатам — заставили Сергея Васильевича принять роковое решение.
Тем не менее, замечательный опыт Зубатова не был забыт, и по сей день профсоюзы широко используются во всем мире, как средство спасения от социальных потрясений. Так что можно с полной уверенностью сказать, что его методы привели к процветанию отдельных государств.